Из Сибири и снова в Сибирь - вторая сестра.

Наступил февраль 1900 года. Как и говорил Игорь Георгиевич, запястья Толи уже зажили, следов не осталось и уже никто не мог подколоть девушку на тему того, что она только что освободилась с каторги. Толе надоела беспокойная жизнь, поэтому девушка решила посвятить себя воспитанию детей и работе в больнице. Деятельность Люды Толя не осуждала и не поддерживала, однако, посчитала нужным напомнить сестре об осторожности. Сплетни, ходящие по Томску изрядно надоели Деминым. - В больнице Людку уже которую неделю обсуждают, - сказала Анна Юрьевна мужу, - Уже надоели. Якобы мужу она изменяет и мужиков водит. Кстати, надо сказать, я удивлена, что Толю так не обсуждали, когда она с Эдуардом закрылась в ординаторской, наверное, лишние люди не увидели. Однако последней каплей стал приход одной сплетницы прямо домой к Деминым. Услышав длинный рассказ о том, что Люда изменяет мужу направо и налево и вообще, чуть ли ни открыла у себя в доме подпольный бордель, Игорь Георгиевич сначала выставил женщину за дверь, а потом сказал супруге: - Ань, я пошел к Люде, поговорить надо. Ну что это за ситуация, ни о ком столько сплетен не ходило, ни о Толе, ни о Зое. Может, действительно в чем-то люди и правы. Придя в дом к Люде, Игорь Георгиевич увидел шокирующую картину: Люда сидела за кухонным столом и собирала бомбу, а Мишка сосал какую-то железяку. - Миша, поиграй в кубики, - сказал Игорь Георгиевич внуку, отобрал у него железку, взял ребенка на руки и отнес в комнату, - Смотри, кубики, паровозик, загрузи вагончик кубиками и отправь его к мишке с зайцем. После чего Игорь Георгиевич вернулся на кухню к Люде. - Люда, ты что творишь? – начал разговор мужчина, - При ребенке таким занимаешься, ты какой пример ему подаешь? Пусть у него будет выбор, чем в жизни заниматься, каждый сам должен решать, за действующую власть он или нет. Услышав в ответ, что это не его дело, Игорь Георгиевич возмутился, но решил попробовать достучаться до сердца дочери: - Люда, - продолжил он, - Ну скажи ты мне, кто бомбы на кухне собирает, для этого отдельное помещение нужно, в конце концов. А если рванет? Себя не жалко, сына хотя бы пожалей. Двадцать четыре года человеку, а ума нет и вряд ли появится. Вздохнув, Игорь Георгиевич добавил: - Люда, ты что, до сих пор не поняла, что все это бессмысленно, что даже в Москве или Петербурге сложно чего-то добиться, а в Томске вообще ты занимаешься глупым делом. Услышав, что Люда снова огрызнулась, последнее терпение мужчины лопнуло. - В полицию бы сообщить, по-хорошему, о том, что ты дома фабрику по сбору бомб устроила, да жаль тебя, если снова на каторгу попадешь, - сказал Игорь Георгиевич, - А выдрать тебя как сидорову козу я и дома могу. Заглянув в комнату и убедившись, что Миша играет в кубики с плюшевым зайцем, мужчина закрыл дверь, вытащил из брюк ремень и выполнил обещание. - Муж в жандармерии служит, свекор – обер-полицмейстер, а она устроила в доме не пойми что, - выругался Игорь Георгиевич, - Ни стыда, ни совести, ни капли разума.