Чужой (родной) сын

- Я не виноват! – Питер обезоруживающе честно улыбается, в примиряющем жесте поднимая руки. Ему хочется верить, конечно, но Мередит не покидает ощущение, что вся его показная честность не более чем опыт мошенника и шулера. – Но с тебя двадцать баксов, друг. Ракета раздражённо шипит, неохотно расставаясь с купюрами - его тачка стоит на улице Пита. Монополия идёт уже три часа. Игру, заваленную многочисленными журналами об искусстве, случайно раскопала Мантис. Счастливый человек (не очень, но это почти неважно), она не знала, что такое настольные игры. За время путешествий с развесёлой компанией она успела увидеть многое – настоящую дружбу и предательство, работорговлю, героизм, жертвенность и вероломство, но она и представить не могла, что всё это умещается в одну большую коробку с фишками. Сначала идея не очень прижилась – правила слушали неохотно, на ходу придумывали дополнения. - Значит ты «банк»? – Йонду с сомнением смотрит на Мередит, сортирующую тоненькие игровые купюры. - Да, я распоряжаюсь всеми финансовыми вопросами в игре, а также меняю деньги, выплачиваю дивиденды и прочее, - она в четвёртый раз повторяла эту информацию и уже с трудом сдерживала раздражение. Как выяснилось следить за игроками надо было внимательней. Йонду передёрнул плечами, широкой ладонью потёр затёкшую шею. - Это рабочая схема, - невпопад, как ей показалось, согласился Питер. На курсах самообороны, которые Мередит недолго посещала в рамках психотерапии, суровая инструкторша, массивная и мужеподобная дочь северных валькирий, говорила, что лучшая защита от грабежа – не сообщать о том, что у тебя есть ценности. Именно об этом важнейшем совете Мередит вспомнила, когда Йонду одним слитным движением взвалил её на плечо, хозяйски тяжело припечатав по ягодицам, а Питер – предатель мелкий – вместо скорейшей помощи любимой матери, оказавшейся в столь неудобном и опасном положении, быстро начал сгребать весь банк. Вот что значит дурное влияние в детстве! Возмутилась Гамора, недовольная тем, что они срывают игру, и Ракета, которого взбесило, что он не в доле. Началась шумная возня, которую Мередит провела вверх тормашками – её неловкие попытки вырваться, ударить бандита ногами были быстро пресечены – чувствовалось, что опыт удержания жертвы у него был более чем обширный. - Это не по правилам, - наконец обречённо выдохнула она, смирившись с унизительностью своего положения. – В игре банк нельзя грабить, можно только честно зарабатывать на собственной недвижимости. Йонду презрительно хмыкнул в ответ. - Можно, если у банка нет нормальной охраны, но – только в порядке исключения готов пойти тебе навстречу, - Удонта оглушительно залихватски свистнул, Мередит впервые вообще слышала, чтобы кто-то так умел в реальной жизни, а не приключенческих фильмах. – Ша! Утихли. Схема меняется, малыш. Верни кассу в банк, теперь мы его крышуем за процент от дохода. - Да ладно? – енот задумчиво качнул оружием. – А может это мы, с зелёной, гребём бабло, а Опустошители могут идти на хер? Мне напомнить, что у кого-то сейчас нет крутого корабля и команды? - Да надо же! Пушистику не хватает денег на шампунь для шёрстки? – Питер, быстро перекинул пакет с купюрами Йонду, одновременно отходя за диван. Укрытие было так себе, но был реальный шанс толкнуть мебель на Ракету, а позже сигануть в окно. - Да я тебя… Ай! – Гамора, которой надоел устроенный балаган, выкрутила мягкое ухо енота. – Да меня за что?! Это они начали! - Лучше побить Квилла, он ведь действительно первый начал, - посоветовал Дракс. - Меня сейчас стошнит, - попыталась пригрозить Мередит. - Я есть Грут. - А мы играть будем? – на всякий случай уточнила Мантис. Стоило отказаться от этой дурацкой затеи уже тогда. Эту игру можно было отнести к самым преступным монополиям, из когда-либо существовавших. Создавались и распадались преступные синдикаты, мафиозные группировки устраивали внутренние зачистки, предавали вчерашние соратники по оружию, совершались рейдерские захваты, выкрадывались документы на недвижимость, а однажды и собственно сама недвижимость (Дракс смог доказать, что ему под силу утащить небольшой отель), было несколько попыток убийств и даже одна – удачная – попытка принудительного усыпления. Через полчаса игры Мередит уже охотно согласилась на «крышу» от Опустошителей, потому что только это спасло банк от вторичного налёта, организуемого Ракетой и Драксом, а через час – добилась, чтобы сдали всё огнестрельное оружие, оставив лишь колюще-режущее. Ракета пыхтел, что это нечестно, но так как он, в пылу очередной ссоры, выстрелил в стену, оставив огромный грязный след на новых обоях, его доводы не учитывались – Мередит лишь пообещала, что завтра же нарисует портрет енота и завесит им получившуюся пробоину. - Больше никогда, - клялась Мередит, судорожно пытаясь разобраться сколько, кому, как и почему должен. - Больше никогда, - обещала Мередит, оттаскивая гневно вопящего енота от сына. - Больше никогда, - предупреждающе шипела Мередит, чувствуя чью-то нахальную синюю лапищу там, где нельзя. - На следующих выходных можно будет снова поиграть, - подвела итог Мередит, сгребая в коробок фишки и банкноты.