Outside the Bunker

      Первое время все протекало довольно спокойно. Иллаю невозможно раздражала необходимость изображать из себя классического омегу, который кроме рукоделия ничем заниматься не умел, но он молча мирился с этим. В конце концов, если это цена за эту тишину, спокойствие и стабильность — ему стоит поскорее привыкнуть к такому образу жизни.       Впереди его ждали самые настоящие семейные заботы. Изо дня в день он наблюдал за омегами Шису: те работали с выращиваемыми культурами, растили детей, готовили на все племя еду, шили одежду, поддерживали порядок и заботились о стариках, пока альфы не возвращались в дома. В этой картине Иллае нравилось все, кроме одной детали — на одного альфу Шису приходилось по два, а порой и по три омеги. Например, у Карима их вообще четверо оказалось.       Иллая попытался немного пообщаться с ними, ведомый любопытством, как парни мирятся с необходимостью делить друг с другом альфу, но ни один из омег не говорил на литанском, так что диалог этот быстро забуксовал.       Ил прекрасно понимал, чем обуславливалась эта картина. Бесконечные стычки с Ясу привели к чудовищному сокращению числа альф. Растить новое поколение необходимо в их условиях жизни, потому племя всегда стремилось пристроить всех омег — по второму, а то и по третьему кругу к одному и тому же альфе.       Они с Эшем из этого числа выбивались, но Иллая не прекращал терзаться переживаниями, что однажды этот день наступит. На пороге его пещеры, его дома, возникнет какой-нибудь смуглоликий парнишка и заявит свои права на Эша. В насильственном порядке.       — О чем задумался? — спросил его Эш, вернувшийся в пещеру с ящиком инструментов в руках.       Альфа работал над укреплениями территории племени вместе с другими мужчинами. С защитой у тех оставались проблемы, поэтому Эш не остался в стороне — безопасность селения касалась и Иллаи в частности.       — Ни о чем… — с досадой прогнусавил Ил, отодвигая в сторону осточертевшее шитье.       Он исколол себе все пальцы, пока пытался стачать вместе две детали. А как от этого изнурительного сидения болела спина!       — Совсем не нравится? — с пониманием улыбнулся Эш.       Поставив ящик на пол блока, он подошел к омеге и положил ладони на его плечи, начав с умеренным давлением их разминать. Иллая от блаженства прикрыл глаза и отвлекся от удручающих мыслей, портящих ему настроение изо дня в день.       Когда альфа закончил, Иллая с удовлетворенным вздохом откинулся спиной ему на талию и задрал наверх голову:       — Эш, я хочу с тобой на вылазки. Вся эта омежья рутина — не мое. Хочу как раньше, с пушками наголо… Ты действительно не можешь убедить их взять меня? Я натрусь этими жуткими мазями, и от меня не будет пахнуть феромоном, а еще я могу быстро заштопать раны! Я там точно пригожусь! Ну возьми меня с собой, а…       Эш вздохнул. Иллая заводил эту шарманку каждый день, и всякий раз альфа терялся в поисках оправданий, почему он не может этого сделать.       — Ил, мы уже неоднократно об этом говорили. Сражающийся наравне с альфой омега не входит в концепт религиозных и бытовых мировоззрений Шису. Они вот такие глаза сделали, когда я намекнул, что ты можешь тоже поучаствовать в вылазках.       Эш сложил большой и указательный пальцы в круг и поднес руки к глазам, демонстрируя сказанное.       — Все мои попытки их убедить закончились тем, что они повесили на тебя защиту поселения, если Ясу нападут во время отсутствия большинства альф на вылазках. А пускать тебя в сражение одного я не могу!       Иллая вздохнул. «Ну нет, так нет», — унылый голос пронесся в его голове, вернув омегу обратно в раздосадованное состояние духа.       — Я понимаю, как тебя это бесит. Я знаю, на что ты способен, я привык к тому, что именно ты прикрываешь мне спину. Но сейчас другая ситуация. Это не разовые зачистки малочисленных отрядов головорезов. Это полноценная война, пусть и довольно старомодная… Я бы даже сказал, доисторическая, если смотреть на нее с точки зрения всего литанского опыта. Но от этого война все равно не прекращает быть войной.       Опустившись перед Иллаей на корточки, Эш положил ладони ему на колени и с мольбой во взгляде продолжил:       — Я не могу тебя потерять. Битвы идут по многим флангам, и если мы разделимся, я не смогу тебя защитить. Если с тобой что-то случится, я не вынесу этого груза вины.       Иллая поджал губы. Он прекрасно понимал, что до него пытался донести Эш — ровно потому, что испытывал все то же самое. Он аналогично боялся потерять Эша. Что он будет делать один, в этих джунглях, без альфы? С меткой, в племени, которому совсем не сдался, ибо и своих омег им хватало. Не говоря уже о том, что он не представлял себе жизни без этого мужчины — любовь его, расправив крылья, настолько окрепла, что весь свет клином сошелся на его фигуре. Иллае казалось, что он буквально дышал Эшем. И утратив этот «воздух» он ведь попросту задохнется.       Иллая не предпринимал попыток сказать о своих чувствах на этот счет вслух. Потому что догадывался, что ни к чему они не приведут. Эш как отказывал ему, так и продолжит отказывать, оставляя его сидеть тут и терзаться страхами перед неизвестностью.       «Он считает меня за слабака?» — досадуя на эту ситуацию, Иллая нырнул в пруд, решив искупаться перед сном. Первые трудности отношений с другим человеком и жизни с ним же начинали сказываться на нем, снимая с омеги розовые очки. «Конечно, я не чета его сверхчеловеческим способностям, куда уж мне… Но и он не бессмертный! Почему он не может этого понять? Та шашка чуть не убила его, если бы не я…».       