Ступай осторожно

Он сидел на дереве, читал книгу и грыз яблоко. Бетонное покрытие у сиротского приюта было жестким и грубым, и за день сильно нагревалось на палящем солнце. Он замахнулся на муравья, пытавшегося подняться по треснутой пластиковой чашке, но передумал, позволив тому продолжить свой путь, балансируя над краем прозрачной жидкости. Он наклонился и дунул — жидкость мгновенно охватила муравьишку. Некоторое время спустя тот перестал бороться. — Ты! — разнеслось в пустом дворе. Остальные дети были уже в столовой на ужине. Он поднял голову и увидел высокую костлявую девочку с волосами мышиного цвета, в руках у которой был узелок. — Урод! Он усмехнулся, закрыл книгу и положил её обложкой вниз — он не собирался показывать бесполезной маггле книгу по продвинутой трансфигурации. — Что тебе, Стэнтон? — Что ты сделал с кошкой Эми? — требовательно спросила девочка. — Ох, боже мой, — протянул он с приторной озабоченностью в голосе. — С ней что-то случилось? — Заткнись, — закричала она, тыча в него пальцем. — Мы видели, как ты чем-то её накормил, а сейчас она больна. Даже не пытайся это отрицать. Что ты с ней сделал, урод? Он потянулся и швырнул огрызок яблока в кусты. — Почему я должен тебе отвечать? В конце концов, я всего лишь урод, — и он снова ухмыльнулся, глядя в напряженное лицо девочки. — И я не вижу ничего такого, о чем тебе стоило бы беспокоиться. Ничего особенного не произошло, кроме того, что яд, который я скормил вашей кошке, начал действовать. Стэнтон задушенно всхлипнула. Он улыбнулся, и она испуганно отступила. Он улыбнулся еще шире. — Я расскажу мадам Нефриде! — пронзительно заявила девочка, на её щеках появились розовые пятна. — Она бросит тебя в тюрьму за это. Он склонил голову и невинно на неё посмотрел: — Но тогда я не смогу дать кошке твоей дорогой сестры противоядие. Девочка подняла голову, в её глазах заплескалась надежда. Заметив это, он снова улыбнулся, и Стэнтон в страхе отшатнулась. Он наслаждался её испугом. — У тебя есть противоядие? — подозрительно спросила девочка. — Конечно, есть, — он насмешливо улыбнулся. — К сожалению, противоядие требует ингредиентов, которые, в чем я совершенно уверен, не смогу здесь найти, и его приготовление занимает месяц, а к тому времени, боюсь, вашего маленького питомца уже не станет, — он ухмыльнулся. — Как жаль. Однако, — продолжал он, изображая задумчивость, когда девушка кинула на него убийственный взгляд, — я сделал шесть таблеток противоядия еще в школе. При упоминании школы губы девочки поджались, но она воздержалась от комментариев. — Неужели. Тогда дай мне противоядие. Сейчас же. — С удовольствием, — протянул он, указывая на треснутый стакан.— Видишь эти плавающие штуки? Это противоядия, — он взял кружку. — Давай. Возьми их, — он снова улыбнулся и сунул её в руки девочки. Та нерешительно приняла стакан, по-прежнему глядя на него с подозрением. — Ты говоришь правду, урод? — требовательно спросила она. — Ты мне не веришь? — проговорил он с притворным негодованием.— Я никогда не вру! — «И я клянусь, ты будешь страдать», — думал он: угли ненависти в его сердце разгорались в ядовитый огонь. Девочка бросила на него последний подозрительный взгляд и взяла таблетки из чашки. — Тут муравей в кружке, — воскликнула она. — И он мертв. — Мм, да, — проговорил он. — Потому что то, в чем плавают таблетки — это не вода. Я пропитал их мышьяком. Девочка смертельно побледнела. Он же спокойно продолжил, сделав вид, будто не заметил ее реакции: — Боюсь, я забыл упомянуть об этом. Это противоядие, но если ты дашь кошке одну из этих таблеток, полагаю, у вашего питомца останется ещё меньше времени, чем, если бы вы ему вообще ничего не давали. Девочка задрожала. — Проклятый урод, — прошипела она. Он прищурил глаза: — Сосчитай таблетки в чашке, — приказал он. Стэнтон все еще выглядела подозрительной, но подчинилась. — Сколько их там? — Пять, — ответила она. — Да, очень хорошо. Пять. А я сделал шесть, — он почувствовал глубокое удовлетворение, глядя, как в её глазах вновь разгорается надежда. Он сунул руку в карман и вынул очень маленький неправильной формы предмет. — Это половинка последней таблетки. Скорми её глупому животному, и оно проживет еще три месяца. Я дам тебе другую половинку в конце каникул, но как знать… — он ухмыльнулся. — Я ведь могу совершенно «случайно» её потерять. Девочка уставилась на него. — Ты урод. Ты… ты ублюдок… От этого оскорбления он похолодел. Огонь ненависти взревел, он сжал зубы, и маленькая девочка со всхлипом отшатнулась. Он медленно встал, девочка в свою очередь, нервно сглотнув, невольно сделала шаг назад. Затем он улыбнулся настоящей улыбкой, холодно разглядывая этих грязных отвратительных магглов. Даже если бы они сейчас вырвали свои сердца и положили к его ногам, моля о пощаде, то он с удовольствием растоптал бы их, наблюдая как асфальт окрашивается кровью, сбегающей по темным трещинам… Гарри резко проснулся — кто-то вырвал его из кошмара и сейчас тряс за плечи. Он резко выпрямился, вскинул руку и бросил беспалочковый Ступефай. Что-то сильно ударило его по голове. Юноша схватился за лоб, перед глазами замерцали звезды. Он заморгал, пытаясь сориентироваться. Он лег спать, после того как… Гарри снова зажмурился, прислушиваясь к окружающим звукам. Темнота полога. Красные отсветы на каменном потолке. Холод подземелий. Воспоминания о произошедшем перед тем, как он окунулся в сон. И сам сон. Гарри вздрогнул и плотно закрыл глаза, ощущая слабость, вызванную вовсе не ударом головой. Сон казался таким реальным, как воспоминание, которое он пережил… Поднявшись на локтях, он медленно сел, удивляясь, обо что же он мог удариться. — Люмос, — прошептал он, и комната постепенно приобрела очертания. Моргая по-совиному, юноша увидел, что кровать Снейпа пуста, а шторы не задернуты. Наконец звезды в его глазах рассеялись, он посмотрел вниз и увидел слизеринца, растянувшегося без сознания на полу. «Упс», — слабо подумал Гарри. Судя по впечатляющему отеку носа, он, должно быть, ударил Снейпа головой, когда тот пытался разбудить его… Он нахмурился. Почему Северус будил его? Сонные чары, наложенные на него, были очень сильными, если не… В голове Гарри все прояснилось. Ну конечно. Кошмар. Это все объясняет. Должно быть, он кричал всю ночь, что и разрушило заклинание. Он лег обратно в кровать, не в силах пошевелиться и ощущая слишком большую усталость. Какое-то время он позволил ей охватить его сознание, но сон не шел к нему. Он открыл глаза и впился взглядом в затемненный полог. «Ты не победишь, Волдеморт! — мысленно прорычал он. — Независимо от того, во