Outside the Bunker

      Поступок Иллаи имел колоссальные и далеко идущие последствия. В одиночку защитившись от альф, он не только доказал старейшинам, что не блефовал, просясь с мужчинами на фронт, но и показал остальным омегам, что они не такие слабые, как сами о себе думают. Это пошатнуло многовековые устои и традиции внутри племени, и за это старейшины еще больше невзлюбили блондина. Впрочем, Ил и не претендовал на всеобщее признание и любовь. Ведь факт оставался фактом — омеги все равно тайком подходили к нему и расспрашивали, как он это сделал.       В основном это были юные парнишки, поколение старше уже основательно укоренилось в мнении, что сражаться за свою жизнь — это удел альф, а омеги слишком слабы для такого. Но Иллая радовался и малому, с радостью рассказывая молодым омегам парочку хитростей, как спасти себя, будучи слабым и отнюдь не воином.       Для молодого поколения Иллая стал символом героизма, сколько бы старейшины ни пытались исправить положение. Дошло все до того, что Илу официально позволили участвовать в битвах рядом с Эшем. Конечно, при условии, что он подтянет свои медицинские навыки. Главы племени оставались непреклонны в своем консерватизме. Пусть на уступки пошли лишь затем, чтобы отвадить дурного парня подальше от подрастающего поколения, для всех жителей племени им важно было сохранить видимость полного контроля над традициями. Условие с медициной прекрасно подходило для этой задачи, чтобы заставить всех остальных думать, будто Иллаю отправляют с мужчинами в качестве полевого медика, а не равноценного бойца.       Помимо успеха в борьбе со старыми, впавшими в крайности, традиционалистами, рассеялись тучи и на личном фронте. Эш будто учел все свои ошибки и стал куда внимательнее к Иллае. Он уделял ему больше своего времени, а количество поцелуев увеличилось настолько, что большую половину дня Иллая ходил с совершенно дурацкой улыбочкой на лице, чем походил на пьяницу. Впрочем, дальше поцелуев они не заходили. Иллая не мог побороть своих демонов и пресекал бо́льшую близость, а Эш и не настаивал.       Все изменилось, когда он познакомился с сыновьями Яры. Активные мальчишки до того умотали Иллаю в первый же день знакомства, что он в полной мере осознал, насколько с детьми тяжело. Нужно обладать огромными запасами энергии, выдержки и терпения, чтобы вырастить ребенка в любви и заботе. А если их двое? Задача усложнялась если не втрое, так вдвое точно! Иллая ума приложить не мог, как Яра справлялся с ними один.       Своего мужчину Яра потерял довольно рано, тому еще не успели назначить второго омегу, поэтому после его смерти внук старейшины с детьми остался один. Глядя на их быт, Иллае становилось тоскливо. Они выглядели счастливыми, довольными жизнью, но в душе у блондина выли волки — как же здесь не хватало любящего альфы. Может и неправильно судить о Шису по меркам их с Эшем жизни и тому, что осталось эхом от Литании на территориях Городов. Но Ил не мог отделаться от желания что-нибудь с этим сделать. Засунуть в эту картину Карима, и чтобы все жили счастливо, как и он.       «Только есть одна проблемка», — подсказывал ему внутренний голос, тактично напоминая о нудных стариках с традициями, которые всучили угрюмому альфе аж четверо парней. Что-то подсказывало Илу, что одна победа вовсе не означала, что ему удастся изменить это застывшее в ненужных и мешающихся традициях племя.       А ведь мальчики в один из дней, когда Ил снова гостил у Яры, по секрету рассказали ему, что Карим им нравится. Сводить вместе пару в таких парадоксальных условиях для Иллаи было в новинку, но он решил попробовать. Все-таки, он видел, как его друг тоскует в одиночестве и жажде любви. Да и дети… Все-таки дети нуждались в отце.       Опыт общения с маленькими детьми подтолкнул Иллаю ближе к осознанию самого себя и принятию своего пола. Несмотря на усталость, он чувствовал удовлетворение всякий раз, когда покидал дом своего друга. Быть омегой во многом ему все еще не нравилось, но, по сравнению с прошлым, теперь он ощущал, что хочет им быть.       Его вечная борьба с самим собой, со своей природой улеглась словно прирученный тигр. Любовь к Эшу, возвращение феромона, первая дружба с омегой и опыт общения с детьми — все это слилось воедино в прочный костяк в душе Иллаи. Он хочет быть омегой, несмотря на все недостатки и страхи.       Приняв этот факт, Иллая обнаружил, что начал куда спокойнее относиться к тем темам, которые вызывали у него дрожь и ужас. Например, близость с любимым человеком. Его все еще пугал этот процесс, но теперь он не уходил в отрицание, стоило голове подкинуть пару картинок. Он понимал, что своих детей без этого он никак не заведет. К тому же из лекции по беременности и родам Иллая узнал, что зачатие не обязательно происходит после первой же близости с альфой. Это прямо означало, что даже в течку он мог и не забеременеть. Тут результат играл в рулетку с шансом пятьдесят на пятьдесят.       