***
Танец заготовлен относительно выматывающий, но лёгкий. Коран показал ему основные движения, которые хотел видеть в его исполнении — а остальное оставил на усмотрение Лэнса, что идеально его устраивает. Перестроиться на более плотный график репетиций и привыкнуть к более долгим шоу было непросто, мягко говоря, но это стимулировало стать лучше, сильнее… …и отвлекало, что Лэнсу и требовалось. Диджей ставит что-то отличное; Лэнс кружится у пилона, как на репетициях. Вот он льнёт к металлу, плавно — а вот уже резко съезжает по шесту вниз и притирается к полу. Время на сцене проходит в головокружительном движении — нужно подмигнуть девушкам в первом ряду, нужно не забывать вести ладонями по груди в такт музыке. Но он закрывает глаза и видит их. Чувствует на себе те прикосновения. Господи, им нужно поговорить. Но Лэнс гребаный слюнтяй, и боится до усрачки. Он сглатывает и возвращается в реальность. Это его работа. Он должен выполнить её как следует. Он съезжает на пол на коленях, откидывается назад, прогибается в спине и сцепляет руки на затылке. Смотрит в потолок — смеётся и вскидывается, сдирает штаны и остаётся в сверкающем синем белье. Лэнс спрыгивает со сцены. Седлает чьи-то колени и отрывается.***
Поздно ночью он звонит Ханку. Ханк хороший, потому что не будет задавать вопросов. Так что они портят здоровье на крыше травкой, алкоголем и стылым воздухом, знаменующим приближение осени. — Ты счастлив? — только и спрашивает Ханк. Он точно не уверен пока. Но ему выдали солидный чек, так что, да, конечно.***
Он замечает, что начал избегать их. Не то что ему этого хочется, просто… это ранит, ладно? Больно видеть их счастливыми в обнимку и помнить, что был с ними вот так. Отчасти ему хочется, чтобы они раздули из этого большое дело. Хоть как-то дали ему знать, что всё произошло на самом деле. Но они ведут себя по-прежнему. Нормально, как раньше. Интересно, они уже так делали? Приводили домой кого-то и трахали до потери пульса? А потом, как ни в чём не бывало, жили дальше, даже не вспоминая об этом? Синяки, которые остались у Лэнса, сходят. Сходят засосы на горле, следы пальцев на бёдрах. Лэнс жалок, но он давно привык делать вид, что его проблемы просто не существуют. Улыбнуться Широ. Похлопать Кита по спине. Вернуться домой и съёжиться в комок под одеялом.***
— Привет, Лэнс. Лэнс поднимает голову, где сидел — на полу, без труда доставая до носков. Над ним высится Широ во всей своей красе, сунув руки в карманы. У Широ какой-то особенный талант выглядеть комфортно, словно ему всегда хорошо в своей шкуре — даже спортивные штаны сидят на нём в облипку, идеально. — Привет! — улыбается ему Лэнс, фальшивее некуда. — Я соскучился, — говорит Широ, потому что у него, похоже, стыда нет. — Ты совсем зашился, да? Сердце Лэнса набирает обороты, ладони становятся влажными, но он берёт себя в руки. — О, да, с ума сойти можно. — Он встаёт. — Как вы вообще справляетесь, чуваки? — Ну, первые недели всегда тяжкие, — кивает Широ. — А как с приватом дела обстоят? — По-моему, получше. — Лэнс разминает руку. — Мне вот такенные чаевые оставили на днях. Широ смотрит на него — по-настоящему смотрит, и язык вдруг прилипает к нёбу. — Чудесно. Ты хоть высыпаешься? — А? А, да. — Лэнс трёт затылок. — Пару дней не ел нормально, правда, но это ничего. Широ хмурится. — Серьёзно? — Ага, чувак, ничего страшного, правда. — Не хочешь прийти к нам? — спрашивает Широ. — Мы сегодня кесадильи готовим. Лэнс вдыхает поглубже. Всевышний его испытывает, не иначе. — О-о, спасибо, но откажусь, — говорит