что ты играешь, ты не победишь». «Скорей всего, — думал Гарри, — именно из-за него я поддался тому странному порыву, когда взял ключ Слизерина. Должно быть, это выходка Волдеморта». Фрост вздохнул и мрачно посмотрел на затемненный полог. Боль во лбу немного отвлекала его от ужасной проблемы. Он был уверен, что Волдеморт с ним что-то сделал, но он не знал, что именно. Вероятно, Темный Лорд успел наложить на него последнее разрушающее заклятие, чтобы отправить его назад во времени и вызвать некоторые побочные эффекты, но что именно, почему и каким образом? Было так много тайн, так много вопросов без ответов. Сны и эта волнующая сила… Почему ему казалось, что они вызваны не чужим заклинанием или видением? Почему они ощущались, как будто пришли из глубины его самого? Гарри повернулся на бок и судорожно вздохнул. Он не будет думать об этом сейчас. Завтра он займется следящим заклинанием Дамблдора, а затем откроет Прибежище и уйдет отсюда… «Сейчас лучше позаботиться о Снейпе», — запоздало подумал он. Гарри почти забыл, что его сосед по комнате лежит без сознания на полу рядом с его кроватью. Он вздохнул и снова открыл глаза. Потирая лоб, он выскользнул из кровати, и опустился на колени рядом с Северусом, и, указав на него палочкой, пробормотал: — Энервейт. Снейп открыл затуманенные глаза, сфокусировал взгляд на Гарри, а затем нахмурился. Фрост в ответ криво улыбнулся: — Гм. Извини. Он откинулся назад, когда Снейп сел и поднял руку, чтобы дотронуться до носа. — Не надо, — быстро проговорил Гарри. Лицо слизеринца потемнело. — Ты сделаешь только хуже, если дотронешься до него. Позволь я тебя вылечу. Снейп усмехнулся. Когда он заговорил, его голос звучал очень глухо. — Синяки — это одно дело, но поверить, что ты способен исцелить сломанный нос, который, кстати говоря, ты же и сломал — совсем другое… — Мне очень жаль, — искренне проговорил Гарри и немного покраснел. Он надеялся, что Снейп не заметил этого в темноте. — Но ты… я настоящий параноик. И ты немного резко меня разбудил. Еще раз прошу прощения. Снейп продолжал пристально смотреть на него. Гарри вздохнул и потер шрам на левом плече, который всегда пульсировал, когда он особенно уставал. — Ну же, я изучал колдомагию в моей старой школе и должен тебе сказать, я и в самом деле в ней неплох. Это довольно полезный навык, знаешь ли… — Тогда заткнись и просто сделай это! — проговорил Снейп сердито. Он поднялся на ноги, игнорируя протянутую руку Гарри и сел на свою постель. — Я и собираюсь, — спокойно ответил Фрост, приближаясь к кровати Северуса. — Но обычно целебный процесс проходит намного легче, когда пациент желает исцелиться… — Оправдания, оправдания, — проговорил Снейп приглушенным монотонным голосом. — Не думал, что ты так жаждешь увидеть Помфри этим утром, — ответил Гарри немного резко. Снейп закрыл рот. — Я хочу получить прямой ответ, — проговорил он сквозь сжатые зубы. Глаза его горели. — Что ты хочешь за помощь мне, Фрост? Гарри пристально посмотрел в ответ: — Интересно, — холодно начал он, — приходило ли тебе в голову, Снейп, что у меня может и не быть скрытых мотивов? Слизеринец усмехнулся в ответ. — Не думай, — процедил он, — что можешь одурачить меня. Гарри вздохнул и отвернулся, массируя переносицу. «Не стоило ожидать от него чего-то иного. Чертов подозрительный ублюдок». — Я просто пытаюсь исцелить тебя, потому что сломал тебе нос своим черепом, — категорично сказал Фрост, не глядя на Снейпа. — Это на самом деле так трудно принять? А впрочем, забудь, что я сказал, — он покачал головой, избавляясь от сонливости. — Правда, неважно. Только, пожалуйста, не мешай. Мне нужно больше света… Гарри махнул палочкой в сторону камина, и пламя выросло, но лицо Северуса все еще оставалось в тени. «Он не собирается облегчить мне работу», — сердито подумал Фрост, отметив, как Снейп сгорбился в темноте. -Здесь есть факел? — пробормотал он себе под нос. Он посмотрел вверх и вытащил факел из гнезда со стены между кроватями. — Не трогай! — выкрикнул он резко, когда пальцы Снейпа снова потянулись ощупать нос. Тот раздраженно на него посмотрел, и их глаза встретились. Внезапно Гарри осознал, насколько близко они сидели. Он ощутил… Он отвел взгляд и заметил, что Снейп сделал то же самое. Он вдруг почувствовал, что больше не хочет спать. Ручка факела была сделана из какого-то темного дерева, а на конце находилась металлическая чашка, смазанная зельем и маслом. Фрост, взмахнув палочкой, пробормотал: — Инсен… — Используй Кандео, — прервал его Снейп. Гарри остановился и посмотрел на него, все еще наставив палочку на факел. — Он горит более гладко, — сухо объяснил Северус. Его голос, наверное, в первый раз был полностью лишен злобы. Он избегал взгляда Гарри. — Такое же движение палочки, что и при Инсендио. — О, — выдавил Гарри, на мгновение растерявшись. — Точно. Кандео, — факел нагрелся и затем вспыхнул белым пламенем. — Ну вот, — сказал он, чувствуя неожиданную веселость. Он опустился на матрас рядом со Снейпом и указал палочкой на его нос. — Можешь закрыть глаза, если хочешь, — предложил Фрост, заметив, как напрягся слизеринец. Тот только посмотрел в ответ, и Гарри с удивлением обнаружил, что уголки его губ легко щекочет усмешка. — Расслабься, — посоветовал Фрост спокойно и постучал палочкой по носу Снейпа. — Сано. Опухоль спала, а нос вернулся в нормальное состояние. Слизеринец чуть поморщился и осторожно вдохнул воздух. Гарри усмехнулся, тени сна ушли. Он потянулся и зевнул, и Снейп пристально на него посмотрел, но Гарри не ощутил враждебности во взгляде. — Возвращайся в свою кровать, Фрост, — приказал Снейп, — и постарайся не разбудить меня снова. Гарри тут же стал серьезным: — Я был… очень громким? Я говорил что-нибудь во сне? Снейп нахмурился: — Не особенно. Но я почувствовал… будто что-то исходит от тебя. Гарри моргнул. -О, — «Немного расплывчатый ответ. Снейп никогда не говорил так расплывчато», — Фрост нахмурился, гадая, связанно ли это с В… «Не думай об этом сейчас», — оборвал он себя. И тихий голос ответил: «Когда же тогда ты собираешься об этом подумать?» Юноша закрыл глаза и сказал: — Я могу накладывать заглушающие чары, если хочешь. Снейп раздраженно пожал плечами и укрылся одеялом. — Я же сказал тебе, что ты был не особенно громким. Меня разбудило что-то, что исходило от тебя, а вовсе не крики. Гарри медленно кивнул: — Хорошо, — немного посидев в тишине, нарушаемой лишь мерцанием пламени в камине, он добавил: — Спасибо. За то, что разбудил меня. Немного помолчав, Снейп повернулся и что-то буркнул в ответ. Гарри вздохнул и слабо улыбнулся. Он погасил факел