Кем бы ты ни был

Нейт Я включил в спальне свет и попробовал расслабиться. По крови еще бродили отголоски пережитого экстаза, это убаюкивало. Я не беспокоился за Ессэна, потому что знал, насколько он сильный и несокрушимый. Он был таким всегда, с детства. Еще когда считался самым слабеньким и маленьким среди сверстников. Почему-то сквозь века тянулась идиотская традиция истреблять вампиров. Хотя их популяция и без того не разрасталась. Холодный нрав и тяга к одиночеству делали своё дело. И вот однажды я познакомился с таким вампиром. Из хорошей семьи, потомственного клана драконов, вампира, которого никто не назвал бы слабеньким теперь. Его ненавидел каждый второй, каждый третий считал уродом, а каждый первый втайне был влюблён. Он относился к тем трудным детям, что сами себе на уме. Мы иногда виделись на приемах высших чинов. Но чаще всего — когда мрачные Рейвены приезжали оценить зимнее море. Разумеется, таким важным птицам никогда не отказывали в аудиенции во дворце. И неизвестно еще, кто кому устраивал аудиенцию: на севере эльфийскую династию мало кто считал королевской. И вот когда этот маленький вампир коротал время в городской библиотеке (единственное прохладное и тёмное место летним днём), к нему обязательно начинали цепляться какие-нибудь гимназисты-первогодки. «Какого чёрта этот нечистый тут забыл?» или «Слышь, ты, что там вынюхиваешь? Секреты светлых?!». Я как раз и относился к таким светлым, которым нечего было делать, кроме как задирать вампира. Заканчивалось всё тем, что Ессэн бил костлявыми кулачками сопливые розовые моськи обидчиков. В ответ ему грозили кровной местью, враждой между семьями. Я вечно стоял в сторонке с широко распахнутыми глазами. Не испытывая ни страха, ни любви, ни ненависти, я просто не знал, что поделать с неуёмным любопытством. Я ждал, когда их делегация снова приедет в город, чтобы увидеть, как Ессэн фон Рейвен будет торчать на остывшем пляже, натягивать шляпу и кутаться в сыреющее пальто. — Тебе что-то надо от меня? — в лоб спросил Ессэн, пока я как-то раз выискивал его в полупустой библиотеке. — Я… я… я, вообще-то, книги искал?! — растерялся я. — Ты у меня спрашиваешь? Его волосы тогда едва доходили до плеч. Он не носил перчаток, а лицо еще не приобрело той невозмутимой суровости после пережитой войны. Его выражение еще хранило подобие детской наивности. — М-м, я пойду. — Если тебе надо чего, говори. А то зыркаешь без конца в спину. Я ж не знаю, может, ты извращенец. — Чего? — озлобился я. — Чего-чего. Все эльфы — извращенцы и озабоченные. — А все вампиры — жадные, злобные и не моются никогда. — Мы вовсе не такие! — возмутился Ессэн, как будто я полную чушь сморозил. — А мы не озабоченные и не извращенцы. Всякое бывало, в семье не без урода, конечно… — на ум пришли кое-какие родственнички, — но в основном мы нормальные. — Да ну? — прищурил яркие глаза Ессэн. Я был так увлечен его внешностью, что по наитию повторял его ужимки еще долго. А это лицо не стиралось из памяти. Я стал жертвой той странной привлекательности, которая очень и очень на любителя. И пока ты думаешь, что конкретно такого тебе нравится в угловатом подростке, бледном как смерть и ехидном как гиена, — уже и не замечаешь, что пожираешь его глазами. Из воспоминаний меня выдернул звук разбивающегося стекла, и я вздрогнул. Чёртов Ессэн закрыл меня снаружи, и мне только и оставалось, что припасть ухом к двери. Я никак не мог связаться с Эльзой, астральную связь что-то заглушало. И сколько уши ни навострял, слышал лишь тишину коридора и шелест ветра. Или не шелест. Углубившись в астрал, я понял, что это чей-то шепот. Похожий на быструю молитву. У меня все внутренности съёжились от страха. Я разбил дубовую дверь на две части и, наполовину обернувшись в сущность, выбрался из деревянных развалин. Гул собственной крови мешал прислушиваться, и тогда я побрел на запах пороха и палёного. Постучал в гостевую