Beautiful crime

Запах кофе и блинчиков, тянущийся с первого этажа, будит Чонгука, заставляя сходить в душ и спуститься вниз за завтраком. Только вот вместо насыщения от еды, которая уже стоит на столе, он получает полуголого Кима, долгие поцелуи прямо на столешнице и горячие ладони на своём теле. Хочется не прерывать эти приятные ласки, но Ким нехотя сам отстраняется, зная, что мелкому нужно все же поесть. - У тебя сегодня есть дела? - спрашивает Чонгук, сворачивая блинчик в трубочку, откусывая кусочек и запивая ароматным кофе. - Да, есть, - и Чон моментально грустнеет, как обычно не дослушав. - Но я раздал указания нужным людям, и они сделают все без моей помощи, - договаривает Намджун, вызывая улыбку у Гука. Мелкий быстро заканчивает свою трапезу и убирает тарелку, когда Намджун прижимается сзади, обхватывая ягодицы большими ладонями. - Хочешь меня? - Ким впервые спрашивает такое у мелкого. - С чего ты взял? - противится Чон, пытаясь убрать руки старшего, но стоит Джуну сделать толчок, имитирующий секс, как с уст мелкого срывается стон, выдавая того с потрохами. - Ты весь завтрак меня взглядом прожигал, - с улыбкой говорит бархатным голосом Ким на ухо младшему, и Чон готов на что угодно, лишь бы слушать его вечно. - Ты сидел голым, а это уже притягивает внимание, - замечает Чон, не отказываясь от "обвинений" в его сторону. Ким прижимается ещё ближе, когда кажется, что ближе некуда. Он продолжает имитировать эти толчки, двигаясь рывками, и просовывает руку в штаны младшему. Обхватив член, Намджун не перестаёт двигаться. Его собственный орган наливается кровью, ноет, но Ким продолжает терзать себя, мучая Чонгука очень странными действиями. Чонгук не понимает, в какой момент ему начинает все это нравиться, и он возбуждается от руки в штанах, от хриплых выдохов в затылок, но ноги предательски дрожат. Ким держит его в своих руках, доводит до разрядки, а потом несёт эту мягкую тушку в спальню, укладывая на кровать. Чон скользит пошлым взглядом по старшему, хватает его руку, когда тот отходит к двери, и валит на кровать, седлая бёдра. Ким теряется даже в пространстве, а видит этот взгляд всего лишь второй раз в жизни. Не может его вести так от мальчишки из клуба. Тут явно дело пахнет кокаином и марихуаной, но Джун смирился. Он принял тот факт, что он бессилен против Чонгука, что он его личный тяжёлый наркотик. Чон ведёт дорожки по широким плечам языком, ласкает соски и спускается мучительно медленно. Тонкие пальчики робко задевают резинку боксеров и заплетаются вокруг головки. Намджун наслаждается чувством предвкушения, что растягивается на километры, Чонгук берет в рот, и тогда срывает крышу. Горячий язык проходится по всей длине, и Гук обхватывает ртом твёрдый член. Ким приподнимается на локтях, и теперь от такого вида Чона крышу срывает окончательно, уже на совсем. Ярко-розовые губы обхватывают член, худые пальчики помогают Гуку направлять его, тёмные волосы взъерошены и глаза совсем чёрные. Такая интимная близость не то, что голову кружит, она заставляет задыхаться, учащает пульс и в итоге бьет в солнечное сплетение, заставляя тело неметь. Кажется, что во рту очень сладко, и Чонгук тогда сглатывает все семя, прижимается к Киму, заплетаясь языками, даёт себя попробовать. Парни совсем выбились из сил, лежат на кровати, лениво выводя руками узоры на чужом теле. Чонгук спрашивает сам себя в голове «Почему мне так хорошо рядом с ним?», а ответ проскакивает как-то нечетко и далеко, отдаваясь эхом, но Чон разбирает слово «Любовь» и на душе становится неясно тяжело, но тепло. Вспоминается светлый образ матери, готовившей тесто для пирога с вишней, ее чёрные волосы, аккуратно собранные в хвост, руки замешивают тягучую массу, щеки измазаны в муке, а маленький Чонгук крадет по кусочку это сырое тесто, заливисто смеясь и заставляя маму