Две маски смерти

Тишина в комнате резала уши гораздо хуже, чем самый громкий вопль. Арвит скомкалась на краю дивана, обдумывая каждое его слово. Сейчас для нее имели значение интонации, жесты, взгляды. Абсолютно все, что сопровождало речь некроманта. Потому что в этом можно было бы отыскать спасение. Вот только его не было. — Арвит? Ты в порядке? Герхилд мягко коснулся ее плеча, заглянул в серые глаза. Корил себя за то, что обрек девушку на такую судьбу, но сворачивать уже поздно. — Нет. Она сказала это настолько спокойно, что сама удивилась. Впрочем не больше Герхилда. — Я запуталась просто, понимаешь? Абсолютно запуталась. Все происходящее… Ты скрываешь факты, Герд. Я вижу это. Не настолько маленькая, как кажусь со стороны. Арвит встала, задумчиво взяла бокал Крыла со стола, вдохнула резкий запах алкоголя и, прежде чем Герхилд успел остановить, резко выпила. Сморщилась, закашлялась, ощущая как крепкий напиток обжег гортань и пищевод. Гадость, невыразимая гадость. — Арвит, чтобы доказывать свою «взрослость», не обязательно хлестать мое Крыло, от которого тебя, к слову, разнесет уже минут через десять. Герхилд покачал головой. Тонкие пальцы нервно перебрали массивный перстень, который он сдернул с указательного пальца. — Значит у тебя ровно десять минут, чтобы рассказать мне все. Арвит не стала вскрывать козыри и говорить, что на ней амулет, который помогает организму перерабатывать и выводить яды. А Крыло считай тот же яд, как и другой алкоголь, так что желанного ему эффекта не будет. Эльфийка подошла к огромному комоду, любовно провела по полированному черному дереву. На тонких пальцах не осталось ни пылинки, Она очень хорошо ухаживала за домом. — Задавай вопросы. Герхилд был настроен очень скептически. Не любил таких выходок, считал это просто глупой блажью, но в то же время признавал, что Арвит имеет право знать больше. Иначе о каких отношениях может быть речь? — У меня список готов. Девушка обернулась, скрестила руки на груди. Смотрела исподлобья, думая, что так выглядит серьезнее, но до ужаса напоминала взьерошенную птицу. — Во-первых, что грозит Гэбриэлю и почему? Ты все время говоришь о том, что кто-то из вас умрет. — К горлу подкатил ком и Арвит сдавленно закончила, — А я не могу представить этот мир без тебя. От этого незамысловатого признания Герхилд на миг опешил. Выдохнул, набрал воздуха в легкие и с удивлением понял, что не знает, с чего начать. — Иди ко мне. Это была не просьба, скорее требование, потому что стоило Арвит помедлить, и она тут же оказалась в его руках. Вампир сел на диван, усадил ее рядом и расстегнул пару пуговиц строгой рубашки, словно воротник душил его. — Ты начала с самого сложного вопроса. Как всегда очаровательно серьёзна. — Герхилд криво усмехнулся, но прекратил ёрничать. — Ладно. Я и сам собирался посвятить тебя во все. Но рад, что ты проявила инициативу. Арвит чуть покачала головой. Невыносимый ментор. Впрочем как и всегда, ничего нового. — Проявила. Вот такая молодец. Обещаю не перебивать. Но правду, ладно? — Только правду. — Утешил ее Герд, который, конечно, не собирался рассказывать абсолютно все. — Не верю. Но пусть хоть что-то. Она вырвалась из его рук, села чуть отдельно. Прикосновения вампира рассеивали внимание и не выходило внятно думать и сопоставлять факты, а в голове м так слегка шумело от алкоголя. В данной ситуации это злейший враг. — Проницательная. — Вампир усмехнулся, все больше понимая, за что влюбился в эту противоречивую девушку. — Начнем сначала, мм? Но рассказ будет длинным, так что не жалуйся. Арвит лишь кивнула, закутываясь в плед. На улице лил дождь, шелестел, тоскливо стучал в стекла и в гостиной, все еще наполненной отголосками чужой боли, было неуютно. — Хорошо. На самом деле корень проблемы лежит в простом