***
Том тихонько приоткрыл дверь и чуть ли не на цыпочках прошел к брату в палату, будучи уверенным, что тот спит. Но едва гитарист переступил порог, его взору предстала следующая картина: близнец стоял около открытого настежь окна, периодически ежась от резких порывов холодного ноябрьского ветра. — Ты рехнулся или как? — Каулитц-старший незамедлительно направился прямиком к Биллу, разворачивая брата к себе лицом, при этом не забывая потрясти того за плечи с целью, чтобы он пришел в себя. Вокалист часто заморгал, рассеянно взглянув на брата. Том отпустил парня, пройдя за его спину, поплотнее закрывая окно, после чего приобнял блондина и подвел его к больничной койке. Заботливо уложив близнеца и накрывая его одеялом, Том решил все-таки поинтересоваться, зачем Биллу взбрело в голову стоять и мерзнуть с учетом того, что врач запретил ему самостоятельно передвигаться. — Она была здесь, — прошептал Билл, закутавшись в одеяло до подбородка. — И самое главное то, что я не ошибся на ее счет. — Кто к тебе приходил, объясни внятнее, — потребовал Том, присаживаясь рядом с братом. — Из твоего бормотания мне пока ничего не понятно. И вообще, почему ты встал? Врач прописал тебе строгий постельный режим. Ты должен беречь себя, Билл. Временами ты ведешь себя безрассудно, и меня это очень беспокоит... — Не надо, — перебил брата Билл. — Я уже не маленький, поэтому нет необходимости нянчиться со мной. — Да как же ты не поймешь, дурья твоя башка, мы все за тебя переживаем! — воскликнул Том, резко вскочив на ноги. — Густав и Георг каждый день спрашивают о твоем самочувствии, они хотели тебя навестить, но врач пока запретил такое скопление народа в твоей палате. Исключение сделали лишь для меня, надеюсь, не нужно объяснять причину? — Не нужно, я не идиот, — вокалист поморщился, принимаясь изучать больничные стены, окрашенные в противный бледно-зеленый оттенок. Ему очень хотелось побыть одному сейчас, но выгнать брата он не мог. Несмотря ни на что, Билл знал, что Том искренне за него переживает, а чувства брата он мог поставить превыше своих нужд. — А мне вот иногда кажется, что совсем наоборот, — раздраженно констатировал Том. — В последнее время ты частенько витаешь где-то в облаках, братец. Тебе стоило бы спуститься на грешную землю и попытаться рассмотреть то, что происходит вокруг тебя. Твоя депрессия порядком затянулась, не считаешь? — Я в полном порядке, — сквозь зубы процедил блондин. — Ты, наверное, забыл, но я спас тебе жизнь. Сомневаюсь, что человек, пребывающий, как ты утверждаешь, в депрессии, отважился бы на такой поступок. — Частично из-за твоего состояния ты и отважился на подобный поступок. Том замолчал. Они оба понимали, что его слова не лишены смысла. Правда, Билл никак не хотел признавать этого. — Так что там за девушка к тебе приходила? — решил сменить тему болезненного разговора Каулитц-старший. Ему было невероятно тяжело наблюдать за тем, как страдает его близнец, более того, он перенимал всю эту боль на себя. Только проблема была в том, что Билл наотрез отказывался признавать тот факт, что ему не справиться со своим состоянием в одиночку, впридачу он не хотел ни с кем делиться переживаниями, которые терзали его, и это угнетало Тома еще больше. — Это была та самая девушка, которая пыталась тебя убить, — спокойным тоном оповестил Билл. После этих новостей глаза Тома заметно округлились. Блондину даже почудилось на мгновение, что изо рта брата вот-вот пойдет пена, настолько сильно он был возмущен. — Почему ты не позвал охрану? — пытаясь не сорваться на крик, спросил Том. — Неужели ты не осознаешь, какому риску себя подвергаешь? Кстати, по-моему, охрану необходимо уволить на хрен, куда они вообще смотрят?! — Да не заводись ты так, — попытался успокоить близнеца Билл. — Она ничего мне не сделала. И, к твоему сведению, я был в этом уверен. — Да что ты говоришь! — саркастично заметил брюнет. — И отчего же такая уверенность? — Может, это покажется странным, но у меня такое ощущение, что я знаю эту девушку. В палате повисла напряженная тишина. Том выдохнул, после чего не спеша подошел к окну и, скрестив руки на груди, задумчиво посмотрел на улицу. — Послушай, это уже серьезно, — спустя какое-то время вновь заговорил Том, оборачиваясь к брату. — На мой взгляд, тебе просто необходима помощь квалифицированного специалиста. И не стоит забывать, что ты пережил покушение, это любого выбьет из колеи. — Как скажешь, — неожиданно согласился Билл. — Я пойду к кому угодно, лишь бы тебе стало спокойнее. — А вот это уже совсем другой разговор, — Том ободряюще улыбнулся. — Я обязательно найду для тебя хорошего психолога. А еще после выписки мы сходим в полицейский участок, и ты опишешь внешность этой девицы, по вине которой ты, собственно, и оказался на больничной койке. Возражения не принимаются. Гитарист отошел от окна и остановился возле постели брата, присаживаясь перед ним на корточки. — Я вытащу тебя из всего этого дерьма, Билл, я тебе обещаю. Разве я могу жить спокойно, зная, что тебе плохо?Спасение
16 сентября 2017 г. в 16:13
Билл находился в больнице уже четвертый день. Он привык, что к нему в палату периодически захаживает его лечащий врач плюс пара медсестер. Девушки вели себя очень любезно с ним, видимо, из-за того, что узнали, кто он такой. Но в это пасмурное утро парень почуял неладное, когда открыл глаза, ощутив рядом чье-то присутствие. Сначала он решил, что это врач, потому как мужчина обычно заходил в палату бесшумно, но, когда взгляд Билла встретился с уже знакомыми изумрудными глазами, парень сразу понял, что происходит. Она пришла закончить начатое. Билл осознавал, что шансов на спасение в этот раз уже может не представиться. Однако, несмотря на внешнюю невозмутимость, Каулитц буквально каждой клеточкой тела улавливал беспокойство, не позволяющее незнакомке приступить к своей работе. Блондин давно догадался, чем именно зарабатывала себе на жизнь эта девушка, но даже этот устрашающий факт не пугал его. Вокалист даже поймал себя на мысли, что симпатизирует этой особе. «Ты сошел с ума, Каулитц!» — кричал внутренний голос.
