The Neighborhood — Flawless
Капли дождя барабанят по крышам, словно пытаясь отбить нужный ритм, и с каждой неудавшейся попыткой он начинает снова и снова с удвоенной силой. Прозрачные капли разбиваются о землю, а затем смешиваются в океан несбывшихся надежд. Лидия тихо всхлипывает, пытаясь сделать шаг вперед, но ничего не выходит. Она продолжает стоять на месте, глядя на то, как еще теплое тело Эллисон немного подрагивает от частых и прерывистых вздохов. Лидия, как кукла, попавшая в руки к проказнику кукловоду. Ее ноги прикованы к земле невидимыми цепями, что не отпускают, пока кукловод не начнет дергать за ниточки веля двигаться, а она как послушная кукла будет выполнять все, что он прикажет. А пока ей остается только наблюдать за тем, как страдает ее подруга. Наблюдать за тем, как кровь падает на землю, смешиваясь с дождевой водой, и делая ее алого цвета. Но она даже не догадывается, что этот кукловод, сковывающий каждое ее движение, не позволяющий здраво мыслить — судьба. Судьба, что так несправедлива. Рана, откуда сочится кровь, очень болит, и Лидия чувствует эту боль, хоть ранена вовсе не она. И Лидия отдала бы все на свете, чтобы облегчить боль подруги. Жаль, что это невозможно. Волосы неприятно липнут ко влажному из-за дождя лбу, и лишь прохладные порывы ветра помогают. Ветер отрезвляет и позволяет здраво оценить ситуацию. Понять, как спасти Эллисон. Мартин изо всех сил подается вперед, пытаясь вырваться из цепкой хватки невидимых оков, и как не странно, но у нее это получается. Она бежит вперед, стараясь не обращать внимания на сильный дождь, из-за которого плохо видно. Лидия опускается рядом с подругой на колени, и прикладывает ладони к кровоточащей ране в области живота. Жаль, что уже слишком поздно. Она видит, как ранее наполненные жизнью и азартом карие глаза закрываются, обрывая последние ниточки жизни. Все летит к чертям и пламя внутри разгорается сильнее, сжигая все на своем пути, оставляя после себя лишь пепел от сгоревшего счастья. Разбиваются надежды и разлетаются на маленькие осколки, что оставляют тонкие, но глубокие, и, увы, неисцелимые порезы на сердце. Лидия опоздала, Эллисон умерла… Лидия с ужасом открывает глаза и привстает на локтях, вглядываясь в пустоту, словно пытаясь разглядеть там что-то. Маленькие капельки пота на лбу блестят в полумраке, и она пытается восстановить свое сбившееся дыхание. Лидия прикрывает лицо ладонями, словно пытаясь закрыться от всего мира. Всего лишь сон… Это был всего лишь сон… Она облегченно выдыхает, понимая, что этот кошмар позади. За окном все так же темно, а на землю падает свет маленьких звезд мерцающих в ночи и бледной луны. Живот предательски урчит, тем самым оповещая ее, что пора что-нибудь поесть, ведь она практически ничего и не ела целый день. Поэтому, взвесив все «за» и «против», Лидия встает на холодный пол, отчего кожа мгновенно покрывается мурашками и направляется к выходу из комнаты. Лидия приоткрывает дверь и вслушивается в тишину, в которой отчетливо слышно ее сердцебиение, и ей кажется, что оно эхом отдается по темному коридору. Ничего другого не слышно, поэтому она с опаской оглядывается, но все же идет вглубь коридора. «Быть может, Стайлз ушел, и я смогу сбежать?» — первая мысль, что приходит к ней в голову. Но Лидия запихивает ее куда подальше, вспоминая, что он обещал сделать, если она попытается убежать. Лидия делает неуверенные шаги, пока не заходит в просторную гостиную. Она щурится, пытаясь привыкнуть хоть и к слабому освещению, которое неприятно давит на глаза. После темноты ей непривычно видеть что-то яркое. Комната выполнена в темных тонах. Коричневый кожаный диван, на котором виднеются блики от зажженной люстры. Черный махровый ковер. Пол из темного дерева хорошо сочетается с коричневыми обоями с золотистыми незамысловатыми линиями. Но больше всего девушку привлекает черная дверь, находящаяся в углу комнаты. Из-за книжного стеллажа ее трудно заметить, но почему-то именно она сразу бросается ей в глаза. Лидия делает аккуратные и тихие шаги, направляясь к двери.Halsey — Control
Сердце колотится с бешеной скоростью. Чувство самосохранения все еще осталось, как и здравый смысл, поэтому она не решается открыть дверь. Но, все же, любопытство намного сильнее всего остального, поэтому она, подумав пол секунды, медленно тянется рукой к ручке. — Далеко собралась, принцесса? — Лидия не успевает даже нажать на ручку, дабы открыть дверь, как за спиной слышится бархатистый голос с нотками сарказма. — Н-нет, — как-то неуверенно говорит она, и дает себе за это мысленный подзатыльник. — А мне кажется, ты собиралась войти туда, — Стайлз взглядом показывает на дверь. — Что в том подвале? Почему мне нельзя туда? — Я не обязан отвечать, — грубо говорит Стайлз, и Лидия начинает понимать, что он был прав, когда говорил, что у него нет хорошей стороны. Стайлз тянет Лидию за