улыбаться в ответ. На душе становится тепло-тепло, но тяжело, и глаза намокают от слез. Чон почти на ощупь, находит Кима, утыкается ему лбом в грудь, вжимается, надеясь соединится навеки, и даёт слабину, впервые полностью отдаваясь в чужие руки. Намджун только молча следит за невинными переживаниями младшего, за его движениями, немного удивляется, когда тот подползает вплотную, но придя в себя, замечает воду под густыми ресницами, дрожь в теле, обхватывает руками, заползает под футболку руками и пересчитывает нежно позвонки, чтобы усыпить. Это действует не только на Кима, но и на мелкого, он постепенно успокаивается, обхватывает руками Кима и зарывается в шею, втягивая разогретый воздух. Дела идут не по плану, когда на первом этаже слышится шум. Намджун спускается, оставив Чона на кровати, и видит статную фигуру в деловом костюме - отец. - О, привет, сынок! - раскидывает руки мужчина.(англ.) - Ренн? Давно тебя не видел. Проходи, - отец усаживается за стол в кухне, строя свою любимую гримасу, когда он чем-то огорчён, и зыркает глазами по всему дому. Неожиданно со второго этажа звучит сонное «хён» и Джун мысленно выбирает для себя гроб, ожидая вопросов отца. - Тэхен здесь? - удивленно хлопает глазами Райан. - Да, - естественно врет Ким, иначе может повториться тот случай. - Он до сих пор дуется на меня, скажи правду, - опустив голову, мямлит тот. - Он не такой злопамятный, он давно тебя простил. Но при встрече он конечно даже виду не подаст, пока ты не сделаешь первый шаг, - наставляет Ким. - Но я ведь не специально тогда. Я был пьян и почему-то вспомнил про день, когда вас забрал. Сам-то сейчас очень жалею, вернул бы все слова назад, но так ведь нельзя... - грустно шепчет Ренн. - Подожди здесь. Ким поднимается по лестнице, в глазах до сих пор виднеются эти отчаявшиеся грустные глаза папы, и в голове словно туман. Чонгук потягивается на постели и вскоре замечает Джуна. - Я звал тебя, хён, - говорит Чон, усаживаясь на край кровати. - Так, сейчас ты убираешься отсюда, - шумно дышит Ким, сам не веря в то, что говорит. - Через окно, - заканчивает он. Чон ничего не понимает, но Ким гипнотизирует, приказывает взглядом тёмных омутов, остаётся только подчиняться. Но осознание приходит тогда, когда ржавая лестница словно выскальзывает из рук, его выгнали на улицу как шлюху. Видимо, кто-то важный пришёл в дом, может девушка или мама, но вся соль в том, что его всё-таки выгнали, только грязных денег в рук не сунули. Он опускается на землю и бежит к воротам, ведущим к морю. Холодный ветер обдаёт иголками шею и мокрые веки, Чонгук садится прямо на ледяной песок, поджимая к себе колени. Нельзя, но он оборачивается и смотрит на дом, ожидая увидеть хоть что-то, но там ничего, точнее никого, только окно и ржавая лестница с этой стороны. Чон отворачивается обратно, решая, что он больше не будет смотреть. Ветер, кажется, выдувает остатки чувств, солнце согревает белую кожу, а песок прилипает к кофте, в которую Ким его одел перед уходом. Ноги ватные и плохо сгибаются, но Чонгук идёт к воде. Сначала ледяная вода щиплет ступни, затем захватывает колени и сжимает рёбра, а потом заглатывает голову, погружая на дно, где темно и тихо. Колыхание воды приятно шевелит волосы, движения рыб остаются в памяти, а желтое пятно через пленку соленой толщи нисколько не напоминает цвет его волос. - Я остановился в отеле «Ritz» всего на два дня. Скажи ему, что... нет, просто передай название гостиницы. Я пойму, если он не придёт, - Райан выходит и садится в такси, а Ким провожает машину прозрачным взглядом. Как только дом принимает Джуна запахом ванили, он вспоминает брюнета и то, каким маленьким он казался, когда прижимался к Киму сегодня утром. Намджун выходит на пляж, пытаясь разыскать тёмную макушку и синюю кофту, но выходит только мокрые руки, истошно дергающиеся