Иллая замер посреди пруда. Его внутреннее Я услужливо продолжило начатую фразу: «Если бы не ты, Эш бы вообще не пострадал тогда».       Ему не хотелось признавать очевидного. Признавать, что ему недоставало опыта, недоставало смелости и хладнокровия. Он не хотел считать себя обузой, ведь Эш откровенно надрывался, успевая и военным ремеслом заниматься, и отстраивать поселение, и облагораживать жилище — делал все, чтобы он, Иллая, в ус не дул и ни в чем не нуждался.       Шлепнув кулаком по водной глади, Иллая нырнул и уплыл в потайной проход, в свое сокровенное убежище, где он может в одиночестве похандрить и поплакать. Эш все равно туда не заплывал, на такие мероприятия у него попросту не оставалось времени.       За первый месяц жизни внутри племени Эш уже успел пару раз сходить в вылазки, ведя партизанскую войну. С них он возвращался невредимым, что пусть и слабо, но все же утешало мнительного Иллаю.       — Теперь, когда мы уверены в их планах и местоположении, идет подготовка к полномасштабному нападению. Этот аванпост довольно многочисленный и опасный, поход туда сильно будет отличаться от тех вылазок, куда я ходил раньше, — рассказал Эш пару дней назад.       Это и стало причиной сегодняшних страданий омеги. Ключевым словом являлось «отличаться»! Там развяжется полноценная битва, а не привычная вылазка — втихую столько народу Эш при всем желании не сможет вырезать.       Закончив с купаниями, Ил застал альфу там же, где и всегда — за рабочим столом. Альфа мастерил себе снаряжение на предстоящую битву, и, казалось, ничто более его не могло заинтересовать.       Откинув мокрые волосы назад, Иллая тихонько подобрался к нему сзади, деликатно, но настойчиво надавил ладонями на плечи, сжимая крепкие мускулы мужчины. Последние дни все поселение на ушах стояло из-за предстоящего сражения, и Ила уже начало это раздражать — Эш уделял внимание всему, но только не Иллае с его романтическими позывами.       — Эш… — вкрадчиво позвал его Ил.       — Иллая, я не стану брать тебя с собой, — не отвлекаясь от прочистки разобранного пистолета, Эш сразу же обозначил границы.       Его слова вызвали в груди омеги ничем неприкрытый гнев и возмущение.       — С чего ты решил, что я про это хочу поговорить?       — А про что? — Эш повернул к нему голову, вопросительно уставившись.       Ил убрал руки с плеч альфы. Поджав губу, он с разочарованием уставился на мужчину. По сравнению с большинством альф из центральной части континента, Эш — сосредоточие положительных качеств. Идеален, с какой стороны на него не посмотри. Однако первое впечатление оказалось обманчивым.       Сухость и откровенное неумение быть романтичным — этот недостаток раздражал Ила до зубовного скрежета. Как друг, как напарник, Эш всегда находил нужные слова и жесты для поддержки, но как партнер или любовник он больше напоминал закостенелое полено, не умеющее понимать намеки.       Неуверенность в себе, жившая в Иллае в виде одного из множества комплексов, авторитетно заявляла о том, что он знает, в чем скрывается корень проблемы.       «Эш не видит в тебе своего омегу, вот и ведет себя как черствый хлеб!» — голоса остальных комплексов подхватили эту фразу, и она эхом раздалась в голове Иллаи.       — Забудь, — сухо ответил Ил, развернувшись на пятках в сторону кровати. — Я пошел спать.       Ссориться накануне опасной операции казалось Иллае огромной глупостью, но сейчас он не мог подавить в себе раздувшуюся от обиды гордость. Хотя и ссора-то была односторонней, Ил посчитал, что Эш едва ли понял то, что парень на него обижен.       Утром следующего дня омеги провожали своих воинов в путь. Иллая не совсем понимал суть ритуала, но вяло изображал участие, все еще дуясь на собственные проблемы. Он понимал, что Эш не виноват в том, что омега вообразил в своей голове воздушные замки из сказок — это сугубо его проблемы, поэтому Ил не собирался перекладывать с больной головы на здоровую.       Поцеловав Эша на прощание, он проследил взглядом, как альфа одним ловким движением взобрался верхом на спину вороной лошади. На секунду забыв о своих волнениях пополам с досадой, Иллая восхитился тем, насколько величественно мужчина смотрелся на коне. И этим видом восхитился не он один.       Остальные омеги искоса посматривали на Иллаю. Он понимал эти взгляды — смесь зависти, любопытства и восхищения. В конце концов, он провожал в путь альфу, которого племя считало сильнейшим. И этот мужчина принадлежал только ему одному. Все бы хорошо, но этот статус накладывал на Иллаю лишний груз в виде завышенных ожиданий. Омеги постарше буквально ждали от него, что он будет весь из себя особенный, словно Мара сошел с горы и явил свое божественное великолепие диким иноверцам. А Иллая никогда таким не был.       Отдав команду, Эш повел за собой воинов Шису, ногами поддев бока лошади. Иллая без улыбки провожал их взглядом, испытывая смешанные чувства из страха и тоски. Он оказался совершенно бессилен что-либо сделать. И Эш, и племя поставили его перед фактом, что он должен смириться, послушно свесить ножки и заниматься рукоделием.       