Из Сибири и снова в Сибирь - вторая сестра.

На протяжении следующего месяца Анна Юрьевна усиленно пыталась помочь Люде вернуться к нормальной жизни. Женщина, вспоминая Зою, как она вернулась с каторги, старалась и не оставлять дочь одну, и не навязываться ей сильно. К апрелю 1900 года Люда более-менее начала возвращаться к привычной жизни, снова заниматься хозяйством. А однажды произошел разговор, немало удививший Деминых. Так как Люда жила в семье Деминых уже начиная с взрослого возраста, с двадцати лет, супруги не задумывались о какой-то эмоциональной составляющей, которую они давали своей родной дочери Марии или Зое с Толей. Люда сразу стала членом семьи, но каких-то задушевных разговоров с девушкой не велось. - Что с тобой, дочка? Ты какая-то перевернутая, - сказал однажды Игорь Георгиевич Люде. - Да просто потерялась немного. Не знаю, каково мое место и роль в семье, каково мое место в жизни. Я чувствую себя маленькой девочкой, оставшейся одной в темном лесу и не знающей дороги домой. Как мне воспитывать Лисенка, если я не знаю что я такое… - ответила Люда и мужчина задумался, что лучше ответить дочери. - Люда, ты наша дочь, пусть уже взрослая, соответственно, мы одна семья, - сказал Игорь Георгиевич, - Пока ты живешь с нами, то наша семья, наш ближний круг – я, мама, ты и Лисенок. Соответственно мы должны заботиться друг о друге, помогать друг другу… Проговорив с Людой до вечера, Игорь Георгиевич перед сном сказал супруге: - Ань, вот если так разобраться, с Людой мы толком и не разговаривали никогда. Четыре года прожила у нас до каторги, ну даже два года, если выбросить все месяцы, проведенные за решеткой, а вот так, откровенно, как с Машей или девочками мы ведь не разговаривали. Били, наказывали, за дело, но не обсуждали ничего в таких уж деталях. Однажды Толя шла по улице, возвращаясь домой с работы. Вдруг девушка встретила Люду, которая выходила из лавки, купив себе водки и закуски. - Какой повод? – спросила Толя сестру. Услышав в ответ, что повода нет никакого, так же как и настроения, поэтому она хочет напиться, Толя вспомнила Смольный, походы по кабакам, лето в Томске, еще в годы учебы, и предложила девушке: - Люда, зачем бухать одной, давай вдвоем напьемся? Проведя Люду на задний двор родительского дома, Толя сказала сестре: - Помню, мы каким-то летом здесь бухали вместе, я, Зоя и Манечка. Помнится, перед третьим классом это было, веселое время, жаль, что давно уже было и прошло, не вернуть обратно… Испортив и себе настроение, Толя сказала: - Ладно, Людка, давай лучше не будем о грустном. Живы, здоровы, на свободе, детки есть, я замужем, ты тоже скоро замуж выйдешь. Что еще надо? Еще долго просидев на заднем дворе, Толя сказала: - Может, погуляем по городу? Услышав от Люды, что попадать в участок она не хочет, Толя согласилась с сестрой. - Тогда давай посидим на качелях, во дворе, - предложила Толя. Но до качелей девушкам дойти было уже не суждено, на задний двор заглянула Анна Юрьевна. Увидев дочерей в пьяном виде, женщина сказала: - Девочки, только прошу вас как приличных людей, не уходите никуда со двора, в участок еще заберут. Кивнув матери, Толя сказала: - Ладно, Люда, все равно потом попадет, давай посидим здесь, или на качелях, а потом уже и домой пойдем. Проведя еще немало времени во дворе, Толя, протрезвев, сказала Люде: - Ладно, пошли теперь домой. Надеюсь, уж в двадцать шесть лет по заднему месту не попадет. Придя домой, Толя сразу услышала реплику Анны Юрьевны: - Девочки, дорогие мои, ну зачем же вы просто так напились? Без повода. Вы же уже матери, как-никак, какой пример детям своим подаете? - Ну захотелось, мама. Люда захотела, я решила присоединиться, - ответила Толя. - Девочки, я все понимаю, вы уже взрослые, но не дело ведь пить от плохого настроения, неправильно же это, - повторила Анна Юрьевна. Поговорив еще некоторое время и с матерью, и с отцом, Толя потом сказала Люде: - Ну вот, Людка, детство кончилось, в двадцать шесть лет. Пей, кури, матерись, ничего за это уже не будет, наверное.