Вариант с «разочек потерпеть», манивший Иллаю своей относительной простотой, оказался совершенно бесполезным. Попытка схитрить и избежать проблемной темы не удалась, потому Иллая начал пробовать бороться со своим страхом.       Вечером, лежа с Эшем в обнимку на кровати, Ил пару раз надкусил губу, силясь найти решимость задать неловкий вопрос. Поцелуи и тепло рук мужчины на талии совершенно не давали сосредоточиться и собраться с духом, но, вспомнив о своей конечной цели, Иллая решительно надавил альфе на грудь, понукая отстраниться.       — Эш…       — Мм? — голос альфы звучал хрипло, вызывая в Иллае табун мурашек, а его улыбка выглядела так томно и соблазнительно, что совсем выбивала почву из-под ног.       — Расскажи мне… про секс?       Эш удивленно выгнул брови. Альфа явно не ожидал такого вопроса.       — В смысле про секс?       — Ну… Ты ведь опытнее меня, расскажи о нем. У меня-то перед глазами только совсем мрачные картинки.       Эш, наконец, понял, что имел в виду омега:       — Ну ты, конечно, нашел опытного…       Казалось, мужчина немного смутился. Иллая боялся, что Эш не захочет об этом говорить, и подыскивал в голове подходящие слова, чтобы продолжить диалог в этом ключе. Однако это и не понадобилось.       — Ну ладно, допустим. А что конкретно тебя интересует?       Иллая просиял:       — Все!       Эш в ступоре почесал подбородок, озадаченно глядя куда-то сквозь омегу и размышляя, как ответить на это емкое «все». С чего начать, какие темы затронуть, рассказывать об этом так, как рассказывают детям во время полового воспитания или не впадать в крайности?       Увидев замешательство мужчины, Иллая быстро пожевал губу, вычленяя из памяти конкретные вопросы, волновавшие его сильнее прочих:       — Это всегда так… мерзко?..       Эш вновь приподнял брови, но быстро догадался, о чем Иллая говорил конкретно.       — Нет. Когда это происходит по любви, это… я бы даже сказал, красиво. Но когда это происходит так, как происходит у нас в Городах, то, конечно, адекватному человеку от этого плохо станет.       Иллая смотрел на него внимательным взглядом, впитывая каждое слово как губка. Эш вновь ощутил некоторую неловкость, но решил все же побыть откровенным, раз омегу впервые заинтересовала такая тема.       — В нормальном, адекватном сексе у партнеров принято заботиться друг о друге, о комфорте, не допускать боли и травм. Иногда, конечно, что-то идет не так, но, как правило, в таких ситуациях люди просто смеются и откладывают секс на другой раз. Ни о каком насилии и речи не идет.       Вздохнув, Эш задумался, с чего вдруг Иллая вообще поднял этот вопрос. Он понимал, что омегу это беспокоит — так или иначе тема близости не раз и не два всплывала в их взаимоотношениях. Он помнил, что Иллая хотел семью и детей, возможно, жизнь в племени среди омег и малышей лишь усилило эти желания. Однако психологические проблемы — это не то, что можно вот так легко и просто решить.       — Ил, почему ты спросил меня об этом?       — Ну… — омега заметно смутился, но робеть не стал. — Я много общался с Ярой и его детьми. И… я понял, что хочу своего. Меня очень пугает это — стать папой, но… Не знаю почему, правда. Я просто этого хочу. Это вторая причина. А первая — я хочу, чтобы мы стали ближе. Мы и так уже пара, семья, но я чувствую себя якорем, который стопорит развитие этих отношений.       — Но я ведь неоднократно говорил, что тебе не обязательно заниматься со мной этим. От факта наличия секса в нашей жизни уровень наших отношений нисколько не зависит. Ты мне дорог, и ты моя семья. Я хочу заботиться о тебе и возвращаться из любых передряг живым именно к тебе, ты мой стимул беречь себя и делать все возможное ради нас. Купаться в твоих влюбленных взглядах, смеяться над шутками, лежать в обнимку — для меня именно это все семья, любовь и близость.       Иллая весь покраснел от счастья. В груди распустился огромный бутон пышного цветка, который теперь благоухал на всю округу. Кажется, услышать эти слова от Эша — это все, в чем он нуждался на самом деле.       Но…       — И все же! Проблема есть, — улыбнулся он. — И ее надо решать. Я правда хочу этого. Хочу нашей близости. Хочу побороть в себе страх. У меня уже получается не шарахаться от представления картинок, но эти картинки… Они пока очень похожи на то, что я видел всю свою жизнь. На насилие. У меня нет примера перед глазами, когда все по любви. Поэтому я и решил спросить.       Эш задумчиво сложил губы уточкой.       — Понимаешь в чем соль. Твой страх секса — это не просто проблема. Это психологический барьер, выстроенный твоей психикой для твоей же защиты. И так просто это не решается. Врачей, способных проработать эту проблему, сейчас не найдешь. А в племени едва ли занимаются реальным врачеванием душевных болезней.       