Солнце светит без нас

      Слава бродил среди гостей как тень, стараясь не встречаться с Букером. К слову, Букера-то нигде видно не было, зато Ден попадался на глаза слишком часто. Слава то тут, то там замечал мелькание знакомой спины в рубашке, и это приносило ему то ли боль, то ли раздражение. Больше не хотелось видеть Дена, говорить с Деном, лишние мысли о Дене приносили не иллюзорный дискомфорт. Он бы предпочел встретиться лишь на баттле, не раньше.       Хотелось свалить домой, свалить из Краса, прямо сейчас, и больше не чувствовать себя глупо. Вместо того, чтобы покинуть всеобщее веселье, Слава продолжал заливать в себя алкоголь и шататься по участку перед коттеджем, оглушенный музыкой, доносящейся со сцены, и голосами.       К вечеру он совсем нетвердо стоял на ногах и пару раз завалился в кусты, исцарапав себе все руки и щеку. Он помнил, что один раз ему помогал подняться Ден, советуя поменьше пить или больше не пить, какая-то такая хуйня. Возможно, Слава посоветовал ему сунуть советы себе в анус. Мысли путались, и связь с реальность немного терялась.       В конце-концов, утомившись движением вокруг и не желая больше прилюдно позориться и давать возможность Дену Чейни так мерзко-сочувственно на него смотреть безо всякой причины, Слава уединился на лавке, стоящей за домом. Здесь было спокойно, уютно, и пение цикад умиротворяло. К сожалению, Букер плевать хотел на такие понятия как личное пространство. Он присел рядом, Слава даже не повернул головы в его сторону. Разговаривать хотелось меньше всего.       — Поехали домой? — предложил Букер.       Слава молчал, надеясь, что тот уйдет и оставит его в покое, наконец. Пусть его все оставят в покое. На сад легли загадочные тени, и Слава с интересом рассматривал свои руки, становящиеся плохо различимыми в сумерках. Он и сам будто растворялся в медленно подбирающейся темноте.       — Слава?       — Ну что тебе от меня еще нужно?       Он посмотрел на Букера, отметив, что черты его лица тоже стираются, глаз не видно из-за забравшихся в глазницы теней. За домом совсем не было фонарей. Может, и Букера, и этого летнего вечера с пением цикад, и свадьбы, и разговора с Деном — всего этого не существовало? А сам он так и не вышел из больницы после передоза. Скорая не успела, не доехала, никто его не откачал. Может быть — он попал в ад, который выглядит, как бесконечное продолжение его никчемной жизни. Может быть, ад, если он существует, именно такой?       — Ты ж никакой, — сказал Букер виновато.       — И что?       — Пойдем.       Букер попытался поднять Славу и заставить куда-то идти. Куда? Зачем? Он неловко придерживал Славу за руку, едва не вывихнув ему плечо. Слава зашипел от боли и безвольным мешком опустился обратно на лавку, оставшись там сидеть.       — Федь, а Федь… Будь другом, отъебись, а?       Букер тяжело вздохнул, продолжая стоять над Славой, явно его осуждая. Когда Славе было не похуй на чужое осуждение? Они могли бы находиться здесь вечно: сидящий пьяный Слава и нависший над ним Букер.       — Когда ж ты отъебешься, Федь?       — Да я к тебе и не приебывался, идиот ты несчастный, — взорвался Букер. — Я просто не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.       — И Замай оторвал тебе яйца.       — Причем тут Замай? Слава, ты идиот? Мы все за тебя волнуемся, и причины волноваться есть, уж извини.       — А по-моему вам нехуй делать больше, — предположил Слава, продолжая сидеть и глядеть на Букера снизу вверх. — Андрею даже телки моей мало, все равно продолжает…       — Слушай, я понимаю, что ты чувствуешь, когда я тоже так…       — Что ты меня понимаешь? Что ты там понимаешь? Федь, ты вообще нихуя меня не понимаешь и не знаешь, что я чувствую. Я нихуя не чувствую, это ты понимаешь? Ты вообще нихуя не жил моей жизнью. Я сам себя не понимаю, а ты говоришь — понимаешь меня. Просто иди на хуй.       — Хорошо, Слав, я пойду, куда скажешь, но после того, как ты пойдешь и сядешь со мной в такси.       — Не трогай меня.       Слава поднялся с лавки, тут же споткнулся о кочку и едва не растянулся на земле. Букер вовремя успел его подхватить. Да хули он сегодня как падающая в объятья недопринцев принцесса? Сонечка, блять.       — Неуважительно уйти со свадьбы Хайда, — Слава пошел в сторону освещенной дорожки, держась за стену дома.       — Бля, подожди.       Букер попытался схватить его за запястье, но Слава выдернул руку. Его посетила мысль, что если прямо сейчас вырубить Букера и уложить отдохнуть возле стеночки, то его никто до утра не найдет.       — Федя, последний раз прошу, отвали от меня.       Слава направился качающимся шагом к свету и музыке, а Букер, кажется, не последовал за ним. Впрочем, в одном Федя был прав, нужно уезжать домой. И никакого моря уже не хотелось. Да он сюда и не за морем ехал, конечно же, а за Денисом, хотя и знал, что ничего из этого не выйдет. Но он попытался, не так ли? Иногда лучше не пытаться вовсе, чтоб не выглядеть полным придурком.       