факте. Мы с братом, как ты могла заметить, вступили в наследование не по очереди. Я старший брат, первая кровь, рожденный для того, чтобы править огромной Преисподней и принять в себя сущность этого мира. Дьявол это почти бог, понимаешь ведь. И только у старшего наследника хватит сил усмирить сущность, заставить ее сотрудничать на благо мира. Пока жив Дьявол и есть наследники — Преисподняя будет процветать, это воля Нидалет. Он по привычке коснулся сонной артерии указательным и средним пальцами. Обыденный молитвенный жест, который словно вернул Арвит к жизни. — Но… Я не понимаю. Почему тогда на троне не ты? И если эта сущность должна помогать править… Почему же её тогда так сложно обуздать и Гэбриэль так мучается? Эльфийка была знакома с тем, что первая кровь знатных родов сильнее, не допытывалась. Да и о роде Хантмаров и их могуществе тоже знала. Но в остальном просто терялась. — Сколько вопросов. — Герхилд с определенной нежностью и печалью на нее посмотрел. Его захлестывали воспоминания. — Сейчас на все отвечу, только давай по порядку, ладно? Начнем с сущности. Её можно сравнить с жестким отбором магов. Она провоцирует приступы, припадки, старается свести с ума чтобы понять, достоин ли преемник, выдержит ли он. Можно сказать, что это оправданная жестокость, ведь благо мира превыше всего, понимаешь? А Дьявол и Это — сердце, главный источник магии и опора. В правлении нет права на ошибку. Он говорил спокойно, с почти каменным лицом, только пронзительно живые глаза будто гипнотизировали Арвит. Та нервно сглотнула, наверное только теперь понимая, насколько все серьёзно. — Но если Это понимает, что Гэбриэль не тот, кто ей нужен, почему оно не покинет его тело? Ну, знаешь, как дух пустыни например. Есть же одержимые. Герхилд усмехнулся. Наивная такая. — Разве можно вырвать из земли дерево так, чтобы не разворотить грунт вокруг? Темные глаза вампира похолодели. Он словно напомнил сам себе о том, что ждет брата, если не принять меры, последние и отчаянные. — Ты прав. — Тихо согласилась Арвит. Теперь она более менее понимала то, что творилось. Немного ранее, при помощи Аша, она изучила род Хантмаров, немного особенностей. Добавить к этому уроки Герхилда и становилось ясно, что он просто часть предопределения, которое не может исполниться. А судьба всегда берет свое. — Прав. Но не поверишь, насколько отчаянно я хотел бы ошибаться. — Герхилд печально улыбнулся, но тут же принялся переплетать косу и лицо привычно похолодело. Не имеет права на слабости. — А почему на троне не я… ну, эта история еще дольше. Все началось во времена Четвертой Демонической, а последствия разгребаем до сих пор. Вампир снова усмехнулся, потрепал за ухом Душу, который прибрел к хозяину и положил лобастую голову на его колени. Глядя в темные, умные глаза собаки, Герхилд каждый раз вспоминал те события. Когда-то он наберется смелости, перестанет подпитывать Душу, даст ему уйти. Собачий век не рассчитан на те четыреста лет изгнаний и бед, которые преданный питомец прошел с хозяином. Но это будет после. А сейчас есть Арвит, которой нужно все рассказать. Однако Герхилд не успел и рта раскрыть. Неожиданно в его руках вспыхнул фиолетовый вестник, распостраняя мягкое свечение и легкий аромат духов Арабеллы. Некроманту даже не нужно было читать послание. — У тебя три минуты на сборы. В Преисподней нужна помощь, брату плохо. Давай, быстро! Арвит кивнула и быстро выбежала из гостиной. Герхилд даже не успел подумать о том, что мог бы не позвать её с собой. Да и времени на размышления не было. Он привычно собрал несколько ритуальных ножей, заколдованные цепи, пустую колбу, в которую после нужно будет нацедить его крови. — Я готова! Герхилд вздрогнул, обернулся через плечо. В это время его тонкие пальцы жили своей