Из Сибири и снова в Сибирь - вторая сестра.

Следующие два с лишним месяца прошли спокойно. Люда снова вернулась к работе только в больнице и вела хозяйство. Анна Юрьевна старалась максимально научить дочь всем хитростям, которые она знала, и все равно постоянно продолжала за ней приглядывать. Женщина, вырастившая кроме Люды еще троих дочерей, чувствовала, что не все так просто, как кажется, Люда пока что успокоилась, но что ждать дальше – никто не знает. - Игорь, кажется, только с Машей такого не было, с ней меньше всего проблем было, - сказала Анна Юрьевна супругу, - Вот мне даже в страшном сне не приснилось бы, что Маша приползает домой на четвереньках или ворует зарплату. Не было такого, она уже с двадцати четырех лет классной дамой была, чужих детей воспитывала, а здесь… - Но ведь Люда ведет себя прилично, - сказал Игорь Георгиевич, - Может, она изменилась? Как же хочется в это верить. - Да, мне тоже очень хочется в это верить, но материнское сердце другое говорит, - сказала Анна Юрьевна, - Лучше бы она уже в ближайшие дни нас матом послала, отругали бы ее и все, больше ничего бы душа не ждала в таком предчувствии… Поговорив с мужем, Анна Юрьевна неожиданно для себя забыла этот разговор – сердце опять дало о себе знать. - Игорь, может, пару дней в больнице полежать? – предложила Анна Юрьевна, - А то что-то не так, я это чувствую. Вроде уже не весна, май месяц, а чувствую себя как-то не так… Пролежав в больнице четыре дня, Анна Юрьевна снова вернулась домой. Женщина чувствовала себя, вроде бы, лучше, но не была уверена в этом. Решив попросить дочь сходить в аптеку за лекарствами, Анна Юрьевна пришла в комнату к Люде. Однако увидев, что Люда, то ли ради шутки, то ли по какой-то другой причине положила женщине в кошелек поддельную купюру, Анне Юрьевне сразу стало гораздо хуже. - Дочка, сердечных капель принеси, - сказала Анна Юрьевна, усаживаясь на стул. Не глядя выпив то, что принесла Люда, Анна Юрьевна упала в обморок. Игорь Георгиевич был в больнице, когда к нему прибежала Люда. - Папа, маме плохо, - испуганно сказала девушка. Примчавшись домой, Игорь Георгиевич увидел, что жена лежит на полу, вроде бы, в сознании, но в явно тяжелом состоянии. - Люда, принеси холодной воды, - сказал Игорь Георгиевич и вдруг заметил, что дочь, взяв внучку на руки, куда-то убежала. - Бросила… - задумчиво сказал Игорь Георгиевич, принес лекарства и начал хлопотать над супругой. Через минут десять Анна Юрьевна, почувствовав себя чуть лучше, встала с пола и осторожно перебралась на кровать. - В чем дело, что произошло? – спросил Игорь Георгиевич супругу. - Люда подложила поддельную купюру, которую только что сама нарисовала, мне в кошелек. Я как представила, что вытащу эту купюру в лавке, придет полиция, участок, придется объясняться, доказывать, что ты не при чем… - сказала Анна Юрьевна, - Стало плохо, попросила ее принести капель, Люда принесла, но, по-моему, не то. Мне стало плохо, упала в обморок. Игорь, почему все так складывается? Зачем Люда так поступает? - Дура, вот и поступает, - ответил мужчина, - Или на каторге с ума сошла, но профессионально шифруется. Более-менее отлежавшись, Анна Юрьевна почувствовала себя чуть лучше. - Полегчало, - сказала женщина, - Теперь бы Люда уже возвращалась, куда она ушла? Толя, узнав всю ситуацию, сказала сестре, которая к ней пришла: - Людочка, ты зря так поступила, глупо очень… Возвращайся домой, спроси хоть, как дела у мамы. Зачем же ты сбежала? Получив в руки Алису, Толя сказала: - Иди, Люда, не надо у меня отсиживаться, не делай себе хуже. Тебе и без того влетит за то, что маму бросила. Когда Люда пришла домой, Игорь Георгиевич сказал дочери: - Ну, Люда, и что это за поведение? Довела маму до приступа, бросила потом. Для надежности взяв дочь за руку, чтобы она не сбежала, Игорь Георгиевич повел Люду в сарай. - Люда, ты могла ошибиться, ты могла не сообразить и дать маме не те капли. Но вот так взять и бросить потом нас, в такой трудный момент… А нам помощь в виде еще одной пары рук очень понадобилась бы, - сказал Игорь Георгиевич, - Маму довела до приступа, купюру подложила ей поддельную, а если бы мама этой купюрой расплатилась, потом в участке объяснялось и уже там ей стало плохо? Вздохнув, мужчина добавил: - Люда, я за все эти годы Воронка в десять раз меньше обидел, чем тебя за последний год этой плеткой порол, неужели тебя это ни на какие мысли не навевает? Вот ты подумай, неужели мне не обидно, что младшая дочь до сих пор успокоиться не может и я ее должен как маленькую наказывать? Ложись на лавку, то в полиции ты так ложилась, теперь дома… Через некоторое время заперев Люду в сарае, Игорь Георгиевич вернулся домой и сказал супруге: - Откроешь, когда посчитаешь нужным, я уже не знаю, как воспитывать великовозрастную девочку.