К несчастью в этот день Слава еще не исчерпал свой лимит придурковатости. Когда он вышел к широкой террасе, чтобы прихватить еще один коктейльчик и вызвать все-таки такси, то столкнулся там с Деном. Ну, как столкнулся: Ден стоял к нему спиной и увлеченно беседовал с Хайдом. Неужели они правда стали такими невъебенными друзьями? Это совсем не похоже на Дена. Кто бы мог подумать, что пройдет время, и Ден отстранится от своего «солдата», словно тот ему не «семья» и никогда ей не был, и будет поздравлять Тохаля с женитьбой. Да ну нахуй. Даже в кошмарном трипе Славе бы такое не привиделось, настолько это казалось абсурдным. Но вот эти оба перед ним, стоят, базарят, и загорелая почти до черноты рука Хайда лежит на плече Дениса. И ничего в этом гейского, наверное, нет, но у Славы моментом побелело в глазах. Он до хруста сжал в пальцах прохладный бокал.       Ден, будто ощутив Славино присутствие, резко обернулся. Он смотрел взволнованно, настороженно, а у Славы зачесались кулаки. Он отступил на несколько шагов, но Ден решил с ним поговорить. Он неумолимо приближался, сменив настороженное выражение лица на участливое, совершенно не понимая, что не стоит сейчас ни о чем разговаривать. Слава и шел-то сюда всего лишь за выпивкой, а все, что хотел, он уже сказал несколькими часами ранее. Но Ден решил изображать хорошего друга, генерала, хотя давно уж нет никакой армии.       — Слава, ты в порядке?       В полном порядке, в абсолютном. Слава выдернул трубочки из бокала и выпил коктейль в один глоток, не ощутив особо вкуса.       — Слав, там наверху есть комнаты для гостей… может, ты пойдешь приляжешь?       Может ты пойдешь на хер, Ден Чейни? Хотелось так ответить. Слава растянул губы в широкой клоунской улыбке, за которой привык прятать нечто неприятное и больное. Сейчас, оно клокотало внутри, грозясь выплеснуться наружу. Его собственное дерьмо, оно, вероятно, не касалось Чейни, но в то же время и касалось. Это из-за него Слава стоял на террасе чужого дома, на чужой свадьбе и боролся с подступающей к горлу тошнотой.       Несмотря на количество выпитого, Слава отдавал себе отчет, что если сейчас обрушится на Дена с обвинениями, да еще при Тохале, это будет… ну… тупо, наверное. Слава не любил выглядеть тупо, на самом-то деле. Хотел быть постироничным, а вместо этого… почувствовал спазмы в горле, и из него все-таки полилось. Но не слова, а выпитая жидкость, благо жрал он не много сегодняшним днем.       Слава проблевался и поднял мутный взгляд на немного двоившегося Дена. Тот опасливо застыл в метре от него, словно испугался, что Слава заблюет и его белую рубашечку. Что он вообще в нее вырядился? Совершенно не его стиль. Тохалю что ли угодить хотел? Прямо как Оксимирон. В смысле, как Оксимирон, потому что рубашку нацепил не к месту. Слава вытер влажные ладони о полы своей собственной рубашки.       — Слава, тебе надо полежать, — твердо сказал Ден и снова двинулся к нему.       — Нет, — Слава выставил вперед руку в преграждающем жесте.       — Что, бля, нет? Пойдем, я провожу тебя наверх.       — Не надо мне лежать.       — А что ты предлагаешь делать?       — На первом этаже тоже есть комнаты, — встрял Хайд. — Можно туда, это ближе. А-то лестница…       — Я предлагаю тебе не волноваться за меня, Денчик, — Слава улыбнулся ему тепло. — Не обращайте на меня внимания, ребята. Дядя Славик уже уходит.       — Да сложно тут не обратить, — нахмурился Ден. — Прекрати, ну.       Он попытался помешать Славе приложиться к открытому «мартини». Бутылка выскользнула из пальцев и покатилась по дощатому полу террасы, расплескивая алкоголь.       — Что ж вы все такие су-уки…       Слава дернул плечом, пытаясь уйти от прикосновений Дена, пытающегося его утихомирить и затащить в дом. В какой-то момент он совершенно на автомате двинул Дену кулаком в лицо. Скорее всего, он и хотел так поступить давно, но не осознавал этого. А теперь вот осознал.       — Ах, блять, — Ден схватился за переносицу и прекратил лезть.       Слава заворожено, будто во сне, наблюдал как из носа Дена капают густые ярко красные капли крови, заливая его губы и ворот рубашки. Видимо, сильно он ему врезал. Сожаления вот только не испытывал, к сожалению.       — Говоришь, очень хотел видеть меня на баттле с Окси? Может, еще передумаешь.       Он смотрел, как Ден прикладывает к носу белое полотенце. Хайд смотрел на Славу с осуждением, поэтому он не стал ни с кем прощаться. Ему тут явно были больше не рады и предоставить комнатку не хотели.       Он зацепил бутылочку шампанского и побрел к воротам. Букер догнал его уже на дороге.       — Слава, блять, ты что с Чейни подрался?       — Нет, просто случайно мой кулак попал в его нос, — Славе стало весело. — И ты держись от меня подальше, Федь.       — Куда ты намылился?       Слава ему не ответил, продолжая идти вдоль обочины хуй знает в какую сторону, скорей всего в противоположную от центра города. Ему хотелось идти и идти, и прикладываться к бутылке, пока не упадет в траву какой-нибудь канавы и не уснет там вечным сном. Идти, куда глядят глаза, до кромки чернеющего вдали леса. Он смертельно устал от людей, от их общества. Люди были повсюду, и каждый из них чего-то от него хотел. Все, что он мог ответить им всем: просто идите на хуй.       Букер его просьбам не внял, конечно же. И почему некоторым людям надо повторять по сто раз? Слава собирался вмазать по Букерской роже как следует, но споткнулся о камень, упал и вырубился.