Кто подставил Дина Винчестера?

Первое, что пришло в заправленный крепким кофе мозг: «Бог есть!» – а иначе как объяснить эту мгновенную карму? Джимми словно уснул в одном мире, принадлежавшем самоуверенным ублюдкам, безжалостно расправляющимся с неугодными, а проснулся – в совершенно другом. Свободном. Здесь не приходилось оглядываться: не пристроилась ли где поблизости компания весёлых и находчивых сволочей – завёрнутых в шмотки от последних трендов и занятых высматриванием очередной жертвы для демонстрации собственной невъебенности. При старом порядке как было? Даже если ты из состоятельной семьи, но не пришёлся «ко двору», лучше не высовывайся. Или раскрывай кошелёк. Иначе однажды проснёшься в обнимку со шлюхой в кабинете директора, причём разбудит тебя именно он. Или на машину упадёт дерево. Или деньги, собранные группой на вечеринку, испарятся именно из твоёго, запертого на все замки, шкафчика. В общем, сплочённой команде избавиться от неугодного человека в колледже всегда было проще простого. Особенно при наличии денег, связей и власти. И когда-то, ещё на первом курсе, Гейбриэл попался таким под горячую руку. Джимми начал общаться с ним позже, ближе ко второму семестру. А до этого оставался лишь безгласным наблюдателем того, что на первый взгляд могло показаться лишь стечением обстоятельств, а на самом деле являлось ничем иным, как травлей. Как Гейб потом рассказал, началось всё с латиноамериканки. «Прекрасной, как лотос “Брахама-Камал”, утонченный и хрупкий, распускающийся только по ночам, а в засушенном и заспиртованном виде способствующий улучшению эрекции.» Так вот, когда выходец из довольно уважаемого в округе семейства, пусть не наследник, а всего лишь четвертый сын, решил приударить за смуглянкой, то вовсе не предполагал, что в самой демократичной стране, в штате Вайоминг, прозванном «Штатом равноправия», на заставе просвещения – колледже – столкнётся с расизмом. Да-да, белому юноше просто настоятельно посоветовали оставить девушку в покое и поискать себе кого-нибудь «посветлее». Тогда ещё наивный первокурсник, впервые вырвавшийся на вольные луга, Гейб решил продемонстрировать всю серьёзность своих намерений, а также размер и глубину кошелька. За что и поплатился. Брат Кэсси, тогда уже четверокурсник, после нескольких прозрачных намёков и физических внушений, просто запер его в шкафу. Обмотанным скотчем. Почти на сутки. Джимми помнил тот день, когда Гейб после выходных пришёл на занятия весь белый, как мел, с дрожащими руками и затравленным взглядом. Слухи расползлись мгновенно. Невысокий, не очень красивый, сломленный, он стал объектом насмешек и издевательств. И неизвестно, что было хуже – сидеть в шкафу, в темноте, не имея ни возможности пошевелиться, ни понятия, когда это всё закончится, или потом день за днём уворачиваться от подножек, опрокидываемых вёдер, подкатов аля «не добавишь на колу?» и попыток сделать козлом отпущения – когда пропадали деньги, когда что-то ломали или кому-то разбивали голову. Всё прекратилось спустя неделю. Резко. На сцену вышел Дин Винчестер – тогда тоже ещё первокурсник. Неизвестно, чем он занимался до этого момента, лично Джимми видел его на занятиях от силы дюжину раз. И это за три месяца. Однако неожиданно коренастый, но высокий красавчик, с зелёными глазами-озёрами, из которых запросто можно было бы и не выплыть, привлёк к себе всеобщее внимание. Он и несколько его друзей. Одетые с иголочки, они с одинаковой лёгкостью кадрили, кого хотели, и били фэйсы всем, кто имел что-то против. Но сперва Дин подкатил к Кэсси. К тому времени девица успела вырастить непомерное чувство собственной важности и даже присоединиться к группе пересмешников, шпыняющих Гейба. А потом они оба на пару дней пропали с горизонта. Хотя не только они – в прогульщики записались и брат Кэсси с друзьями. А когда Дин вернулся, а они – нет, поползли слухи о смене власти. Про Гейба забыли, а Винчестер стал героем. Джимми тоже какое-то время считал его эдаким борцом за справедливость, тем более, что даже переехав на первый этаж, Дин продолжил постоянно ввязываться в разборки, отстаивая собственную независимость – и его стильные рубашечки просто не выживали. Оглядываясь назад сейчас, почти три года спустя, становится ясно – в целом, для большинства не изменилось почти ничего. Шестёрки просто переметнулись в другой лагерь. Девочки-однодневки, закадычные