***
За кулисами толчея: костюмеры торопливо упаковывают одних раздетых танцоров в костюмы, другие сидят перед трюмо. Несмотря на более-менее современную сцену, за кулисами царит дух старого театра. Трюмо подсвечены старыми круглыми лампами, которые дают оранжевый свет, дощатый пол то и дело скрипит под ногами. Стена, отделяющая их от зала, достаточно толстая, чтобы пропускать лишь глухие удары баса. Лэнс стоит столбом, сунув большие пальцы в карманы, и вертит головой, пытаясь понять, куда податься. Коран просто сказал: приходи к полуночи, выход в два. Кто-то окликает его, звонко и решительно: — Лэнс? Он опускает взгляд: миниатюрная девушка с зелёными волосами, очаровательно круглолицая. Она упирает руки в боки и улыбается: — Лэнс же, правильно? — Да! — Он моргает и протягивает руку. — Привет. — Зашибись. — Она жмёт его ладонь. — Ты мой на эту ночь. Я Лори. — Рад знакомству, Дори. — Лори. — Я так и сказал. Он собирается добавить что-то ещё, но его пихают в спину, и под задницей оказывается кресло. Лори разворачивает его так резко, что аж голова кружится, и Лэнсу приходится проморгаться. Ладно, хорошо. — Макияж носил когда-нибудь? — Э-э, — моргает Лэнс. — Тональник. — Сойдёт для начала. — Лори кивает и ныряет в свою, откровенно говоря, устрашающую сумку, содержимое которой можно назвать знакомым разве что смутно. Она размазывает что-то по его лицу, и мозг Лэнса отключается. Всё внимание сосредотачивается на Широ, который сидит в кресле напротив, прикрыв глаза. Терпеливо ждёт, пока гримёр нарисует на его веках тёмно-фиолетовые завитки. Он восхитительный и сияет. Лэнс подаётся чуть левее, и Лори шипит: — Сиди смирно. — Прости! Он прикусывает язык и барабанит пальцами по колену. «Всего полчаса», сказал тогда Коран. «Большинство наших ребят выступают по несколько раз за ночь, но вы начнёте с одного раза — посмотрим, как справитесь». Тридцать минут. Лэнс не нервничает. Вообще. Совсем нет. Он знает хореографию вдоль и поперёк. Всё схвачено. Лэнс залипает на выточенную челюсть Широ, пока в помещение не входит Кит. Дверь хлопает, закрываясь, и рука Лори дёргается. Похожая на ручку штука, которую она держит, уезжает вниз. — No me jodas, — ворчит она и разворачивается испепелить его взглядом: — Кит! Серьёзно? Другие гримёры присоединяются к её ворчанию, и Кит вскидывает руки, защищаясь: — Простите, простите. — Эй. — Лэнс оборачивается, чтобы посмотреть на неё. Она встревоженно смотрит на полосу на его щеке, но Лэнс ухмыляется: — Habla español? — Por supuesto! — Она улыбается, разворачивается к трюмо и берёт салфетку для снятия макияжа, которой осторожно промокает свою ошибку. Лэнс переводит взгляд на Кита, который чмокает Широ в губы, прежде чем занять место у своего трюмо. Лэнс сглатывает, и ногти впиваются в колени. — Так значит, — начинает Лори, — ты тот новенький малый, про которого все говорят. Почему решил к нам наняться? — О-о, обо мне сплетничают? — Глаза закрой и на вопрос отвечай, чудо. Он смеётся. — Деньги на жильё нужны были. Лори хмыкает. Её лицо совсем близко, пальцы ловко растушёвывают что-то на глазах Лэнса. Она отстраняется и рисует свежую линию на его веке. — Estas seguro que no es por ellos dos, los paladines cariñosos? Лэнс открывает глаза и упирается взглядом прямо в Широ, который говорит что-то Киту с наиглупейшей улыбкой на лице. Кит занимается своим гримом сам, и он улыбается в ответ. Кит нечасто улыбается, но когда всё же решает — выходит ослепительно. Его глаза сверкают, а ямочки на щеке делают его менее суровым, более человечным. — Definitivamente no, — отвечает Лэнс, надувшись. Лори пожимает плечами. — No te lo niego. Esos malparidos son muy calientes. — Д-да хорош уже, — сбивчиво бормочет Лэнс. — Necesitaba un trabajo, y yo se como bailar. Он ещё раз смотрит на Широ и Кита, которые, к его удивлению, смотрят в его сторону. Лэнс опускает взгляд так стремительно, что в висках начинает ломить. Их, наверное, удивил трёп на испанском, только и всего. Ничего такого. Лори пожимает плечами. — Sigues aver si te deja dormir. — Она снова зарывается в сумку и ухмыляется: — Но если ты стараешься не палиться, то поменьше глазки строй, что ли.***