жизнью, ловко упаковывая нужные зелья в маленькие коробочки и потребовалась пара секунд, прежде чем вампир отвлекся от занятия и его взгляд снова стал осмысленным. — Хорошо. Иди сюда. Он не медлил. Сложил все нужное в небольшую торбу и тут же крепко обнял девушку, перенося обоих в Преисподнюю. Уже там протянул Арвит перчатки и с некоторым беспокойством посмотрел на то, как она покачнулась. Но не помог. Чем быстрее научится себя контролировать — тем лучше для нее же. — Как ты? Давай, девочка, нам нужно идти. Арвит неуверенно посмотрела на него, украдкой сглатывая кровь, которая заполнила гортань. Прокашлялась, чтобы голос не казался таким надтреснутым и сиплым: — Идем. Я в порядке. Девушка видела состояние некроманта и не собиралась говорить о том, насколько ей дурно. Это сейчас не так важно. Но, все же, шагая по широким лесницам дворца, она то и дело опиралась на перила в попытке хоть как-то перевести дыхание. Некромант видел неладное, но остановиться не мог. Если Белла вызвала его — все критично плохо и нет права даже на малейшую задержку. Поэтому он просто быстро шел, не обращая внимания ни на роскошное убрание дворца, ни на величественные своды, ни на гобелены, каждый из которых он бы с радостью показал Арвит, рассказал его историю. Но не сейчас. — Герд! Ну слава темным, ты пришел. Быстрее. Я не могу остановить кровавую рвоту, не могу удерживать его магию! Арабелла возникла словно ниоткуда. Руки в крови, в глазах застывший ужас. Некромант не помнил, видел ли её в таком состоянии раньше. И это резануло по сердцу так, что взвыть захотелось. — Арвит, я позову тебя. Пока иди в мои покои. Пятая дверь по коридору. Еще не успело истаять эхо брошенных слов, а вампиры исчезли в боковом коридоре. Арвит не обижалась. Понимала, насколько тяжелая ситуация. Надеялась, что хоть немного сможет помочь Герхилду, вот только… Если он позволит это сделать. Теперь, оставшись в одиночестве, она позволила себе поднять голову и немного осмотреться. В коридоре, где она сейчас находилась, было достаточно уютно. Мягкий свет магических светильников, тепло, нет этого стылого блеска парадных залов. В жилых крыльях дворца всегда была своя магия. — Леди, вы потерялись? Арвит вздрогнула от хриплого мужского голоса, оглянулась. Рядом стоял высокий эльф в форме прислуги и смотрел на нее с явным неодобрением. — Жилое крыло закрыто для посещений. — Я знаю. — Голос Арвит прозвучал неожиданно холодно и властно. — И, поверьте, я знаю куда мне идти. Не думаю, что Дьявол обрадуется тому, что вы меня допрашиваете. От резких слов слуга сник, незаметно съеживаясь. Во всех дворцах действовало одно правило выживания — наглый возьмет свое. Напором, грубостью, неожиданными вопросами. Если позволять таким увидеть хоть малейшую слабину, то после ни уважения, ни подчинения не жди. Эльфийка прекрасно это знала. Поэтому сейчас только холодно глянула и продолжила идти по коридору, сосредоточенно считая двери. Первая, вторая, третья… — Может чая, леди? Услужливый голос мужчины снова заставил вздрогнуть, и Арвит сбилась со счета. — Нет. Оставьте меня. Эльфийка задумчиво поморщилась, вспоминая, что насчитала. В конце коридора было всего две двери, это должно быть пятая и шестая. Чуть помедлив, она аккуратно толкнула темную дверь с золотой резьбой у ручки. Отчего-то она манила больше, чем её коричневая соседка напротив. Впрочем, как только Арвит скользнула в комнату, тут же поняла, что ошиблась. *** Гэбриэль едва дышал. Воздух из груди выходил неровно, с хрипами, мешался с кровавыми сгустками и оставался в серебряной посудине. Первое, что попалось под руку, а полы марать не хотелось. Белла всегда удивлялась, как у него, полуживого, хватало сил думать об аккуратности, но всегда поддерживала в этих порывах. В глубине души она