друзья-товарищи – Дин и его компания обрастали сторонниками и влиянием, а для простых студентов всё оставалось по-прежнему. Особенно это стало понятно, когда один парнишка обратился к ним за помощью – после дискотеки его избили и ограбили. Но Дин тогда во всеуслышание заявил, что он никому тут не папочка. А Джимми посчитал такой ответ проявлением крутости. Да, было время, когда Винчестер казался ему прекрасным и снаружи, и внутри. Ведь Джимми всегда нравились сильные личности, чья крутость зашкаливает. И Дин для него, тогда ещё наивного девственника, был идеалом, пределом мечтаний, самим совершенством. В общем, «валить и трахать»… или наоборот – без разницы. Но именно с этим возникли некоторые, вполне объяснимые затруднения. Во-первых, когда тот просто проходил мимо, у Джимми в животе образовывался вакуум, содержимое желудка резко устремлялось вниз, а сами внутренности – вверх, и он не мог не только ни слова вымолвить, а даже просто находиться рядом. Во-вторых, Дин казался натуралом. Хотя в колледже не было никого, кто бы налево и направо распространялся о своей нестандартной сексуальной ориентации. К тому же, по весёлым рассказам и фотографиям в сети, Джимми понял, что колледж – это не только храм знаний, но и разврата. И что на местных вечеринках по пьяни и под кайфом может случиться всякое. И он решился. Попробовать. На ближайшей же крупной тусе – под Рождество. По традиции она проводится после сессии в последнюю ночь перед зимними каникулами. И всё свободное время, не занятое подготовкой к экзаменам и зачётам, Джимми посвятил учёбе по совсем другому, более интимному предмету. Он читал обучающие статьи. Смотрел тематические видео. Даже сидел на анонимном сайте знакомств. В общем, к назначенному дню голова его забилась таким количеством теоретических знаний и смелых надежд, что волнениям по поводу итогов сессии там просто не осталось места. Особенно адреналин нагоняла договоренность с одним из приближенных Дина – Аластаром. Этот, вечно мучимый похмельем, но упорно не прекращавший ежедневные воздаяния зелёному змию, собирал деньги на большую попойку. И за отдельно оговоренную сумму согласился устроить так, чтобы Джимми в один прекрасный момент "совершенно случайно" окажется с Дином Винчестером наедине. И вот, этот день настал. Все учащиеся собрались в женском общежитии – было шумно, тесно и жарко. Пунш лился рекой, из пивных бутылок выстроили целую берлинскую стену, проводились как просто глупые, так и весьма развратные конкурсы. Например, Джимми поучаствовал в соревновании по лаканию пива из собачьих мисок на скорость. И услышал, что где-то там можно выстоять очередь на минет. Но даже если бы он и захотел познать чудо орального секса с девушкой, всё равно никуда бы не ушёл из холла – ибо Аластар велел ждать именно здесь. И он ждал. Но чем дольше тянулось время, тем сильнее Джимми переживал. И тем больше пил. В конце концов, Аластар нашёл его у огромной чаши с пуншем, откуда Джимми уже просто механически зачерпывал половником и заливал в себя. – С-стой. М-мне над-да… в туалет. Там всё и произошло. Ему дали отлить, потом усадили на крышку унитаза и ткнули членом в лицо. И как его не стошнило? Должно быть у Аластара был богатый опыт по насилованию упившихся в зюзю лошков. И не только в рот. Конечно, нельзя сказать, что его прям изнасиловали. Скорее, Джимми уже просто плохо отвечал за своё тело. Временами ему даже казалось, что он слышит голос Дина. Руки соскальзывали со сливного бачка, зад горел, клетки плитки перед глазами расплывались – но он терпел. Не получая ровным счетом никакого удовольствия, просто мечтая, чтобы все это уже побыстрее закончилось. Но Аластар всё никак не кончал и не кончал. И в конце развернул его обратно, стащил презерватив и вновь присунул в рот. Джимми даже старался. Он устал, больше всего на свете хотел закрыть глаза и уснуть, хоть прямо там, на унитазе, но обязательно сначала натянув обратно штаны. Но приходилось мять уже обильно смазанный слюной член, двигать языком, прятать зубы… Он даже пошёл на то, чтобы вдохнуть весь воздух и создать во рту вакуум – подумать только, тщательное изучение статьи «двадцать один способ сделать минет», приходилось отрабатывать с каким-то левым козлом. И именно тогда дверь в их кабинку открылась. – Ты долго ещё там? Вопрос прозвучал буднично. Дин выглядел скучающим и совсем не удивленным. Джимми попытался