и прошептал «Темпус». Было шесть часов утра. «Думаю, четырех часов сна вполне хватит. Во всяком случае, я сомневаюсь, что смог бы уснуть снова, даже если очень постарался бы», — с этими мыслями он оделся и спокойно покинул комнату. Снейп ничего не сказал. * * * Гарри обнаружил решение проблемы со следящим заклинаем за завтраком, поедая третью сосиску. В том, чтобы завтракать первым, были свои преимущества: в его распоряжении был весь отзывающийся эхом Большой Зал, сонная серость утреннего света, и ничего, способного нарушить его размышления. Он понимал, что полностью развеять чары нельзя, хотя он и мог это сделать. Но Альбус непременно заметит отсутствие заклинания, и тогда все его усилия будут потрачены зря. И при этом он не мог даже временно отключить заклятье — опять же директор мог заметить. Тем не менее, Гарри мог попытаться его на что-нибудь перекинуть — создать своего рода якорь, который останется в спальне, пока он будет бродить ночью по замку в поисках ключей других Основателей… В тот момент ему больше чем обычно захотелось получить доступ к Прибежищу. Он раньше никогда не пробовал перенаправлять заклинания и не знал, было ли это возможно вообще. «Полагаю, ничего страшного не произойдет, если я попытаюсь», — подумал он. Закончив завтрак, юноша побрел к озеру (библиотека еще была закрыта) и сотворил слабое следящее заклинание на камне. Затем он попытался перенаправить заклинание с камня на дерево, но потерпел неудачу. «Хэх, — думал Гарри, наблюдая, как следящее заклинание растворяется в воздухе. — Думаю, со временем станет легче. Или, быть может, все дело в технике». Он снова сотворил заклинание, и, стиснув зубы, поднял его из камня… и смотрел как оно, распутавшись, исчезает в небольшом клубке магии. Час спустя, Фрост, расстроенный и усталый, так и не добился никаких существенных результатов. Даже когда он положил камень рядом с деревом, ему не удалось перенести заклинание. Как только Гарри поднимал его из камня и пытался привязать к дереву, оно тут же рассеивалось. Когда он попробовал переносить заклинание с дерева на камень, оно распадалось еще быстрее. «Проклятая магия», — вздыхая, думал юноша, глядя на камень в руке. Быстрым, сильным броском он пустил камень над водой, наблюдая, как он прыгает по гладкой поверхности и затем исчезает в холодной глади озера. Фрост закрыл глаза и представил, будто скользит сквозь туман, оставляя свои неприятности на берегу… «Может в библиотеке найдется ответ», — лениво подумал Гарри, возвращаясь в замок. Поколебавшись мгновение, он развернулся и пошел к боковому входу. Совершенно не хотелось сталкиваться с людьми и нарушать этот редкий момент спокойствия. Открыв маленькую деревянную дверь, юноша нырнул внутрь и прошел по коридору. В течение шести месяцев после двух с половиной лет заточении в Прибежище, он никуда не выходил без своей «гриффиндорской» маски. Она легко скользнула на его лицо, что вызывало тошноту. Конечно, когда он был один, она вряд ли была нужна, и он ощутил, острее, чем когда-либо: он один. Часто эта мысль приводила его в задумчивое состояние, что заставляло его чувствовать себя хуже. «По крайней мере, Альбус мог видеть меня настоящего, сквозь эту ужасную маску, — думал Гарри. Он остановился, когда внезапная мысль поразила его : — И Снейп. Он тоже видел сквозь неё, я уверен. Даже тогда. И сейчас…» Он продолжил свой путь к Большому залу, вспоминая Снейпа с клювом фламинго, Снейпа на полу с носом размером с киви, и с удивлением отметил, что его губы растягиваются в улыбке… — … на всю школу снова, Нюниус? Гарри резко остановился. «Как много бы я отдал, чтобы сохранить этот редкий момент спокойствия», — мрачно подумал он и с болью в сердце повернул за угол. Сириус Блэк и Джеймс Поттер стояли, вытащив палочки, и ухмылялись. Северус Снейп находился в другом конце коридора, словно загнанное в угол животное, его щеки раскраснелись. Верхняя мантия, заметил Гарри, была разорвана в клочья и лежала на полу. Слизеринец был одет только в тонкую и слишком короткую серую рубашку и потертые серые брюки, делавшие его похожим на аиста. — Я знал, что ты нищий, но, в самом деле, неужели твоя мать не могла дать тебе что-нибудь получше? — дразнил его Блэк. На его предплечье виднелся красный рубец, но в остальном он выглядел невредимым. Гарри заметил, как напрягся Снейп, и воспоминания вспыхнули у него в голове: Снейп — испуганный маленький мальчик, скорчившийся на полу, в то время как его отец яростно кричал на бессильно плачущую мать… Глаза слизеринца убийственно вспыхнули, палочка в его руках задрожала. — ЭКСПЕЛЛИАРМУС! — закричал Гарри. Три палочки поплыли в его сторону и опустились ему в руку. — Фрост! — рявкнул Блэк, очнувшись после ошеломленного молчания. — Верни наши палочки! Гарри проигнорировал его и повернулся к Джеймсу Поттеру, который смотрел на него, готовый разорвать его на части. — Поттер, — холодно сказал он. — Я могу ошибаться, но разве ты не староста школы? Гарри был очень рад, когда яростное выражение на лице Джеймса Поттера немедленно сменилось на виноватое. По крайней мере, он немного исправился, сухо подумал Фрост. — Да, Джеймс староста школы, — самодовольно усмехнулся Сириус Блэк. — И он может назначить вам отработку или снять баллы с вашего грязного дома. А теперь отдай… — Конечно, — прервал его Гарри и помахал палочкой, которая, насколько он знал, принадлежала Сириусу. — Но я и понятия не имел, что использование магии в коридорах школы, чтобы напасть на другого студента, входит в обязанности старосты. Блэк смутился. — Просто… вы напали на нас, — сказал он торжественно. — Нюниус напал на меня. Смотри, — он протянул свою правую руку, показывая красный рубец, рассекающий её от запястья до локтя. — Сириус, он прав, — медленно проговорил Джеймс Поттер. — Я… Верни наши палочки, и мы никому не скажем, что вы напали на нас в коридоре. — Джеймс, ты же не серьезно? Он… Он будущий Пожиратель Смерти! А то, что сделал Нюниус… — Я знаю, — ответил Поттер. — Но он в чем-то прав… — Конечно, — холодно сказал Гарри. Он бросил палочки Мародеров обратно их владельцам. — Я могу получить отработку и потерять кучу баллов, ты же можешь лишиться статуса старосты школы, и я уверен, Эванс это не одобрит. Поттер немедленно зашипел: — Не вмешивай в это Лили! — Ах, Лили, вот как? — Гарри усмехнулся. Блэк, с перекошенным от ярости лицом, уже поднял палочку, готовый выпустить проклятье, но Поттер перехватил его руку и остановил друга. — Пошли, — прорычал он и потянул Блэка в коридор, кидая на Гарри последний взгляд. Они скрылись за углом, и наступила тишина, нарушаемая лишь