Лэнс, потому что он по-прежнему боится до дрожи в коленях. Но чего? Что его отвергнут. Широ смотрит пристально. — Уверен? — Ага! — улыбается Лэнс. — Не надо ради меня хлопотать, чувак. Плюс, мне бабушка недавно прислала подарочную карту Сабвея. Это ложь, abuelita умерла три года назад. — Ладно, — улыбается в ответ Широ. — Дай мне знать, если передумаешь, хорошо? — Обязательно, чувак. — Лэнс выставляет кулак, и Широ без заминки стукается о него своим. Лэнс смотрит, как Широ удаляется, и чувствует, как отвратительно тянет под ложечкой. Чёрт подери. Они пытаются наладить общение, а Лэнс такой трус. Он-то знает, что произойдёт. Если он пойдёт к ним, то будет разговор. Если они заговорят, то скажут правду. Лэнс пока сомневается, что готов её услышать. Он опускается обратно на пол. Резко выдыхает. Блядь, та ночь для него всё на свете значила, каким бы спешным, неловким предлогом для секса она ни послужила. Быстро, пьяно, и не имея никакого значения. Как порно-сцена в кино. Лэнсу бы хотелось, чтобы это не имело значения. Кит бросает на него взгляд с другого конца студии. Лэнс прожигает взглядом свои ступни.***
Он минует комнату отдыха, крошечный коридор и заходит в гримёрку. Там его уже ждёт улыбающаяся Лори. Она снова покрасила волосы; теперь они изумительного салатового цвета. — Привет, Лэнси. — Привет, Мэллори, — улыбается краешком рта Лэнс и садится в кресло. — Как дела? Лори замирает. Щурится и разворачивает кресло, чтобы Лэнс оказался с ней лицом к лицу. — Что за фигня? — Хм? Лори тычет его пальцем в щёку. — У тебя кожа хреново выглядит. У тебя мешки под глазами. Ты меня назвал «Мэллори». Лэнс смеётся. — Просто недосып. Всё хорошо. Лори окидывает взглядом гримёрку; они одни, похоже. Она поворачивается к зеркалу. — Это из-за Кита и Широ? — Н-нет! — Не ври. Лэнс прикрывает глаза. Лори начинает с праймера. Если слишком много думать об этом, голова начинает болеть. Сердце, вообще-то, болит тоже, потому что он вообще ничего не понимает. Лэнс эмоционально истощён, слаб и ему грустно, поэтому он говорит: — Dormi con ellos un par de semanas atras. Рука Лори застывает. Лэнс не открывает глаза, но может себе представить, какое у неё сейчас лицо. Повисает тяжёлая пауза. — Ты серьёзно? — Угу. — Это было… на одну ночь? — Без понятия. — Ты им нравишься? — Без понятия. Лори фыркает. — Они хотят с тобой встречаться? — Без понятия! — рявкает Лэнс. — Это вообще невозможно, в любом случае. — Полиамория существует, придурок, — огрызается Лори, подводя ему веки. Лэнс напрягается. — Э-э, чего? Лори делает глубокий вдох и выдыхает, будто изо всех сил старается быть терпеливой. — Типа, встречаться больше, чем с кем-то одним? — Так взаправду бывает?! — А ты думал, нет? — Нет, я просто… — Лэнс пожимает плечами. — Мне казалось, что так можно только в странных любовных романах. — Так бывает, Лэнс. — Лори припудривает его веко. — Ты с ними хоть говорил? — Мы говорили. — Про секс, Лэнс. — А! Э-э… нет. — Боже, это как плохой троп про плохую коммуникацию, — бормочет Лори. — ...tremenda novela... — Эй! Ты даже не начинай тут. Ты хоть знаешь, каково это? По уши втрескаться в двух человек, которые внезапно решают затрахать тебя до полусмерти, а потом делают вид, что ничего не было? Лори останавливается. Бережным жестом убирает с лица Лэнса чёлку. — Я представляю, как это страшно. Но лучше внести уже ясность, чем фальшиво улыбаться им всё время. — …да что я им сказать-то могу? — О чувствах своих рассказать, например?! — возмущается Лори. — Мужчины такие беспомощные. Лэнс смеётся и открывает глаза, тычет её в бок. — Я делаю что могу, попрошу. — Что у тебя сегодня? — спрашивает Лори, обмахивая кисточкой его скулы. — Парочка приватов. — Тогда пообещай мне. — Она заглядывает ему в лицо. — Как только закончишь, поговоришь с ними. Лэнс перекатывает во рту язык. Он ненавидит, когда оказывается неправ, но — он несчастен. Он скучает по Широ. Он скучает по Киту. Ему не хватает их дружбы. — Ладно, — сдаётся он. — Ладно, хорошо.***