От умных слов у Иллаи опять поплыла голова, но он не хотел сдаваться.       — Если мы просто начнем делать это, то только усугубим твою проблему. Так же нельзя, — продолжал Эш, движимый одними благими намерениями.       Только вот кто-то в бункере однажды сказал, что благие намерения ведут прямиком в пасть к Дьяволу.       Иллая решительно взял всю свою волю в кулак. Рывком он развернул альфу на спину, а сам уселся на него верхом. Голова услужливо подкинула картинку, где избавила их обоих от одежды, вставила то, что необходимо, туда, куда надо. Эта картина моментально ввела омегу в краску, но он подавил первый порыв слезть побыстрее и заныкаться в угол.       — Эш. Мы сейчас не в Литании задолго до катастрофы. Забудь о своих этих психологиях. Кто, ну действительно, кто будет сейчас лечить мои мозги? Мы можем только сами попробовать преодолеть мой страх. Я слышал, что клин вышибают клином. Может?..       — Что, прямо сейчас? — изумился альфа, не смеющий перечить омеге в таком решительном состоянии.       — Ну… — тут решимость Иллаи заметно погасла, он начал буксовать.       Эш вздохнул. Ему отчаянно не хотелось навредить еще больше. Он не разбирался в медицине, тем более в такой, потому банально боялся все испортить. О том, чтобы вышибать клин клином, он и сам слышал, но не слишком ли радикальный это способ для их ситуации?       — Я… услышал тебя, правда. Давай попробуем вместе решить эту проблему. Но я не думаю, что вот так сразу заняться сексом, то бишь твое клин клином, это правильно. Тебе уже сейчас не по себе, а если начнем — то еще хуже станет.       — Но ведь пока мы этого не сделаем, проблема ведь не решится?..       Эш согласился. Подумав еще немного, он пришел только к одному выходу из сложившейся ситуации:       — Что, если… мы не сразу будем идти до конца, а понемногу? Помнишь, ты и простых касаний опасался. Потом тебя напрягали поцелуи. Теперь это все тебе доступно.       Иллая действительно вспомнил, что когда-то боялся этого всего. Не то чтобы его неприязнь полностью прошла. Даже альф Шису он продолжал сторониться, хотя уж от них угрозы не исходило никакой, у этих мужчин и без него омег полно. И все же латать их раны Иллае давалось уже куда проще, без ненужных психозов и позывов прочистить желудок.       Что уж говорить про Эша. Он уже сотни раз обнажался перед ним, засыпал нагим рядом, купался вместе, их поцелуи тянулись от невинных касаний до глубоких и жадных переплетений языков. Если постепенно привыкать к близости, то в какой-то момент он точно также перестанет этого пугаться. И как он раньше к такому не пришел?       — Точно, — просиял омега, увидев свет в конце тоннеля. — Ты прав!       Эш слабо улыбнулся. Выход-то они нашли, но только добираться по нему будет тяжко для обоих. Пока Иллая будет бороться со своими психологическими барьерами, он, Эш, столкнется с двумя противоположностями. Одна будет страдать от страха все испортить, навредить еще больше. Другая, ведомая меткой на шеи Иллаи, будет толкать альфу вперед навстречу плотскому удовольствию. Эш никогда не сомневался в своем чувстве контроля, но он никогда и не знал помеченного омеги. Сопротивляться этому оказалось куда сложнее, чем он думал.       — С чего… мы начнем?.. — робко спросил Иллая, забивая последний гвоздь в крышку гроба.       — Мм… Думаю, можно начать с рук. Спать голыми ты уже привык, но теперь при этом мы будем целоваться. Я не знаю, встанет ли у тебя, но у меня точно да… И вот когда это произойдет, попробуешь коснуться рукой? Думаю, на первое время этого стресса тебе хватит с лихвой.       Иллая робко улыбнулся. Балансируя на остатках смелости, он уверенно снял с себя футболку и бросил ее на пол. «Пробовать надо сейчас, пока я еще достаточно смел для такого», — приговаривал он, снимая следом брюки и белье.       Поняв, что на сегодня он точно не отвертится, Эш взял все свое мужество в кулак, мысленно обратился к самоконтролю. Если Иллаю начнет мутить, он должен будет сейчас же остановиться и свалить подальше в пруд, самостоятельно разбираться с проблемой.       Раздевшись, пара вернулась на кровать и легла боком, лицами друг к другу. У обоих учащенно бились сердца, пока они приникли ближе, а их губы слились в пока что робком, неуверенном поцелуе.       Иллая очень нервничал, но старался не подавать виду. Он уже догадался, что Эш слишком его опекает и любой мандраж станет для того сигналом к отступлению. Это одновременно подкупало и раздражало. Омега очень сильно старался не налажать и не спугнуть альфу своими идиотскими заморочками.       Поцелуи своего эффекта пусть не сразу, но добились. И Иллая, и Эш заметно расслабились и увлеклись. Феромоны обоих партнеров, связанные меткой, заполнили помещение, приводя тела в полу-возбужденное состояние.       