Из Сибири и снова в Сибирь - вторая сестра.

Не веря в то, что Люда поняла, что была не права, несколько последующих дней Игорь Георгиевич не разговаривал с Людой. В один из дней, когда мужчина вернулся с работы, он увидел, что к нему подходит Люда. - Папа, - начала она и мужчина просто опешил, ведь так девушка его называла впервые в жизни, - Прости меня, пожалуйста. - Прощаю, дочка, - ответил Игорь Георгиевич, - Рад, что ты все поняла. Но от наказания тебя это не освобождает, я его не отменяю. Когда в дом Деминых прибежала Людина помощница – Наталья и объявила, что пекарня горит, Игорь Георгиевич попытался успокоить девушку, а потом, когда Люда вернулась, сказал ей: - Ничего, Люда, со временем откроешь новую пекарню. Все равно тебе уже тяжело работать, срок большой, скоро вообще нужно будет только ребенком заниматься. Прошло немного времени, на дворе было начало октября 1896 года. К этому моменту Толя с Людой будто поменялись местами, если раньше Люде не сиделось на месте, то теперь на месте не сиделось Толе. Несмотря на то, что девушка была уже на восьмом месяце беременности, Толя сказала Люде: - Мы с тобой что-то сидим, дурью маемся, не работаем. Надо хотя бы агитацию проводить, народ просвещать. Убедив девушку в том, что агитация важна, Толя с Людой пошли на вокзал. Как показалось Толе, это было идеальное место для того, чтобы агитировать. - Товарищи, неужели вы не видите, в какую яму загоняет нас царская власть? – начала Толя и увидела, что к ней подходит жандарм. - Капитолина Игоревна, какая встреча, а давайте-ка мы проедем в участок, - сказал он, - И Людмила Александровна тоже с нами съездит, посидим там, побеседуем. «Да, не подумала я, что на вокзале сразу попадемся полиции», - подумала Толя, - «Хорошо, хоть Людка просто молчала и ничего не говорила, иначе бы и ей прилетело от полиции». - Капитолина Игоревна, вы что себе позволяете? – спросил девушку Василий Савватьевич, - Вы последний разум потеряли? Агитируете на вокзале. У меня просто слов нет, чтобы что-то сказать. Николай, отведи барышню в камеру. - Надолго? – с надеждой на лучшее спросила Толя. - Видно будет, - ответил Василий Савватьевич. Когда домой вернулась только Люда, без Толи, зато с бумагой, что еще месяц Игорь Георгиевич должен будет воспитывать свою дочь дома, мужчина просто опешил. - На вокзал ходили, значит. Агитировали. У меня слов нет, на вокзале агитировать, это ж кто так поступает? Знаешь, Люда, я ничуть не удивлен, что вас так быстро задержали, - сказал Игорь Георгиевич, - Так что, доченька, раз полиция продлила тебе срок пребывания здесь, то я продляю и срок домашнего ареста. Хорошо еще, Люда, что тебя в камеру не посадили, сидеть ты можешь и дома. Работать все равно тебе негде, а гулять будешь исключительно во дворе под моим чутким присмотром. Вскоре пришли жандармы, чтобы удостовериться, что Люда передала документ отцу. Сказав, что он все получил, мужчина решил поехать в полицейский участок, чтобы забрать оттуда Толю. - Василий Савватьевич, - начал разговор Игорь Георгиевич, - Пожалуйста, отпустите Толю домой. Все-таки, уже срок беременности большой, мало ли что. Приехав домой вместе с дочерью, Игорь Георгиевич сказал Толе: - Толя, твое счастье, что ты уже на восьмом месяце беременности и что я просто боюсь тебя хоть как-то наказывать, мало ли что. Поэтому будешь так же как Люда, сидеть дома и гулять только во дворе. Вот сроду я, девочки, не думал, что буду с беременными дочерьми возиться. Что у одной муж в командировке, что у другой… Это только надо было придумать, Толя, агитировать на вокзале… Толя покивала головой для вида, но не поверила в то, что отец всерьез говорит ей, что она не может выходить из дома. На следующий день девушка, не слушая рассказы Люды о том, что Игорь Георгиевич русским языком говорил, что они наказаны, вышла из дома. Прогуливаясь по Томску, Толя сначала поболтала с подругами, а потом вернулась домой. - Ну что, Толя, нагулялась? – спросил девушку отец, - Я тебе говорил, что ты никуда не должна выходить? - Папа, мне двадцать один год, я взрослая женщина, замужняя дама, имею право делать все, что захочу, - ответила Толя, - Отстань уже от меня. - Нет, Толя, так не пойдет, - ответил Игорь Георгиевич и взял дочь за руку, - Мы сейчас с тобой как минимум поговорим. - Да пошел ты на … , - сказала Толя и резко выдернула свою руку, после чего прошла в свою комнату. Не слушая реплики Люды о том, что она не права, Толя присела на кровать. - Толя, иди к нам, - сказала Анна Юрьевна дочери. - Да пошли вы на …- выматерилась девушка, - За…ло все! От этой реплики Игорь Георгиевич немало возмутился. По реакции отца Толя поняла, что она не права, но не считала, что это действительно так. - Да, меня все уже за…ло, - продолжала говорить девушка, - Б…ь, слов моих уже нет! Вскоре получив ремнем и будучи запертой в кладовке, Толя разревелась. «За что?» - подумала девушка, - «Но ведь я правду сказала, меня все достало…» - Посидит в кладовке без ужина, подумает, что стоит, а что не стоит говорить родителям, - сказал Игорь Георгиевич. - Беременная же, нельзя, - ответила Анна Юрьевна. - Один раз можно, в воспитательных целях, плоду ничего не будет, - ответил Игорь Георгиевич, - Зато, может, какие-то выводы сделает. Когда поздно вечером дверь кладовки открылась, зареванная Толя сказала родителям: - Мама, папа, пожалуйста, простите меня. Лишнее явно сказала, не стоило. Можно было все сказать совершенно другими словами. - Прощаю, - ответил Игорь Георгиевич, - Но за тем, чтобы ты из дома никуда не выходила, буду все равно следить. - Хорошо, - согласилась девушка, - Может, хотя бы чаю пустишь попить? Младенец весь вертится, стучит ножкой и что-нибудь хочет. - Пошли, Толя, - сказала Анна Юрьевна и отвела дочь на кухню. - Люда, что за ерунда, как мне теперь спать-то? – со вздохом сказала Толя, - На животе нельзя, я беременна. На спине не могу, сама понимаешь почему. Только на боку, получается. Вот сама виновата, зачем я так папу из себя вывела-то… Знала бы, чем дело кончится, лучше бы не ходила никуда.