Для приватных танцев у них несколько помещений. Все они защищены — охрана, камеры, вместо двери шторка. Посетителям вообще-то нельзя трогать танцоров, если только не было прямого соглашения, но сами понимаете, как оно с подвыпившими бывает. Лэнс входит; он успел ополоснуться, устал после предыдущих танцев, но готов к последнему. Он никогда не знает, что ждёт его за шторкой — но в список возможного точно не входит собранный мужчина, одетый в приталенный с иголочки серый костюм-тройку. У него ослепительные янтарно-жёлтые глаза. Яркие, нереальные. — Привет, — ухмыляется Лэнс и подходит к дивану. — Надеюсь, не ждали долго. — Вовсе нет, — улыбается тот. У него зрелое, выточенное лицо. — Замечательно. — Лэнс протягивает ему руку. — Насколько мне известно, вы заказывали танец? — Вроде того, — говорит незнакомец, берёт протянутую руку и следует за Лэнсом к стулу в центре небольшого помещения. Когда бизнесмен садится, Лэнс окидывает его взглядом. У того густые, жёсткие волосы, зачёсанные назад. Он очень мужественный. За стенами ощутимо басит музыка клуба, но в самой комнате играет что-то более плавное. — Так что вас привело к нам? — улыбается Лэнс, седлая его колени и проводя ладонями по обтянутым костюмом плечам. — Дело, — отвечает он. — Дело? — Лэнс вскидывает бровь. Он ведёт пальцами по мягкой ткани костюма, гладит швы. Откидывает полы пиджака, приглашая, и незнакомец сбрасывает его без вопросов, оставшись в белой рубашке. Лэнс не глядя швыряет пиджак на диван. — И что же… — Он упирается руками в спинку кресла. — Что же за это дело? — Секрет фирмы, — ухмыляется незнакомец, по-своему привлекательно. — Секрет? — повторяет за ним Лэнс и особенно старается, чтобы голос звучал непринуждённо и гладко: — Вы же знаете, — говорит он, проводя пальцем по ряду застёгнутых пуговиц, — что тут ничего огласке не предают. Так что никаких тайн, — мурлычет он. Незнакомец глазеет на него — Лэнс умышленно грязно ведёт бёдрами и слегка притирается к чужим коленям. — Как вас зовут? — говорит Лэнс, понизив голос. — А тебя? — Синий. — А по-настоящему? — Секрет фирмы, — дразнит его Лэнс и притирается теснее. Ведёт руками по своей груди и оттягивает низ футболки. — А мне говоришь, никаких тайн, — говорит незнакомец, прожигая его взглядом. У него такие пронзительно-яркие глаза, что от этого почти неуютно. — Я Лэнс, — отвечает Лэнс, прикрыв глаза. Стаскивает футболку и швыряет её в сторону пиджака на диване. У мелодии низкий, размеренный бит. Свет в помещении тёплый. Лэнс танцует на чужих коленях, ведёт пальцами по своему животу, вверх по груди, кладёт ладони на своё горло — незнакомец смотрит внимательно, послушно держа руки неподвижными. — Ваша очередь, — мурлычет Лэнс, наклонившись так близко, что почти чувствует чужое дыхание. — Сендак. — М-м. — Лэнс ведёт бёдрами. — Интересное имя. — Ты, — отвечает незнакомец, — куда более интересен. — Вот как? — Ты запал в душу моему боссу, — отвечает Сендак. Лэнс подаётся вперёд, стиснув коленями спинку стула, и прижимается к Сендаку всем телом. — Ваш босс, хм, — хмыкает он. — А почему он сам не пришёл? — Уехал