спрятаться за Аластаром, выплюнуть член, но вцепившаяся в волосы рука удержала на месте. И неожиданно засадила по самые яйца, так что подбородок упёрся в мошонку. Он забился, задыхаясь. А когда Аластар его всё-таки отпустил, Дин уже ушёл. Отхаркивая кисло-горькую сперму, Джимми думал лишь об одном: «Он меня видел, он меня запомнил». Понравиться кумиру не осталось ни шанса. – Не реви. Аластар хлопнул по спине и наклонился. – Ты ведь не думал, что единственный, кто мечтает лечь под него? …знаешь, многие счастливы оказаться и под кем-то из его приближенных. Скажи спасибо, что тебе повезло пересечься со мной… Клиф вот у нас исключительно по девочкам. То есть, он должен быть счастлив? Дверь в кабинку закрылась и перед Джимми встал выбор – попытаться встать, подтянуть джинсы и как-нибудь добраться до своей комнаты… или закрыть глаза совсем на чуть-чуть. На пять минуточек. Но горечь во рту не дала заснуть. Вновь оказавшись в толпе, Джимми по стенке добрался до выхода из женской общаги. Ему казалось, что все они уже знают, что произошло, и что он делал. Что делали с ним. Кровь пульсировала в висках в такт оглушающих басов, стены качались и прыгали навстречу, а потом сиганул и газон. Целую вечность он поднимался на третий этаж. И целых две отмокал в ванной. Спать хотелось всё сильнее, но какая-то издевательская сила не давала отключиться. И всего две мысли крутились в голове: во-первых, он потерял анальную девственность, а во-вторых, разочаровался в своём кумире. И в себе заодно. Ну правда, каким надо быть идиотом, чтобы всерьёз рассчитывать на… А на что он рассчитывал? Чего ждал? Что они мило побеседуют, а затем так же мило переспят? Ладно. Дин личность популярная, естественно, что те или иные наивные личности так или иначе стремятся сблизиться с ним. Но ведь он в курсе, как этим пользуются его корыстные дружки! Ха, герой… Так для Джимми от Дина Винчестера осталась лишь блестящая оболочка. И всё равно выкинуть его из головы не получалось – Джимми даже пытался переключиться на других красавчиков, всё-таки в колледже немало симпатичных парней. Но не вышло. Он не знал, как начинать. Как подкатывать. А к нему, вечно тихому и не высовывающемуся, никто не подкатывал сам. Разве что Мэг… С ней он потерял свою вторую девственность, которая для всех натуралов считается единственной. Но его тайную склонность довольно быстро разоблачили – и Мэг переключилась на Гейба. Однако и с ним у девушки тоже ничего не склеилось: пришедший в себя после травли ловелас не мог и не желал пропускать ни одной юбки. Так что Мэг пришлось смириться – и с гомосексуальностью Джимми, и полигамностью Гейбриэля, и собственной невезучестью. Зато они остались друзьями. И почти три года Джимми провёл в этой странной компании, где один постоянно делится впечатлениями об очерёдной «единственной и неповторимой», а другая – клянёт всех мужиков и грозиться уйти в монастырь, но вместо этого обжигается вновь и вновь. Неутомимая оптимистка. Джимми было хорошо с ними, свободно. Благодаря им он мог оставаться ботаником на виду, отрываясь лишь в закрытом кругу и время от времени переживая острые приступы сталкеризма, когда перманентное подрачивание на Винчестера перерастало в штудирование его постов, друзей, обновлений статусов и, как без этого, составления списка половых партнёров. Джимми даже пытался выяснить, откуда он, из какой семьи. Но не выяснил ровным счетом ничего: ни адреса, ни имен родителей или рода их занятий. Даже о наличии брата узнал лишь на чётвертом курсе – незадолго до того, как лихая подтолкнула под локоть и заставила написать то злополучное предложение: «Привет. Не хочешь потрахаться?» В общем, влип он основательно. И после трёх спокойных лет, четвёртый, последний, приготовился провести в качестве груши на побегушках. Но ещё надеясь извлечь из своего положения хоть какую-то пользу. Но и с этим его прокатили. А когда уже не осталось никакой надежды – небеса обрушились и покарали зарвавшихся подонков. После освобождения из плена скотча и туалета с Джимми сначала побеседовал штатный психолог, потом его отвезли в участок. И по идее, всё, что от него требовалось – это дать показания и навсегда избавить колледж от Дина Винчестера и его компании. Только вот… из всего услышанного получалось, что прямых доказательств у полиции нет. Перевернув его комнату по анонимной наводке и обнаружив наркотики, ему предъявили