далеким гулом голосов. Гарри вздохнул и повернулся. В голове у него была путаница: он вмешался, говорил он себе, в то время как законы времени говорили, что он не должен этого делать. Часть его кричала, что это глупо, безрассудно и опрометчиво — мешать тому, что уже произошло. Другая же его часть упрямо отказывалась слушать. Но, не зависимо от того, что он уже сделал, в сущности это уже произошло. Гарри знал, что не сможет заставить Снейпа и отца стать друзьями — его прошлое подтверждало это. Фактически он не совершил ничего «неправильного»: что бы он ни сделал, это оказалось бы «правильным» просто потому, что уже случилось. «И, — думал он, упиваясь раздражением и злобой, и тем не менее, чувствуя отдаленную боль, — выхода нет, я должен позволить им быть ослами». Аргументы прочно засели у него в мозгу, так что он откинул всякие сомнения и посмотрел на Снейпа. Слизеринец стоял, прислонившись спиной к стене коридора, и, заметив взгляд Гарри, опустил голову. Воспоминания об утренних событиях пронеслись в голове Гарри: как он исцелил нос Снейпа, как тот сидел в своей длинной ночной рубашке, как он посмеивался, когда Снейп осторожно вдыхал воздух. — Твоя мантия… — нерешительно проговорил Фрост. Снейп продолжал пристально смотреть в пол, его тонкие руки безвольными плетями свисали по бокам. Он прижался к стене, и свет из окна упал на него — Гарри ясно смог увидеть пожелтевшие синяки на костлявых руках. — Мне жаль, что они это сделали с тобой, — сказал он. Снейп сердито на него посмотрел. — Жаль? — выплюнул он. — Тебе не о чем жалеть. Ты не в ответе за их действия. — Я тебя не жалею, — спокойно ответил Гарри, и слизеринец уставился на него жестким недоверчивым взглядом. Фрост спокойно его выдержал, и плечи Снейпа расслабились, а сам он снова уставился в пол. Гарри почувствовал странное желание протянуть руку и дотронуться до его плеча или щеки, но импульс пришел и ушел настолько быстро, что на мгновение ввел его в замешательство. Он сморщил нос, взглянув на груду тряпок на полу. — Я не знаю заклинания, способного это починить, но ты можешь взять одну из моих мантий. — Мне не нужна твоя милостыня, — прорычал Снейп сквозь стиснутые зубы, снова глядя на него вспыхнувшими глазами. — Ты возместишь мне с процентами, — вежливо ответил Гарри. На мгновение Снейп казался озадаченным. — Пузырек зелья Сна-без-сновидений в течение каждой недели, пока ты носишь мою одежду. — Не смей издеваться надо мной, Фрост, — яростно ответил слизеринец, его глаза на мгновение вспыхнули болью. — Издеваться? Но я уверен, ты… — Нет такой вещи, как зелье Сна-без-сновидений, и ТЫ знаешь это, Фрост! — выплюнул Снейп. — Сны необходимы для магического равновесия, сны без снов могут свести с ума или убить. Гарри моргнул. -О, я… не знал. На самом деле я не то чтобы… разбираюсь в зельях. Я думал… Не важно, — «Откуда мне было знать, что это зелье изобрели позже?» Снейп тем временем снова опустил голову. — Я не издевался над тобой. Я… Прости, — он замолчал. Северус посмотрел на него, и Фрост мог видеть, что тот больше не сверлит его убийственным взглядом (снова). — Я подумаю об этом, — сказал он, наконец. — О возмещении. Гм, ты можешь идти? Они тебя не ранили? — Нет, — пробормотал Снейп. Его губы скривились. — Они лишь хотели… раздеть меня. — И я полагаю, ты, конечно же, их не провоцировал? Северус снова сердито открыл рот, и Гарри быстро проговорил: — Забудь, что я сказал,— «Пока». — Ты можешь идти? — Конечно, я могу идти, — резко ответил Снейп. — Хорошо, — Гарри вынул палочку и направил на слизеринца. — Обскуро. Так люди не будут комментировать, — рот Снейпа захлопнулся, и Фрост усмехнулся. — Пойдем. У меня через десять минут чары, и я не хочу опоздать. Снейп сердито на него посмотрел, но спорить не стал и последовал за ним в подземелья. * * * — Ах, чуть не опоздали! — прощебетал профессор Флитвик, когда Гарри забежал в класс. — Извините, — пробормотал Гарри, наклоняя голову и ища свободное место. В классе была еще одна слизеринка, которая тут же пригрозила проклясть его, если он сядет рядом с ней. Он повернулся к гриффиндорцам и, к своему облегчению, заметил, что Блэка и Поттера не было. Он запнулся: когда это Сириус стал Блэком? Быстро покачав головой, он направился к пустому месту впереди и заметил, что будет сидеть рядом с Лили Эванс. На секунду он замер, уставившись на свою будущую маму, но резко одернул себя и скользнул на место. «Расслабься, Поттер», — сказал он себе. Было немного странно называть себя по фамилии, теперь, когда Джеймс стал для него Поттером. Возможно, было бы лучше придерживаться Фроста, даже с его… «внутренними голосами». После переклички Флитвик рассказал об учебном плане для сдачи ТРИТОНов. Гарри задавался вопросом, знали ли учителя, какими похожими и скучными были их первые уроки. Его ма… — «Лили Эванс», — напомнил он себе — внимательно слушала учителя. Гарри очнулся от размышлений, когда Флитвик свалился с груды книг и запищал, что класс начнет изучать заклинание патронуса. «Спокойно, — сказал себе Гарри. — Здесь нет ни Поттера, ни Блэка, ни Люпина с Петтигрю. Никто кроме Лили Эванс не сможет узнать Сохатого… Конечно, если это все еще Сохатый». Внезапно он ощутил отчаянное желание сотворить патронуса, чтобы убедиться, что это все еще Сохатый. А что если нет? Патронус не мог измениться, ведь так? — Кто из присутствующих слышал об этом заклинании? — спросил Флитвик. Лили Эванс подняла руку. Гарри не удивился, когда она дала полное объяснение. — Превосходно! — засиял Флитвик. — А сейчас, кто в состоянии сотворить патронуса? — его глаза мерцали и неожиданно остановились на Гарри. — Как насчет вас, мистер Фрост? Профессор Мателлан сказала мне, что вы просто превосходно показали себя на её уроке. Давайте посмотрим, как у вас обстоят дела с чарами, а…? На мгновение Гарри растерялся, затем нерешительно достал свою палочку. Он не хотел показывать патронуса Мателлан, но сейчас её не было рядом, и он как никогда прежде желал узнать, был ли это все еще Сохатый. Он кивнул головой и сделал вид, что смутился. — Я… э… Я не очень хорош в этом… — Просто попробуй, — подбодрил его Флитвик. Гарри нервно кивнул. Он сжал палочку и попытался представить… счастливое воспоминание. Это оказалось труднее, чем он думал. Мысленно он возвращался на годы в прошлое, на свой первый курс в Хогвартсе. Он вспомнил, без какой-либо конкретики, чувство единения, радости и любви, когда он был с Роном и Гермионой. О, это было больно — думать о Роне, о Гермионе, об их потерянном и разрушенном детстве. Как они изменились, как они все изменились, и Рон, — его сердце