closer

Я смутно помнила, как добралась домой. Слезы полностью застилали глаза, и я шла, как в тумане. От глубокой обиды все в моей душе перевернулось. Что я ему сделала? Неужели он настолько презирает людей? Войдя в дом, я сразу же поспешила в свою комнату и даже не обратила внимания, есть ли кто-нибудь дома. Я буквально влетела в свою комнату и, громко хлопнув дверью, упала на кровать, бессильно зарыдав. Я же просто пыталась… пыталась его понять. Пыталась помочь! Почему он такой? Почему он оценивает помощь как жалость?! Почему он просто не поверит людям? Это же так просто. Просто откройся. Доверься людям. Неужели так сложно!? – Детка, милая, – я услышала севший ласковый голос матери, – мне очень жаль. Что? Как она узнала, что я разговаривала с Джагхедом? – Ты ничего не знаешь! – выдавила я из себя и тихо всхлипнула. – Я все знаю, – ответила она, – он был частью нашей семьи… Чего? – Джагхед? – спросила я и заметила, с каким трудом я произнесла это имя. – Джагхед? – переспросила она, – о чем ты, детка? Я думала, ты знаешь… Знаю что? Боже мой, а вдруг… я резко подскочила с кровати и открыла дверь. – Что случилось?! – тревожно спросила я. Мама отвела глаза. Я повторила свой вопрос: – Что случилось?! Сглотнув комок в горле, она прошептала: – Хэл он… он умер, – произнесла она и зарыдала. Я моргнула. Снова боль. Почему папа? Я же… я же догадывалась. Почему я не стала его искать?! Я виновата в его смерти! Боже, да я ненавижу себя! Но вместо того, чтобы утешить маму, я вспомнила тот разговор. В голове сложилась картина. Мама. Это она. Она заплатила ему, чтобы он убил отца. – Это ты, – прошептала я. Мама встревоженно посмотрела на меня. – Что? – переспросила она. – Это ты! – громко воскликнула я, шагая ближе к маме, а та в свою очередь пятилась назад, – это ты виновата! Все из-за тебя! Ты убила папу! Это уже была настоящая истерика. Я кричала и повторяла: «ты убила папу! Это ты!». Но внезапно я почувствовала резкую боль в затылке. Темнота – единственное, что я видела.