Иллая ощутил, как ему в бедро уперся вставший орган альфы, и словил чувство досады, потому что у самого все оставалось довольно вялым. Он и в течку чурался себя касаться — получение удовольствия не то что от секса, от ласки себя самого стало для него непомерным кощунством, омерзительным зрелищем, недопустимым на всем том фоне, что ему пришлось пережить. Так это и закрепилось, что возбудиться в полной мере ему пока что не удавалось, несмотря на то, насколько приятными были поцелуи с любимым человеком.       Оторвавшись от поцелуя и облизнув губы, Иллая вспомнил про первый этап своего «самолечения». Бросив взгляд вниз, он невольно сглотнул. Не забывая о том, что необходимо дышать, Иллая робко потянулся рукой к налившемуся кровью члену.       Нервничающего чуть более, чем было необходимо, омегу первое касание заставило испуганно отдернуть руку. В следующую секунду он выругался на себя и принялся спешно заверять:       — Все в порядке! Все в порядке… Просто волнуюсь… Продолжаем…       Вторая попытка увенчалась куда большим успехом. Проведя подушечками пальцев по стволу, Иллая осознал, что ничего страшного не случилось. Никто на него не набросился, буря не началась, Дьявол не появился и вообще — а вот томный, чуть слышный вздох альфы раздался где-то над ухом и сильно подстегнул парня.       Пройдясь пальцами чуть увереннее, Иллая робко поднял глаза. Взгляд Эша оставался непомерно теплым и ласковым, он с заботой смотрел на него, вселяя в Ила еще больше уверенности и сил. И, тем не менее, от омеги не укрылось, что его действия — о, они несомненно приносили удовольствие.       Шаблон, где секс и любые связанные с ним ласки означали боль, насилие, унижение, затрещал по швам. Осознавая, что Эш получает удовольствие, Иллая и сам начал ощущать это странное, пока что непонятное, но приятное удовлетворение.       Робко улыбнувшись самому себе, он увереннее обхватил ствол ладонью. Двинув рукой, он вновь взглянул на альфу. Тот прикрыл глаза, его грудная клетка медленно и судорожно вздымалась и опускалась в такт тяжелому дыханию.       Иллая совсем воспрял духом.       О том, чтобы взять в рот еще и речи идти не могло, но он уже допустил мысль, что со временем наберется смелости и для этого, потому что — как оказалось — смотреть на то, как Эш получает удовольствие, ему невероятно понравилось. Мало того, это начало его в какой-то мере возбуждать.       — Эш… — пробормотал он, загоревшись идеей своими руками таки довести альфу до заветной точки пикового удовольствия. — Мне нравится… Но… Что делать… — неловко посмеялся. — Я хочу помочь тебе разрядиться, но я даже себе этого не делал…       Эш не сразу раскрыл глаза. После стольких лет воздержания — сначала над ним довлел траур, потом происходящие вокруг события привели к вполне осознанному отказу от близости — испытывать подобное удовольствие стало чем-то даже болезненным и непривычным. Откуда-то появилось противное мерзкое ощущение вины. Перед кем? Перед Кимберли? Или перед сотней тысяч омег, подвергнутым унизительным пыткам из-за его неспособности одолеть ученых и военных этой проклятой страны?       Увидев лицо Иллаи, живое, с огоньком в глазах, без капли страха или отвращения, с шальной улыбкой на губах, Эш осознал, что все его страхи — призраки прошлого, а еще полнейшая глупость. Он просто накручивал сам себя, считая себя недостойным, слабым и незаслуживающим ничего подобного со стороны омеги.       Выдохнув, он улыбнулся. Иллае, на самом деле, немного понадобится, чтобы довести его до разрядки.       Аккуратно накрыв ладонь омеги своей, он подсказывал парню, что надо делать. Иллая во все глаза наблюдал за движениями рук, полностью зачарованный происходящим. Неторопливый темп, невероятно красивое лицо Эша, подернутое поволокой удовольствия, ощущение близости и крепкой любви — все это наполняло душу и сердце омеги. Потому он совсем перестал нервничать и ощущать странные пугающие чувства. Остались лишь любовь, греющая сердце, и горячее тепло плоти под рукой — этого стало достаточно, чтобы Иллая ощутил восхищение.       Когда на руку из покрасневшей головки попали полупрозрачные капли эякулята, Иллая судорожно выдохнул. Сколько раз он видел искаженные похотью отвратительные гримасы альф в этом самом моменте. Пожалуй, для Иллаи это становилось всегда апогеем омерзения. Но не в этот раз. Лицо Эша, подернутое поволокой яркой вспышки удовольствия, с небольшой хмуркой между бровей, с приоткрытыми чуть влажными губами и судорожным дыханием, срывавшимся с них, — Иллая остался под глубоким впечатлением.       Застыв в полулежачей позе на кровати, омега загадочно улыбался. Пришедший в себя Эш, немного взволновавшись, переспросил:       — Иллая? Ты чего?..       — Любовь — страшная вещь, — загадочно произнес парень в ответ, улыбнувшись еще шире.       А затем сбросил с себя оцепенение, дернув плечиками, и повернул лицо к альфе. На губах у него сияла победоносная улыбка.       