***
Лэнс возвращается домой и переосмысливает само своё существование. В груди тесно и жарко. Как и в штанах, впрочем, но с членом он хотя бы может разобраться в ду́ше.***
— Так что? — спрашивает Ханк, закинув ноги на диван. — Что думаешь? — М-м? — О клубе? — О. — Лэнс моргает. — Ничего так. Ханк ухмыляется. — Ничего так? Я заглядывал узнать, как ты там, но ты крепко залип на танцоров. Лэнс кусает щёку изнутри. — Они, э-э… молодцы. Хорошо выступили. Вроде бы. Ханк смеётся и откидывается в кресле, хватая ещё кусок пиццы. — Конечно, дружище. Я думал, мы уже пережили твой кризис ориентации. — М-м. — Лэнс ёрзает, изо всех сил делая вид, что ничего такого не думает. — Кстати, вопрос. — Да? — Этот, э-э. Пурпурный чувак. Пурпурный человек-лев. — Лэнс взмахивает рукой. — Что у него с, э-э. — Он отставляет локоть, и Ханк понимающе хмыкает. — У Широ с рукой? — Ага. Ханк закусывает щёку и садится ровнее. — Ну, Широ не очень любит распространяться, но в клубе, по-моему, все знают. — Знают что? — Широ бывший военный. — Ханк делает глоток из стакана и продолжает: — Потерял руку за границей. Лэнс молчит. Чувствует себя слегка виновато и моргает. — Ой. — Ага. — Ханк вздыхает. — Вернулся домой с ПТСР и ампутацией, и его жена не выдержала. Развелась с беднягой. — Боже мой. Ханк пожимает плечами. — Это очень печально было. Мы через клуб познакомились. Он, по-моему, подался в стриптизёры, потому что у него никакого опыта нет, кроме армии. — Адский ад. — Лэнс скрещивает руки. — Это так грустно. Сколько ему? — Он на год или два старше нас? — Бля. — Ну, я тебе так скажу. Широ натурально самый славный чувак, которого я в жизни встречал. — Ханк смеётся. — У нас в клубе действует негласное правило: Широ не огорчать. Этого нет в руководстве, но подразумевается. — Замётано. Так откуда у него эта офигенская рука? — О! — Ханк улыбается, просияв. — Это от нас с Пидж. В прошлом году я узнал, что мы учимся вместе на инженерной биомеханике. — Серьёзно? — Ага! Пидж мне показали чертежи более продвинутого протеза. У Широ был нормальный, но тот не так много умел, разве что сгибался в локте. Мы с Пидж нашу диссертацию по этой руке писали, пытаясь реализовать подвижные пальцы. Благослови боже трёхмерную печать. — Так вот над чем ты весь год корпел? — смеётся Лэнс. — Прекращай быть таким умным до усрачки. Ханк смеётся тоже. — Весь труд того стоил. Ты бы видел, как Широ после стольких лет впервые пошевелил пальцами. Божественно. Лэнс улыбается, пихнув Ханка коленом. — Ты классный человек, дружище. — Хотел бы я то же самое про тебя сказать. — Жопа! — хохочет Лэнс и пинает его. — Козлина! — Шучу, шучу!***
В студии тихо. Пара девочек разминаются в углу, болтая под музыку. Лэнс вытягивает руки высоко над головой и взволнованно раскачивается. Он готов приступить, готов учиться, готов вкалывать. Маленький радиоприёмник периодически ловит белый шум, свет над головой мигает время от времени, отчего в студии царит дух ретро. Лэнс смотрит на высокие зеркала перед собой, вздыхает и садится, чтобы размять ноги. Он разогревается, тянется пальцами к носкам, вжимаясь через раз лбом в колени. И подпрыгивает, когда его бодро окликают: — Надо же, какой ты гибкий, а? Лэнс поднимает голову и поспешно выпрямляется. — Э-э… — Это хорошо. — Аллура улыбается и скрещивает руки. — Это значит, что нам не придётся тебя растягивать. — Она выглядит отлично в спортивном бра и леггинсах, но Лэнс уже усвоил, что Аллура стрёмная до задницы, так что он лучше попридержит флирт при себе. Лэнса вполне устраивает, чтобы его член оставался там, где сейчас растёт, спасибо. — Я