руку подальше от двери, и она, как послушная кукла, следует за ним. — Ладно, почему комнаты в твоем доме такие темные? Ты не любишь свет? Или это только гостиная и та комната, в которой я, — Лидия задумывается: она там не живет, она здесь всего несколько часов, поэтому она не знает, как правильно выразиться. — В которой я была, — более уверенно произносит Лидия. — Задаешь слишком много вопросов, Лидия. Никто не любит любопытных, — Стилински подмигивает, уходя в сторону кухни. — Я есть хочу, — говорит Лидия, складывая руки в замок. — В холодильнике есть пицца, будешь? — как-то слишком спокойно спрашивает Стайлз. — Пицца? — Мартин удивленно вскидывает брови и щурится. — А разве ты не ешь, — она осекается на полуслове. — Я дьявол, Лидия, а не вампир и ни какой-нибудь каннибал. Я питаюсь обычной едой. — Эм, да, пицца, пожалуй, сойдет, — с опаской отвечает она, вглядываясь в глаза парня. Только сейчас она замечает, какие красивые у него глаза, медового цвета. Такие яркие, наполненные жизнью. И совсем не скажешь, что он — настоящий дьявол. Лидия следует Стайлзом, снова оглядываясь, будто боясь, что сзади кто-то может схватить ее и причинить боль. Единственный, кто сейчас может причинить ей боль — лишь сам Стайлз. Из подвала слышатся какие-то звуки и Лидия с ужасом оглядывается на темную дверь, ведущую в запретное место. Мурашки пробегают по всему телу, когда звуки повторяются. Лязг металла о камень. — Сиди здесь, — командует Стайлз, и Лидия покорно выполняет, а Стилински уходит в подвал.***
Минуты ожидания тянутся слишком медленно. Тишина поглощает без остатка, затягивая в свою паутину. Слышно только приглушенное тиканье настенных часов. И Лидия сделала бы все, лишь бы они остановились, чтобы больше не слышать этот надоедливый звук. Кажется, часы начинают тикать еще громче, и Лидия готова поклясться, что еще чуть-чуть, и она не выдержит и разобьет их. Из подвала больше ничего не слышно, словно там никого нет, и Стайлз вовсе не спускался туда, чтобы проверить, а все это — плод ее воображения. Лидия опускает голову, потирая виски. Слишком многое с ней произошло за последнее время. Для нее это не нормально. Как бы ей хотелось повернуть время вспять и остаться дома вместе с Эллисон. Им не нужно было никуда ходить. Если бы они остались дома, Лидия не была бы сейчас здесь. Она бы не стала заключать сделку с дьяволом, чтобы спасти подругу, и все было бы хорошо. Но теперь все очень нехорошо. Лидия слышит звук открывающейся двери и поднимает голову, глядя на парня, выходящего из подвала, руки которого полностью испачканы кровью. — Почему на тебе кровь? — испуганно спрашивает Лидия, глядя то на руки, то в глаза Стайлза. — Тебя это не касается, Лидия, — как-то устало, с нотками злости говорит парень и подходит к ней ближе. То, что кровь принадлежит не ему Лидия понимает практически сразу, потому что на его теле нет ни царапинки. Лидия шумно сглатывает, начиная часто дышать. Страх вновь поселяется в ней. Он словно хищник, преследующий свою добычу долгое время, и вот когда она становится наиболее уязвимой, он загоняет ее в угол, а после — нападает. Связывает руки и ноги невидимыми веревками, не позволяя пошевелиться, а затем перевязывает горло, не давая вздохнуть. Стайлз подходит вплотную и Лидия машинально пятится назад, врезаясь в тумбу и старается вжаться в нее, как можно сильнее, только чтобы не ощущать его горячего дыхания и пожирающего взгляда на себе. Она боится его. Боится каждой клеточкой своего тела, и ему это нравится. Нравится чувствовать власть над ней — беззащитной и испуганной, но еще не сломленной девчонкой. Зрачки расширяются, и Лидия чувствует прилив уверенности, как после употребления алкоголя. И она совершенно не понимает, что вызывает такой эффект, но ей это нравится. Рука непроизвольно тянется назад, и девушка чувствует что-то холодное, что лежит на тумбе. И Лидия, не задумываясь ни на секунду, берет это «что-то» и сжимает покрепче в ладони, а затем замахивается и ударяет Стайлза в шею. В следующую секунду Лидия открывает рот в беззвучном «о» и прикладывает ладонь ко рту. Острые ножницы загнаны практически наполовину в бледную кожу на шее. Капельки крови быстрым потоком стекают по ключицам, капая на его серую футболку, окрашивая ее в темно-красный. Стайлз хватается за шею и болезненно стонет, а затем отходит на несколько шагов назад и падает на колени, отчего у Лидии появляется шанс сбежать… Последствия — вот о чем мы думаем в последнюю очередь. Лидия даже не смотрит на Стайлза и на небольшую лужицу крови, образовавшуюся из-за ее опрометчивого действия, и бежит, не обращая внимания на слезы. Она просто хочет спастись. Она просто хочет домой. Поэтому она открывает дверь (которая оказывается не заперта) и бежит, куда глаза глядят. На улице уже светает и Лидия пробирается сквозь высокие, ветвистые деревья, в надежде, что сможет сбежать.