Для Иллаи это стало первой настоящей победой. Он не ожидал, что у него получится так легко и с первого раза, но затем парень здраво прикинул обстановку. Он уже порядочно влюблен в альфу, носит его метку — из журналов по медицине, оставшихся от литанских ученых, он уже знал, что помеченный феромон по-особому влиял на гормоны омеги, когда тот находился со своим альфой. К тому же и до этого он с этим мужчиной постоянно переступал через свои загоны и страхи сначала касаний, потом поцелуев, потом наготы. Все это в своей сумме и дало тот эффект, что он куда проще перенес свой первый опыт близости — как говорилось, у страха глаза велики.       Ободренный первым успехом, Иллая не хотел останавливаться. Он чувствовал, что это все надо закрепить, повторить. Потому и на следующую ночь он инициировал близость, и на последующую, и снова, и снова, и снова. Пока сам не начал возбуждаться и получать удовольствие.       Когда это случилось впервые, он позволил Эшу коснуться себя — и тогда впервые испытал действительно удовольствие. Тяжело поддающееся описаниям, тягучее и приятное до мурашек в самых кончиках пальцев.       — Если омега получает такое же удовольствие от ласки члена, что и альфа, то в чем наше отличие-то, ну, помимо того, что омеги умеют рожать? — задался он вопросом, купаясь в наслаждении после оргазма.       — Ну… — протянул задумчиво Эш, притянув Иллаю поближе в объятия.       Эш вообще нашел для себя удовольствие после близости зарываться носом в светлые волосы омеги, обнимать его покрепче и провалиться в блаженное сонное забытье.       — Прозвучит, наверное, невероятно, но, в отличие от альф, омеги еще умеют течь. И я, конечно, не ручаюсь за всех, но у большинства омег чувствительные зоны находятся внутри, а не снаружи, как у альф. Да, омеги тоже испытывают удовольствие от ласки члена, но по сравнению… Кхм… Для тебя, наверное, это все звучит, как сказки для бедных, — усмехнулся он.       Ил тоже подавился смешком:       — Пока слабо верится, что… Как бы культурнее выразиться-то… То, что в тебя тыкается эта штука — это в два раза приятнее, чем подрочить — в это пока слабо верится.       — Возможно. Я не омега, судить не могу, — хмыкнул Эш. — Мне просто рассказывали, что вот оно так все устроено. Омеги чувствительны внутри, альфы снаружи.       — Ну посмотрим-посмотрим, — Ил не удержался и щипнул мужчину за бок, злорадно ухмыляясь.       Одна победа на фронте половой жизни следовала за другой. С каждым разом ласки становились все раскрепощеннее, Иллая чувствовал себя все увереннее, а к его телу возвращалась чувствительность. Вслед за появившейся эрекцией вернулась и смазка.       В случае Иллаи она появлялась лишь во время течек, и то в весьма скудных количествах. В остальное время между ягодиц у него все оставалось сухо. Теперь же ситуация менялась. Стоило ему в течение некоторого времени пофантазировать о предстоящей близости, он ощущал, как начинал намокать. Ощущение, мягко сказать, не из приятных, но на эту реакцию организма Иллая уже не ругался, ведь теперь знал, что без нее он не справится.       Во время близости смазка выделялась куда сильнее, и со временем ее стало достаточно, чтобы Ил заикнулся о переходе на следующий уровень. А следующим уровнем для него стали пальцы. Это был последний промежуточный этап между прелюдией и самим проникновением в нарисованной в уме схеме Иллаи. Когда он привыкнет к пальцам, до заветной цели останется только один шаг.       В день, когда они договорились добавить пальцы, Иллая вновь заметно нервничал. Все-таки все его проблемы начинались именно из-за этого сокровенного места между ягодиц омег, блаженной манны для большинства альф. Заставивший их посходить с ума и превратиться в монстров.       — Уверен? Может, не будем пока торопиться? — переспросил Эш, глядя на нервничающего Иллаю.       Он сидел у Иллаи между ног со смазанными пальцами, и, заражаясь страхами омеги, тоже без конца волновался. Он знал, что пальцами омеге не навредит в физическом плане, но вот за моральный ответить не мог.       — Д-да… Иначе наш прогресс так и застрянет на месте. Надо сделать это. Сегодня.       Сказать-то он сказал, а вот нервничать начал еще больше. Прикрыв глаза, Иллая шумно выдохнул и обратился в своем уме ко всему последнему опыту. Стоило поскорее заполнить память приятными воспоминаниями о прошедших двух месяцах близости, когда они постепенно преодолевали один барьер за другим. Выкинуть из этого полотна, полного чувственной любви, страшные картинки, оставшиеся там, в центре беспощадной пустыни. В злосчастном бункере Джона, на веки вечные теперь погребенном под толстым слоем песка.       — Давай. Я готов, — уже поувереннее выдохнул Ил, чуть шире разводя ноги.       