вообще хочу знать, о чём ты? — Не-а. — Аллура ухмыляется. — Поднимайся. Готов заучивать базовые танцевальные движения? — Абсолютно. — Лэнс ухмыляется тоже, сцепив руки за спиной. На тренировку он пришёл в старых спортивных штанах и мешковатой футболке. Он совсем не похож на остальных танцоров с их блестящими откровенными шмотками, но без разницы. Он потратится на подходящие шортики с первой зарплаты. — Замечательно! — Коран хлопает в ладоши. — Сегодня трогать пилон не будем, начнём с самых танцевальных азов. Лэнс кивает, хоть и чувствует себя куда менее уверенно, чем делает вид. Всё хорошо, всё нормально. Он, вообще-то, на лету схватывает. Коран терпеливый. Он показывает каждое движение по два раза, оттопыривает большие пальцы, когда Лэнсу удаётся повести телом как надо. Аллура… не очень терпеливая. Когда он запинается, она рявкает на него, когда он не припадает к полу, как показали, она злится. — Вот тут, — тычет она пальцем в живот Лэнса. — Вот тут втяни. — Мне там втягивать нечего. — Втягивай всё равно! Лэнс фыркает, делает вдох, медленно ведёт телом и разводит бёдра, опускаясь на колени. — Лучше, — кивает Коран. — Но всё равно недостаточно уверенно. Ты же сальсой занимался, да? Лэнс поднимается на ноги. — Да? — Попробуй вспомнить, как оно было. Секс продаётся, сам знаешь. Лэнс кивает. — Ну, да. И пробует снова.***
Он сидит в углу, потягивая воду, и наблюдает за репетицией. Танцоры держатся легко, подвижные, как вода. Вода, вода, думает Лэнс, нужно быть, как вода. Когда в студию входят Широ и Кит, у Лэнса разве что минералка носом не идёт. Рука Широ непринуждённо приобнимает Кита за плечи и даже сжимается разок, прежде чем отпустить. Кит придерживает его за талию и выглядит как распоследний самодовольный засранец, когда бросает сумку на пол и зарывается в её содержимое. Лэнс прикрывает рот рукой, чтобы не было видно отвисшей челюсти, и старательно смотрит в пол. — Ой, я не сказал, что они встречаются? Лэнс дёргается и вскидывает голову, прижигая Корана взглядом. Тот крутит между пальцев ус и подозрительно невинно улыбается. — Нет, — бурчит Лэнс. — Из головы вылетело, наверное. — Наверное! Они чудесная пара. Ты обязан посмотреть на их совместное выступление. Они очень популярные. Можно представить. Лэнс остаётся до конца репетиции и возвращается домой до открытия клуба. Он настроен решительно, готов тренироваться, готов выйти на сцену, готов танцевать так, как он точно знает, что может. На мгновение он забывает о деньгах.***
— Эй, Аллура? Аллура? Эй, Аллура… — Что? — Она оборачивается, уперев руки в бока. — Ты должен был смотреть. — Я смотрел. — Не смотрел он, но ладно. — У меня вопрос. — Что такое? — Что «паладин» вообще такое? — Лэнс скрещивает руки. — Или лев, или как их там. Аллура недоуменно моргает. — Коран тебе не объяснил? — Не-а. — Ну, ты пока лев. — Она указывает на него пальцем. — Один из танцоров. Если будешь прилежно работать, станешь паладином. — А они кто? — Они те, кто хорош настолько, что имеет право выступать соло. — Она подмигивает. — О. — Лэнс ухмыляется. — Значит, буду одним из этих. — Вот даже как? — Аллура вскидывает бровь и отворачивается снова. — Тогда вперёд, тренируйся.***
