***
Больно. Обезболивающее вкололи, но здесь оно не поможет. Когда открывается дверь, в горле что-то затягивается тугим узлом и не даёт сделать новый вдох. Очень яркое чувство радости, приправленное жгучей болью, если такое вообще возможно почувствовать. Но он почему-то чувствует. Хочется, чтобы этот тип ушёл. Не видел его сейчас. Перед мамой было неудобно, но не до такой степени. Отчего-то жутко стыдно. За всё сразу. Понятия не имеет, за что именно, но хочется закутаться в простыню с головой, лишь бы он ни одного нового шрама не увидел. «Мама же сказала, что друг зайдёт…» Что-то не смахивает он на друга. Слишком открыто смотрит. Выжидающе. Словно уверен, что уж его-то он точно помнит. Но память перелистывает предательски пустую записную книжку и лишь разводит руками. В середине вырвали пару страниц: видно торчащие клочки у корешка, а на следующем листе глубокие борозды от ручки или карандаша. Надпись была выведена с особым остервенением… Но сейчас не разобрать. Так растеряно выглядит, когда понимает, что его не узнали, что в первую секунду становится смешно. Но когда он пытается уйти, хочется треснуть ему и заорать: «Сядь, блять, рядом и сиди!» Как раз когда в палату заваливаются ещё двое. Похоже, вопрос немного откладывается. Любопытство жрёт изнутри, но, судя по расшатанным нервам этого парня, он ещё покажет себя.***
Цзянь тянет его в коридор и буквально кидается на шею. Они делают пару кругов, стараясь не упасть, пока Чженси не останавливает его. - Я знал, что ты святой! Я знал! - Тише, дурень! Мы же в больнице… Дверь за ними непринужденно щелкает замком, но Цзянь стоит к ней спиной и не обращает внимания. Он что-то говорит. Очень восторженно, словно собрался отметить красным этот день в календаре. Чжань и так знает, что он несёт, поэтому не сильно вслушивается. Просто ему интересно, зачем Хэ закрыл дверь. Не слышно, о чём они говорят, но вот видно прекрасно. Здесь же огромное окно и жалюзи слегка приоткрыты. Если бы он знал, что увидит через пару секунд, то сразу бы вышел на улицу. Спокойно так. Не спеша. А не тащил бы сейчас Цзяня за локоть к выходу, стараясь подобрать хоть какое-то разумное объяснение. Потому что если он его сейчас же не найдет, то это либо он спятил, либо все вокруг. Но когда Хэ выходит к ним, а на вопрос И отшучивается только долей шутки, Чженси хочет скорее свалить домой. Нет, он не станет их избегать. Просто ему нужно чуть больше времени.***
Ушёл… Но лицо все ещё горит. Знал ведь, что это плохая идея, но захотелось проверить. Ужасное чувство. Будто сам себя предал… И ужасное оно вовсе не потому, что ему не понравилось. Скорее наоборот. И это пугает. Шань хочет встать и пройтись по комнате, но изображение вокруг тут же идёт волной, и он опускается обратно на кровать. - Сука… С ним, конечно, всякое бывало, но такого ещё ни разу. Наверное… Он не уверен, поэтому пытается дотянуться хотя бы до одного похожего воспоминания. Голова до сих пор кружится. Мо снова закрывает глаза и, шипя от резкой боли в затылке, откидывается на подушку. «Если бы он не ушёл… то чем бы всё закончилось?» Прикрывает лицо руками. Даже думать не хочется. Всё ещё слишком отчётливо ощущает. Так, они встречаются? Или встречались… Бред полный. Если бы его кто-то пару часов назад спросил, даже в шутку, целовался ли он с парнем, Мо бы не раздумывая размахнулся и впечатал бы ему незажившей рукой. Пусть катетер выдернет из вены, а стойка капельницы разлетится на несколько частей. Плевать. Но таких шуток он не понимал и понимать не собирался. А теперь… - Можно тебя поцеловать? «Бляяяяять……» По грудной клетке тут же проносится вспышка адреналина. Он много чего вспомнил за сегодняшний день, но этот файл явно хранился где-то на самом дне, под несколькими замками и красно-желтой табличкой «Не лезь! Здесь полный пиздец!», а сверху ещё разным мусором присыпало, чтобы точно не нашёл. «Он странный». Шань окончательно в этом убедился, когда этот тип перед уходом попросил не вспоминать его как можно дольше. Он вообще в курсе, что это просто мега подозрительно?! И улыбнулся ещё на прощание. Да так, что даже его совершенно уставший и загнанный вид не помешал вызвать волну мурашек вдоль позвоночника. «Я тебя знаю. Это точно…» Мо снова трёт виски, выдыхает и наконец-то успокаивается. В палате тихо и воздух стерильно чистый, но с улицы тянет свежестью. Он обещал прийти завтра. Нужно поспать. Тогда завтра наступит быстрее. Он же придёт, да?***