по делам. — Скукота. — Он наклоняется к его уху и почти воркует: — Скажите вашему боссу, что если хочет поговорить со мной, то пусть несёт задницу сюда. Сендак коротко смеётся — первый искренний отклик, который Лэнсу удалось из него вытащить. — Я поэтому здесь. Лэнс сводит бёдра, старается держаться как можно соблазнительнее, прежде чем отстраниться. — Вместо него? — Лэнс разворачивается и седлает чужие колени спиной вперёд, вскидывает руки над головой и ведёт плечами. — Именно так. — И что же ему нужно? — вздыхает Лэнс и притирается к чужому паху, выводит бёдрами восьмёрки в ленивом ритме. — Предложить тебе кое-что. — Как скандально. — Работу, если точнее. Лэнс замирает. Прикусывает язык и напоминает себе, что нужно быть сексуальным. — Если ему нужна шлюха, — мурлычет Лэнс, — ему придётся хорошо постараться, чтобы меня убедить. — Он соскальзывает ниже, медленно-медленно тянется к полу и вскидывает задницу. — Этой сучке не грош цена. Сендак окидывает его взглядом — как Лэнс гладит ладонями бёдра, как плавно выпрямляется. Расслабленные движения, неторопливые, соблазнительные. — Нет, ничего такого. — Надо же, — подыгрывает Лэнс, — тогда попробую ещё угадать. — Он отодвигается ровно настолько, чтобы можно было запустить пальцы под пояс спортивных штанов. — Ему нужна хорошенькая служанка? Чтобы играться в переодевалки и привязывать к кровати? Музыка играет дальше. Лэнс продолжает танцевать. — Нет. Лэнс сдёргивает с себя штаны. — Хм-м, ему нужна развязная официантка? — Он прикусывает кончик языка между зубов. — У меня отличный баланс. — Ещё попробуй, — ухмыляется Сендак. Лэнс вскидывается вместе с музыкой, подаётся вперёд, пока не забирается на чужие колени снова. — Я в тупике. — Он притирается к его паху ещё раз и улыбается. — Может, подсказку? Сендак наклоняется ближе — настолько близко, что Лэнсу становится смутно не по себе. — Он может предложить тебе жизнь лучше, чем вот это, — заявляет Сендак, и Лэнс вдруг чувствует себя грязным. Он ёрзает у него на коленях. Заставляет себя ухмыльнуться снова. — О, но что может быть лучше, чем существовать для того, чтобы доставлять другим удовольствие? — Он слегка тянет вниз резинку блестящих синих плавок, демонстрируя выпирающие косточки, и отпускает со щелчком. — Много что, — шепчет Сендак. Смотрит на него сверху вниз — пригвождает к месту. Его слова выверенные, бьют в цель: — Ты можешь жить лучше. Лэнс заглядывает ему в глаза и тонет в жёлтом водовороте. И подпрыгивает, когда на спину ложится рука. Он собирается открыть рот и возмутиться, но рука всего лишь просовывает что-то под спандекс. — Эй!.. Лэнс вскакивает и пытается достать это… чем бы это ни было. Визитка. Сендак встаёт тоже, берёт пиджак с дивана и пихает пачку денег Лэнсу в грудь. — За причинённые неудобства, — говорит Сендак. Лэнс часто моргает, переводя взгляд с денег на визитку. Смотрит на Сендака, но видит только его удаляющуюся спину; каблуки того отбивают по полу, а потом он откидывает шторку и уходит.***
Лэнс грызёт губу и переворачивает визитку другой стороной. Там только одна буква— «Z» — и номер телефона. Что ж. Это было охренеть как странно. В комнате отдыха относительно пусто, все снеки давно смели со стола. Клуб затихает; заканчиваются последние выступления, остальные уже разъехались по домам. Последний клиент у него, конечно, был… с прибабахом, но нормальный. Чувак на чай дал сотню долларов, не на что жаловаться. Лэнс переворачивает визитку снова. — Лэнс? Он поднимает голову, и — какое совпадение, это Широ и Кит, держатся за руки. Сердце