спальню сестры, и дверь сама открылась. Я бесшумно ступил в полумрак; только мое эльфийское освещение озаряло комнату. Эльза лежала спиной ко мне и тихо дышала. В комнате стоял чудовищный запах гари, но всё было мирно. Я тронул сестру за волосы и, почти успокоившись, пошел на выход. Уже у двери я понял, что от ужасной вони меня мутит, и вернулся, чтобы приоткрыть окно. Рама с хрустом поддалась, и когда в лицо подуло свежестью, я окончательно убедился: запах не с улицы. Я глянул под ноги и увидел светящийся синим ободок пентаграммы. — Стой, где стоишь, уродец остроухий, — послышался сзади хриплый голос. Я осторожно повернулся. Два чумазых, словно черти, дампира сидели у кровати Эльзы. На их лбах горели руны, а лица исказили безумные гримасы. Они не были зомби. Мёртвым дампирам не нужна жизненная сила, им и так нормально. А эти первым делом решили подкрепиться моей сестрой. Сущность пыталась взять верх над моим разумом, но я сдерживался. От моего свечения дампиры щурились и скалились, угрожающе направляя на Эльзу кинжалы. Мол, не подходи. — Не смейте ее трогать, — прогудел я раздвоившимся голосом. — Остроухий уродец… — Хочешь, чтобы она осталась жива, тогда сворачивай фокусы! Гадёныш. — Голос второго походил на женский. Но они носили бесформенное тряпьё, а лица были такие испачканные, что наверняка я судить не брался. Дампир дёрнул мою сестру за руку и провел по ее белой коже грязным лезвием. — Живо! — зашипел он. Глаза Эльзы были широко распахнуты, она ни на что уже не реагировала. Меня разрывало от желания уничтожить двух дампирских выродков, но я боялся за сестру. В анабиозе заклятия она была совершенно беспомощна. Мои когти втянулись обратно, а свечение сошло на нет — спальня погрузилась в синеватый полумрак. Дампирша с готовностью подскочила с ножом к моему горлу. — А теперь пошли и найдём твоего дружка-кровососа. — Она зловонно дыхнула на меня. От укола отравленным кинжалом мне резко поплохело, и я с трудом переставлял ноги. Дампиры двигались быстро и бесшумно, словно пара пауков. Только вот жертва за ними волочилась не так тихо, как они рассчитывали. Я задевал все стыки на полу, пытался снести каждый канделябр или картину — надеялся, что Ессэн или Александр вовремя услышат приближение дампиров. За это меня со злобой кололи в бок лезвием, и по крови текла жгучая отрава. — Вы выпили его? — спросил еще один дампир. К нашей шайке присоединились трое, но уже не таких чумазых. Руны на их лбах не светились, а под глазами залегли тёмные тени. — Его сестру. — Идиоты. Он тоже может быть опасен! — зашипел дампир. — Он беззащитен. Все слуги заперты, больше с ними никого не было. Там лишь старуха и ее сосунок. — Отлично. Обойдёмся малой кровью, — хмыкнул дампир. Они не знали про Гидеона, чудесно. Неплохой будет сюрприз. Я ехидно оценил полную луну, выглядывающую из-за туч. — Что такое? — насторожился дампир, заметив мою ухмылку. — Мы искололи его. Тащится, наверно, — прохрипела дампирша и дёрнула меня за волосы. Меня приволокли в пустой холл и швырнули на пол. Чумазые принялись чертить широкую пентаграмму на мраморе вокруг моего тела, а я мог только бесстрастно наблюдать. Сущность почти не откликалась на мои призывы, яд начинал душить, вены под кожей чернели от него. Я старался поберечь силы. — Брось его! — заорал через холл дампир. Ессэн зловеще распахнул крылья и, увидев меня, сложил их. Его белое лицо с вытянувшимися клыками приобрело испуганное выражение. И он отпустил дампира, которого волок за шиворот, позволив ему мешком свалиться на пол. — Дьявольское отродье! Отрекись от дара, иначе он умрёт! — провозгласил главный с синяками под глазами. — Вы не смеете трогать светлых. Он принц. — Мне плевать, кто он. Для нас есть только один император. Остальные — просто эльфы или выродки, которые не имеют права присваивать себе чины. Когда император восстанет, он наведет порядок. А теперь живо сюда! Ессэн недолго