Из Сибири и снова в Сибирь - вторая сестра.

С того момента, как Толя попала на каторгу, прошло четыре месяца. Девушка видела вокруг все одно и то же: болезни, смерти, жандармов… Иногда плача по ночам в подушку, Толя понимала, что все это бесполезно и начала задумываться о побеге, но никак не могла решить, как и когда его лучше осуществить. Решив, что она внимательно все продумает, а не будет действовать импульсивно, Толя начала ждать и надеяться. Вдруг в один прекрасный день в барак вошел надзиратель. - Заключенная Демина, встать, - услышала Толя. Незадолго до этого Толя снова заныкала пять граммов золота и снова обменяла их на продукты, поэтому девицу просто трясло. «Если золото всплыло, это будет конец», - подумала Толя. Однако все было не настолько страшно, даже наоборот, не страшно. - За хорошее поведение и явную склонность к становлению на путь исправления, Демину Капитолину Игоревну настоящим приказываю расковать и перевести на более легкие работы, - прочитал мужчина и Толя в недоумении остановилась. - А Людмила? – спросила Толя. - А Людмила за свою агитацию остается в этом бараке, - услышала Толя. Обняв на прощание Люду и решив оставить ей в качестве утешения все то, что она обменяла на черном рынке на золото, Толя пошла вслед за жандармами. Девушка и была счастлива, что ее наконец-то расковали, но эта радость была омрачена расставанием с Людой и тем, что девушку оставили на прежнем месте на прежних работах. Когда с Толи наконец-то сняли кандалы, девушка была шокирована тем, что стало с ее руками. «За четыре месяца совсем запястья стерла», - со слезами подумала девушка, - «Деньги Люде оставила, продукты, папиросы для обмена… Ничего, я новых денег заработаю, продав чашки, а Люда этим заниматься не будет, ей оно нужнее». Услышав, что теперь она переведена на более легкие работы – на кухню, Толя и облегченно вздохнула, и взгрустнула, вспомнив Люду и то, что она теперь с ней разлучена, и то, что теперь она не сможет приворовывать золото. «Вот режим, однако», - думала девушка, - «Исправлять людей должен, а не принуждать снова воровать… А кого-то – вообще учить воровать…» Однако работа на кухне нравилась Толе хотя бы потому, что она имела доступ к продуктам и, в разумных пределах, могла удовлетворять и свои потребности. Толя помаленьку таскала с кухни сахар, меняла его на деньги, деньги меняла на бинты и практически забросила производство чашек. Скопив маленький капитал, которого бы ей хватило на непредвиденные расходы, Толя его спрятала, а сама начала вести исключительно приличный образ жизни, ведь бинты ей уже были не нужны, а излишки она окольными путями смогла передать Люде. Буквально на следующий день после того, как Толя перестала воровать сахар, на кухню пришла неожиданная проверка. Всех заключенных перед возвращением в барак решили обыскать. - Шевченко, пытался полкило сахара украсть, Иващенко, на крупу покушалась, Хастников, тоже сахар ворует… Вот оно, почему у нас вечно продуктов недостача! – возмущался жандарм, - Демина… А Демину не зря на кухню перевели, Демина ничего стащить не пыталась, молодец, Демина, запишем тебе в личное дело то, что ты добросовестно относишься к своим обязанностям! «Какое счастье, что я вовремя успела со всем завязать», - подумала со слезами на глазах Толя, - «Какое счастье, что меня с этим сахаром не поймали!» Упав на нары, девушка решила, что это знак, что больше ей ничего таскать не стоит, деньги все равно есть, а рисковать тем, что ее снова переведут на промывку золота, Капитолина была не готова.