Эш вздохнул, собравшись с духом, и осторожно ввел один палец. Мышцы поддавались туго, пусть и были достаточно расслаблены. Эш склонился над Иллаей и накрыл его губы приятным и нежным поцелуем, помогая отвлечься. Это сработало, Ил еще больше расслабился, что позволило пальцу войти до конца.       — Ну вот… — выдохнул Эш ему в губы. — Ты молодец.       Иллая поджал губы, судорожно дыша. Он ощущал холодный палец в смазке внутри. От этого ему не было больно или неприятно, скорее уж никак. Просто странное ощущение чего-то внутри. Не так страшно, как казалось на первый взгляд.       — Ну… В-вроде ничего… — пробормотал он, немного волнуясь. — Не больно…       Эш улыбнулся теплой улыбкой и чмокнул омегу в лоб. Самое страшное на этом этапе осталось позади, теперь от альфы требовалось только одно — вернуть Иллае чувствительность изнутри.       — Я буду массировать чувствительные точки. Когда попаду по ним, ты почувствуешь это, — предупредил его Эш, чтобы Ил не пугался незнакомых ему ощущений.       Омега покивал, шумно вдыхая полной грудью, и приготовился слушать свое тело. Эш медленно задвигал пальцем. Сначала на манер толчков, растягивая колечко мышц, чтобы легче было двигать рукой, а затем уже массируя стенки, примерно понимая, где находилось искомое.       Когда его палец попал в точку, Иллая невольно вздрогнул. Незнакомое чувство заставило его невольно сжать ягодицы и податься вперед пахом, но оно не было таким сильным, потому Ил быстро успокоился и продолжил лежать смирно. Заметив на лице Эша выражение «вот оно!», омега шумно выдохнул, когда во второй раз ощутил то же ощущение.       Его тело медленно реагировало, словно просыпаясь после долгой спячки. Чем дольше Эш массировал это место изнутри, тем страннее начинал ощущать себя Иллая. Пальцы на ногах поджались, член болезненно задергался, а тело настойчиво желало извиться змеей в руках альфы, лишь бы хоть как-то справиться с нахлынувшими ощущениями.       Иллая завозился на кровати, не то пытаясь уйти от ощущений, не то пытаясь достигнуть какого-то апогея необъяснимых чувств, но Эш, наблюдая за заметным прогрессом, принялся удерживать свободной рукой омегу за бедро, мешая ему уйти от своих пальцев.       Подключив второй палец, Эш немного согнул их внутри, прощупывая территорию. Он настойчивее массировал чувствительную зону, добавляя чуть больше силы своим движениям, и добился первой победы — с губ Иллаи сорвался судорожный и тихий стон.       Омега испугался своего голоса, но совсем не мог его сдержать. Эш продолжал мучить его в этом месте, и Ил еще сильнее завозился по простыне, сводя вместе колени. Лежать спокойно он уже не мог, откинув назад голову. Жмурясь и судорожно дыша, он пытался найти какую-то точку опоры в своем сознании, но все мысли разбегались как муравьи. Удовольствие накатывало на него одной волной за другой. И это все имело накопительный эффект, сосредоточившийся в головке налившегося кровью члена.       — Эш… Эш!.. Я… Я больше не могу!.. — запричитал жалобным голосом Иллая, а потом вдруг выгнулся мостиком в пояснице, привставая на пятках.       Из подрагивающего от перевозбуждения члена обильно потекла белесая жидкость. Все тело омеги покрылось крупной дрожью, выключая Иллаю ненадолго из реальности.       Он замер немного в неестественной позе, тяжело дыша. Руги и ноги продолжали подрагивать, а сердце колотилось как сумасшедшее. Спустя несколько секунд Иллая вернулся в реальность, медленно опав на кровать. Раскрыв глаза, он в шоке уставился на альфу:       — Эш… Эш, что это такое было… — выдохнул он немного подведшим его голосом.       Альфа довольно улыбнулся, вытаскивая пальцы и, к шоку Иллаи, прошелся по ним языком. Ил вспыхнул от смущения — как так вообще можно, эти пальцы же только что были там!..       — Вкусный, — улыбнулся альфа, ничуть не помогая Иллае успокоиться.       Тихонько пнув его коленкой, Ил смущенно поджал губы и закрыл лицо ладонями. Альфа довольно посмеялся, а затем наклонился и любовно поцеловал омегу в низ живота.       — Вот видишь. Я же говорил, что омеги куда чувствительнее внутри, а не снаружи.       — Что это такое было, серьезно?..       — У всех омег примерно в том месте, где я массировал, находится простата. Крайне чувствительная зона, благодаря которой омеги могут испытывать удовольствие от проникновения. Я читал, что у альф она тоже есть, но она и в половину не такая чувствительная, как у вас.       — То есть… Благодаря этой штуке, реально, можно испытывать удовольствие, когда в тебя…       — Ну да. Конечно, у каждого все индивидуально. Но в твоем случае все прекрасно — ты весьма чувствительный, да и зона вокруг простаты оказалась очень восприимчивой к ласке. Поэтому от члена ты не должен испытывать боль. Конечно, если действовать нежно и аккуратно.       Иллая густо покраснел до кончиков ушей. Открытие собственной сексуальности стало для него полнейшем потрясением. Неужели от того, что он наблюдал годами, действительно можно получать такое удовольствие? У него в голове это не укладывалось!       