обвинение – в хранении и употреблении. Но анализ крови показал, что сам Дин ничего из найденного не употреблял. А из студентов никто не горел желанием давать показания – так что и в распространении уличить его не получалось. Но у обвинения в запасе было семьдесят два часа. И они рассчитывали вытянуть из Джимми всё, что только возможно. И быть может, у них бы это даже получилось – но в комнату для дачи показаний ворвалась его мать. Наоми Новак. И после скандала, Джимми отпустили. Выходные он провёл дома, размышляя о своём поведении. И о том, как оно влияет на имидж матери. – В конце концов, это твой отец виноват. Бог видит, я сделала всё, чтобы вырастить из сына приличного человека. Но если подобное повторится, я буду вынуждена пересмотреть планы на твоё будущее. Надо сказать, даже самые искренние уверения прокурора, что Джимми всего лишь жертва и что ему всего лишь надо честно рассказать, как над ним издевались, и что он видел – не переубедили Наоми. С ее точки зрения, жертвы всегда сами виноваты в том, что с ними происходит. И не то чтобы в данном конкретном случае она была совершенно не права… Но домашний арест длился недолго, и уже в воскресенье вечером Джимми вернулся в общагу. А в понедельник убедился воочию, насколько правдива поговорка «свято место пусто не бывает». По коридорам уже вышагивали гоголями новые претенденты на престол. Правда, пока без особых успехов. Народ осторожничал и ждал возвращения старшего Винчестера. Но была одна группа, тоже с первого этажа, но из правого крыла, возглавляемая Гордоном. И раньше этих петушков около их учебного корпуса Джимми не видел, но слышал, что с Дином они сильно не ладят. И что после выпуска именно он займет его место. Однако удобный случай выпал значительно раньше. Даже немного подозрительно. Не он ли сделал тот анонимный звонок? Но чтобы знать, когда и где провести обыск – надо быть, как минимум, приближенным. Гейб явился на занятия только к третьей паре и застал Джимми в самом задумчивом состоянии духа. – Чувак, ты не поверишь… – завёл привычную песнь, не успев даже усесться. – Та цыпочка, мы провели вместе двое суток, ты не представляешь, это был самый охренительный секс за всю мою жизнь! …а ты как, дружище? Слышал, покатался в машинке с мигалками? Джимми посмотрел на него сначала снисходительно и многозначительно повёл головой, но память неожиданно подбросила воспоминания трехлетней давности. И он всмотрелся в него пристальнее. – Гейб, что ты думаешь о Винчестере? Острый нос Гейба сморщился. Но ответил он не сразу, а только проведя какое-то время с не самой привлекательной гримасой на лице. – Лично о нём я не думаю ничего и не хочу думать. А если тебя интересует мой взгляд на текущую ситуацию… то вряд ли открою тайну, если скажу, что перемены нас ждут не в лучшую сторону. Вряд ли новая метла сможет взять контроль над народом быстро, так что разброд и шатания продолжаться ещё довольно долго. И нам, простым смертным, для безопасности придётся как минимум соблюдать комендантский час и передвигаться группками. – Думаешь, с Винчестером покончено? Гейб пожал плечами. И покосился наверх. Да уж, администрация колледжа вполне может его исключить, если дело не закроют в самое ближайшее время. – Но для тебя всё сложилось как нельзя лучше, м? Подмигнув, Гейб расплылся в ухмылке шириной с Миссисипи. – Ты на что-то намекаешь? – Я?! …нет, ты что! Джимми вздохнул. – Это не я. – Как скажешь, Кас, как скажешь. Только некоторым, боюсь, повторить это придётся несколько раз и с самой убедительной интонацией. Взгляд Гейба остановился за плечом Джимми. И он только сейчас понял, что уже какое-то время в аудитории царит относительная тишина. Обернулся. И увидел Винчестера. Он стоял в дверях, разговаривая с кем-то в коридоре. Потом повернулся, посмотрел прямо на Джимми. И вышел. – Кажется, тебя зовут. Он это и так понял. Но чтобы выйти в проход и спуститься к двери, нужно было, чтобы Гейб его выпустил. – Вижу. Зад подними. – Уверен, что хочешь пойти? – всё ещё глядя на дверь, спросил тот. – Или хочешь дать ему повод на виду у какого-нибудь препода? Умно… – Просто выпусти меня, наконец. Наверное, Гейб озвучил мысли всех, кто присутствовал в аудитории. Потому что Джимми провожали одинаково настороженными взглядами. Интересно, сколько из них уже в курсе, что висящая на волоске судьба Дина Винчестера теперь зависит от него, Джимми Новака?