Каждый день Лэнс возвращается домой выжатым. Болят бёдра, но особенно болит пресс. Аллура не шутила, когда назвала это тяжёлым трудом — Лэнс как-то недооценивал всё это стрип-дело. Но он не из тех, кто отступает перед трудностями. Как-то он засиживается допоздна, наблюдая, как стройные тела вьются у пилонов и на полу, и перед лицом вдруг возникает рука. — Привет, — говорит рука — э-э, то есть, Широ, улыбаясь так тепло и дружелюбно. Лэнс смотрит сначала на кисть, потом на предплечье, потом на это восхитительное лицо, на необъяснимо привлекательный шрам поперёк носа. Лэнс пялится и пялится, и запоздало вспоминает, что руку ему, чёрт дери, было бы неплохо пожать. — П-привет. — Кит мне только сказал, что ты новенький. Я подумал, что стоит представиться. — Он улыбается: — Я Широ. Лэнс поднимается и ухмыляется: — О, я-то знаю, кто ты, Пурпурный Паладин. Тот натурально вспыхивает, и ничего очаровательнее за свои двадцать два года жизни Лэнс ещё не видел. Широ трёт протезированной рукой затылок и смеётся. — Ага, понятно. — Я Лэнс. — Он улыбается. — Чувак мой, ты мега-талант. — Спасибо! — Широ улыбается тоже. — Здорово видеть здесь свежие лица. — Правда? — Угу. Мы новых танцоров не брали уже пару лет как. — Ты серьёзно? — Лэнс моргает. — Как так? — Ну, э-э. — Широ коротко смеётся и поднимает взгляд на мигающую лампочку. — Если ты не заметил, дела у клуба как-то… не очень. Лэнс строит наивное лицо. — Да ла-а-адно? Широ фыркает. — М-гм. Аллура подумала, что новенькие как-то поправят положение. — Придётся выложиться на полную, значит. — Лэнс ухмыляется, но чувствует, как сердце физически прекращает биться, когда Широ улыбается ему. — Да, пожалуйста. — Он хлопает Лэнса по плечу, и кожа в этом месте приятно согревается и покалывает. — Дай мне знать, если будет нужна помощь, хорошо? Лэнс сглатывает и кивает. — Спасибо, чувак. Широ уходит, и Лэнс с трудом отдирает взгляд от этой идеально вылепленной задницы.***
— Продолжай. — Аллура кивает. — Толкайся протяжнее. Сексуальнее. Лэнс тяжело дышит; он ещё даже до пилона не дошёл, до сих пор пытается разучить одну и ту же последовательность движений. Лэнс не то чтобы нетерпеливый, но это уже начинает затягиваться, серьёзно. — Чувак. Я уже по-максимуму сексуально это делаю. — А мне нужно сексуальнее. Лэнс скрипит зубами и жарко выдыхает. Он старается как может, вообще-то. Толкание бёдрами в пустоту может быть горячим только до определённой степени. — Это всё, что у меня есть. — Лэнс обводит себя жестом. — Я не качок, как Широ. От меня не исходит аура мудилы-плохиша, как от Кита. Аллура вскидывает бровь. — Вот как? А что у тебя есть тогда? — В смысле? — Ты же знаешь, что мы тебя наняли не просто так. — Я думал, вы меня наняли, потому что я латинос. Аллура прикладывает ладонь ко лбу и вздыхает. Прикрывает глаза, открывает снова, стараясь дышать ровно. Выдыхает. — Нет, Лэнс. Не поэтому. — Она сцепляет руки за спиной и улыбается, самодовольно и куда спокойнее: — Скажи мне. Ты знаешь, что из себя представляет твинк? — Ага. Меня. — Именно что, — кивает Аллура. — Ты высокий и долговязый. Я знаю, что ты наблюдал за остальными, как Коран велел, но я вижу, что ты пытаешься сделать. — Она машет в сторону пустующего зала. — Ты пытаешься быть как они. — Э-э… — Лэнс закусывает губу. — Ты мне советуешь прокладывать свой собственный курс, что ли? — Господь, нет. — Аллура смеётся. — Поищи танцоров с похожим телосложением. Посмотри, что они делают. Танцуй так, как подходит именно тебе. — Бессмыслица какая-то, — фыркает Лэнс. — Это же всё одна и та же хореография. — Чёрт возьми, Лэнс. Просто доверься мне.***