в двадцати метрах от берега. Ким срывается на бег, не замечая никого вокруг, бросается в воду и плывёт к парню. Тонкие руки сразу обхватывают Джуна, но мятная макушка и знакомое лицо заставляют остановиться. Шум где-то сзади раздаётся слишком резко, руку начинает саднить, а ноги будто тянет ко дну. Хосок звонит третий раз и тут-то на его звонок наконец отвечают. - Ты-то мне и нужен. Давай встретимся через полчаса в ресторане. И позови Юнги. Хосок не успевает вставить свои возмущения, да что их, он даже приветствия не озвучил. Непонимание доводит до гнева, но Джун зря не назначает встречу. Ким, покрытый испариной и холодным потом, лежит на кровати, Чон сопит, развалившись на его левой руке, которая затекла, а голова тяжёлая, словно только вчера он один вылакал две бутылки коньяка, не закусывая. Джун ещё немного смотрит на эти реснички, беззащитные пальчики, тонкую шею, хрупкие кости.. и просыпается желание сломать, уничтожить ту мразь, которая посмела прикоснуться к младшему. Хочется закрыть от всего мира, чтобы только его и ничей больше, или даже наоборот таскать везде, чтобы все видели с кем он. Но это однозначно проигрышная тактика. И уже изначально мысли слабого. Ким же не такой. Резким движениям предпочтёт умные ходы, а голым словам золотое молчание. Терпение. Не хочется, но Ким будит Гука, кратко поясняя куда они опаздывают. Юнги лежит на коленях Хосока, рассматривает белый потолок и слышит странные слова, доносящиеся из динамика, напрягается, когда в воображении голос соединяется с внешностью его обладателя. Причин чтобы не идти ровным счётом ноль, а в мыслях тоже пусто, они заняты только тем, как Мин не хочет встречаться с Намджуном. Он выглядит грозно, да и по словам Хосока он далеко не ангел. Но пролетает мысль и теперь в копилке цифра один серебряным свечением. Мин начинает кусать губы от волнения, больно, когда зубы смыкаются до конца на нежной коже, рот моментально наполняется привкусом железа, заставляя напрячься ещё больше. Юнги пытается увильнуть от этой встречи, прикрываясь прогулкой с друзьями или запланированным шоппингом, а Хосок не пускает, хотя не видит этой смрадной лжи, но видит странно изменившееся поведение парня, чувствует другой поцелуй, глубже обычного, ощущает холод в чужом теле и уважает строгий тон Намджуна. Когда ослеплён этой приторной карамелью, то сил едва хватает на сохранение своего хладнокровия и душевного равновесия, и самые заметные детали кажутся привычными мелочами, которые все на своих местах. Ресторан практически пуст, когда туда первыми добираются Мин и Хосок, их провожают до столика в незаметном углу близко к выходу и принимают заказ. Спустя десять минут в кафе появляется Намджун, а следом за ним и Чонгук, они молча подсаживаются к парням за уютный столик. - Как ты себя чувствуешь, Чонгук? - Хосок первым прерывает тишину, искренне интересуясь состоянием здоровья младшего, а Мин уже ревнует и в то же время покрывается мелкой дрожью, чувствуя тяжёлый взгляд Кима на себе, колени трясутся. - Сейчас все хорошо, спасибо, - бодро произносит Чон. - Ещё я хотел извиниться за ту сцену, когда ушёл из клуба, - Гук то и дело поглядывает на Джуна, будто спрашивая "Я все верно говорю?" - Прости. И поздравляю с прошедшим днём рождения, - уже увидев мечущийся взгляд Мина, выдаёт Чон. - Все в порядке. Спасибо, - Хосок улыбается во все зубы, но улыбка пропадает с лица, когда он замечает мрачный взгляд Намджуна. - В чем дело? - Ты любишь змей Хосок? - Джун демонстративно облизывается, словно змея, получает положительный ответ и продолжает. - Так вот у тебя одна такая прямо под боком сидит, - очаровательная улыбка сменяется угрюмой насмешкой. - Не понимаешь о чем я? - А должен? - так же грубо отвечает вопросом на вопрос Чон. - Поговорим наедине. - Ким стреляет глазами в сторону выхода, поднимаясь с