— Как бы не так... — прохрипел парень в ответ самому себе.
Эшли вздрогнула от неожиданности. Она лихорадочно принялась соображать, что парень имел в виду, сказав эту фразу. Может, она означала, что он не намерен сдаваться без боя? Но разве он не понимает, что все его попытки напрасны?
Девушка сжала в руке маленький флакончик с ядом. Ей необходимо было лишь ввести его в капельницу, к которой был присоединен парень, и дело сделано. Спустя совсем короткий промежуток времени Билл Каулитц умрет. Но почему тогда, черт возьми, она медлит? Отчего так сильно дрожат ее руки, перехватывает дыхание? Значит, не такой уж она и профессионал, каким себя считала до этого момента. Эшли уже в сотый раз пожалела о том, что взялась за это задание. Лучше бы она выбрала другую мишень.
А что, если этому парню судьбой было уготовано спасти ее, пробудив давно забытые чувства? «Какая чушь!» — мысленно одернула себя девушка. Она вдруг вспомнила слова Рея по поводу того, что эмоции — это лишний груз. Как же он прав...
— Ты действительно хочешь этого? — вопрос парня прозвучал словно гром среди ясного неба, вынудив Эшли снова вздрогнуть.
Девушка опустила взгляд, продолжая удерживать в вытянутой руке флакон с ядовитым веществом. Всего одно движение — и она может спасти его либо убить, как и планировала изначально. Такое странное чувство движет человеком в то мгновение, когда он ощущает власть. Когда понимает, что только от него зависит дальнейшая судьба кого бы то ни было. Эшли никогда не мнила себя неким божеством, в отличие от многих своих собратьев, сестер и наставников. Девушка просто выполняла свою работу, потому как ничего другого и не умела. Ее приучили к этому. Все происходило на автомате. Словно тебя запрограммировали, как робота, который лишен права выбора и ничего не может делать, кроме как убивать. Идеальная цельная личность, без вредной примеси эмоций.
К тому же разве могут долгие годы пыток сделать впоследствии тебя милым и приятным человеком? Это полный абсурд. Правда, как оказалось, у Эшли еще теплились, будучи запрятанными глубоко внутри те самые обыкновенные человеческие эмоции, от которых она когда-то добровольно отказалась, чтобы притупить боль. Поэтому сейчас ее раздирали изнутри собственные демоны, дремавшие все это время и просто выжидавшие своего часа, дабы раскроить душу своей жертвы пополам.
Девушка заставила себя поднять взгляд. Она посмотрела на Билла и на этот раз глаз не отвела. Лицо парня выглядело изнеможденным. Скулы напряглись, губы сомкнулись тонкой полоской. Зрачки расширились, в них отчетливо проглядывался страх. Но этот страх был не совсем привычным. Эшли не раз доводилось наблюдать за тем, как от осознания скорой смерти глаза ее потенциальной мишени наполнялись бесконечным ужасом. Но в этот раз во взгляде Билла девушка прочла страх оттого, что она может сделать неправильный выбор конкретно для себя самой.
Парень не боялся смерти. Вряд ли он хотел ее, но боязни своей кончины явно не испытывал. Все сложенные стереотипы и понятия, приобретенные за последние десять лет, всего одним махом полетели в небытие. Рука, удерживающая все это время флакон со смертельным ядом, разомкнулась, и прозрачный пузырек полетел прямо на пол, разбившись вдребезги. Этот звук показался девушке настолько громким, что она невольно зажала уши ладонями. Она сделала свой выбор и отныне была обречена. Но, как ни странно, именно в это мгновение она почувствовала себя счастливой. Эшли смогла переступить через пропасть, отделяющую девушку от нормальной жизни. Она пребывала в полной уверенности, что поступила правильно.
— Спасибо, — одними губами прошелестела Эшли, грустно улыбаясь.
Билл непонимающе уставился на нее. Это ведь он должен ее благодарить, разве нет? Судя по всему, он обдумывал, что ему ответить, но девушка не дала ему возможности озвучить свои мысли. Она кинулась к окну и, распахнув его настежь, выпрыгнула на улицу. Благо, что палата солиста была расположена на втором этаже и кроме как легкими ушибами девушка больше ничем отделаться не могла.