Разговаривать с кем-то из омег, кто худо-бедно знал литанский, Ил не захотел, а потому безмолвно удалился обратно в пещеру. Он знал, что если не будет ни с кем общаться, то быстро станет изгоем в обществе — он это уже проходил неоднократно и в «школе», устроенной на время катастрофы в бункере Рашвилля, и за время торговли в Городах. Быть изгоем — не самое приятное чувство, но Ил не мог пойти против зашитых внутри установок держаться ото всех подальше. Родившись и прожив четырнадцать лет в замкнутом тесном пространстве в компании несчастного папы и насильника-отца, он упустил свой шанс стать дружелюбным и открытым для общения человеком.       Взяв коробку с шитьем, парень уселся на деревянную лавочку на полянке около входа. Эш смастерил ее неделю назад, когда Ил пожаловался, что в пещере слишком темно заниматься шитьем, а сидеть в компании омег из племени ему неуютно.       Похлопав сидение скамьи ладонью, ощущая то, с какой заботой Эш корпел над этой лавчонкой, Ил решил смириться и попробовать еще раз осилить невыносимую вытачку.       Рукоделие его пугало еще тем, что в это время в его голове просыпались всевозможные голоса, и, перебивая друг друга, усугубляли страхи и сомнения, живущие в Иллае. В этот раз включился голос совести, напомнивший ему, что Эш старается ради него и только ради него. Себя не жалеет, собою рискует, а он еще смеет обижаться, что альфа недостаточно романтичен с ним!       — Ой, да заткнись, — пробормотал он в ответ своим мыслям, закрепив нить.       Вытянув руки вперед, он окинул взглядом свой шов. Кривой настолько, что без слез не взглянешь. Это вам не плоть зашивать. Омега вздохнул. Все равно он не даст никому это носить, чтобы не позориться.       Утро неторопливо перетекло в день, потом в вечер, и вот небо уже потемнело и покрылось узором из далеких звезд, а альфы так и не вернулись со сражения. Иллая догадывался, что они могут задержаться, все же это не вылазка — если Ясу останутся сидеть в засаде, это сильно задержит воинов и Эша. Придется разрабатывать план, подготовить его, выполнить — на все это уходит порядком времени.       «Но что, если что-то случилось?» — шептал вкрадчивый голосок, мешавший Иллае заснуть.       Он впервые за долгое время засыпал в кровати один, не ощущая тепла от тела альфы рядом. Это оказалось настолько странным и непривычным, что Ил битый час не мог провалиться в блаженное забытье. Чем дольше он так лежал, тем сильнее в нем крепла паника. Что альфы не задерживаются, а лежат все мертвые. Не вернутся никогда.       — Иллая, успокойся! — твердым решительным голосом велел он сам себе.       Ночью пещера его пугала. Теперь, когда Эш отсутствовал, ночевать тут ему сделалось страшнее во стократ. Что вызывало в нем такие эмоции, он не знал, но старался об этом не думать.       — Ничего с твоим Эшем не случится… Бессмертный дурак… — неуверенно пробормотал он и со всей силы зажмурил глаза.       С горем пополам омега сумел заснуть, но сон его быстро сделался беспокойным, потому продлился недолго. Начинаясь вполне мирно, он вылился в какую-то откровенную ахинею, где одно совсем не вязалось с другим. Все переживания и страхи Иллаи перемешались в одну кучу, выдавая его спящему подсознанию совершенно бредовую картину. Финалом ее, словно вишенка на торте, стала сцена, где в Эша прилетела разорвавшаяся шашка. На этот раз у кошмарившего Иллаю во снах снаряда удалось сделать то, что не вышло в реальности.       Иллая резко подскочил на кровати с шумным вдохом, стоило его голове в красках показать, как Эша разорвало на куски осколками от шашки.       Осознав, что все это сон, Иллая, впрочем, не успокоился — спящего Эша под боком не наблюдалось.       Утратив всякое спокойствие, омега встал с кровати, зажег свечу и принялся нервно ходить туда-сюда по периметру блока. Его сердце учащенно колотилось, паранойя тисками сдавила ему голову, а в голове стоял гвалт голосов, разбившихся на два лагеря. Одни твердили бросать все и бежать по следу мужчин, вторые заявляли молча дожидаться вестей и не рисковать попусту.       От всего этого у Иллаи банально разболелась голова.       «А что, если он ранен? Что, если ему нужна моя помощь? Вдруг он лежит там без сознания, истекая кровью?» — бормотал про себя парень.       Кусание губы уже не помогало, поэтому он принялся кусать пальцы, ни на секунду не прекращая наворачивать круги по помещению. Еще и чертова пещера нагнетала неуверенность, отчего оставаться в замкнутом пространстве не оставалось больше никаких сил.       Больно стиснув зубами подушечку указательного пальца, Иллая резко развернулся на пятках к комоду, где хранилась его одежда и снаряжение. Будучи ни в чем неуверенный, он настолько ушел вглубь себя, что перестал обращать внимание на окружающую обстановку.       — Куда ты собираешься?.. — в полной тишине замкнутого пространства раздался неожиданный голос.       От испуга Иллая подпрыгнул и отскочил в сторону, схватившись за сердце. Ему показалось, что вопрос задала сама пещера, будто решив, что страхов на сегодня омеге мало. Обернувшись, он заметил в слабом свете от свечи фигуру Эша.       — Эш?..       Альфа кивнул, слабо улыбнувшись. Иллая недоверчиво уставился — за последние часы он настолько измучился в одиночестве от неведения, что потерял доверие к своим же глазам.       — Ты в порядке? — кажется, Эш заметил его состояние.       — П-порядок… А ты как? Как… сражение?       Отдышавшись, опустив руку от сердца, Иллая выпрямился и взял себя в руки. Свечи уже стало мало, поэтому он включил свет, благо запасы топлива в генераторе еще позволяли им пользоваться.       