дивана. Свежий воздух ударяет в нос, как и последняя фраза старшего. Ожидание мучает больше всего, и Чон сдаётся. - Так в чем дело? - Чон стоит прямо, нервно стуча носиком обуви по асфальту, и смотрит на Кима. - На твоём дне рождения, когда Чонгук пошёл в туалет, где в это время был Юнги? - Намджун, засунув в карманы руки, разглядывает хмурые облака на небе. - Даже не помню.. Кажется, что он пошёл умыться, - неуверенно говорит Хосок, не понимая к чему ведёт старший. Намджун рассказывает с самого начала, с тех дней, когда их отношения с Чонгуком изменились, когда мелкий серел с каждым часом все больше, и до конца, когда он лично слушал заключение врача со страшным "временная амнезия". Хосок кривится, в глазах застыл ужас. Мозг отказывается принимать, но Ким не врет, никогда не врал, и приходится выслушать, поверить. После завершения истории и рассказа о кошмарах Чонгука становится больно в грудной клетке и даже стыдно за поступок Юнги, его парня, жаль хорошего мальчишку, который пострадал от чьего-то огромного, размером с дом, эго. И сердце заполняется мраком, яд, что крутиться на языке хочется выплюнуть Мину прямо в лицо. Руки чешутся сильно, и Хосок раздирает правую в кровь о кирпичную стену здания. Костяшки багровые, глаза адски горят, а внутри темнота. Одного пересечения взглядами хватает чтобы понять мысли друг друга. План наказания Юнги ярко играет в голове Хосока, и кровь закипает от изощренной картины. Парни наскоро возвращаются к столу, где замечают мрачного Чона и смеющегося Юнги. Через секунду младший выплёскивает стакан воды Мину в лицо, а тот хочет что-то сказать, но видит вошедших Хосока с Джуном и замолкает. Чонгук теперь сидит с гордо поднятой головой, а Мин вжимается в спинку дивана и жалеет, что вообще пошёл тогда под кайфом на вечеринку в честь дня рождения Хосока. Чон присаживается далеко от Мина, даже не дотрагиваясь бёдрами, и взгляд его мажет так тяжело по мокрой одежде, что дрожь по телу разбегается страшными иглами по коже. Намджун вновь обнажает свою улыбку с ямочками, прижимается к Чонгуку и шепчет что-то на ухо, от чего тот хмурится, но позже подкрадывается с поцелуем. Ближе всего этим четверым до квартиры Хосока, так что они уже направляются туда, оплатив счёт. Квартира, словно громадный дворец, принимает парней, оберегает, когда они сорок минут ещё сидят в гостиной, распивают ликёр. Намджун так страстно скользит глазами по телу Чонгука, когда выпитое количество ударяет резко в голову. Гук облизывается, прикусывает губу и это превращается в фетиш Кима. Хочется самому приблизится, поцеловать и укусить его губу в том же месте, заставить застонать от приятной тягучей боли. И Намджун все это делает в точности, как представил у себя в голове. Мин, сидящий напротив, возбуждается сильно, а Хосок следит за ним, придвигается, опускает руку на пах и сжимает член Юнги сквозь джинсовую ткань, выдавливая сладкий стон. - Хочешь вместе с дозой? - грязно облизывается Хосок, спрашивая. Юнги кивает и ждёт, пока Чон вернётся со шприцем, а затем его благоговейно охватит вязкая нега. Сдержаться совсем сложно. Терпения дождаться Хосока не хватает. Мин обходит стол, подползая к целующимся парням, обхватывает пальчиками подбородок, поворачивает Кима к себе и целует медленно, ловя туманный взгляд Чонгука. Заводит жутко грязно и без возможности оторваться. Намджун ласкает чужой язык, чувствует сладкий вкус на языке, понимает, что начинает нравится бледность, новый мятный оттенок волос, плавные движения и хриплый голос, но Чонгук в это время решается, расстёгивает рубашку Кима, начиная облизывать и покусывать идеальную кожу со своими недавними следами, затем Гук поднимается и переманивает к себе Юнги. Они целуются горячо, водя руками по телу, а Ким наблюдает за склизкими языками, небольшим различием оттенка кожи, за их неровным