Oups

Сабин уставилась на Адриана, затем перевела взгляд на Маринетт, после снова на Адриана, глаза ее от удивления расширились, потому что она начала понимать сложившуюся картину. Замерев от ужаса, оба подростка не могли даже шевельнуться. Они были обнаружены. Безоговорочно, идиотски, полностью обнаружены. — Я-я… Я тебя уверяю, что этому есть объяснение, — пробормотала Маринетт, чувствуя себя крайне неловко под пронзительным взглядом матери, в то время как Адриан пылал от стыда. — Я не сомневаюсь, — машинально ответила Сабин. Героиня Парижа начала лепетать извинения с бледным, как полотно, лицом, но мать прервала ее одним движением руки. Тяжело вздохнув, Сабин Чен взялась за переносицу, а после снова обратила взгляд на свою дочь и ее друга. — В гостиную через десять минут. Оба, — монотонно произнесла она. — Но сначала я должна немного поговорить с твоим отцом, — добавила Сабин, глядя Маринетт в глаза, — а вот после мы поговорим вчетвером. Невероятно бледная спасительница Парижа чисто механически кивнула головой, в то время как остолбеневший Адриан только и мог повторять движения своей девушки. Сабин последний раз бросила на них взгляд, а после развернулась на пятках и вышла из комнаты. — О, неееееееееееет… — застонала Маринетт в тот момент, когда дверь ее комнаты была закрыта. — Я — труп. Мы попали. Мои родители больше не захотят никогда тебя видеть. И меня накажут. Иисусе, меня так накажут! Я не смогу выходить из дома до восемнадцати лет. Нет, до двадцати-и! Она плашмя свалилась спиной на кровать и закрыла бледное лицо руками. Она даже непроизвольно икнула от страха, после чего как пружина вскочила на ноги и, выпучив глаза, уставилась на Адриана. — И ЛедиБаг? — тем же жалостным голосом отозвался Адриан, наблюдая за тем, как взволнованная девушка шагала туда-сюда. — Как я буду спасать мир, если моя Леди будет заперта в своих покоях до двадцатилетия? Маринетт сопровождала каждое слово Адриана активными жестами, продолжая задыхаться от волнения. — Успокойся, моя Леди, — попытался ровным голосом сказать Адриан, а Плагг весело фыркнул. — Мне кажется, что ты задыхаешься. — Я не задыхаюсь, я просто быстро дышу! — резко ответила она, а после закашлялась. Беспокойство разрасталось все сильнее, молодой человек встал на ноги и подошел к бледной Маринетт. Он обвил руками ее талию и притянул к себе, стараясь хоть как-то ее успокоить. В любое другое время он бы не нашел, что сказать, но сейчас — в шаге от паники — говорить было отчего-то намного проще. — Окей, хорошо, ладно, — лихорадочно начал он. — Подумай о чем-нибудь таком, что поможет тебе расслабиться, — продолжил Адриан с таким энтузиазмом, что сам начал верить в собственные слова. — Итак, представь, кругом океан… Такой умиротворенный. А ты… Просто представь, что ты — чайка, которая летит над волнами… — Чайка, которая летит над волнами с полиэтиленовым пакетом на голове в сторону шторма, где получит удар молнией прямо в черепушку и просидит в своей комнате до двадцатилетия, — упрямо заворчала Маринетт. Несмотря на то, что Плагг уже получил предупредительный «цыц» от Тикки, он был готов взорваться хохотом на всю комнату. Адриан нервно покусал губы, после чего натянуто улыбнулся. — Не думаю, что чайка такая неудачница, Принцесса, — ответил он, прижимая к себе девушку настолько сильно, чтобы успокоиться и самому. — И никто не запрет тебя в комнате до двадцати лет. Они оба провели десять минут в тишине, стараясь подавить в себе приступы паники, то и дело возникающие не без помощи нравоучений Тикки и ржача Плагга, которого ситуация явно только забавляла. Взяв себя в руки (или попытавшись), они спустились в гостиную с таким энтузиазмом, словно последних двадцати минут в их жизни попросту не было. Но как и было сказано, Том и Сабин уже ждали их, сидя на угловом диване в гостиной. Адриан и Маринетт с опаской вошли в комнату под пристальными взглядами родителей Дюпэн-Чэн, после чего сели на противоположный конец дивана. Лица молодых людей пылали так, что можно было бы смело оставить их в стужу вместо обогревателя. Они никогда еще не испытывали столь сильного желания быть в любом