сжалось — Рон… — Экспекто Патронум, — прошептал он, прежде чем грусть и меланхолия смогли бы затмить счастье, попутно отмечая, что его голос был немного хриплым. Из его палочки полился серебряный туман и превратился в сверкающего оленя. Он услышал, как ахнул весь класс и что-то восторженно заговорил Флитвик, но не обратил на это никакого внимания. Сохатый в облаке тумана рысью пронесся по классу, затем обратно, и, наконец, опустив голову, прижался носом к лицу Гарри. Юноша закрыл глаза — по-прежнему Сохатый, его отец, не незрелый хвастун этого времени, а его отец… Олень растворился, и Гарри ощутил странную потерю. Он сел под редкие аплодисменты. — Это было просто удивительно, — прошептал кто-то, и Гарри повернулся. Лили Эванс. Он криво улыбнулся и постарался изо всех сил выглядеть смущенным. — Спасибо, — прошептал он в ответ. Флитвик разразился длинной речью о безупречном заклинании Гарри. Это дало юноше время взять себя в руки, но к концу «лекции» Гарри уже не нуждался в беспалочковом заклинании, чтобы его уши покраснели. Закончив, Флитвик, сияя, направил Гарри помогать остальным студентам. — Не стоит сосредотачиваться на самом заклинании, — сказал юноша, заметив, как Лили дрожит от усилий. Её лицо было таким же красным, как и волосы любого из Уизли, глаза были плотно закрыты, а из палочки вырывалась только струйка серебристого тумана. — Сконцентрируйся на самом счастливом воспоминании и позволь ему окутать тебя подобно теплому одеялу. Она открыла глаза и мгновение изучающее смотрела на него, затем кивнула, подарив ему быструю улыбку. — Экспекто Патронум! — решительно проговорила девушка. На этот раз туман был более плотным: вытекая из палочки, он собирался у неё в ногах. — Лучше, — одобрил Гарри. — Со временем будет легче, если будешь практиковаться. Только не забудь концентрироваться на воспоминании, а не на заклинании. Она кивнула и широко ему улыбнулась: — Спасибо. Ты же новый студент, Джонатан Фрост? Гарри кивнул: — Да. — Привет, я Лили Эванс, Гриффиндор, — она протянула руку, и Гарри пожал её. — Джонатан Фрост, Слизерин. Приятно познакомиться, — он улыбнулся и отметил, что его улыбка была искренней. — Я о тебе слышала от Джеймса Поттера, — она улыбнулась, когда Гарри настороженно на неё посмотрел. — Не волнуйся, я не верю всему тому, что он говорит. По некоторым причинам он очень предвзято относится к слизеринцам, — на последних словах она выглядела слегка рассерженной. Фрост кивнул: — Я заметил. Урок закончился. Гарри понравилось заниматься с Лили, хотя он и был слегка в шоке от того факта, что он разговаривал со своей давно умершей матерью. — Не забудьте, — прощебетал Флитвик вслед уходящим студентам, — найти партнера для семестрового проекта. «Семестровый проект», — подумал Фрост и почувствовал, как кто-то постучал ему по плечу. — Джонатан? — Лили поправила книги в руках. — Я хотела спросить… Не хочешь поработать со мной над проектом? Гарри моргнул. Он заметил за плечом Лили Блэка и Поттера, идущих к ним сквозь поток студентов и бросающих на него убийственные взгляды. — Конечно, с удовольствием, — согласился он и улыбнулся. Лили улыбнулась в ответ: — Отлично! М… у тебя есть какие-нибудь идеи? Я думала о заклинаниях, базирующихся на основе жертвы любви, особенно о заклятье Сакрификум Ара из Мес… Извини, я немного бессвязно говорю, –застенчиво пробормотала она. — Есть какие-нибудь идеи? — Хм. Не совсем, — Гарри задумался: заклинание, упомянутое Лили, было ему знакомо. — Я хорош в чем угодно, на самом деле. Но… — он остановился, вспоминая Сакрификум Ара. Он читал о нем в Прибежище: это было заклинание жертвы и защиты, похожее на заклятье его матери, которое она сотворила, чтобы спасти его жизнь. «Так это началось здесь», — подумал он, и у него по спине побежали мурашки . Его голос оказался неожиданно хриплым, когда он заговорил: — Заклятье жертвы и защиты. Это звучит… интересно. Лили удивилась. Гарри сделал вид, будто не заметил, как подошли Поттер и Блэк, оттолкнув по дороге пятикурсника-хаффлпаффца. — Ты знаешь о Сакрификум Ара? Это просто поразительно. Я только что прочла о нем в уникальном трактате Грина по древним чарам, и даже тогда это не было так… — ЭВАНС! Лили обернулась, удивленно воскликнув: — Джеймс! Поттер схватил девушку за руку и грубо вытащил прочь. — Джеймс, что ты делаешь? Блэк, посылая Гарри угрожающий взгляд, быстро проговорил: — Лили, ты не должна общаться с такими людьми, как он. — Ничего плохого в том, что я общаюсь с Джонатаном, — она вырвала руку и оглянулась на Гарри. Виновато улыбнувшись, она проговорила: — Извини, — затем снова повернулась к гриффиндорцам и, сузив глаза, сказала: — Джеймс Поттер? Что ты хочешь сказать? Ты староста школы, ты не должен потворствовать глупым предубеждениям, даже если они исходят от твоего лучшего друга! — с этими словами она впилась взглядом в Блэка. — Эм… Я, наверное, пойду, — сказал Гарри. Гриффиндорцы поглядели на него так, словно уже совсем забыли о нем. Блэк зарычал, и Гарри слабо улыбнулся Лили. «Надеюсь, Поттер и Блэк… Хорошо, хотя бы Поттер в будущем поумнеет, и Лили не выйдет замуж за идиота, и я не получу в качестве отца мерзавца». Он спешил по коридорам в подземелья на урок по зельям и к Снейпу. * * * — Нет, Фрост, — резко проговорил Снейп. — Ты кидаешь перья дириколя, как будто кормишь кур. Все дело в том, что они должны плавать по поверхности. — Так лучше? — Ты опоздал на полсекунды. Гарри работал в паре со Снейпом. До этого слизеринец работал без пары, поскольку на уроке зелий было нечетное количество учеников. Снейп был не очень доволен переменой. «Но, честно говоря, — думал Гарри, — я не так уж и плох. Зелья никогда не были моей сильной стороной, но я, по крайней мере, был так же хорош, как и Гермиона». — Нет. Да. Теперь помешай. Медленно, Фрост, — шипел слизеринец, глядя, как Гарри тщательно перемешивает их поглощающее звук зелье. Он зачерпнул горсть измельченного корня кипариса и приготовился. — Да, вот так… и стой… сейчас… давай! — юноша прекратил помешивать, и Снейп тут же высыпал ингредиент в котел. Гарри смотрел на него с открытым ртом. Снейп, которого он знал, был эмоциональным, но не пылал, его обсидиановые глаза никогда не вспыхивали и не мерцали как сейчас. Но вообще-то, если задуматься, он решил, что видел проблески настоящих чувств и скрытой энергии в будущем Снейпе, но со временем они притупились и стали горькими. «Интересно, что же произошло, — думал Гарри и его сердце неожиданно сжалось. — Как Снейп потерял всю невинность, которая у него была?» Северус откинулся назад и вздохнул, долго и чувственно