врезается в рёбра с разбегу, заходясь в панике, но Лэнс делает глубокий вдох. Вспоминает, что пообещал Лори. — Привет, чуваки. — Как прошли приваты? — спрашивает Кит. Он весь какой-то деревянный. Нервничает. — …ну, нормально. — Лэнс закусывает губу и поднимает голову. — А вы домой собрались? — М-хм. — А можно я… — Мы тут думали… Кит с Широ умолкают одновременно. Широ взмахивает рукой, улыбаясь. — Давай ты сначала. Лэнс мотает головой и садится ровнее. — Нет, давай вы. Широ сжимает руку Кита. — Э-э, ты уже отказывался, но… мы бы… нам бы очень хотелось, чтобы ты заглянул к нам. Лэнс моргает. — П-правда? Кит сверлит взглядом свои кроссовки и говорит: — Да, мы… Нам нужно поговорить. — Он поднимает взгляд. — Ты же знаешь? Накатывает жаркая паника — а потом Лэнс улыбается. От души. Встаёт и прячет визитку в карман. — Забавно. Я собирался то же самое сказать.***
Поездка не столько неловкая, сколько напряжённая. Они слишком хорошо умеют в ничего не значащие разговоры. Это часть работы. Фальшь ощущается. — Ждёшь новое тематическое шоу? — Я тоже, да. — Похолодало что-то. — Футбольный сезон скоро начнётся. У Лэнса пересыхает в горле, когда он переступает порог. Широ предлагает ему сесть, и Лэнс подчиняется. Кит включает свет всюду и оставляет радио играть. Лэнс сидит на диванчике и самую малость хочет умереть. Никто ничего не говорит. Лэнс ковыряет край дырки на колене джинсов. — Э-э… так вот. — Кит садится. — …сначала разговор. Потом кесадильи. Лэнс неестественно смеётся. — Так и знал. Широ садится рядом с Китом — серьёзный, он рассматривает свои кисти, водит пальцами по искусственной резине на ладони второй руки. — Тогда мы первые? — М-м… хорошо. — Лэнс сглатывает. Господи, это невыносимо. — Мы обсудили, — говорит Кит. — Э-э. Широ и я. То, что произошло. — Нам ужасно жаль, — говорит Широ, и сердце Лэнса проваливается куда-то в бездну. Он терпеть не может плакать. Ненавидит, но сейчас готов. Наверное, у него на лице всё написано, потому что Широ торопливо добавляет: — Мы не имели права так… злоупотреблять тобой. Прости. Я… Я старше нас всех. — Он сглатывает. — Я должен быть ответственнее. Чёрт, Ханк не шутил насчёт огорчённого Широ. У него совершенно потухший взгляд, решительно поджатые губы. — Широ… — Кит косится на него. — Н-нет! — Лэнс выпрямляется, слегка паникуя. — Нет-нет, я сам согласился. Правда не возражал, ч-честное слово. Кит и Широ обмениваются взглядами. Кит шмыгает носом. — Э-это хорошо, но... мы… — Нам всё равно жаль, — продолжает за него Широ. — Потому что мы… — Поступили нечестно, — заканчивает Кит. Ему словно ужасно некомфортно произнести следующие слова: — Я на тебя налетел, зная, что у нас к тебе чувства. Мы тебя в постель затащили, зная куда больше, чем ты, и ничего тебе не сказали. У Лэнса коротит мозг. Тело немеет на одну бесконечную секунду. А потом Лэнс лепечет: — Стой, ч-что?! — Господи, это было так глупо с моей стороны. — Кит отводит взгляд. — Не ты один сглупил, — вставляет Широ. — Я первый начал, — возражает Кит. Он поворачивается к Лэнсу и вздыхает. — Но, в общем… Нам было ужасно стыдно, и мы хотели поговорить с тобой… потому что мне показалось, что, может быть, эти чувства были вроде как взаимными? — Мне тоже так показалось, — добавляет Широ. Лэнс не произносит ни слова, переводит взгляд с одного на второго, приоткрыв рот. — Ага. Но… ты такой дёрганый на следующее утро был. — Кит трёт переносицу. — Так что… мы… попытались оставить тебя в покое. Я пойму, если ты злишься. — Погодите-погодите, — перебивает Лэнс. — Чуваки, вы… — Мне так