Стринги не то чтобы неожиданность. Неудобные поначалу, но точно не неожиданность. Их группа выступает в одинаковых спортивных штанах серого цвета, спадающих свободно и стягивающихся на щиколотках. Стилист одёргивает их на Лэнсе, чтобы сидели пониже, и поправляет джинсовую жилетку на его обнажённой груди. Лэнс стоит чуть в стороне, наблюдая, как Широ сводит зал с ума. Лэнсу, видимо, благоволят небеса сегодня, потому что ему выпадает возможность увидеть номер с котиком. Широ обряжен в кошачьи ушки, симпатичный ошейник и тонкие фиолетовые шорты. Он стоит на четвереньках между ног у какого-то мужика. Зал ликует — Широ поднимается с пола, аккуратно ставит стул обратно и забирается к мужику на колени; прицепленный к поясу хвост раскачивается. Зал заполнен едва наполовину — привычное для клуба дело. Кев и Коултер топчутся у Лэнса за спиной, спокойно переговариваясь. Для них это будничное выступление, как-никак; это Лэнс тут зелёный. Его потряхивает от несвоевременного предвкушения, но всё в порядке. В зале сегодня пара хорошеньких девочек — и очень привлекательный парень в переднем ряду. Может, если повезёт, Лэнсу что-то обломится этой ночью. Он расправляет плечи. Делает глубокий вдох. Улыбается. Со сцены Широ возвращается несколько пасмурным. Кит встречает его ухмылкой и смешком, треплет кошачьи уши и шлёпает по заднице. Это мило, мило, мило. — Эй, там! Лэнс подпрыгивает от неожиданности и оборачивается к Корану. — Удачи тебе сегодня. — Тот хлопает его по плечу. — Расслабься. Держись программы. Ты справишься, приятель. — Спасибо, чувак, но я и так зажгу. Музыка сменяется привычным клубным трэшем; посетители разворачиваются к своим столикам. Вот она, главная трудность выступлений в перерывах: за внимание нужно сражаться. Лэнс, впрочем, сражаться готов.***
Засунув руки в карманы, Кев и Коултер выходят первыми, такие чертовски расслабленные, чтоб им неладно. Лэнс старается выпятить грудь, но на их фоне он, скорее всего, выглядит, как новорождённый котёнок. Он оглядывается; Коран показывает ему оттопыренный большой палец. Кев и Коултер начинают с несложной хореографии — Лэнс следует примеру. Она простая и неторопливая, призванная притягивать взгляд, но не чересчур. Сдержанные движения тел, руки, одёргивающие полы жилеток. Лэнс смотрит в зал; за ними наблюдает пара-тройка человек от силы. Остальные треплются между собой, принимая напитки из рук Шэй и Пидж. Ладно, хорошо. Втроем они занимают места у своих пилонов и кружатся легко, неспешно, отрепетировано подтягиваются, синхронизированные. Лэнс цепляется за шест взмокшей ладонью, подпрыгивает, сгибает ногу в колене и бросает тело вперёд, как Коран учил. Он осознаёт, что двигается немного деревянно, но диджей кивает в такт музыке, и Лэнс начинает тоже. На сцене неплохо, вообще-то. Издали всё казалось куда страшнее, и чем дальше идёт номер, тем больше Лэнс начинает входить во вкус. Качнув бёдрами, он одёргивает полы жилетки вместе с остальными. В какой-то момент жилетки летят прочь, на сцену швыряют пару долларов. И тем не менее, взгляды не торопятся обращаться к ним — посетители ждут гвоздей программы, паладинов. Лэнс ведёт ладонями по груди и разводит бёдра, приседая, чтобы оказаться на одном уровне со взглядами из зала. Считает до десяти, перекатывается на пятки и поднимается, цепляясь за пилон. Пускай он долговязый, но подтягиваться он умеет не хуже этих двоих, и не надо тут. Он, скорее всего, не вписывается. Кев