месте, кроме этого. Чтобы вы понимали: для них тяжелый бой с акумой, Бражник, вирусная эпидемия или истерика Хлои были более привлекательными перспективами, чем та неловкая ситуация, в которой они находились. — Ладно, перед тем, как вы хоть что-то скажете, — начала Маринетт натянутым голосом, — хочу вас заверить, что всему этому есть совершенно логичное объяснение. — Хорошо, мы тебя слушаем, — ответил Том, машинально вытянув руки вперед, в ожидании объяснений дочери. Ой-ёй… «Блестящая идея, Маринетт», — подумала про себя девушка, у которой сейчас совершенно не было плана, который разъяснил бы ее родителям, что делал ночью Адриан Агрест в ее комнате и ее постели. «Адриан — это Кот Нуар, а я — ЛедиБаг, и мы часто тусуемся по ночам у меня в спальне. Здорово, да?» Господи, очаровательная правда. И билет в один конец до психиатрической больницы пойдет бонусом. «Он пришел ко мне посмотреть фильм, а потом мы вместе уснули на моей постели. Понимаете, да?» Почему бы и да, это бы по крайней мере объяснило наличие Адриана в ее постели. «Я не поняла, что дверь в мою комнату оказалась закрыта, когда Адриан пришел ко мне в полдень, вот он и остался.» Бред сивой кобылы. «За Адрианом охотятся, поэтому я и спрятала его у себя под одеялом.» Еще менее правдоподобно. Ей конец. — Знаете, это ведь и в самом деле объяснить очень просто, — несмотря ни на что, все-таки начала Маринетт, собравшись с силами. — Вот увидите. Затем она остановилась. Идеи закончились. Проклятье. — Да? — одобрительно кивнул отец Маринетт, удивленно вскинув брови. Черт, черт, черт. — Да тут на самом деле вообще нечего рассказывать, — нервно засмеявшись, произнесла Маринетт, стараясь говорить хотя бы что-то. — Это по идее и не особо интересно… Нет, правда. Я вас уверяю, ничего интересного, — сказала она, в то время как лица ее родителей явно давали ей понять, что им как раз-таки эта тема была очень интересна. Ей просто абсолютная, тотальная, глобальная крышка. — Это все я виноват! — вдруг сказал Адриан, заставляя вздрогнуть все семейство Дюпэн-Чэн, которые до этого момента были сосредоточены на фразе Маринетт. Девушка повернулась к нему с таким взглядом, что гостиная чуть была не затоплена ее надеждой, да только паническое выражение лица Адриана указывало на то, что он тоже импровизировал невероятным усилием воли. — Да, блин… Это из-за… Ну, ты знаешь, — начал мямлить Адриан, бросив отчаянный взгляд на Маринетт. — Ах, да, — нервно проговорила она, не зная, что добавить. — Ну, наконец я… Наконец мы… Да-да, именно! Ты можешь им рассказать, я думаю, — заключила она, протягивая к нему руку в знак того, чтобы он продолжал историю. — Нет, ты! — резко вскрикнул Адриан, снова энергично повернув голову в сторону девушки. Девушка в первое мгновение открыла рот, а после закрыла снова. Опять открыла, снова закрыла. Ее голубые глаза были до краев заполнены страхом, который лишал ее возможности двигаться. Она была похожа на рыбу, которую выбросило на берег. И в любом другом случае это было бы смешно, но вот сейчас смеяться им вообще не хотелось. — Да, да… На самом деле все началось еще вчера, — проговорила она таким тоном, словно надеялась из последних сил, что не ошибалась в словах. — Это. Эээ… Ну… — На самом деле я поссорился со своим отцом вчера вечером и ушел из дома, чтобы подумать над этим, — выпалил Адриан, оглушенный внезапной потрясающей идеей. Это, конечно, не входило в Топ-3 самых лучших оправданий в мире, однако сейчас ситуация хоть как-то становилась правдоподобной. — Да, так все и было, — подтвердила Маринетт нервным голосом. — Снаружи. Я видела их снаружи, когда они спорили с отцом. Том и Сабин переглянулись, после чего снова вернули свое внимание двум подросткам. — Это не объясняет того факта, что вы вместе провели ночь, — спокойно продолжила Сабин, явно не удовлетворенная тем объяснением, которое выдавили из себя подростки. — Я… Это… Я ему предложила зайти домой и поговорить, — поспешно пробормотала Маринетт. — Ночью? — удивленно вскинул брови Том. — Э-это не было спланировано, — явно медленно сходила с ума девушка. — Это просто… Я-он… Пришел поздно. Он пришел