потягиваясь. — Готово? — спросил Фрост, скрывая ухмылку. — Да, — мечтательно проговорил Северус. Его глаза были прикрыты, а губы растянулись в слабой улыбке. «Это первый раз, когда я увидел, что он улыбался вот так, — подумал Гарри, и внезапно остановил руку с пузырьком на полпути к котлу. — Это первый раз, когда я вообще видел, чтобы Снейп улыбался. Ухмылка, насмешка - да, но не… это». Это была открытая, уязвимая, удовлетворенная улыбка. Гарри оторвал от него взгляд и наполнил пузырек зельем. Снейп все еще сиял — Гарри никогда не думал, что увидит сияющего Снейпа — даже после того, как к ним подошел Каментум и похвалил их зелье. — Я должен был более тщательно вымочить мех книззла в гное буботюбера, — размышлял слизеринец. — И ты мог бы нарезать зверобой на нормальные кусочки. — Они были идеальными, — раздраженно воскликнул Фрост. Снейп пристально на него посмотрел. — О, хорошо, — признал Гарри, чувствуя, что его губы сами собой растягиваются в усмешку, — не были. Но были близки к тому. Они сидели молча до конца урока: Снейп перечитывал свои записи, а Гарри наблюдал за студентами. «По крайней мере, — думал он, — хотя бы в классе зелий произошли небольшие изменения за двадцать лет». Урок закончился, и студенты начали собираться. Профессор Каментум прокаркал: — Класс, не забудьте найти себе партнера для семестрового проекта! «Еще один семестровый проект?» -удивился Фрост, глядя на Снейпа. Слизеринец на мгновение встретился с ним взглядом и слишком уж быстро отвел глаза. Гарри внутренне усмехнулся. — Снейп, — с притворной торжественностью спросил он, собирая книги. — Не удостоишь меня чести стать твоим партнером на семестровом проекте? Снейп выпрямился во весь рост и сухо кивнул: — Я склонен согласиться. Гарри усмехнулся. «Давно я так не усмехался», — рассеянно подумал он, когда они покинули класс зелий. Стоило слизеринцам отделилиться от хаффлпаффцев, как они увидели Сириуса Блэка, подозрительно слонявшегося в одном из коридоров. Гарри, схватив Снейпа за локоть, провел их другим путем в слизеринскую гостиную. — Думаю, Поттер и Блэк попытаются убить меня на следующей неделе, — серьезно сказал Фрост, когда Снейп послал ему легкий раздраженный взгляд. — Но я надеюсь дожить хотя бы до конца этой недели. — В самом деле? — заинтересованно проговорил слизеринец. Они добрались до гостиной, Снейп сказал пароль, и они вошли внутрь. — Что ты сделал? — Настроил Лили Эванс против них, — ответил Гарри, пожимая плечами. — В прошлый раз, когда я их видел, она отрывала Поттеру голову и была готова проделать то же и с Блэком. — Понятно, — буркнул Снейп спустя мгновение. — И как у тебя это получилось? — Она предложила мне стать партнером в проекте по чарам, — Фрост бросил на Снейпа проницательный взгляд. — Между нами, я сомневаюсь, что Блэк и Поттер будут устраивать тебе неприятности в ближайшее время. Снейп ухмыльнулся и резко распахнул дверь в их комнату. — Я не нуждаюсь в твоей помощи, Фрост, — он откинул занавеску на кровати и сел на зеленое покрывало. Занавес плавно вернулся на место, закрыв его лицо. — Действительно, едва ли тебе нужна моя помощь, чтобы нажить с ними проблем, — холодно проговорил Гарри, бросая книги на стол. — За те три дня, что я тут, ты уже два раза с ними сталкивался, — с этими словами он сел на свою кровать. В комнате воцарилась неприятная угрюмая тишина. Гарри хотелось как-то разогнать ее: — Не хочу в один прекрасный день найти тебя в синяках, — сказал он как можно мягче. Снейп все еще скрывался за занавесками. — Постарайся не реагировать на их незрелость… так же незрело. Снова тишина. Фрост вздохнул, потер переносицу и вышел из комнаты. Он был уже в коридоре, когда заметил, что рядом кто-то стоит. -Лестрейндж. — Это было настоящее шоу, с Поттером и Эванс, — сказал староста. Гарри все так же стоял, глядя прямо перед собой. Краем глаза он мог видеть тень на аристократическом лице. — Действительно, — пробормотал Гарри. Лейстрейндж был похож на змею, свернувшуюся в тени. Очень опасную змею. — Я рад, что тебе понравилось. — Мм… Ты, в отличие от остальных, настоящий слизеринец. Гарри безрадостно засмеялся: «Интересно, что бы он подумал, если бы узнал, что я был распределен в Гриффиндор. Но люди меняются. Я изменился». — В самом деле. Как так? Лестрейндж фыркнул: — Я даже не говорю о Малфое или Крэббе. Хотя я действительно питаю кое-какую надежду относительно Люциуса. Он хитер и амбициозен, но не беспощаден, — Гарри заметил, как на мгновение староста одарил его странным взглядом. — И Снейп. Амбиции, хитрость и жестокость — да, но… — его губы скривились. — Он позволяет своим эмоциям затмевать разум. И его амбиции основаны исключительно на его слабостях, на его недостатках. Фрост почувствовал укол раздражения, но мгновение спустя понял, как много из этого было правдой. Снейп был амбициозным и мог быть хитрым и безжалостным, но довольно часто вел себя слишком эмоционально: как гриффиндорец или, возможно, даже больше. — Действительно, — пробормотал Гарри. — А ты можешь быть хитрым и безжалостным, — Лестрейндж придвинулся поближе, и Фрост сделал шаг назад. — Неужели ты не хочешь, чтобы Темный Лорд помог тебе раскрыть лучшие твои качества? — Понятия не имею, о чем ты, — отрезал Фрост, развернулся и ушел, радуясь, что Лейстрейндж не стал его преследовать. Он не хотел отказывать ему напрямую — Лестрейндж несомненно был лидером пропаганды власти Волдеморта в Хогвартсе, но и никогда не принял бы его предложение. Гарри вздрогнул: он слишком хорошо знал, как хитер может быть Темный Лорд, и как сложно была сплетена его паутина — Снейп был этому прямым доказательством. Он прошел через гостиную и начал подниматься вверх по лестнице. «Ты в Хогвартсе, Поттер, — ругал он себя. — В Прибежище ты учился у Мастеров — тебе нечего бояться Лейстренджа. Черт, вполне возможно, ты сильнее Волдеморта этого времени!» Гарри остановился. Он? Сильнее Волдеморта? Мысли казались ему совершенно чуждыми. Он вспомнил со сладко-горьким чувством, что когда он думал о Темном Лорде, он не ощущал страха или осторожности, только безрассудную опрометчивость. Так было до того, как он узнал, насколько жесток Волдеморт, какова на самом деле боль, и каким неполноценным он в действительности был. До того случая, в конце шестого курса, до того, как Рон... до того, как все случилось. «Фрост, не Поттер, — поправил он себя мгновение спустя, направляясь к библиотеке. — Оставайся в образе даже у себя в голове». Он уже гадал, где можно найти информацию по перенаправлению чар, когда услышал эхо знакомых громких голосов. — … отвратительно! После всего этого я не верю