Лампы ярко вспыхнули и раскрыли омеге весьма удручающую картину. Эш с головы до ног покрылся кровью, грязью и, к ужасу Иллаи, ранами.       — Ну да… Выгляжу я не очень… — Эш выглядел раздосадованным, кажется, он хотел незаметно вернуться и привести себя в порядок.       — Не очень?! — вскинулся Ил. — Да ты весь изранен!       Альфа вздохнул. Спорить с этим сложно. Гнев Иллаи обрушился совершенно заслуженно, в конце концов, омега последние дни только об этом и твердил. Эш понимал его беспокойство и все равно умудрился так покалечиться. Виновато свесив голову, он устало опустился на стул.       Иллая притих. Первая вспышка гнева сошла на нет, открыв дорогу здравому рассудку. Эш вернулся живым со сложной операции, и, судя по количеству ран, битва выдалась очень тяжелой. Неудачное время Ил выбрал, чтобы выяснять отношения.       Выдохнув, омега прикрыл глаза, взял себя в руки и снял обратно то, что успел надеть. Дотянувшись до аптечки, он подошел к альфе и внимательно осмотрел его лицо, ладонями нежно оглаживая щеки.       — Кто-нибудь погиб?..       — К сожалению, да… Хотя я очень старался свести потери к минимуму… Но трое ребят погибло, — выдавил Эш.       По его виду Ил понял, что это сильно давило на альфу. Оказывается, будучи военным, Эш совсем не привык терять подчиненных и тяжело переживал это.       — Прозвучит грубо и жестоко, но они знали, на что шли. Им не повезло.       — У них тут остались омеги с детьми, — возразил Эш.       — И что? У всех остальных тоже омеги с детьми. Тут у всех альф по сотне омег и тысяче детей. Но они все равно идут туда и умирают, оставляя этих омег и детей в одиночестве! То же самое ты явно хочешь сотворить со мной!       Иллая не хотел срываться, но месяц недосказанностей взял над ним верх, и на последних словах его голос сорвался на высокие тона. Оборвав фразу, Иллая стиснул зубы в попытке остановить непрошенные слезы.       — Иллая… — Эш растерялся от его эмоций, видя, как все выходит из-под контроля.       — Молчи. Не обращай внимания, — отрезал Ил, наскоро утирая слезы ладонями. — Тебя надо залатать. Раздевайся и пошли к пруду. Ты весь в крови и грязи.       — Иллая… — Эш встал, бережно хватая омегу за предплечья. — Прости. Я был не прав.       Ил поднял на него глаза. Обида, страхи, переживания — все это смешалось в коктейль во взгляде омеги, и Эш корил себя за то, что не замечал этого внутри парня, вместо этого сосредоточившись на других делах.       Сглотнув, Ил повел головой. Казалось, он хотел что-то ответить, но упрямо молчал, не находя в себе нужных слов, способных разрулить ситуацию, а не сделать еще хуже. В такие моменты лучше промолчать, поэтому Ил просто вздохнул и повторил:       — Пойдем. Тебе надо умыться.       Эш не стал давить. Выйдя из блока, он включил дополнительное освещение у пруда, там же разделся и с шипением опустился в воду. Раны щипало от влаги, но он стоически терпел боль, не обращая на нее внимания.       — Я все… — вернулся он в блок с этими словами, намотав на бедра полотенце.       На чистом теле теперь отчетливо виднелись все раны, и Ил без лишних слов принялся ухаживать за каждой из них. Он заранее забрал у местного лекаря баночку мази — нетрадиционная медицина вызывала у него вопросы, но запасы его лекарств не бесконечны, потому Ил решился попробовать другой вариант.       Лечение проходило в тишине. Ил оставался сосредоточен на своем деле, а Эш не решался отвлекать его разговорами.       — Так-то лучше, — вздохнул омега, когда закончил с ранами. — Прими еще вот это и свободен.       — Я прямо на приеме у врача оказался, — виновато и заискивающе улыбнулся Эш, пытаясь поймать взгляд Иллаи. — Ты прямо как доктора Старой эпохи.       — Да куда мне до них, — отмахнулся Ил.       — А ты не думал заняться медициной? У тебя хорошо получается.       Иллая задумался. Одна простая фраза внезапно осенила его, словно парню на голову вылили ушат холодной воды. Как же он раньше к этому не пришел? Если он станет лекарем, то узнает больше способов спасти этому дурному альфе жизнь. А если он спасет ему жизнь, то все будет хорошо. Логично? Логично.       — Думаешь, тут есть кому учить меня медицине?       — Тут есть лекарь. Я знаю, что внук старейшины Рахты — помощник лекаря. Давай я поговорю с ними? Они обещали, что дадут тебе заниматься тем делом, которым ты захочешь. Если это медицина, я настою на том, чтобы тебя всему обучили.       Иллая немного смягчился. Идея заняться медициной ему понравилась, и пусть местные методы врачевания оставались бесконечно далеки от тех идеалов, которые существовали в Литании Старой эпохи, это все же лучше, чем ничего.       Кивнув альфе, Ил устало опустился на край кровати. Накал эмоций постепенно сходил на нет, от чего парень ощущал себя выжатым до нитки. Пришедшее к нему облегчение отчасти сбросило груз переживаний, но этот эффект не задержится надолго. Ведь Эш продолжит рисковать собой.       Альфа, ощущая, что ситуацию такой оставлять нельзя, осторожно подсел рядом. Ил поднял на него голову. Сил на эмоции у него не осталось, поэтому лицо омеги выглядело равнодушным и угрюмым.       — Ил…       — М?       Эш подбирал в голове слова, сам не понимая, чего хочет добиться от этого диалога:       — Расскажи мне, что не так. Если ты будешь отмалчиваться, я никогда не пойму, где и с чем я косячу.       