думая пошлёпал босыми ногами к дампиру, но свою сущность не отпускал. Его глаза угрожающе горели. — На колени, вампирский выродок. Ессэн смотрел на меня, что-то беззвучно говоря. У нас не было астральной связи, и я сейчас об этом очень жалел. Он старался что-то сказать, но я не мог слышать. Мог только чувствовать его спокойствие, уверенность. Ощущать силу, исходящую от него. Дампир, которого он поймал первым, так и не смог подняться, он сломанной куклой валялся на полу. — Обезглавив твой сучий клан, мы начнём наводить порядки… — Вас ничему не научила жизнь. Вы уже однажды обезглавили мой клан и всё равно проиграли. Смерть — закаляет нас. Вас будут рвать на куски еще яростней, — пообещал Ессэн, опускаясь на одно колено. Дампиры со страхом переглянулись. И я понял, они знают: им не выжить в этой битве. Но расправа всё равно пугала их. Тем временем невидимка тихо вытаскивал меня за ногу из жертвенного круга. За мной потянулся кровавый след, и, когда один из чумазых это заметил, он хотел закричать, но схватился за горло и рухнул. — Это выродок!!! — завопила дампирша и, захрипев, обрызгала меня кровью из перерезанного горла. Дампир, стоявший над Ессэном, поторопился занести кинжал, но вампир поймал его когтистой рукой и отшвырнул. Последняя тройка живых дампиров бросилась ко мне, одного тут же придавило к земле появившимся из воздуха чёрным сгустком. Что с ним дальше происходило, я только слышал. Двум другим дампирам всё же удалось меня схватить. Они потащили меня к пентаграмме и распяли на полу среди светящихся символов. Я снова ощутил выжигающую, обездвиживающую боль. В сгустке чёрного дыма я видел, как сверкают жёлтые глаза Гидеона. Дампир, с которым он дрался, оказался более подготовленным и умело отмахивался от полуночника кинжалом. К нему стал тихо, по-крысиному подкрадываться один из дампиров, который до того уложил меня на пентаграмму. Я пытался закричать; дампир, несомненно, попал бы в Гидеона, если бы в их драку не вмешался Александр. Он зарычал от боли, когда кинжал вонзился ему в плечо. С Гидеона даже упала черновая завеса. — Стоп!!! — прогремел Ессэн. От взмаха его крыльев снесло несколько картин со стены. — Всё кончено. Если вы надеетесь на помилование, склонитесь. — Его голос эхом разносился по замку. Ессэн демонстративно держал за шиворот труп их главаря, которому свернул шею. Двое оставшихся в живых дампира оскалились. Один вонзил в себя кинжал на месте, другой испуганно осел на пол. * * * Ессэн К утру в замок прибыла делегация дворцовых стражей, охраны и фей-лекарей. Эльзу быстро привели в чувство. К полудню она уже смогла одеться и, обливаясь горючими слезами, долго рыдала на плече Ессэна. — Он же… он ведь не умрет? Натаниель не умрёт? — Я сделал ему вливание. Было бы намного лучше, будь мы связаны. Но хоть так могу помочь… — Может, я!.. — Нет. Твоя кровь еще отравлена. — Я такой беспечный идиот. Кто же мог подумать, что они решат напасть именно сейчас?! — ругал себя маркиз. — Нейт. Он знал. Он всегда предчувствует беду. А я никогда не верю… Ессэн вспомнил день, когда решил поохотиться на дичь в тенистой роще. А Натаниель увязался следом. Несмотря на равнодушие к охоте, эльф сказал, что тоже хочет что-нибудь поймать. И Ессэну не пришлось быть одному, когда он увидел целую поляну трупов своих сородичей. В глазах потемнело, а в горле встал ком. Он готов был идти и рвать тех, кто это сделал, на куски прямо сейчас. До последнего вздоха. И, возможно, погиб бы в тот самый день, если бы рядом не оказался эльф, взявший его за руку: — Уходим скорее. Тебе грозит опасность! Я понимаю, тебе больно, но ты сейчас должен вернуться домой! — Он бесстрашно сжимал его запястье; Ессэн не понял, в какой момент решил послушаться. А ночью Натаниель ведь предложил свою кровь, чтобы отразить нападение, но даже это не заставило Ессэна поверить в его тревогу. — Так что идиот тут только я... — самокритично сказал он.