что… — Но Джеймс прав, Эванс, — резко прервал её Блэк. Гарри зашел за угол, убедившись, что находится в тени, и сотворил беспалочковые чары незаметности. — Я ни на грамм не доверяю этим слизеринцам. Лили Эванс резко на него посмотрела, её рыжие волосы растрепались, а зеленые глаза сверкали. В раздражении она топнула ногой: — Нет никаких доказательств того, что он Пожиратель Смерти или даже просто не очень приличный человек! Поттер и Блэк раздраженно вздохнули. Ремус Люпин тоже вздохнул, но скорее смиренно, чем раздраженно. Питер взволнованно дергался. — Он угрожал нам, Лили, — объяснил Поттер, будто глупому маленькому ребенку. — И как именно он вам угрожал? — потребовала Лили. Поттер опешил: — Ну… э… Глаза Лили сверкнули: — Я не могу поверить, Джеймс Поттер! Я думала, что ты изменился, думала, ты оставил все эти предрассудки в прошлом. Ты лгал мне! Я… Я отказываюсь разговаривать с кем-то настолько неразумным. — Лили! — Поттер кинулся вслед за девушкой. — Подожди. — Не разговаривай со мной, пока все не обдумаешь! — резко взглянув на него, ответила девушка. Гарри заметил, как сжались её кулаки, когда её пылающие зеленые глаза встретились с карими. Затем она снова повернулась и унеслась прочь. Плечи Поттера резко опустились. Фрост незаметно скользнул обратно в коридор, в то время как Блэк клялся раздавить всех слизеринцев, а Петтигрю и Люпин бесполезно пытались утешить Джеймса Поттера. «В конечном счете, он поймет», — думал Гарри, продолжая свой путь в библиотеку. Он чувствовал осколок сомнения, как будто он переступил через границу, хотя умом он понимал, что у него не было границ: все, что он делал, было предопределено, уже произошло. И факт, что это уже произошло, все равно не мог успокоить чувство неуверенности, поселившееся в Гарри. Он обдумывал, что могло бы произойти, если бы он не появился. Возможно, Поттер в конечном счете преодолел бы свои предубеждения и сам, но с тенью затмения Волдеморта этот шанс тускнел. Возможно, эти двое бы поженились, а, возможно, и нет, но если бы они на самом деле поженились и Поттер сохранил свои жесткие предубеждения… Гарри вспомнил фотографию счастливых родителей и попытался увидеть несовершенство в их радости, любой изъян в их счастье. «Возможно, именно я свел их, наконец, вместе, — неуверенно думал Гарри, — потому что я сомневаюсь, что Лили Эванс согласилась бы выйти замуж за фанатика». Это была очень сюрреалистическая мысль, но, тем не менее, чувства, которых он не ощущал в течение нескольких месяцев, пылали не беспокойно и лихорадочно, а расцветали у него в сердце. * * * — Бери его и уходи! Он ощутил, как при его прикосновении исчезли щиты. Когда он прошел в дверной проем, черноволосый мужчина тут же послал в него проклятье, которое он легко блокировал. Он заметил, как кто-то бросился вверх по лестнице, и немедленно последовал туда же. Струя красного света неслась к нему; Он прочертил палочкой в воздухе, разбивая красную вспышку на тысячу сверкающих искр. — Даже не думай об этом, — прокричал черноволосый мужчина, подбегая к лестнице и вставая в оборонительную позицию. Он тяжело и осторожно дышал, словно загнанное в угол животное. Его терпение на сегодня кончилось. Он прищурил глаза: — Уйди в сторону, Поттер, — прошипел он, размахивая палочкой. — НЕТ! — прокричал черноволосый мужчина, не двигаясь с места. — Беги, Лили! Бери его и б… — Авада Кедавра! Вспышка зеленого света — и тело падает на пол. Он продолжил подниматься по лестнице и услышал голос женщины и крик ребенка. Его губы изогнулись в улыбке, когда он отбросил в сторону слабые защитные чары и ловушки, поставленные грязнокровкой. — Нет! — закричала женщина, прижимая сверток к груди. Он взмахнул палочкой, и окна осветились неестественным красным светом. Спасения не было. Женщина выкрикнула проклятие. Он легко уклонился и протянул руку, с удовлетворением наблюдая, как на неё опустилась палочка. Глаза женщины расширились в ужасе. — Отдай его мне. Она покачала головой и еще теснее прижала к себе сверток. — Нет… Только не Гарри… — Отойди в сторону, глупая девчонка. — Нет! Пожалуйста!— её глаза были устремлены на него и не мигали. — Возьми меня, возьми меня вместо… Он поднял палочку и направил на нее. Жаль, что ей придется умереть. Если бы она не была грязнокровкой, он, возможно, заинтересовался бы ей. Она была сильной, но вряд ли такой же сильной, как Беллатрикс. — Пожалуйста… пощади… — Авада Кедавра. Её зеленые глаза потемнели, и она упала на пол, с все еще зажатым в руках свертком. Он взмахнул палочкой и ребенок, плотно завернутый в голубые с золотыми снитчами одеяла, поплыл к кроватке. Он улыбнулся. Наконец-то. Это было почти легко. Отвратительное существо, этот ребенок плакал и пускал слюни. Его привлекала мысль убить его голыми руками, удушить и смотреть, как его лицо будет синеть, но он передумал. Лучше сделать это быстро, на случай, если у Дамблдора припрятан еще туз в рукаве… Он направил свою палочку на лоб ребенка и прошептал: — Авада Кедавра. Возникла вспышка зеленого света, но она никуда не исчезла — вместо этого он услышал странный шипящий звук. Секунду он находился в замешательстве, а потом зеленый свет взорвался, и он закричал в гневе, но к тому времени у него уже не было горла, чтобы кричать. Он ощущал, как ужасная мучительная боль взрывалась внутри его естества. Было такое ощущение, будто его вытащили из ледяного озера: он дрожал от холода, но этот холод горел, как огонь. Гарри откинулся, когда почувствовал легкое прикосновение чего-то или кого-то. Едва осознавая происходящее, он соскользнул и упал на что-то твердое, и резкая боль в коленях и локтях моментально прогнала остатки сна. Он весь дрожал, сосредоточив внимание на трещинах в полу. Медленно его глаза привыкали к таким вещам как плиты и красные блики от камина и белого светящегося факела (не зеленый, думал он, не зеленый). Он поднялся с колен и оперся на… что-то. Он все еще дрожал. Его глаза выхватили из окружающих его теней кровать с раздвинутыми занавесками и спутанные простыни… Он резко сглотнул и понял, что опирается на кого-то, а не на что-то. Все еще дрожа, он повернулся и увидел Снейпа, смотрящего на него — глаза слизеринца сверкали причудливой смесью эмоций. Если бы Гарри был более собран, он увидел бы бурю из страха, недоумения и озабоченности. Фрост судорожно вздохнул, его взгляд упал туда, где его голое плечо касалось груди Снейпа. — Я… Извини, — пробормотал он и решил, что лучше бы ему помолчать. Его голос был как у шестилетки, напуганного кошмарами. Он закрыл глаза и почувствовал прикосновение к спине, нерешительное и легкое, такое