дыханием. Хосок входит в комнату и удивляется, когда видит, как Намджун откровенно любуется целующимися Чонгуком и Юнги. Мин видит Хосока, отрывается от Чона и присаживается на диван, давая старшему ввести наркотик в кровь. Прогнившая душа Мина соединяется с ядовитым наркотиком. Ощущения становятся немного острее, Хосок целует, покусывая губы, а тот чувствует в сто раз сильнее каждое прикосновение, тяжесть окутывает тело. Чон берет его на руки и несет в спальню, когда Ким и Гук идут следом. Юнги цепляется руками за шею Хосока, но ему удаётся освободиться, положив тело на кровать. Намджун забирается сверху, начинает расстегивать джинсы Мина, когда Хосок подходит к Гуку и спрашивает: - Может уйдем? - но Чонгук отрицательно машет головой, наблюдая за Джуном. - Можешь не смотреть, - для чего-то говорит Хосок, подходит, все равно закрывая весь вид, и целует слишком нежно, вызывая стаи мурашек. Мин улыбается глупо, его движения вялые, а глаза стеклянные. Намджун раздевает его полностью, а сам расстёгивает только брюки и стягивает боксеры, вытащив напряжённый член. Пару рваных движений рукой под сладкие стоны от удовольствия после героина, а затем он вставляет в податливое худощавое тело, слыша только тихий писк, а позже снова возрождающиеся стоны от удовольствия. Киму тяжело двигаться, но алая кровь смазывает проход и член Джуна, становится легче. А Чонгук тем временем сидит на Хосоке спиной к кровати, развалившемся в кресле, и целуется, улавливая краем уха рваные выдохи Джуна. Кажется, что хаос внутри, но он вокруг, он обволакивает лёгкие и ноздри, прилипает к коже, что потом не отмыться, въедается запахом в шевелюру. Хосок кладёт руки на бедренные косточки и возбуждает мелкого, делая очень точные резкие движения, имитирующие секс. В штанах моментально становится ещё теснее, чем было. Чонгук расслабляется, когда улавливает хриплый стон Джуна, позволяет стянуть с себя штаны с трусами и даже принимает пальцы, проскальзывающие внутрь. Хосок делает все как-то слишком нежно, Чонгуку мало, так что он сам кусает себя за запястье, пробуя на вкус кровь, и сам насаживается на пальцы, когда старший находит правильный угол. Разврат затуманивает рассудок, держаться нет сил. Глаза заволакивает пелена, и там словно можно разглядеть страсть и желание как странную бесформенную фигуру. Хосок вытаскивает свой член и сразу же насаживает на него Чонгука. Тот сжимает его в себе, но привыкнув, начинает двигаться. Ким делает резкие движения, пальцами врезается в бока, а зубами в плоть. На фарфоровой коже, покрытой испариной, остаются привлекательные полумесяцы, бардовые бутоны и яркие царапины. Мин преодолевает рвотные позывы, и через минуту наступает «приход». Он вроде бы лежит на кровати, а потом оказывается в невесомости, где вокруг Солнечная система, он пролетает мимо Сатурна с его кольцами и несётся в направлении Марса. Чувство парения длится только три минуты, но это даже дольше обычного. Наступает притягательная нега, обволакивающая все тело. Наркотик течёт по венам, вокруг тишина. Юнги полностью поглощён тем прекрасным чувством, когда разум словно подчиняется флейте заклинателя, и бесконечно хорошо. Проскальзывают какие-то непонятные прикосновения внизу, но расслабление не заканчивается, а голова остаётся пустой. Намджун жёстко вдалбливается в обмякшее тело, чьи глаза словно гладь озера в тихое утро. Он переворачивает парня на живот, чтобы не видеть эти пустые глаза, продолжает вбивать тушку в кровать, ладони со звоном проходятся по ягодицам, оставляя ярко-розовые следы. Чонгук начинает стонать чуть громче, и Намджун прикрывает веки, представляет, что сейчас под ним именно мелкий, он выравнивает толчки в такт со стонами и кончает в Мина спустя несколько новых рывков. Гук целуется с Хосоком, лишь бы с закрытыми глазами можно было представлять, что с