и Коултер похожи на мускулистых петухов, которых вывели в инкубаторе студенческого братства, Лэнс выглядит сопляком, прибившимся прямиком с пляжа. И всё же диджей играет что-то умеренно драйвовое, и Лэнс двигается под музыку. Он посматривает искоса за кулисы — он самолюбивый, ладно, ему нужно, чтобы его хвалили, — и Коран улыбается ему. Только вот, кроме него, за ним наблюдают Кит и Широ, и парочка других стриптизёров у них за спинами. И вот здесь Лэнса с головой накрывает нервами. Они смотрят на меня. Они смотрят на меня. Ладони чуть соскальзывают, и Лэнс едва не сбивается с шага. От пилонов они втроём отступают в танце, и теперь их дело — двигаться медленно, эротично, поигрывая поясами спортивных штанов и вздёргивая стринги под ними. Лэнс оглядывается — они по-прежнему за кулисами. У Кита суровое лицо и скрещенные руки, взмокшие волосы стянуты в хвост на затылке. Широ выглядит чуть менее угрожающе, но всё равно он непривычно серьёзен. Не отвлекаться! Трек сменяется другим, медленным — они дальше заполняют перерыв в ожидании Розового Паладина. Подперев головы, за ними праздно наблюдает парочка посетителей. Лэнс смотрит какой-то девушке прямо в глаза и подмигивает ей — вообще-то нельзя, но он ничего не может с собой поделать, такая она милая. Девушка хихикает и разворачивается к друзьям; Лэнс вспоминает, что нужно шагнуть назад. Музыка басит дальше. Не думай играть со мной, нет, Отправив меня в кругосвет. Они хватаются за пилоны и описывают круг, ещё один. Не знала, куда я плыву, Теченье сочилось во мглу. Они притираются к металлу, и Лэнс снова не может отвести взгляд от Широ с Китом. К чёрту зрителей в зале, к чёрту девушек, пялящихся на него, и туда же симпатичного парня в первом ряду. Его волнуют только… Я знаю, возврат мой далёк, Вернувшись, хочу взять своё. Чёрт! Чёрт! Взмокшие руки не удерживаются на пилоне. Лэнс срывается, падает на колени и выставленные вперёд ладони. Он кривится — от удара кожу жжёт, и шлепок услышали в зале, несмотря на музыку. Вот теперь зрители обращают на него внимание. Пидж выглядывают из бара. Ханк у главного входа оборачивается. На них смотрят. Кев и Коултер танцуют, как ни в чём не бывало. Ладно, это в гей-программу не входило. Любовь моей жизни — корабль. Сегодня ко дну, а не вдаль. Боже, боже. Что делать. Боже. Лэнс смотрит, оцепенев, и паника накатывает быстро. Быстро, слишком быстро. Лэнс ведь выступал на сцене в прошлом. Нужно догнать, догнать… Кев и Коултер кружатся у шестов, а Лэнс не может пошевелиться. Меж створок нашла я судьбу. Годами ища на бегу. Он ловит взгляд бизнесмена в задних рядах. У того глаза с тёмным фиолетовым отливом и зализанные назад волосы. Бизнесмен вскидывает брови, глядя в ответ. И Лэнс решает сделать то, что у него получается лучше всего: творить хрен знает что. Он проводит ладонями по обнажённой груди, разводит колени шире и вскидывает бёдра в воздух в такт неторопливому биту. Это вульгарно и по́шло, но он не прекращает. Я знаю, возврат мой далёк, Вернувшись, хочу взять своё. Он не уверен, что вообще делает, но в зале одобрительно шумят, и это почти физически щекочет самолюбие, так что. Он по-прежнему на коленях и по-прежнему не следует треклятой хореографии, но бизнесмен улыбается, и в сторону Лэнса летит пара купюр. Музыка набирает громкость; Лэнс ведёт ладонями по внутренней стороне бёдер, не прекращая двигаться, и качает головой под бит. Не смей надо мною шутить, Страшнее всего отпустить, Оставшись так близко с тобой. Пытаюсь остаться собой. Корана там, наверное, уже самый настоящий инфаркт хватил, но Лэнсу слишком весело. Он ухмыляется, окидывая взглядом зрителей из первого ряда. Они голосят, когда Лэнс суёт руку в штаны и со щелчком оттягивает резинку стрингов; для верности он показывает им язык. Я знаю, возврат мой