Из Сибири и снова в Сибирь - вторая сестра.

В июле 1902 года было довольно жарко. На улице припаривало, жара сменялась дождями и Анна Юрьевна себя чувствовала нехорошо. - Ань, может, лучше в больнице полежать, прокапаться? – спросил Игорь Георгиевич супругу. - Не вижу смысла, я могу и дома лечиться, - ответила Анна Юрьевна, - Тем более, Люда совсем от рук отбилась, не понимает ни разговоров, ни угроз. Деньги ворует, ну что это за ситуация? Станет мне легче, обязательно поговорю с Людой, причем пожестче. Когда Люда в очередной раз пошла куда-то по делам, оставив Алису на попечение Толи, женщина сказала: - Игорь, я полежу здесь на диванчике, на кухне, вроде, чуть прохладнее, чем в доме. Полежав на диване пару часов и став более-менее чувствовать себя лучше, Анна Юрьевна услышала, что скрипнула входная дверь. «Наверное, Люда пришла», - подумала женщина, - «И куда она ходила, вот разве можно так шляться?» Однако увидев чумазую, сопливую и невменяемую дочь, ползущую на четвереньках, глупо улыбающуюся и явно находящуюся под воздействием каких-то веществ, Анне Юрьевне стало плохо. - Игорь, иди сюда, - крикнула женщина. Испуганный мужчина прибежал на кухню и увидел Люду и супругу, которой стало гораздо хуже. - Нитроглицерин приняла, он у меня всегда рядом, теперь сделай укол какой-нибудь, а то помру еще, - сказала женщина. Пока Игорь Георгиевич суетился вокруг супруги, домой пришла Толя, чтобы узнать, не пришла ли пора возвращать Алису обратно. Увидев сцену на кухне, Толя тихо сказала сама себе: - Да, Людка, дура ты… Когда я во втором классе опиума обкурилась, ты была в шоке, переживала, в часовню ходила. А тут… - Толя, маме плохо, приходи попозже, - сказал Игорь Георгиевич дочери и девушка ушла обратно. - Игорь, с Людой надо что-то делать, нельзя так это оставлять, - сказала Анна Юрьевна супругу, - Придет в себя – займись ее воспитанием. - Займусь обязательно, Ань, ты не переживай, - ответил мужчина, - Только завтра, раньше не стоит. Доведя Люду до комнаты и уложив ее на неразобранную кровать, Игорь Георгиевич вздохнул: - Эх, Людка, что за поведение… Когда на следующий день Люда проснулась ближе к обеду, Игорь Георгиевич сказал дочери: - Люда, пошли поговорим. Дома мама болеет. Придя в сарай, Игорь Георгиевич сказал девушке: - Люда, твое поведение недопустимо. Мама болеет, у нее плохо с сердцем, и если плохую погоду исправить нельзя, то ты можешь, как минимум, не доводить маму. Если тебя бросил муж, это не повод вести себя как последняя шалава. Значит, надо наоборот, заняться каким-то нормальным, еще раз повторю, нормальным делом и искать себе нового спутника жизни. Взглянув еще раз в глаза Люде, Игорь Георгиевич сказал: - Довела маму до сердечного приступа, неужели у тебя совести нет никакой? Знаешь же, что мама сердечница, так почему ее не бережешь? С тобой непонятно что может случиться, Алиса сиротой останется. Я уж не говорю о том, что Лисенок свою мать почти не видит и практически все время проводит с Толей. Это еще хорошо, что она вчера не видела, в каком ты была состоянии, иначе бы точно такую психотравму получила, что слов нет. Следующий виток монолога отца был посвящен полиции. - Люда, а если бы тебя полиция забрала? – сказал мужчина, - Как бы ты объяснялась в полиции? Тебя бы арестовали надолго, хотя, может, и правильно бы сделали. Бессовестная ты, Люда, до безобразия. Взяв плетку от Воронка, которая валялась в конюшне без дела, Игорь Георгиевич сказал Люде: - На лавку легла, будем вспоминать каторгу. Когда Игорь Георгиевич вернулся домой, Анна Юрьевна сразу спросила супруга: - Где Люда? - В сарае запер, пусть посидит недельку на хлебе и воде, - сказал мужчина и пересказал то, что произошло только что, - Не знаю, когда она теперь сядет, но сама во всем виновата. - Выдрал девочку, жалко… - сказала Анна Юрьевна, - Хотя правильно, наверное, не дело вот так устраивать безобразия. Она хоть поняла, когда ты с ней разговаривал, или не понимала ничего? - Не знаю, - честно ответил Игорь Георгиевич, - Надеюсь, что поняла. - Сходить надо, проверить, не плохо ли ей, - сказала Анна Юрьевна, - А то мало ли что… Я схожу. Потихоньку встав, женщина вышла из дома.