поздно? Да. Это все потому… Потому что он потерялся. Ка-ка-я-же-дичь. Адриан шлепнул себе ладонями по лицу, потому что тут даже Мастер был бессилен в том, чтобы разрулить эту ситуацию. Приливы паники Маринетт ломали даже крохотную надежду на правдоподобность, и он даже удивился, почему они оба еще тут живыми стоят. Потому что Адриан знал эти улицы как свои пять пальцев, так как часто гулял по ним со своей Леди от своего дома до ее и обратно. — Я так полагаю… Адриан не первый раз теряется в твоей комнате? — спросила Сабин твердым голосом, явно требуя четкого ответа. — Я-я… — пробормотала Маринетт так неубедительно, что Адриан пришел на помощь. — Нет, — стыдливо ответил он. Оба подростка тут же получили в лоб отчаянные взгляды четы Дюпэн-Чэн и залились краской до кончиков ушей. — Н-нет, это не первый раз, — сказала Маринетт, опустив глаза. Девушка услышала, как ее отец тяжело вздохнул, а затем подняла голову и тут же пожалела об этом, потому что мать явно готова была продолжать свой безжалостный допрос. — Можно мне узнать, сколько времени длятся ваши тайные ночные встречи? — спросила Сабин, и ее голос был опасно мягок. Маринетт потеряла дар речи. В обычное время она могла бы с точностью назвать все события и даты, касающиеся Адриана, но сейчас она была почти парализована так, что не могла думать. — Н-несколько недель, — жалостно промурлыкала девушка. — Четыре месяца и семнадцать дней, — уточнил Адриан настолько тихим голосом, что только Маринетт и смогла его услышать. Удивленная такой точностью, Маринетт повернулась к Адриану, на лице которого сияла застенчивая улыбка. И впервые с того момента, как Сабин их застала вместе, Маринетт вдруг стало легче дышать. Эта ситуация была страшной и даже опасной, но они все еще были вместе. Даже несмотря на то, что прямо сейчас они находились в эпицентре этой проблемы, вдвоем пережить все это казалось намного проще. Даже если Маринетт и провалилась в иллюзии, отключившись от реальности, Дюпэн-Чэны явно этого не сделали и еще не закончили этот разговор. Сабин переглянулась с мужем, который слегка кивнул головой в знак согласия, после чего он слегка кашлянул, снова возвращая Маринетт в реальность. Родители еще не озвучили наказание, которое точно последует, так что они оба были готовы — ну, почти — к тому, что их ожидало. Адриан теперь точно домой будет приходить под строгим наблюдением, дай Бог, конечно, чтобы ему вообще позволили это делать. На музыкальный концерт, который должен будет проходить на следующей неделе, Маринетт определенно не пойдет, а вместо этого будет трудиться в пекарне, отбывая наказание. Это еще не считая того, что она уже готова была попрощаться с карманными деньгами на месяц вперед. — Хорошо, — начала свою речь Сабин твердым голосом. — Я сомневаюсь, что вы хотите это слышать, однако наверняка понимаете, что я собираюсь сказать… Маринетт нервно усмехнулась, тяжело выдохнув. Итак, вот оно. Наказание. Запрут дома. В комнате. До двадцати лет. — … но, вы предохраняетесь? Что? — Потому что вы пока вряд ли понимаете, как важно, чтобы секс был безопасным… Что?! — … но я все же надеюсь, что вы достаточно ответственны, чтобы… — ЧТО?! — в унисон крикнули подростки. Нет, нет, нет. Они не могли поверить своим ушам. Родители Маринетт решили, что они по ночам там… Твою мать! — Послушайте, — терпеливо продолжила Сабин. — Сомневаюсь, что вы хотите иметь ребенка в вашем возрасте, да и я слишком молода, чтобы становиться бабушкой. Твою дивизию. — Нет! Н-нет, это, — начал запинаться Адриан, краснея так быстро и сильно, что казалось, будто его лицо вот-вот загорится. — Это не. Это не то, что вы… Мы не… Мы с Маринетт нет… — Мы не «мы не»! — вскричала Маринетт, разрываясь от смущения и удивления. Шокированная несчастная девушка немного помедлила, в то время как жгучий стыд щипал ее щеки не хуже, чем щеки Адриана. Это определенно станет восьмым чудом света, если Маринетт переживет это утро, поскольку она разрывалась между сердечным приступом или медленным сгоранием от чудовищного дискомфорта. — Я-я… Я не, — неуклюже продолжил Адриан, стараясь сформулировать слова в предложения. — Маринетт и