Лэнс доверяется. Он не может позволить себе оплачивать интернет сейчас, но через улицу от его дома есть библиотека. Он садится за компьютер на самом отшибе и удаляет историю посещений за час. Какое-то время он близок к тому, чтобы отчаяться. Каждый день он смотрит на других танцоров, сильных мужчин, прекрасных женщин, которые трудятся в студии. Каждый день он видит Широ, соблазнительного и непринуждённого; видит Кита, без усилий кружащегося у пилона отточенными движениями, горячего, пылкого — это подливает масла в его огонь, мотивирует вкалывать ради первого чека. Отдельно бесит то, что Кит и Широ едва ли удостаивают его хоть взглядом. Он добьётся их внимания, чёрт возьми, заставит смотреть на него, пока не выжжется навеки на чужой сетчатке. Не сразу до него доходит, что же Аллура имела в виду — танцевать под своё телосложение. Не сразу понимает, что за философскую загадку она подкинула, как чёртов Мастер Угвэй. Но в один прекрасный день всё — разговоры про сальсу, обсуждение тел, — складывается в целое. Нужно давить преимуществами.***
В день, когда Лэнсу выдают его первую зарплату, он танцует по дороге в прачечную. По дороге домой тоже. Виляет бёдрами, пока готовит ужин. Падает на шпагат, чтобы поднять оброненную на пол вилку. В какой-то из дней он забывает закрыть жалюзи. Миссис Дороти по соседству получает возможность обозреть его задницу во всей красе, и его немножко пугает, что письменной жалобы на него не поступает. Никогда нельзя забывать о жалюзи, всего святого ради, никогда не забывать. Зато он наконец-то покупает себе шорты из спандекса. Ура! Теперь он как родной.***
— Ого! — улыбается Коран на следующей неделе. — Лэнси, малыш, у тебя заметно лучше получается. — Перестань меня так называть, — смеётся Лэнс. — Нет, в самом деле, — перебивает Аллура со своего стула. — Ты двигаешься намного плавнее. Ты репетировал? — А-ага. — Это хорошо, — кивает Коран. — Попробуй ещё ниже припасть. У тебя должно хватить гибкости. Помни, этот танец рассчитан на группу из трёх, поэтому тебе нужно постараться, чтобы как-то выделиться. — Точно. — Ещё раз. — Аллура взмахивает рукой. — И не забывай про глаза. Очаровывай зал и забудь о стыде. — О, Аллура, — воркует Лэнс, — ты же знаешь, я бесстыдник. — Вот поэтому тебя и наняли. — Она ухмыляется. — Танцуй давай. Лэнс кивает, и Коран отматывает трек. Песня начинается с начала, а Лэнс начинает с плеч. Ведёт ими назад, и руки следуют за движением. Он вскидывает бёдра, ведёт ими вниз, кладёт пальцы на живот и скользит вверх, к шее, задирает руки над головой и припадает на правую ногу всем телом. Он вспоминает уроки сальсы, как двигал тогда бёдрами и как плавно шагал. Вспоминает о воде, податливой и текучей. Следить нужно одновременно за кучей всего — за глазами особенно, он вспоминает, что нужно вскинуть взгляд и посмотреть на Аллуру; получается не то чтобы соблазнительно, скорее самодовольно, но он старается, как может. Он проезжается по полу на коленях и снова ведёт всем телом. Он пропускает шаг, но покрывает это, нырнув пальцами под футболку, закатывает её выше пупка и одёргивает обратно. Стыд подкрадывается на одну сотую долю секунды, но Лэнс вспоминает порядок движений, вспоминает, что нужно вскочить на ноги, нужно думать о сексе, сексе, по́те и деньгах. — Потрясающе, — ухмыляется Коран. — Больше упора на взгляд только, будь добр. Лэнс моргает и пробует ещё раз. Аллура кивает. — Красивые глаза. Синие. На них можно сыграть. Коран согласно мычит. Лэнс на секунду отвлекается, улыбаясь похвале. — О-о-о, так ты считаешь, что у меня красивые глаза? Аллура перестаёт улыбаться. Она скрещивает на груди руки и рычит: — Лэнс. — Да что? — Первое правило стриптиза. — Аллура встаёт со стула. — Не отвечай на комплименты, пока исполняешь номер. — Что, правда? — Лэнс фыркает. — Тоска зелёная. Коран трёт переносицу. — Ну, понимаешь, это рушит иллюзию. Что ты эдакое неземное сексуальное создание, которое выше человеческих желаний. — В этом и заключается главная работа стриптизёра? — Да и нет. — Аллура закатывает глаза. — Короче, не отвлекайся. Ещё раз. Лэнс бурчит себе под нос, но возвращается в исходную позицию. Так он и знал, что похвала долго не проживёт, но это ничего. Ничего. Он ещё всем покажет.***