ним Джун. Хосок понимает, он только старается сделать приятно мелкому, мягко толкаясь в задний проход. Чонгук очень жёстко целуется, мнет губы, прокусывает язык, а затем отрывается и шепчет на ухо, что скоро спустит. Хосок лижет ключицы и шею, возвращается к губам и двигается грубее, но все равно не так, как Намджун. Чон кончает с именем Кима на губах, как и Ким с его именем, но только в голове. Голову тянет сильно вниз, будто кто-то сзади бьет руками. Фальшивые прикосновения бьют в солнечное сплетение, заставляют пробудиться от заразительного сна, Намджун отталкивает от себя мерзкий скелет с тонкой отравленной плотью, рывком вырывает Чонгука из рук Хосока и решительно направляется на выход. Чонгук хочет что-то сказать, но выходит только мычать, Ким зло сжимает запястье, брови опустились на переносицу. Джун обматывает мелкого в плед из гостиной, подхватывает на руки и выбирается из квартиры. Быстро пойманное такси сорок минут везёт парней обратно домой. Чон лежит с прикрытыми глазами, потому что боится встретиться с чёрными омутами, а Ким изредка поглядывает на розовые губы, и ком поднимается в горле. Мелкий поднимает веки, но смотрит на интересный орнамент пледа. Снова. Бесконечно хорошо. Только от этих глаз. Ким выдыхает громко, что Гук вздрагивает и сжимается. И Джун умирает, его парень боится его, не смотрит в глаза, не говорит. Снова. Заехав в знакомый район, таксист останавливается прямо у ворот в дом на берегу моря. Ким оставляет одну большую купюру и выходит из салона с Чоном на руках. Джун доносит мелкого до кровати, опускает на мягкие одеяла и уходит на первый этаж, оставляя Чонгука одного. Ким видит желание того подняться и пойти следом, но вновь умирает, когда Чон давит в себе это желание. Старший идёт в ванную, трёт мочалкой везде, а позже набирает воду и откидывается, обхватывая руками голову. Пачка сигарет, лежащая на полке, распечатывается впервые за полгода, в который он «бросил». Первая сигарета немного расслабляет, вызывая головокружение, комната понемногу заполняется знакомым до боли запахом. Больной рассудок теряется где-то в лабиринте фальшивых обещаний, Ким ухмыляется, а во рту горький вкус тлеющей смеси. В голове возникает образ Чонгука, маленького мальчика, который улыбается в его кухне, который гаснет в его доме с каждым днём, который догорает в своей крови в грязном квартале, который сгорел.. и возродился из пепла с новым сердцем. Вспоминаются соевые губы, мокрый поцелуй и тёмные завитки страсти вокруг расширенного зрачка. Становится грустно смешно, Джун смеётся, а мокрые дорожки полосуют скулы, щеки и челюсть, скатываясь в воду. Чонгук ступает аккуратно, в груди больно, он садится на пол, облокачиваясь о дверь в ванную комнату. Звук журчащей воды заглушает стук собственного сердца, затихает, и слышится горький смех, что на языке становится вязко. Чон не двигается, сидит так же на том же месте, обхватив руками колени. Ким курит, пустая половина пачки вызывают желание выблевать обратно этот дым, что засел в лёгких. Вода в ванной давно остыла, Ким заматывается в большое полотенце с головой, бросает одежду в корзину. Зеркало заставляет остановится паршивым отражением, парень только снова горько улыбается и выходит, обнаружив на пороге спящего Чона. Ким молча перешагивает через тело, идёт в спальню, стараясь не обернуться, не подбежать и не схватить на руки. Но Джун укладывается один на большую кровать, зарывается в одеяло и думает «Чон Чонгук, ты сломал мою жизнь»... и мелкий, не зная, принимает эту участь, ведь возразить не может. Он так и остаётся лежать на жестком холодном полу. Ким засыпает с мыслями, что пора это все заканчивать. А ведь правда пора. Круги под глазами от усталости не исчезают, но Джун засыпает один впервые за долгое время, и это чертовски знакомо, чертовски больно, чертовски хорошо..