я не… Мы никогда не… Я хотел сказать, что мы не, — он продолжал говорить резко, то и дело бросая взгляд на свою половинку, которая с изумлением смотрела на него. — Я хочу сказать, что ты у меня самая прекрасная и замечательная девушка, которую я когда-либо встречал, но я… Я-я… Адриан обхватил пылающее лицо руками. — Я действительно не готов для такого рода вещей, — протараторил он. — Я тоже! — незамедлительно отозвалась Маринетт, кажется, запылав еще сильнее после того, как услышала от Адриана «прекрасная» и «замечательная». — Правда, серьезно, действительно не готова, — твердо сказала она, в то время как голос снова становился больше похожим на визг. Том и Сабина переглянулись, в то время как оба подростка, красные от смущения, попытались скрыть свои лица в подушках. Вот бы сейчас трансформироваться и использовать супер-шанс, чтобы провалиться сквозь землю или вылететь в окно с какой-нибудь крутой штуковиной. И валить, валить отсюда! Быстро, быстро, очень быстро. И очень далеко. Никогда в жизни они не были столь смущены. Но родители девушки пощады им давать определенно не собирались, продолжая их тягостные мучения. — «Это самое» может случиться у вас намного быстрее, чем вы думаете, — ответила Сабин с безмятежностью в голосе. — Сейчас вы, возможно, и не готовы, но вы уже ночуете в одной постели… — Да мы просто спим! — простонала Маринетт, возводя глаза к небу. — Просто. Спим. Сон, мама! Сидящий рядом с ней Адриан теперь обхватывал голову обеими руками, тщетно пытаясь трансгрессировать из этой комнаты, избавившись от внимания родителей Маринетт. Он бы хотел провалиться сквозь землю, сбежать из страны навсегда или улететь в космос, если это возможно. Ему хотелось вынуть мозг из своего черепа и промыть его с отбеливателем, чтобы вытравить из памяти все воспоминания об этой болезненной теме и этом утре. Учитывая строгое воспитание, которое получил Адриан, он должен был отнестись к этой теме более хладнокровно, однако даже все опекуны мира не смогли бы подготовить его к разговору на данную тему с четой Дюпэн-Чэн. — Послушайте, никогда не знаешь, что случится завтра, — продолжила она твердым голосом. — Если вы хотите начать этот вид отношений, то… — Мама! — в ту же секунду вскричала Маринетт, испытывая надежду на то, что сможет заставить маму замолчать. — … милая, вы начнете заниматься этим с нашего согласия или без него. Таким образом, мы с Томом решили, что для вас будет лучше, если вы уже будете готовы к любым неожиданностям. Яростно кусая губы, Маринетт застонала от безысходности. Ее наказание. Браво, вот оно. Это и было ее наказание. Понимали родители Маринетт или нет, но их «помощь» стала для их дочери самым страшным унижением из всего, с чем ей приходилось сталкиваться. Это было гораздо хуже физического насилия. Это было моральное насилие. Она готова была умереть от стыда прямо здесь, сейчас, сразу. Адриан сидел рядом с ней, и Маринетт понимала, что чувствовал он себя явно не лучше, потому что уставился в одну точку перед собой с таким видом, что, казалось, он был в шаге от приступа. — Я думаю, что тебе стоит записаться на прием к моему гинекологу как можно скорее, — сказала вдруг Сабин, привлекая к себе внимание дочери. — Ты сможешь обсудить с ней способ контрацепции, который подойдет тебе лучше всего. Не в состоянии сформулировать мысли, Маринетт выдохнула так, что почти истерично кашлянула, и Адриан на секунду подумал, что его девушка сейчас умрет от нехватки воздуха прямо на этом самом диване. Что, безусловно, было бы легкой и приятной смертью, по сравнению с той медленной пыткой, которую устроили для них обоих родители Маринетт. — Я знаю, что лучший способ — это противозачаточные таблетки, — проговорила Сабин так, что двое подростков в ужасе округлили глаза, — но я бы не советовала тебе этого, дорогая, ты слишком забывчива и неуклюжа, а пропускать прием таблеток ни в коем случае нельзя, так что это тебе не подходит. — Я-я... Я не уверена, что хочу говорить об этом здесь и сейчас! — ответила Маринетт, бросая косые взгляды на своих родителей. Бледный как смерть Адриан энергично кивнул в знак согласия. Надо было