Омега тяжко вздохнул. Заводить после такой морально изнурительной ночи подобные беседы ему не хотелось, но интуиция подсказывала, что другого такого шанса поговорить он не улучит.       — Да много чего не так, Эш… Последнее время ты уделял внимание всему, но только не мне. Я знаю, что был весьма настойчив с просьбами взять с собой и мог надоесть тебе, но ты отталкивал меня, даже если я подходил к тебе по другой теме. Мы ведь вроде как… семья? Ну точнее, это я вижу все семьей, это у меня к тебе чувства, и мне одному все это нужно. Я ощущаю себя навязанной обузой. Мое воодушевление и вера в то, что я смогу вытеснить из твоего сердца погибшую семью, закончились. Теперь я живу с ощущением, что как любовник я тебе не нужен, в отличие от друга или напарника. Когда мы были друзьями, все как-то… работало куда органичнее.       Выслушав его, Эш замолк, размышляя над сказанным. Претензия стала ему ясна, но, как оказалось, это еще не все:       — Еще меня безумно обижает то, что ты начал считать меня слабаком. Да, я не шибко-то сильный и умный, но я могу постоять за себя! Ты многому меня научил, я уже не такой беспомощный как раньше. Я понял, что мне не место в этих битвах, и даже смирюсь с этим как-нибудь, но, пожалуйста… В беседах со мной не делай вид, будто я хрупкая фиалка, сломаюсь от одного неосторожного движения рукой.       Эш виновато потупил взор, задавая себе вопрос, действительно ли он так вел себя с Иллаей?       — Я… — только и успел сказать альфа, прежде чем оборвал сам себя.       Качнув головой, он велел себе не искать оправданий и смело посмотреть своим недостаткам и ошибкам в лицо. Он напортачил и обидел омегу, а, следовательно, что? Правильно:       — Прости меня. Я облажался. Теперь, когда ты об этом упомянул, я понял, что смотрел на тебя через призму своих прошлых отношений и тем только сильнее ранил тебя.       Иллая поджал уголки губ. Не то чтобы от извинений альфы ему сделалось легче на душе, но хотя бы стадии острого конфликта они сумели избежать.       — Я услышал твои претензии. Мне стоит над многим поработать в себе, — улыбнулся Эш ободряющей улыбкой, дружелюбно поддев Иллаю плечом. — А ты впредь не молчи и сразу высказывай, если что не так. Договорились?       Ил не сдержался и улыбнулся в ответ, согласно кивнув на предложение. Для того, кто всю сознательную жизнь молчал и скрывал свои проблемы, быть откровенным с кем-то — задача не из легких. Но если Эш начнет стараться и прикладывать силы для того, чтобы измениться, то и Илу лучше от него не отставать.       Преодоленный кризис благодатно сказался на настроении омеги, и последующие дни он пребывал в умиротворенном состоянии духа. Даже не прятался по углам от досаждающих Шису, хотя все еще оставался весьма необщительным и замкнутым.       Вопрос с медициной разрешился очень быстро: Илу разрешили вступить в ряды учеников местного лекаря. Всего их было двое помимо него. Еще там работал подмастерье, главный помощник лекаря — омега по имени Яра. Он приходился внуком старейшине и среди племени считался одним из самых эффектных и авторитетных омег.       При первом взгляде на него Иллая подумал, что ему стоит держаться подальше. Он встречал подобных парней в школе — вокруг них всегда сплачивался коллектив, из-за чего эти омеги быстро превращались в высокомерных зазноб. Что говорили те, то и подхватывали остальные. И без того не идущий на контакт Ил тогда на своей шкуре испытал, что значит быть жертвой насмешек и издевательств.       Без преувеличения он считал Яру таким же образчиком высокомерия. К сожалению, лекарь быстро сплавил нового ученика на своего помощника, когда понял, что знания Иллаи никуда не годились по меркам племени Шису. Таким образом, избежать общения с Ярой Илу не удалось.       Первые дни ученичества Яра весьма увлекательно рассказывал ему краткие азы медицины и человеческого тела. Он прекрасно владел литанским языком, так что с коммуникацией у омег проблем не возникало. На вопросы Яра отвечал вполне охотно, да и в целом не демонстрировал перед Иллаей какого-то высокомерия или предвзятости. Это сильно умаслило ожидания Ила от предстоящего ученичества — из категории «каторга» то перетекло в категорию «интересных занятий».       Неделю спустя всем ученикам целителя предстояло отправиться в лес за пополнениями припасов дикорастущих трав. Мероприятие это считалось безопасным, тропки уже давно выверены, места изучены и опасности натолкнуться на Ясу нулевая. Эш, услышав о таком, дал добро и тепло улыбнулся:       — Своего рода вылазка. Пусть не такая, как раньше, но все лучше, чем сидеть взаперти?       Ил с ним согласился. Все лучше, чем ничего, потому он с предвкушением ожидал этой вылазки. Травы его особенно интересовали — тому способствовали его долгие годы работы на Джона в полях. Эту область знаний омега поглощал с удвоенным рвением. Выращиваемые в теплице лекарственные травы ему уже хорошо стали известны, он вызвался ухаживать за ними, продемонстрировав немалый опыт при работе с землей и грядками. С дикими же растениями ситуация обстояла иная — он вызубрил их по названиям и рисункам все, но воочию увидел лишь редкие остатки засушенных листков.       В поход ученики под предводительством подмастерья выступили спозаранку. Иллая ощущал себя совсем не выспавшимся, но на сонливость не жаловался. Краем уха он слышал щебетание своих соучеников с Ярой — омеги болтали на родном языке, и Иллая понимал лишь урывками какие-то фразы. За месяц жизни в племени его прогресс в изучении языка едва ли можно назвать похвальным.       