жаль… — Да, мне тоже… — Да погодите! — рявкает Лэнс, и становится тихо. Лэнс сидит неподвижно пару мгновений. С силой проводит ладонью по лицу и встречает их взгляды. Сердце отбивает в ушах. Ладони взмокли. Всё сводится к этому мгновению, здесь и сейчас, глухой ночью на этой кухне. Лэнс сглатывает и очень тихо спрашивает: — Так… я вам нравлюсь? — …Ага. — Типа… достаточно, чтобы захотеть встречаться? — Ну… да? — Типа… — Лэнс моргает. — Как эта. Поли… Полигон… Поли-как там… — Полиамория? — подсказывает Широ, и на его лице впервые за всё это время угадывается улыбка. — Да! — Да, — выдыхает Кит. — Оно. Лэнс проводит языком по губам. Опускает взгляд на дырку в джинсах. А потом его разбирает смех, который набирает размах, как лавина, и вот он уже хохочет, спрятав лицо в ладони. Широ, кажется, в ужасе, а Кит — в ярости. Лэнс отнимает ладонь от лица и улыбается. — Это так тупо. — Что, прости? — Я такой тупой, — признаётся Лэнс. — Вы знали, что я по вам уже пару месяцев как сохну? Вы заметили? Их лица меняются, словно кто-то щёлкнул переключателем. Лэнс продолжает смеяться. Широ ёрзает на месте. — Мы думали… что, может… но… нам было неудобно загадывать. — Бля, чувак, — смеётся Лэнс. — Я себе сердце разбил, ха-ха, из-за ничего. — А, чёрт, вот и слёзы. Фу, он всегда кошмарно выглядит, когда плачет. Но мощные руки подхватывают его, и Лэнс непроизвольно льнёт к чужой груди, вцепляется в плечи что есть сил. Широ улыбается ему в шею, а Лэнс держится и рыдает, как последняя сучка. — Чёрт, прости. — Лэнс шмыгает, вытирая глаза. — Боже, почему это всё так сложно? Он держится за Широ как коала, без шуток. Широ обнимает его в ответ крепче, чем кто-либо когда-либо обнимал. — Поли-отношения сложные, — говорит Кит, нехарактерно застенчивый на своём диване. — Нужно… много работать, чтобы они… чтобы вы… чтобы ты... — Он пытается подобрать слова. Кажется, его разрывает между счастьем, неверием и сомнениями. — Ну-ка, — говорит вдруг Широ и сбрасывает Лэнса к нему на колени. — Возьми-ка. Кит давится словами и смотрит Лэнсу в глаза. Они оба стушёвываются и краснеют. Нелепица какая-то, учитывая, что их работа — дефилировать почти что голышом, но вот они, сидят и признаются в любви, как школьники. Лэнс шмыгает носом. — Привет. — Обнимай давай, — подначивает Широ. Кит смотрит на Лэнса. Лэнс шмыгает снова и строит щенячьи глазки, как умеет. И они смеются. Кит стискивает его в объятиях и хихикает — Лэнс вместе с ним. — Я буду много работать, — говорит Лэнс в его волосы, в его щёку. — Что угодно сделаю. Я вас обожаю. Я вас двоих обожаю так сильно. — И я, — кивает Широ. — Аналогично, — говорит Кит. — Какой ты неромантичный, — дразнит его Лэнс, вытирая остатки своих глупых, глупых слёз. — Романтику ему подавай ещё, — говорит Кит и прячет лицо у него на шее, как щенок. — Мы же будем ходить на свидания теперь, правда? — Однозначно, — говорит Широ, садясь рядом. — Сделаем всё как положено. — И я смогу вас куда-нибудь пригласить? Кит отстраняется — чёрт, у него щёки порозовели, это умилительно. — Ну, то есть, если захочешь… Это чувство… нельзя описать. Что-то невесомое, тёплое, оно низко гудит в груди. Лэнс вымотался, но он живее всех живых сейчас, взволнован и так невыносимо счастлив. Чёрт бы побрал его ограниченный словарный запас. Ему бы сейчас какой-нибудь очень заумный словарь, чтобы подобрать нужные выражения. Но ему остаётся только устроиться между двумя очень горячими телами, в которые Лэнс успел влюбиться без памяти. Завтра их ждёт новый рабочий день. Всё изменилось, и это охуенно.