Не все хотят взрослеть, меняться, подстраиваться под окружающих или обстоятельства. Есть такие, которые считают этот мир своей собственностью. И они, конечно же, вольны делать с ним всё, что пожелают. Да со всеми! Со всеми вокруг. А те, кто не захочет покориться их воле, очень скоро пожалеют и признают свою ошибку. Вот только у жизни и на таких есть своя управа. Она будет внимательно наблюдать за тобой, следить, во что ты играешь, как развлекаешься, а потом подкинет тебе подарок. Только для тебя. Совершенно особенный. И как только ты поймёшь, что у него нет цены, нет дублёра, нет копии из этой же серии… Она выкинет тебя в суровую реальность. Обратно, в «твой» Мир. Но уже без него. И пока ты не собьёшь все колени, вымаливая вернуть его, она даже слушать тебя не станет. Просто подождёт, пока ты сам переломаешь себе все кости, выжжешь окурками всю нервную систему и перегрызёшь зубами запястья. Вот тогда, может быть, она поверит, что ты способен на что-то кроме ублажения собственной прихоти. Спустя месяц больного наконец-то отпустили домой с миром. Шань натягивает ветровку и опускает рукава. Капельницу отменили уже довольно давно, а синяки только начали светлеть. - Вот блин… Придётся пока так ходить. На сгибе локтя кожа такая тонкая, что все вены просвечивают. Не кожа, а раздолье для медсестёр. Даже если захочешь, не промахнёшься. Не то что на костяшках: огрубевшая и многократно сбитая. И Хэ это нравится. Нравится даже сама мысль, что он недавно прикасался к ней пальцами. Тянь подхватывает с кровати пакет с минимальным набором вещей и ждёт возле двери. - Я вообще-то и сам могу. Мо явно не устраивает подобная перспектива. Может, он теперь всё за него таскать будет? - Да ладно тебе, не вредничай. Должна же от меня быть хоть какая-то польза. Хэ протягивает руку, ерошит колючие рыжие волосы и, как последний штрих - озаряет лёгкой улыбкой, делая шаг навстречу. - Ага, польза… - Шань вскидывает подбородок и скрещивает руки. - Ещё скажи, что ты сюда не занятия прогуливать припёрся, а меня до дома проводить, тогда точно огребёшь. Ох, зря ты так… Улыбка меняется, и Рыжий невольно отступает, точно зная, что его сейчас ждёт. Против этого приёма он бессилен. - Стой! – шипит, вкладывая в голос всю свою злость. – Тут, блять, люди ходят, придурок! - Угу… Именно. Ничего особо не изменилось. Так, заменил одно на другое. Мало того, что более приятное, так ещё и действовало безотказно. Мо терпеть не мог проявления любых чувств в людных местах. Кроме агрессии, конечно. Это святое. Но теперь у Хэ были другие приоритеты. Вместо того, чтобы чесать кулаки об это чудо из экспрессии и застенчивости, он предпочитал лапать его самым наглым образом. И плевал он на то, где они были в тот момент. Эффект был поразительный – Шань соглашался на всё что угодно, лишь бы он не подходил к нему. Но один раз Мо всё таки не выдержал и наорал. Что-то вроде : «Да блять! Лучше бы ты мне въебал, чем лапал посреди улицы!» На что последовал вполне убедительный ответ, после которого Шань не решался говорить подобное. «Прости, Рыжик, но данная привилегия для тебя не доступна. Если я ещё раз увижу у себя на руках твою кровь – я свихнусь…» И это было чистой правдой. Что-то в нём всё-таки сломалось и перестроилось, заменяя утраченную деталь. Характер никуда не денешь, а вот методы воздействия пришлось пересмотреть. И, на взгляд Хэ, вполне удачно. Один раз они даже сходили в тот самый переулок. Место Мо узнал, но тот вечер так и не вспомнил. Он прошёлся вглубь, до самой стены, развернулся и, ничего важного про себя не отметив, двинулся обратно к выходу. Уже хотел переспросить, точно ли это то самое место, но поймал взгляд Хэ и не стал. В этот день он впервые обнял его сам.