легкое, что это было почти… Он вздохнул и позволил руке успокоить дрожь. — Извини, — повторил он. Рука замерла. — За что? — все так же спокойно спросил Снейп, и Гарри мог чувствовать колебания его голоса в худой груди. — За то, что разбудил тебя и был таким… жалким, — сказал Фрост, поднимая глаза и встречаясь со Снейпом взглядом. Его лицо снова скрылось за занавесом темных волос. Гарри опустил голову и вздохнул. Рука снова остановилась. — Возможно, тебе стоит переехать к Крэббу, — посоветовал Гарри, удивляясь унылости своего голоса. — И зачем мне это делать? — холодно спросил Снейп. Фрост вздрогнул и мгновение спустя проклял себя за это: — По крайней мере, так ты будешь высыпаться по ночам. — И делить комнату с неандертальцем? Большое спасибо, — проговорил Снейп и Гарри почувствовал, как пальцы легко коснулись его спины. — И тебе не советую переселяться к этой человекообразной обезьяне, если только моя компания не кажется тебе слишком уж отталкивающей. — Нет, не кажется, — немедленно заверил его Гарри. Он отодвинулся, и контакт между ними был потерян. — Конечно, нет. На несколько минут повисла тишина, и Фрост, наблюдая за тлеющими угольками в камине, позволил своим мыслям блуждать. Он почувствовал, как рядом с ним присел на колени Снейп, и следил за ним невидящими глазами. Сидеть на полу стало больно. Гарри сдвинулся и попытался встать, но это оказалось неожиданно трудно. Ему на помощь пришли длинные стройные руки, казавшиеся разноцветными в неверном свете камина. Гарри опустился на кровать, чувствуя голой спиной колыхание полога. Он снова вздрогнул. Снейп сел рядом с ним. Гарри мог видеть его глаза немного четче. Взгляд слизеринца проследовал по груди, остановившись на тонкой ключице. Гарри рассеяно потер шрам и Северус тут же отвел глаза. — У меня… кошмары, — начал Фрост, нарушая тишину. — Они… очень своеобразные. И уверяю тебя, очень неприятные. Я прошу прощения, что разбудил тебя и вел себя как какая-то… развалина, — он вздохнул. — Судя по… по тому, что я знаю, сомневаюсь, что у тебя будет хоть какая-нибудь передышка в следующие ночи. Снейп скривил губы, в глаза снова пробрался холод: — Если ты хочешь выехать — вперед, — отрезал он. — Все не так, — устало проговорил Гарри. — Я ничего не имею против тебя. Просто… — глаза Снейпа немного смягчились. — Вряд ли у тебя будет хороший ночной сон, а потом начнутся тесты и затем ТРИТОНы … — Как я намереваюсь спать — не твоё дело,— коротко сказал слизеринец. — Который час? Гарри прикрыл глаза на мгновение, а потом сунул руку под подушку и вытащил палочку: — Темпус, — пробормотал он. — Пять тридцать. — Во сколько мы легли? — В пол одиннадцатого. — Около семи часов сна. Мне хватит, — решил Снейп, ставя на этом точку, и Гарри почувствовал, как улыбка просочилась сквозь слои его усталости и появилась на губах. — Очень хорошо,— сказал Фрост. — Раз тебе так хочется страдать от бессонницы, я тебе помогу,— он замолчал, его улыбка исчезла. — Я был очень громким? Снейп окинул его нечетким взглядом. — Когда я проснулся, ты был абсолютно тих, за исключением того, что ты метался и крутился, но когда я попытался разбудить тебя ты… ты… закричал. — О, — сказал Гарри, мигая. Он не помнил крик. — Не громко, — добавил Снейп. — Это… приятно слышать, — выдавил Гарри и посмотрел вниз, где он комкал одеяло. — Наверное, надо использовать заглушающее заклятье, чтобы не разбудить остальных. — Стены толстые и сделаны из камня, Фрост, — сообщил Снейп, по-прежнему глядя на него. Гарри пожал плечами. Снейп прав, стены толстые и каменные, но если он что-нибудь ляпнет во сне, то уж Северус точно его услышит. «Мерлин знает, что может произойти, если он услышит мой крик « Авада Кедавра», — сухо подумал он и на секунду представил последствия. Ему было смешно всего мгновение, пока в памяти не вспыхнул слишком знакомый зеленый свет и снова все не поглотил. — Фрост, — удивительно нерешительно проговорил Снейп. Гарри поднял взгляд. — Я… Если это можно как-то остановить… Возможно, мы могли бы попытаться создать зелье для Снов-без-сновидений для нашего семестрового проекта. Гарри удивленно мигнул. -Но ты сказал… — Я знаю, что я сказал, — отрезал Снейп. — Если тебе не подходит эта идея, то подумай о… — Нет. Я готов работать, — он почувствовал, как настроение улучшилось и на лицо с удивительной непринужденностью вернулась улыбка. — Если у тебя есть желание попытаться, я - полностью "за". — Зелье-сна-без-сновидений пытались создать много раз, и никому не удавалось, — резко напомнил Снейп. — Эксперименты возможных формул закончились в девятнадцатом веке — тогда сильно увеличилось количество смертельных исходов у подопытных. Гарри пожал плечами: — Моя жизнь принадлежит только мне, и я могу распоряжаться ей как захочу, как ты поступил с лишними часами сна. Снейп фыркнул: — Фрост, ты идиот. — Да, а ты гений? Снейп одарил его слегка обиженным вглядом: — Конечно. Гарри захихикал, ощущая незнакомое чувство, посылающее дрожь вверх и вниз по его спине. Его не удивил тот факт, что Северус Снейп был способен шутить, и задался вопросом, что сделало этого человека мрачной и горькой тенью в будущем. Он забрался под одеяло, когда Снейп залез в свою кровать. — Постарайся поспать немного перед уроками, Снейп, — сказал Гарри. — Столько, сколько сможешь — бессонница на тебя плохо влияет. — Заткнись, Фрост, и спи. Он смерил взглядом затемненный полог и чувствовал, что теплота от присутствия Снейпа затопила его. «По крайней мере, теперь я знаю, кто я в тех снах, — думал Гарри. — Том Риддл. Волдеморт. Неудивительно, что ненависть ощущалась так знакомо». Он задрожал и, впервые за много-много месяцев, почувствовав страх: не неопределенный страх или опасение, которое шло с принятием безнадежности, но реальный страх. Паника, словно дикий зверь, грызла его изнутри. «Во что ты играешь, Волдеморт?» — думал Гарри. Он не закрывал глаза. Было слишком легко представить высокую фигуру с темно-красными глазами, стоящую в ногах его кровати, безгубый рот растянутый в ужасной усмешке, сила, своей темнотой охватывающая его, как липкие руки дементора. «Во что ты играешь, Волдеморт? Какое заклинание ты использовал? Почему я оказался в прошлом, и только ты обладал силой сделать это. Почему эти сны ощущаются не как постоянные кошмары или даже видения, а как мои собственные воспоминания? Почему?» В этой мозаике было слишком много недостающих частей. Или, возможно, он смотрел на неё с неправильной точки зрения. Но эти мысли отступали в присутствии страха — страха, который рос, словно удушающее облако дыма, и смеялся над ним, жаля глаза, нос и рот.