Наконец Яра откололся от двух учеников и поравнялся с Иллаей. Он шел вперед с гордо выпрямленной спиной и умиротворенной улыбкой на лице.       — Иллая, ты делаешь большие успехи в медицине и травничестве, учитывая, что начал буквально недавно, а не как мы, с самого детства, — начал смуглый омега с похвалы. — Но я заметил, что ты держишься особняком и от нас, и от всего племени. Многие, возможно, кажутся тебе враждебно настроенными, но я уверен, это вовсе не так.       Иллая удивился тому, что Яра вдруг заговорил на отвлеченные от учебы и дела темы. С ответом на его замечание он нашелся не сразу, подбирая слова так, чтобы не обидеть своего «ментора».       — Я просто такой человек, — повел он неуверенно плечом. — Привык держаться поодаль. Тебе не обязательно быть со мной милым и дружелюбным, меня устраивает уровень наших взаимоотношений.       — Вот как? — Иллае послышались грустные нотки в голосе омеги. — А я, наоборот, хотел с тобой подружиться.       Ил удивленно вскинул брови. Омега? Хотел с ним подружиться? Выпав в осадок, парень вспомнил, что почти все время после катастрофы общался исключительно с альфами — вот уж парадокс при всей-то его ненависти к оным. Омег Ил всегда сторонился, не говоря уже о том, что встречал крайне редко. О дружбе и вовсе речи идти не могло.       «Это что же… Первый друг-омега?» — озадаченно спросил он сам себя.       — А… Ты… Ты, правда, хочешь со мной подружиться? — с недоверием переспросил он.       — Почему тебя это так удивляет?       — Ну…       «Стоп, а что если он наметил планы на Эша и хочет стать частью семьи?», — воскликнул внутренний мнительный голос.       — Прости, а ты подружиться со мной хочешь из-за моего альфы?       Яра удивленно к нему обернулся, лицо парня выглядело полностью сбитым с толку. Ил ощутил укол вины и совести.       — Эм… Я хочу подружиться, потому что мне интересно с тобой общаться?.. Но если ты так не хочешь со мной дружить, я не буду настаивать…       — Нет-нет, стой!.. — Иллая аж споткнулся на ровном месте, лихорадочно соображая, как в очередной раз все не испортить. — Прости, жизнь научила меня быть мнительным по поводу и без. Если тебе интересен именно я, а не мой мужчина, то да, я хотел бы попробовать подружиться.       Яра удивленно хлопнул глазами, а потом тихонько рассмеялся. Подхватив Иллаю под локоть, он придвинулся к нему ближе и шепнул на ушко секрет:       — Если честно, никому об этом не говори, но я влюблен в Карима. Поэтому твой мужчина в безопасности.       — В Карима??? — изумился Иллая.       Он не знал, чему поражен больше: тому, что этот жизнерадостный парень и звезда всего племени влюблен в угрюмого и сухого Карима, или тому, что он сейчас в самом деле сплетничал с другим омегой об альфах.       — Да. Да в него половина племени влюблена, — вздохнул парень с горечью. — Он ведь считается сильнейшим. Хотя твой Эш сместил его с этого постамента, но все же вы с Эшем с чужой земли, даже внешне отличаетесь, поэтому для большинства Карим так и остался номером один.       — Но что в нем такого? При общении он показался мне холодным, как камень. Сухой, скупой и скучный. Мне с ним постоянно неуютно.       Яра рассмеялся.       — Да, он действительно такой. Но… Есть в нем особый шарм, но Карим редко его показывает. А почему я в него влюблен? Ну это старая история. Мы ведь с ним давно знакомы.       — Но ты ведь не из числа его э-э… Супругов?..       — Нареченных, — поправил его Яра. — Да, я не из их числа. И потому, что их уже четверо, я решил отказаться от своих притязаний на этого мужчину.       Иллая пораженно раскрыл рот. Как это, будучи влюбленным, отказаться от мужчины? Он от Эша-то в обыденной жизни отлипнуть не может, а тут полный отказ от совместного счастья.       — Но… Но так же нельзя!       Яра рассмеялся. Омегу явно позабавила реакция Иллаи.       — Думаешь? Быть пятым довольно унизительно… Да и на Карима много ответственности ляжет, если пятого заведет. Он и так не успевает со своей четверкой.       — Вот, кстати, об этом! Как вообще можно любить такого распутника???       — Мм, нет, Карим вовсе не… Он не выбирал этих омег. Их назначали старейшины путем ритуала. Так и вышло, что их оказалось четыре, а альфу никто и не спрашивал.       — Но это же кощунство какое-то… Это ведь не предметы продавать, вопрос касается человеческих жизней!       — Таков уклад нашего племени, — улыбнулся Яра. — Меня тоже не спрашивали, с кем я хочу связать судьбы. Когда я достиг зрелости и прошел через ритуал, меня нарекли другому альфе, не Кариму.       — Вот как… Тогда ты и не можешь быть с ним, получается… — с грустью вздохнул Ил, с удивлением обнаруживая в себе способность сострадать чужой любви.       — Технически могу. Мой мужчина погиб в одном из сражений. Пока мы были вместе, то успели завести лишь двоих детей, этого мало, и скоро совет старейшин потребует, чтобы я избрал себе нового мужчину. В таких ситуациях омегам дают право выбирать, ведь свою первостепенную роль они уже выполнили. Я аж два раза, — хохотнул он.       Иллая удивленно хлопнул глазами. И почему он раньше не подумал, что у Яры есть дети? Он ведь воочию наблюдал за тем, что у всех омег его возраста и даже чуть младше было хотя бы по одному ребенку.       — Слушай, а… Каково это? Ну… Иметь детей?       