А ведь его тело сейчас находилось в самом настоящем послевкусии, сделавшись мягким и томленым. По нему то и дело проходили импульсы остаточного удовольствия, напоминая о том накапливающемся неописуемом ощущении, сводившим его с ума.       — Ох… — выдохнул. — Что-то я… совсем расклеился. А надо еще тебе помочь…       — Ничего, отдыхай, — улыбнулся Эш. — Я сам со своей проблемой разберусь.       — В пруду?.. А может, сделаешь это передо мной?..       Эш в изумлении изогнул бровь.       — А не застесняешься? — хмыкнул альфа.       Иллае казалось, что он пережил уже все и больше стесняться ему уже нечего. Потому кивнул. И следующие несколько минут стал свидетелем увлекательного зрелища, надолго отпечатавшегося у него на сетчатке. Все же, что ни говори, а его альфа был прекрасен во всем — даже когда дрочил себе.       Открывшиеся новые рубежи заставили Иллаю серьезно пересмотреть свое отношение и подход к сексу. Эш неоднократно проделывал с ним это, раз за разом, заставляя Иллаю все сильнее раскрепощаться и привыкать к одному простому факту: секс — это приятно.       Приняв этот факт, Иллая обнаружил, что стал сам по себе куда спокойнее. В отражении зеркала на него больше не смотрел затравленный паренек, который отчаянно боролся за свою жизнь и свободу, боясь быть обнаруженным. Теперь это был взрослый, уверенный в себе парень, спокойно относящийся к жизни и всем ее проявлениям.       «Да, любовь точно страшная вещь. Какие чудеса она вытворяет», — мысленно съехидничал он, собирая волосы в хвост после того, как отмылся от крови.       Сегодня он впервые принял роды. Таинство этого события нельзя просто описать, потому он понял, отчего во всех книгах про это так скудно писали. У него у самого не нашлось подходящих слов. Но, как итог, он впервые помог маленькому ребенку появиться на свет. Яра вовсю его нахваливал, да и сам Иллая загордился тем, что у него все получилось. Хотя его, несомненно, очень пугало то, с какими муками этого малыша рожал омега, но его решимости завести своего это не поколебало.       Вечером он гордо похвастался своими успехами на медицинском поприще, за что заслуженно получил свою любимую порцию поглаживаний по голове. Хотелось еще о многом рассказать альфе в эмоциональных красках, но Ил таинственно помалкивал, замечая, что мужчина немного витал в облаках.       Эш последнее время выглядел уставшим. Он, как и прежде, много работал: обустройство жилища, работа на селение, подготовка к войне. Все это копилось на сильных плечах, и Иллая догадывался, почему его любимый все чаще выключался из реальности.       — Опять думаешь о предстоящей битве? — подполз он сзади и принялся массировать ему плечи.       — Когда ты научился читать мои мысли? — тепло посмеиваясь, переспросил Эш и блаженно прикрыл глаза, подставляя затекшие плечи.       — Хм, дай подумать… Когда же… — дурачась, протянул Ил, а затем хихикнул. — У тебя все на лице написано. Ты уже в сотый раз свое мачете точишь.       — Да, пожалуй, я слишком волнуюсь. Мы серьезно продвинулись в противостоянии Ясу, и впереди ждет ключевая битва. К тому же на ней с нами будешь ты, и я сильнее переживаю.       — Не волнуйся, я не буду лезть на рожон. К тому же я осознал, что действительно буду полезен как медик. Мы ведь собираемся захватить целый город. Осада явно затянется надолго, без лекарств вы долго не протянете. Потому буду всеми силами себя оберегать, чтобы потом сберечь вас.       Эш улыбнулся, повернув к нему голову. Наклонившись, альфа ненадолго прильнул к его губам, нежно прихватывая. Ил заулыбался в поцелуй, жалея, что не умеет мурчать как котик. Эта удивительная способность семейства кошачьих здесь ой как просилась.       — Тогда я полагаюсь на тебя, моя сладкая карамелька.       Иллая прыснул, немного смущаясь. Эш часто начал называть его сладким. Сначала Ил сгорал от стыда, учитывая, что это началось после его первого опыта с пальцами, когда альфа начал вытворять ужасно смущающие вещи. В попытке это остановить он добился лишь того, что получил от альфы новое прозвище — карамелька. Оно оказалось довольно милым, и Ил примирился с тем фактом, что ассоциируется у мужчины с чем-то непременно сладким и вкусным.       Спустя неделю подготовка к предстоящей осаде стала заметной даже детям. Омеги, несмотря на сопротивление старейшин, вовсю участвовали и пытались помогать альфам. Вернувшиеся с разведки воины доложили о чистом периметре, и командиры во главе с Эшем определились с местом, где встанет лагерь.       Отвоевывать они будут главную перевалочную базу Ясу, где сосредоточились практически все силы последних. Ею стал город, тот город, где Эш познал высшее счастье жить любящей семьей и где все в одночасье потерял.       