За кулисами пахнет лосьоном и по́том, что, если уж говорить откровенно, не лучший на свете аромат. От битого молью занавеса, отгораживающего сцену, затхло несёт лаком для волос. Сегодня вечером Лэнсу разрешили только смотреть, но он решительно настроен учиться. Он стоит, смотрит, как танцоры сменяют друг друга, выходят полностью одетые и собранные, а возвращаются такими, будто их через пекло протащило. Это как смотреть на работу машины для выделки звездопузых сничей доктора Сьюза ― вот красавцы и красавицы входят, вот выходят готовые, битком набитые деньгами стриптизёры в тесном нижнем белье. Лэнс стоит за кулисами; Лэнс видит то, чего видеть не должен. Спрятанный в закоулке между гримёрной и главным занавесом Лэнс слышит слова, произнесённые с теплом, вполголоса. «Ты сегодня потрясающе выступил». «Ты тоже». Лэнс оборачивается и видит их. Кита, который обнимает Широ за шею и улыбается так мягко. Широ ухмыляется ослепительно ― и целует его вот так запросто, бережно и нежно, так невозможно невинно, будто не танцевал только что стриптиз в одних стрингах. Лэнс отрывает от них взгляд, но ноги остаются стоять, где стояли, приросшие к доскам пола. Тихо, ещё тише он слышит: «...готовишь ужин сегодня?» «М-мгм». «Ты самый лучший». Ещё поцелуй. «Люблю тебя». Сердце Лэнса бьётся, глупое. Колотится невыносимо. Хватит, хватит, хватит. Прекрати. ― О, привет, Лэнс! Он цепенеет и разворачивается на пятках. Широ улыбается, приобнимая за талию равнодушного Кита. ― Привет, ― улыбается Лэнс. ― Отличная работа сегодня, чувак. ― Спасибо. ― Широ улыбается тоже, и его шрам чуточку розовеет на скулах. ― Ты пришёл только смотреть? ― Ага. ― Лэнс переступает с ноги на ногу и закусывает губу. ― Жду не дождусь, когда тоже смогу туда подняться. Но пока стараюсь нахвататься всего, что могу. ― Уважаю твоё рвение. ― Вперёд не забегай, ― цедит Кит. ― Если Аллура и Коран занимаются с тобой отдельно, пользуйся возможностью. Лэнс на его тон обиженно фыркает. ― Я и пользуюсь. ― Я знаю, что пользуешься, ― встревает Широ, такой умиротворяющий, такой спокойный. Пиздец какой горячий. Какой же пиздец. ― Ты уже начал осваивать пилон? ― Чуть-чуть. ― Лэнс жмёт плечами. ― Самые азы. ― У тебя всё впереди, не волнуйся. ― А сколько тебе понадобилось? Широ задумчиво мычит, переступает с ноги на ногу и прижимается к Киту чуть ближе. ― Я не очень много на пилоне выступал. Из-за руки. ― Он смотрит на Кита. ― А ты? Тебе сколько потребовалось, четыре месяца? ― Три, ― поправляет Кит, ― чтобы перейти к сложной хореографии. На сцену меня пустили через месяц. ― М-м. ― Широ кивает. ― Ну да. Месяц или около того. Лэнс закусывает щёку изнутри и перекатывается с носков на пятки. ― Круто, круто. ― Он умолкает, затем ухмыляется: ― Значит, придётся побить твой рекорд. Кит щурится, Широ смеётся: ― Удачи тебе с этим. ― Домой езжай. ― Лэнс взмахивает рукой. ― Отоспись. Ты заслужил. ― Эй, ― фыркает Кит. ― А я что? Я тоже выступал, между прочим. ― Ты тоже ничего так, ― поддевает Лэнс и хохочет, когда Кит выпячивает грудь, и раздражённо кривит это своё хорошенькое лицо. ― Ладно вам. ― Широ всё так же улыбается. ― Увидимся завтра, Лэнс. ― Увидимся, ― кивает Лэнс, и сцепляет за спиной руки, и сплетает, сплетает пальцы, пока сам не превращается во взмокший, пульсирующий комок сумбура.