понимала, Гэбриэлю просто нужно за что-то цепляться. Любая мелочь на грани смерти могла послужить тяжелым якорем, таковым и стала эта привычка. Раньше он концентрировался на дыхании Мэй. Но сейчас её все чаще не было рядом. Девушке приходилось играть его избранницу на важных приемах рядом с двойником. Эта идеальная магическая проекция не могла существовать без поддержания родового артефакта. Гэбриэль не мог отдать ни один свой перстень, это убило бы его, но на пальце Мэй уже давно блестело помолвочное кольцо рода. Его магический фон прикрывал обман, позволяя двойнику прикрываться аурой кольца и никто не смог бы ничего заподозрить. Это правильно. Дьявол не может быть слабым. Никто не должен знать, что он не справляется, это всколыхнет империю. Вампир понимал, что она помогает ему. Но было сложно не чувствовать рядом любимую. А после понемногу привык. — Гэбриэль, контролируй каждвй удар сердца. Гэбриэль лишь тихо простонал. Говорить сейчас все равно не мог, но властный голос брата отвлекал от бушующей боли, дарил надежду. Он поможет, всегда, Геена возьми, помогал и оставалось только радоваться, что он пришел. — Каждый. Удар. Герхилд был уверен в своих действиях настолько, насколько тонущий в зыбучих песках человек может быть уверен в твердой почве под ногами, но выбора не было. Сейчас ему предстояло понять, что на этот раз спровоцировало приступ и постараться исправить это. Сущность истязала брата, вытягивала последние силы из ослабленного тела. Больше не было нескольких лет запаса и некромант молился хотя бы о паре месяцев. Он достал из торбы колбочки с зельями, поставил их на тумбу рядом с ложем Гэбриэля. Пришлось сцепить зубы, но он смог извлечь из торбы заколдованные цепи из проклятого серебра. Металл неприятно жег пальцы, но если надеть перчатки — ничего не выйдет, артефакт повинуется лишь прямым прикосновениям. Каждый раз ему было больно осознавать, как серебро пропекает брата, но некромант ничего не мог поделать. Лучше потом залечить ожоги, чем вправлять вывороченные сущностью ребра. Один раз уже хватило этого кровавого месива, впредь регенерация может не помочь. — Герд… Надсадный хрип заставил некроманта вздрогнуть. Ладони крепче сжали цепь, жжение усилилось, но Герхилд даже не обратил на это внимания в попытке вернуть себе самообладание. — Молчи. Береги силы. И прости. С этими словами он накинул на брата цель, понимая, что именно она спровоцировала еще один приступ рвоты, но лишь подставил ему посудину. Лучше так. Главное сберечь. — Я вкатила ему зелье для лучшего свертывания крови, должно бы помочь. Белла говорила тихо и очень устало, но готова была ассистировать Герхилду. Её терзало ощущение собственной бесполезности, хоть и понимала, что она лекарь, а не некромант. — Если рвет сгустками, то уже помогает. Принеси мне лед из моих запасов, Белла. Вампирша понимающе кивнула и исчезла. Уже не удивлялась просьбам о льде, знала, что в нем вморожено все, что Герхилду нужно было. Быстро вернулась, протянула наполненную чашу. Голубоватые кубики льда остро блестели в свете ламп, но тут же померкли, как только окровавленная рука некроманта щедро подчерпнула их, марая в багряной жидкости. Он скрупулезно разложил лед на груди скованного и обездвиженного брата: одна льдинка на один надрез, который Герхилд сам же нанес. Кровавые раны складывались в сложную гексаграмму, в обрамлении символов четырех стихий. Это была печать и ловушка для сущности. Пусть лед истает, отдаст в кровь мелкую вмороженную серебряную пыль. Тогда Это обессилеет, не сможет сопротивляться. Лишь бы Гэбриэль выдержал. Но именно с этим возникали проблемы. Обычно Герхилд всегда обездвиживал его, зная, что брат будет метаться в путах в попытке вырваться из лап боли. Но в этот раз можно было обойтись и без этого. Все это