Хоть катастрофа почти и не коснулась территорий за горой, конец Литании сказался на всей инфраструктуре юга, что повлекло закономерное вымирание городов. Многие из них оказались брошены, пришли в упадок. Лишенные удобств и дома люди разбредались, кто куда. Кто-то пытался вернуться на север континента, но их ждала беспощадная пустыня. Кто-то бежал в леса в поисках пропитания и там нашел свою смерть. А многие примкнули к Ясу, кто по своей воле, кто принудительно.       Это племя давно точило зуб на Литанию из-за ее захватнической политики. Они отстаивали неприкосновенность южных земель, считая их исконно своими, принадлежащими их единственному божеству — Дьяволу. Ни на какие уступки и торги с Литанией, в отличие от Шису, они идти не собирались, и очень быстро это противостояние выросло до военного и террористического конфликта.       Наступивший для Литании конец стал для Ясу знамением, что их божество одержало победу. Немедля племя захватило путем разбоя все бывшие подконтрольные литанцам территории. В частности Рэм — большой город, служивший перевалочным пунктом между Геллуанским тоннелем и южными лесами, лежащими в самой глуби континента.       — Согласно докладам разведки, Ясу отстроили свою базу в пределах центрального района города, — вещал Эш при собрании командования операцией.       Иллая тоже присутствовал здесь, с любопытством разглядывая карту. Ее Эш раздобыл из военной базы, точнее из того, что от нее осталось после взрывов — внешние здания остались почти целыми, и в диспетчерском пункте хранились все необходимые карты городов Литании.       Карта Рэма была уже устаревшей, город сильно изменился за десять лет, но все же ее вполне хватало, чтобы в деталях расчертить дальнейший план осады. Иллая внимательно слушал своего альфу — пусть он не будет принимать во всем этом прямого участия, прикрывая тыл и спасая раненных, все же он хотел знать о предстоящих действиях.       Вся эта подготовка и обсуждение очень напоминали ему то время, когда они с Эшем собирались вдвоем проникнуть на военную базу, полную головорезов. Из-за ощущения дежавю омега сильно волновался за альфу, но постоянно напоминал себе успокоиться. Ситуация теперь совсем иная — Эша окружало множество крепких альф, умевших воевать и убивать. Благодаря его умелому командованию и тренировкам многие из них возвращались живыми с партизанских зачисток мелких групп Ясу, а потому и атакой на Рэм их собиралось приличное количество. Недостаточное, чтобы вести полномасштабную войну, но Эш и не собирался действовать в лоб. По такой стратегии он пошел лишь один раз — когда спасал Иллаю из лап Ясу. Больше таких геройств Эш не совершал, и это сильно обнадеживало омегу.       — Какая сложная операция… Как ты все это в голове держишь… — пробормотал он, когда собрание закончилось, и они вернулись домой.       — Сам не понимаю, — усмехнулся Эш. — Процент успеха, как и тогда, дай бог, пять процентов.       — Ну тебя, — легонько пихнул его в плечо Ил. — Заладил со своими пятью процентами…       Эш весело заулыбался, а потом крепко схватил Иллаю в медвежьи объятия, повалив его на кровать.       — Не волнуйся. Все хотят вернуться живыми, пусть и не у всех получится. Но мы готовы. А я… Я обещаю тебе, что вернусь целым и невредимым. После того, как Рэм станет нашим, Шису займут преимущество над Ясу, и мы сможем, наконец, расслабиться. Добить остатки не станет проблемой, а омег, что Ясу прячут в глубине своих территорий, мы эвакуируем в Рэм. По крайней мере тех, кто смогут отринуть эту кощунственную религию, принуждающую убивать и пожирать своих же.       Иллая поежился, вспоминая о каннибализме. Традиции Шису казались ему детским лепетом по сравнению с тем, что творилось у другого племени.       — Прости. Напомнил о плохом.       Иллая покачал головой. Он уже спокойнее относился к пережитому ужасу — да, его тогда напугали предстоящей судьбой рожать кучу детей, но, к счастью, это все осталось на уровне угроз.       — Не могу отделаться от ощущения, словно мы в прошлое вернулись. И опять идем базу зачищать, — поделился Ил, улыбнувшись, когда услышал понимающий смешок Эша. — Подумать только, я тогда еще думал, что отлично скрываю свой пол. Прошло уже… больше полгода, наверное, да?       — Угу, около того. А ощущение, будто только вчера вернулись.       — Да какое вчера, еще даже не поехали! Завтра, типа, и направимся.       Эш снова посмеялся, а потом заботливо накрыл их одеялом.       — Все будет хорошо. Обещаю. Мы оба вернемся живыми и, выполнив главное обещание, данное Шису, сосредоточимся, наконец, на своей семье.       Ил заулыбался. Он ждал этого с нетерпением. Когда угроза Ясу минует, они смогут вновь отправиться в путешествие. Скорее всего уже не на машине, а с помощью верных коней, но от этого все становилось еще только притягательнее.       — Э-эш… — мечтательно протянул Иллая. — Люблю тебя так, что прямо ух!..       Прикрыв глаза, омега улыбнулся. Засыпать с улыбкой на устах стало его самой любимой привычкой.