Яра ласково улыбнулся, посмотрев на Иллаю:       — Вы ведь с Эшем тоже планируете? Понимаю твое волнение. Это… довольно болезненно и тяжело, если честно… Но оно того стоит, — кивнул он напоследок. — Родить это еще полбеды, сложнее всего воспитать. Если хочешь, приходи ко мне, я с радостью познакомлю тебя с моими мальчиками.       — А они?..       — Двое альф, — гордо просиял Яра, довольный собой.       «Ну да, с альфами тут напряженка», — сказал Ил сам себе и снова задумался о Городах.       После боев все контакты с омегами прекратились, их заперли в бункерах, выпуская на свет лишь в моменты вручения трофеев. Разумеется, все рождавшиеся дети содержались внутри бункеров. Иллая слышал, что омеги так и оставались со своими папами, а вот альф по достижению десятилетнего возраста отнимали от родителей и отправляли в специализированный класс. Там мальчишек готовили к жизни вне бункера. «Точнее превращали в мудаков и рабов системы», — огрызнулся Ил.       — А ты не хочешь альф?       — Я бы, наверное, предпочел омегу… — задумчиво произнес Иллая, крайне нерешительно делая шаги в сторону мыслей о собственных детях.       За разговорами они незаметно дошли до первой точки их пути. Иллая с увлечением рассматривал травы и аккуратно собирал в свой мешочек травника, стараясь не повредить листья. Яра вновь рассказывал ему интересные подробности и наблюдения о том, как эти растения росли в диких условиях, какой эффект имели на тело человека в том или ином виде, и Ил прямо заслушивался этой информацией.       День обещал быть просто великолепным: он, наконец, выбрался куда-то подальше стандартного маршрута «центр селения-пещера», завел первого друга-омегу, получил много новых теоретических и практических знаний. Ил полностью расслабился и наслаждался каждой минутой.       Когда они уже закончили и начали собираться обратно, Иллая услышал подозрительное шуршание в зарослях папоротников. Обернувшись, омега настороженно прислушался, но все быстро стихло. Он списал это на диких зверьков, обитающих в местных краях.       Стоило ему расслабиться, удовлетворившись этим объяснением, сбоку раздался вскрик одного из учеников. Дернувшись от звука, Иллая резко обернулся.       Ситуация разворачивалась за считанные секунды. Четверо альф, как раз по одному на каждого, вышли из-за тени деревьев. Их боевой раскрас и выражение лица четко говорили о недобрых намерениях.       Яра испуганно ахнул: — Ясу!       Иллаю пробил озноб. Столкнуться с воинами Ясу лицом к лицу, вдали от помощи, вдали от Эша — не то, о чем он мечтал. А с ним ведь еще трое омег, его соученики и первый друг!       Альфы быстро перехватили не сопротивляющихся омег в захват крепких рук. Четвертый из них поравнялся с Иллаей, собираясь схватить аналогично приятелям, но оказался не готов к тому, что Иллая воспитывался иначе. Вместо того, чтобы стоять и принимать свою судьбу, какой бы она ни была, Иллая рефлекторно высвободил из-за пояса излюбленный кинжал, подарок Эша по завершению их самоубийственной миссии на базе. Действуя скорее на инстинктах, чем осознанно, он всадил кинжал в желудок не ожидавшего этого противника.       Сморгнув наваждение, Иллая быстро пришел в себя. Ситуация играла совсем не в его пользу: трое беспомощных омег ему помочь не смогут, а против него оставалось еще трое альф. И теперь те предупреждены, что один из пленников умеет показывать клыки.       — Иллая! — ошарашенно воскликнул Яра.       Троих парнишек потрясло до глубины души то, что сделал Ил. Вот так просто убить человека? Альфу? Мужчину, вдвое если не втрое сильнее него?       — Чего вы встали, локтем в живот и бегите! — прикрикнул он на парней, а сам лихорадочно принялся вспоминать наставления Эша.       Ближний бой давался омеге тяжелее всего, но тогда его противником был сам Эш. Возможно, сейчас ему будет чуть полегче, ведь по силе они едва ли дотягивали до его возлюбленного. Пусть их число превышало его возможности в битве, Эш затем его и учил, чтобы противостоять нескольким врагам сразу.       Четвертый альфа рухнул на колени, сплевывая кровь и держась за рану на животе. Долго он с таким ранением не проживет. Один из Ясу, придя к этому же выводу, отпустил соученика, и тот послушался совета Иллаи, кинувшись наутек.       Альфа что-то гневно выкрикнул Иллае, но он ни слова не понял — диалект Ясу он слышал вообще впервые.       «Ну почему, почему я не взял с собой пистолет?!» — взвился он сам на себя. Будь его любимец за поясом, вся эта встреча кончилась бы быстро и без проблем. Но Ил поверил в безопасность предстоящего мероприятия и кроме кинжала ничего с собой не взял. «Вот дурак! Вот дура-а-к!..».       Геройствовать в стиле Эша без самого Эша под боком Иллае еще не приходилось. С оглушительно колотящимся сердцем он отпрыгнул от бросившегося на него альфу. Ситуация не понравилась оставшимся двоим, и они последовали примеру третьего, отпустив свою добычу. Второй соученик схватил Яру за руку и побежал прочь. Однако Яра заметно сомневался. Он не хотел оставлять Иллаю одного против троих альф. Но и помочь чем-то едва ли смог бы. Нехотя волочась за убегающим, он с тревогой смотрел на Иллаю, которого они все бросили на произвол судьбы.       И это-то называлось дружбой?       Яра дернул на себя парнишку и высвободил из его хватки свою кисть. «Я его не оставлю!» — заявил он на родном диалекте, после чего растерянно окинул взглядом местность. Под ногой нашелся увесистый камень. Подхватив его, Яра выпрямился и растерянно уставился в спины альфам.       