01:27

марк ли бесчисленное количество раз пытается лишить себя жизни. и совершенно внезапно рядом появляется донхек – донхек, который рассказывает, что правильно резать вены не поперек, а вдоль, но при этом случайно прокалывает самым кончиком иглы полиэтиленовый пакет, в котором марк отчаянно пытается задохнуться. донхек читает странные книги, слишком умно рассуждает, любит ходить по бордюрам, низким заборам, дорожной разметке, любит ходить по краю; донхек изо дня в день учит марка жизни, жить которой он не хочет. – ну, давай, расскажи о своих проблемах, – он с требовательным видом плюхается на ярко-красную софу, пряча за щекой чупа чупс и выжидающе глядя на марка, который сидит на полу, отстраненно смотря куда-то в сторону. – устал? девушка бросила? друзей нет? что? «этим ограничивается твой список возможных причин для самоубийства?» донхек правильно собирает кубик рубика с первого раза, примерно за десять минут, которые марк молчаливо считает, попутно вспоминая день, когда они впервые познакомились на одной из заправок у самого взъезда в город. небо тогда уже темнело, виднелись луна и первые звезды, донхек с самодовольным видом опирался на чей-то кабриолет, а марк прыгал по проезжей части, надеясь, что его вот-вот собьет чья-нибудь машина; только пусть она будет не очень красивая и не новая. донхек расправляется с головоломками за рекордно короткое время, но при этом продолжает задаваться главным вопросом: что случилось с солнечным мальчиком, раз он ходит такой мрачный? марк прячет светлые волосы под шапкой даже весной, когда уже тепло, почти что жарко; продолжает переходить дорогу в совершенно случайных местах, все еще забирается на табуретку перед сном и имитирует быстрое самоубийство – донхек смеется с его ярко-желтых носков в крапинку и указывает ладонью на место рядом с собой, чтобы марк присел и «не думал больше маяться ерундой». – ты почему вообще за мной увязался? – хмурится марк, потирая ладонью свою шею так, словно на ней и в самом деле только что была затянута тугая веревка. – люблю помогать отчаявшимся, – пожимает плечами донхек, а затем окидывает комнату задумчивым взглядом; спустя несколько секунд в его глазах загораются уже знакомые марку искорки. – смотри: вместо веревки можешь использовать простыню, закрепить можно на люстре или карнизе, если мыла нет, подойдет даже гель для душа, если табуретка сломается, я подсажу… дальше марк не слушает – он засыпает на его плече под монотонный голос, думая о том, что сегодня ему еще не хочется умирать. следующим утром донхек пытается задушить его подушкой. марк кричит и пинается, бьет его кулаками по спине, пытается ухватить за волосы (вечно запутанные, непослушные); в итоге донхек резко падает на пол вместе со своей подушкой, задыхаясь так, как будто это его здесь только что душили. – ты спятил? – жадно глотая ртом воздух, марк смотрит на него безумными глазами и хватается руками за горло. – я хотел помочь… донхек дует губы, как обиженный ребенок, с трудом поднимается на ноги и уходит, оставляя подушку на полу – как свидетельство своей неудачной попытки. марк находит его на заднем дворе, сидящим в зеленой траве, вдыхающим майский воздух, удивительно спокойным. он хочет спросить у донхека, был бы он таким же спокойным, если бы считался убийцей? – больше не пытайся меня душить, ладно? – марк тихо усмехается, садясь рядом и заглядывая донхеку в глаза. взгляд у него – полный сожаления и тоски. марку как никогда сильно хочется быть живым. – а ты не умрешь? – спрашивает донхек, и кажется, что это именно то, что беспокоит его уже очень долго. – нет, – марк качает головой, щурясь от ярких лучей утреннего солнца. /сегодня марк ли не умрет/