К звездам

Сара Райдер в замешательстве. Не знает, что ей надо, чего она хочет. Блуждает в лабиринте собственных мыслей и желаний, кругами, спиралями, бесконечностями, и никакой компас не укажет ей на север, потому что его нет. Сара Райдер сходит с ума. Когда она видит Рейеса Видаля, внутри что-то щелкает, и ее замыкает. Своими ухмылками и игривыми интонациями напоминает одновременно всех тех, на кого она, будучи моложе, по уши западала. Он привлекает ее как те многие, и отталкивает в то же время. Он светит ярко, томно, как огонек свечи, и она летит к нему как мотылек. Слепо и очарованно. Ей становится противно от себя самой. Но она продолжает игру. У Сары большие глаза, сияющие каким-то внутренним светом, широкие подвижные брови и аккуратный рот. Она открыта и по-детски наивна, от нее так и пышет верой в чудеса и вселенскую справедливость, и счастье для всех. Благостная. Доверчивая. Правильная. Таких обставить на раз-два. Рейес видит ее насквозь. И не без удовольствия использует. Она танцует с ним на лезвии ножа, который спрятан в его голенище, прикрывает ему спину и даже идет на званый ужин. А потом отвлекает внимание. И этот поцелуй, которого она, должно быть, жаждет, не значит ровным счетом ничего. Как и горький привкус виски после. Ей нужно что-то другое. Сара видит, что Видаль в ней заинтересован, как и многие из тех, с кем приходится работать. Ведь она Первопроходец, Райдер, и мало кто видит сквозь эту маску. Видаль в том числе. Еще Сара для него – симпатичная девчонка. И он не прочь сделать ее своей бабочкой-однодневкой. Сара порхает по миссиям, неизменно уничтожая врагов на своем пути, выбивается из сил, лишь бы создать на Кадаре оплот рациональности, и каждый раз он встречает ее смешком и плутоватой ухмылкой. Глаза у Видаля болотисто затягивающие, и Сара вязнет в них как в трясине. Как пчела в меду. Видаль – паук, плетущий свою паутину интриг, завлекает Райдер своей яркостью и неподдельной энергией, и она чувствует, что он не весь насквозь фальшивый. Пробив его колючую броню, можно протянуть руку к уязвимой сердцевине и сжать, захватить в свою власть. Но Сара не делает этого, ведь он – кукловод, живущий по ту сторону кулис, в тенях, мастер нитей, прирожденный манипулятор. Он крутит Сару так, как ему надо, и, должно быть, торжествует, когда она, практически беспрекословно, выполняет его грязную работу. И не догадывается, что Сара тоже видит его насквозь. И продолжает игру. Потому что упряма, а еще любопытна, и предпочитает доводить дела до конца. Сара не спасает Слоан. Стоит и смотрит, как она захлебывается кровью. С одной стороны, Саре ее даже жаль, а с другой… все эти головы на кольях. Жуть. - И давно ты знала? – Спрашивает Видаль и приваливается к скале. Садящееся солнце как-то по-особенному золотит его глаза, делая их таинственнее и глубже. На лице его все еще держится замершая ухмылка. Сара смеется, немного надрывно и открыто, совсем как ангара. У нее был хороший учитель. Он все еще есть. - Достаточно, чтобы наслаждаться твоим неведением. Саре думается, что, пусть Видаль и подозревает обратное, у нее есть голова на плечах. А еще ИИ в этой голове. - Все это время я был уверен, что веду игру. А выходит, меня обставили. Надо же. Ты прекрасно притворяешься, Райдер, чего сразу и не скажешь. Сара чувствует, что Видаль прячет за этим нечто большее, что она задела его так же, как и он ее. Что он признает в ней равного. В конце концов, Видаль не такой уж и плохой выбор. Для Кадары. Этой развращенной и прокуренной насквозь женщины. Сара рассеянно смотрит за горизонт и улыбается своим мыслям. - Наверное, я умею удивлять. - Непременно. Уже запрыгнув в челнок, Видаль лихо отдает ей честь и подмигивает, напуская на себя привычный лоск лукавства. - Стань кем-то, - говорит ему Сара на прощание. Ведь ради этого весь сыр-бор. Они, в конце концов, не такие уж и разные.