далёк, Вернувшись, хочу взять своё. Лэнс рискует бросить взгляд за кулисы — нужно вернуться в строй, или Аллура его лично со сцены сдёрнуть придёт. Она, похоже, уже кипит от злости, зато Кит и Широ наблюдают дальше. Кит — слегка приоткрыв рот от удивления; Широ — натурально краснея. Лэнс: 1. Вселенная: 0. Лэнс снова разворачивается к зрителям, слегка притирается к полу и вспоминает всё, чему его научил хип-хоп. Без каких-то усилий он упирается ладонями в пол между разведённых колен и выполняет шпагат на руке: одна рука взлетает вверх, ноги в стороны. Я знаю, возврат мой далёк, Вернувшись, хочу взять своё. Да-да, не самое сексапильное движение на свете, но оно привлекает больше внимания, а заодно позволяет Лэнсу вскочить на ноги и, приземлившись, повести телом под музыку. Кев и Коултер по-прежнему держатся программы, и Лэнс присоединяется к ним, когда улавливает знакомое движение. Я знаю, возврат мой далёк, Вернувшись, хочу взять своё. Теперь на него смотрит куда больше народу, но Лэнсу слишком хорошо, чтобы жалеть о чём-то. Тело двигается ловко и отрепетировано, и он не может не улыбаться самую малость самодовольно. Взгляд бизнесмена с фиолетовыми глазами обжигает, но потом исчезает куда-то. Когда трек подходит к концу, перетекая в следующий, они прогоняют всю хореографию ещё раз. Это весело, и здо́рово, и Лэнса вдруг больше ничего не тяготит, и ему на удивление хорошо в лучах всеобщего внимания. Я знаю, возврат мой далёк, Вернувшись, хочу взять своё.***
Насчёт «не тяготит» он, э-э, погорячился. Внизу басит дурацкий трек от DJ Snake, и стены подрагивают в такт. Ручка на столе Аллуры слегка подскакивает, когда бас меняет ритм. Бжжт. Бжжт. Бжжт. Он импульсивно хлопает по ней до сих пор покалывающей ладонью и вскидывает голову, чтобы посмотреть на Аллуру. Прищурившись, та испепеляет его взглядом, сравнимая сейчас с Малефисентой, а может, со злой мачехой Золушки. Лэнс поспешно одёргивает руку и ёрзает на стуле. Аллура сцепляет зубы; Коран запирает за собой дверь и вздыхает. — Лэнс, — возмущается Аллура. — Я тебе поражаюсь. — Послушай, — пытается возразить он. — Мне жаль, что… — Молчать. — Она указывает на него пальцем. — Тебя просили запомнить две вещи… — Вообще-то меня много чего запомнить просили. — Много чего, — повторяет Аллура. — Но две самые важные были: не заигрывать с залом и не отступать от хореографии! Лэнс откашливается и отводит взгляд. — Ага. — А ты что делал? — Заигрывал с залом. — А ещё? — И отступил от хореографии. — Ты обещал стараться изо всех сил, — отчитывает его Аллура, барабаня пальцами по столу. — Ты сказал, что тебе нужна эта работа. — Я помню! — возражает Лэнс, защищаясь. — Я упал, прости, я просто… так вышло, что я… — Увлёкся моментом? — договаривает за него Коран. — Ага, оно. — Отступать от программы нельзя. Если упал — встаёшь и продолжаешь, — говорит Аллура, потирая виски. Она умолкает, чтобы отдышаться. Когда она поднимает взгляд, Лэнс от неожиданности садится прямо. — Но… Лэнс моргает. — …но? — Получилось довольно круто. — Она улыбается, и Лэнс вдруг может дышать полной грудью. — Ты чуть ли не в узел завязался! — восклицает Коран. — И так вывернулся в стойку на руке. Потрясающе, мальчик мой. Лэнс наигранно драматично откидывается на спинку кресла, отчего Коран смеётся. — Неплохо вышло, — соглашается Аллура. — Импровизировать ты умеешь, а в нашей работе это полезно. Вредно тоже, потому что следовать указаниям ты не умеешь, но капля врождённого таланта в тебе есть. — Боже мой, принцесса, — шутит Лэнс, садясь прямее. — Ты это что, моё эго наглаживаешь? — И я снова тебя терпеть не могу, — с каменным лицом отвечает Аллура, и Лэнс поспешно смеётся: — Я пошутил! — Больше так не делай. — Аллура машет ему, разрешая идти, и прячет лицо в ладони. — И убирайся из моего кабинета. — Так точно. — Лэнс салютует и поднимается, расправив плечи. Коран провожает его улыбкой и хлопком по спине. Наклоняется пробормотать что-то об утре понедельника, новом номере, не опаздывать. Лэнс словно родился заново.***