Он никогда не поднимал на них руку. Что там, он никогда и не задумывался сопротивляться им, ведомый вбитым с детства в голову «рожденный ползать — летать не может». Даже если перед ним противник, мысль, что он совершенно беспомощен перед ним, мешала омеге двигаться.       Иллая всех этих терзаний не замечал. Ему в этот момент вообще до этого не было дела. Тут бы самому выжить каким-то чудом. К счастью, уроки Эша не прошли даром. Собравшись с мыслями и духом, омега перестал бояться, включил холодную голову. Его тело, ощущая эти перемены, задвигалось на ином уровне. И хотя он умудрился собрать ран от ножей врагов и порвать себе одежду, двоих альф омеге все же удалось ранить!       Яра стоял, пораженный тем, как один омега, уступающий альфам в комплекции, находящийся в абсолютном меньшинстве, сражался словно дикий тигр. Окруженный, но не сломленный. Давал реальный отпор тем, кто в представлении Яры являлся абсолютной и недостижимой силой.       Бой Иллаи невероятно вдохновил и воодушевил его. Закричав воинственный клич, омега кинулся вперед, занеся над головой тяжелый камень. Со всего размаху он опустил его на спину крайнему альфе. От неожиданности и силы удара тяжелого предмета альфа утратил стойку, взвыл от боли, а затем вдруг резко затих. С края губ у него быстро собралась и потекла кровь.       Он ошарашенно смотрел в лицо Иллаи. В холодное и расчетливое лицо чьи глаза горели ледяным голубым пламенем решимости и бесстрашия. Захлебнувшись в крови, альфа с разорванной глоткой повалился вперед.       — Молодчина, Яра! — воскликнул Ил, взбудораженный приливом адреналина. Осталось добить раненных! — заломив одному руку, Иллая уселся к нему на спину и с остервенением жестокого мстителя всаживал ему в спину один удар ножа за другим. Иллая упивался своей силой. Победа в одиночку против троих вскружила ему голову, он утратил чувство контроля.       — Ил… Иллая… Перестань… Он уже мертв… — испуганно пробормотал Яра.       Весь в брызгах крови своих врагов, Иллая выглядел совсем безумным в своей эйфории. Его месть альфам свершилась. Он доказал им, что, будучи омегой, может за себя постоять. Он одолел их!       — Не бойся, — выдохнул он, всадив последний, триумфальный удар, после чего с чувством полного удовлетворения одним рывком поднялся на ноги.       Последнего недобитого альфу Иллая умертвлять не стал. Наоборот, срезал свисающую лиану и связал прочными узлами — еще один полезный навык от Эша.       — Думаю, наши альфы сумеет выудить из него что-нибудь полезное для своей войны. Ну а если нет, убьют сами, — хмыкнул Ил, отряхивая ладони громкими хлопками.       У Яры не осталось никаких слов. Пораженный тем, как все обернулось, он совсем иначе взглянул на Иллаю. Все те разговоры дедушки о том, что омега не должен быть воином, что Иллая самодур и удумал портить устои племени своими возмутительными заявлениями о готовности выступить вместе с альфами, теперь казались парню полнейшей глупостью. Иллая сражался наравне с их самыми сильными воинами!       — Вау… Ты потрясающий… — выдохнул он, заставив Ила гордо вскинуть нос.       — Сейчас, привяжу его как следует, а то мы его вдвоем не дотащим никуда. И поспешим назад.       Иллая уже потянулся за следующей лианой, чтобы привязать Ясу, как услышал робкий голос из-за кустов:       — Вдвоем?.. А вчетвером?..       Эту фразу на языке Шису он понял и без перевода Яры. Оказалось, соученики не убежали далеко и все это время прятались неподалеку, наблюдая за тем, что происходило на главной «сцене». Пораженные не меньше Яры, они робко вышли из тени.       — Прости нас… Мы убежали…       — Да ничего, — растерялся Ил. — И правильно сделали.       Потрепав себя по макушке, парень с запозданием опомнился, что все его руки, как и лицо с туловищем покрыты чужой кровью — а он этой грязной лапищей в свои любимые чистенькие волосы. Дурачина.       — Они говорят, что хотят помочь дотащить его до нашего аванпоста. Он здесь неподалеку. Вчетвером, думаю, мы сможем.       — Ну вчетвером всяко проще, — не стал спорить Ил.       Для удобства он срезал по четыре лианы и мертвыми петлями прицепил к путам, опоясывающим альфу. Схватив каждый свою веревку, омеги прямо так поволокли альфу в сторону аванпоста.       Надо ли говорить, какой шум и фурор они произвели, заявившись к альфам измазанными в крови, таща за собой пленного Ясу?       Все племя до самого вечера не могло утихнуть и успокоиться. Иллая самодовольно похрюкивал, отсиживаясь в стороне и попивая горячий чай, пока Эш обрабатывал ему раны. Наводить в обществе такой шум он был совсем не против.       — Ты так доволен собой, что сейчас лопнешь, — хмыкнул Эш.       — А как тут не лопнуть? У меня трое свидетелей, готовых подтвердить, что я в одиночку завалил четверых альф Ясу!       — Да ну? — весело изогнул бровь альфа.       — Ну ладно, одного добить мне помог Яра, но, если бы не я, он никогда не решился действовать!       Эш с улыбкой потрепал Иллаю по голове. Страх, пронзивший альфу в первые минуты, как до него дошла весть о том, что случилось, уже окончательно улегся. Иллая не соврал, он стал гораздо сильнее, чем при их первой встрече. Эшу стоило бы больше верить в него.       — Ты молодец, — обнял он его за талию и чмокнул в щеку. — Положил этих Ясу не моргнув и глазом. Таков мой омега!       Слова Эша полнились гордостью, и Иллая окончательно воссиял от восторга. Этот день определенно стал лучшим в календаре за всю его жизнь.