время Гэбриэль, за исключением случаев, когда его рвало, даже не двигался, только тихо хрипел, оставаясь на призрачной грани между сознанием и черной бездной забытия. У него просто не осталось сил и магии сопротивляться, ведь в последние пару месяцев приступы случались каждую неделю и организм, даже вампирский, не успевал восстановиться. Сейчас Гэбриэлю казалось, что из тонущего он превратился в камень. А камням не нужен воздух, значит нет смысла за него бороться, можно просто идти ко дну. Ему было тихо. Вампир просто прикрыл глаза и провалился в тьму и безмолвие. Без боли, без радости или печали. Не было сил даже подумать о том, что это, наверное, конец или вспомнить о брате или Мэй. Он просто наслаждался тишиной. — Время просыпаться. Гаэ удивленно вздрогнул, слыша этот нежный, чуть задумчивый девичий голос. Кто это? — Не задавай вопросов. Всему свое время. Открывай глаза. Неожиданно его темнота разлетелась на осколки. Снова стало слышно, как начитывает заклинание Герхилд, насколько тревожно дышит Белла рядом с его кроватью. Краем глаза Гэбриэль увидел хрупкий силуэт и девушка качнула головой. — Еще не время, нет. Вампир хотел бы что-то ответить, но горло слишком болело. Просто моргнул, показывая, что понял её, криво улыбнулся бледными, бескровными губами. Его снова разрывала боль, но теперь она была вполне терпимой. Хватило даже сил вслушаться в бормотание брата. Закомое заклинание подмены жизней. Значит за то, чтобы он дышал, где-то, на краю света кто-то умер. Ребенок. Женщина. Мужчина. Это высшая некромантия. Но сейчас ему было плевать на эту несправедливость. Он хотел жить, жаждал этого и каждый глоток горького, пахнущего ритуальным дымом и кровью брата воздуха дарил ему новую надежду. — Герд, спасибо. Слова были вязкими, словно смола. Они отказывались слетать с губ, но Гэбриэль упрямо боролся с этим. Понимал, сколько ему отдает старший, каких усилий ему это все стоит. — Молчи. Тебе нужно отлежаться. — Герхилд стирал с ритуальных ножей кровь, чтобы скрыть нервное подрагивание пальцев. — Я зайду к вечеру. Расскажешь тогда все, ладно? А пока Арабелла принесет кровь и поспи. Некромант говорил почти сухо, но Гаэ слишком хорошо знал брата. Понимал, что тот взволнован, что очень устал. В горле теснилась горечь и обида на чертову жизнь, в которой он никогда не сможет отдать брату столько же, сколько тот дает ему при всем желании. Может лишь любить и поддерживать. Так же восхищенно и чисто как и в детстве, потому что, если так посудить, они недалеко ушли за годы своих расставаний и войн с самими собой. — Хорошо. Я видел девушку. Отчего-то Гэбриэлю было важно это сказать. Он изо всех сил старался не забыть силуэт незнакомки, концентрировался на нем. Даже если она посланница Нидалет, самой Смерти, то не страшно. — Бабник несчастный. — Герхилд нервно и хрипло хохотнул. Едва держался на ногах, был измучен равно как и Гэбриэль, но не имел права сдаваться. — Но да ладно, видь кого угодно, главное живи. Белла, ты видела Арвит? Вампирша отвлеклась от перевязки. Заломила тонкие пальцы как всегда, когда пыталась что-то вспомнить, после покачала головой. — Нет, только с тобой тогда. Герхилд хмыкнул. Что же, хоть бы она нашла нужную комнату, потому что пропитанный родовой магией дворец не лучшее место для хрупкой девушки. — Я найду ее. Следи за ним, Белла, слышишь? Лекарка лишь отмахнулась, продолжая стирать кровь с рельефного торса Гаэ. — Слышу. Иди за своей девочкой, я ни на шаг не отойду. Гэбриэль же слушал их разговоры словно через пушистую вату. Он едвп услышал тихий стук дверью, с которым брат покинул палату, почти не ощущал бережных и прохладных касаний Беллы, которая бинтовала его изрезанное тело. В голове виднелась еще однв фраза. «Еще не время, нет» И Гэбриэль отчаянно в неё верил