прекращать этот разговор. Сейчас же. Срочно. — Да, да, моя дорогая, — рассеянно ответила Сабин, после чего начала подробное изложение различных вариантов предохранения, предлагая их своей дочери. Несколько минут спустя, лекция Сабин Чэн была закончена, и герои Парижа были настолько разбиты и озадачены, что даже завидовали состоянию самого отпетого супер-злодея. Пораженная странным оцепенением, Маринетт смотрела перед собой, не в силах посмотреть на родителей или своего парня, в то время как Адриан находился в шоке гораздо большем. Разумеется, столько узнал о женской контрацепции. Да сами женщины не все о них знают. Адриан нервно барабанил пальцами по колену. Сердце колотилось в груди, и он был уже готов взорваться от стыда, либо убежать так далеко, оторвав прутья унижения со своей грудной клетки, чтобы спокойно умереть где-нибудь в Непале. Хуже ничего уже быть не могло. — Разумеется, — вдруг сказал Том, — есть еще презервативы. Оказывается, могло. Адриан держался спокойно невероятным усилием воли, стараясь сохранить хоть какое-то подобие устойчивого психического здоровья. — Ах, кстати, милый, можешь добавить это в список наших покупок? — бросила Сабин, в то время как подростки бросили в их сторону испуганные взгляды. — Я собираюсь обратить внимание и на этот род контрацепции и оставить упаковку на тумбочке в ее комнате, — заключила она. — О-о-о… Нет! — завизжала Маринетт, внезапно получив обратно дар речи. — Не стоит. Серьезно не-сто-ит! Вы же сами сказали, что это случится не… Что мы будем… Когда-нибудь… — Да-да-да, знаю, — рассеянно ответила Сабин, строча слова в списке покупок, после чего протянула листок мужу. — Тем не менее, проявляйте осторожность. — Заберите меня отсюда, — застонал с искренним отчаянием Адриан, в то время как Маринетт врезалась лицом в подушку, чтобы заглушить мощный вопль. Когда родители Маринетт — после долгих и мучительных десяти минут унижения — отпустили их двоих, Адриан поспешил уйти. Он был взволнован этой душной атмосферой в гостиной, как и Маринетт, поэтому она решила проводить его до его дома. Два подростка шли бок о бок по улицам Парижа, но по-прежнему были так напуганы, что все так и шагали в некотором роде оцепенения. Они двигались почти механически, в то время как их щеки были такими же красными от сокрушительного дискомфорта. Они даже за руки не могли взяться, потому что в памяти все еще маячили обрывки речи Дюпэн-Чэнов. — Я-я… Я не знаю, смогу ли теперь вообще к тебе домой приходить. День точно не смогу, — пробормотал несчастный Адриан, все ещё потрясенный этим суровым утром. — Я сама не знаю, смогу ли домой вернуться, — простонала девушка, закрыв лицо ладонями. — Это… Это было… Я думаю, что никогда в жизни не была еще так смущена! — заключила Маринетт. — Я тебя успокою: чувствую себя точно так же, — нервно засмеявшись, поддержал ее Адриан. Они немного помолчали, после чего Адриан снова решил набраться смелости, чтобы продолжить говорить. — Ты… Если ты не против, можем мы в следующий раз встретиться у меня дома? — предложил ей Адриан с легкой улыбкой. Маринетт бросила на него острый взгляд, а после смягчилась и отрицательно покачала головой. — Н-нет, не против… Может, нам стоит оставить мою спальню в качестве контрольной точки, — задумчиво произнесла она. — Если ты, конечно, готов к этому, — проговорила с улыбкой Маринетт. — Пожалуй, мне понадобится время, чтобы оправиться от этой психологической травмы, — с наигранным разочарованием отозвался он, а после улыбнулся. — Но ты сама-то уверена, что стоит продолжать видеться в твоей спальне? — О… Да, — пробормотала Маринетт, и смущение снова ее накрыло. — По крайней мере, с моими родителями эта страшная тема закрыта. В то время как ее партнер вопросительно вскинул брови, Маринетт продолжила: — Как думаешь, если твой отец узнает, то он тоже?.. Тоже проведет подобный разговор с нами? Глаза молодого человека в ужасе расширились от одной только мысли, что Габриель Агрест начнет демонстрировать свои знания о подростковых гормонах и о пользе контрацепции. — Пожалуй, ты права, моя Леди, — согласился Адриан. — Отлично. Ночуем сегодня у тебя.