Он смывает макияж в туалете. Лори строго-настрого запретила тереть глаза, но он не слушается, потому что бунтарь, нахрен. Он устал, уже поздно, и он выжил. Там, на сцене… было здо́рово. Он точно может лучше, но в то мгновение, когда он просто стоял на коленях и двигался под музыку, без правил, без заготовленной программы… Было очень хорошо. Лэнс смотрит на себя в зеркало. Каштановые волосы, синие глаза. Он устал, но кожа светится, отмытая от макияжа. Подводку для глаз он размазал, конечно, но ничего страшного. В волосах у него блёстки — чёрт его знает, как туда попали, но теперь, наверное, это неизбежно. Он выходит из туалета и попадает прямиком в медвежьи объятия. Лэнс пищит, когда ноги отрываются от пола. — Лэнс! — смеётся Ханк. — Отличная работа, дружище. Лэнс показно сипит и вопит: — Лёгкие… схлопываются… сознание… теряю!.. Ханк закатывает глаза, ставит его обратно и, улыбаясь, поправляет свой костюм. — Чувак, я тобой горжусь. — Спасибо, — Лэнс ухмыляется и пихает его локтем. — Я вполне себе секси, да? — Пф-ф, — фыркает Ханк. — Как газон у меня перед домом. Я имел в виду этот крутой трюк, который ты исполнил. — Шпагат на руке? — Лэнс моргает. — Это не входило в программу. Ханк бледнеет. — Блин. Аллура тебя не убила? — Не-а! Похвалила меня. — Он зачёсывает волосы назад и воркует: — О-о, Лэнс, это та-а-к горячо было, ты такой крутой и потрясающий, хочешь встречаться со мной? — Ага, его пропесочили, — подтверждают Пидж. Шэй согласно кивает, протирая пустые столики. — Неправда! — Предлагаю тост. — Ханк кивает Пидж. — За то, что Лэнс не совсем дров наломал. Пидж хватают бутылку водки. — За Лэнса! — Они наливают рюмки и смеются: — Удачливую ходячую катастрофу. — Никакой в меня веры, — смеётся Лэнс и пьёт до дна.***
После он спит как убитый. Просыпается в районе двух часов дня, и его это более чем устраивает. Он валяется в кровати ещё час, переворачивается с бока на бок, вспоминая прошлую ночь. Их Лэнс больше не видел. Широ и Кита. К тому времени, как он покинул сцену, они уже ушли. Какого вообще хрена он до сих пор о них думает? Боже, у него же нет времени сохнуть. Подцепить кого-нибудь было бы неплохо, а вот чувства — ни за что. Он вспоминает Широ, чудесного пурпурного котика. Такого милого и смущённого, когда он, раскрасневшийся, вернулся к Киту. Кит поцеловал его тогда, шлёпнул по заднице, приобнял по-хозяйски за талию и ушёл вместе с ним. Они такие непринуждённые во всём, что делают. Даже когда проявляют чувства на людях. Лэнс стонет и катается по кровати. Всё тело устало — стриптиз точно какой-то недооценённый вид спорта. Впрочем, у его члена хватает сил на то, чтобы выказать заинтересованность, когда Лэнс вспоминает совместное выступление. Они такие безобразно красивые. Безобразно. Богу нужно установить ограничение на то, сколько красоты вообще положено одному человеку, иначе это просто несправедливо по отношению ко всем вокруг. Лэнс притирается бёдрами к простыни и вздыхает, ощущая, как крепнет стояк. Не будет он дрочить, думая о Широ, и не будет дрочить, думая о Ките, и уж точно не будет дрочить, думая о них вместе и о том, каково было бы оказаться зажатым между этими двумя. Не-а. Не будет. Только мысли всё равно возвращаются к Широ и его бёдрам, к Киту и его дурацкой причёске, налипшим на лоб волосам и стекающим по шее каплям пота… Лэнс суёт руку в штаны и вслух скулит от прикосновения. Кошмар, как у него стоит. Крепче камня. Лэнс жмурится, дрочит быстро и грубо, так, что самоконтроль проваливается сквозь пол прямиком в квартиру этажом ниже. Не будет он о них думать. (Будет.)