01:27

если тэен исполняет роль главной героини дорамы – наивной и глупой девочки, которая ждет большую и светлую любовь, то хансоль – та самая большая и светлая. для тэена он всю жизнь был кем-то вроде доброго старшего хена (вечно в помятых клетчатых рубашках и с сигаретой меж губ); хансоль ждал его на заднем дворе школы после занятий, ждал под окнами дома, ждал на безлюдных ночных улицах города. тэен иногда приходил, а иногда – нет. но хансоль всегда его ждал. и, если подумать, то это – самая нелепая и грустная история любви, которую только можно себе вообразить. хансоль начал покупать тэену сигареты, пиво или сидр, когда тому еще не продавали; хансоль познакомил тэена со всей своей небольшой компанией – такими же уличными отбросами в несуразной одежде, которые в вечных ссорах с родителями и даже хранят в себе (помимо ненависти ко всему миру) что-то очень большое и светлое; что-то, что тэену никак не постичь. это «что-то» есть и в хансоле; в том, как он улыбается, как машет рукой издалека, как закуривает и протягивает пачку тэену, внимательно смотря ему в глаза. – так у твоих предков типа какие-то нереально крутые планы на твое будущее? тэен делает затяжку, убирает волосы со лба и пожимает плечами. – типа того, – соглашается он. – хотят, чтобы я стал экономистом. хансоль фыркает. – скука смертная. – но они так хотят. – а ты чего хочешь? тэен безмолвно качает головой. потому что это так не работает. // есть такая заезженная фраза о том, что жизнь – это как американские горки; то летишь куда-то к небесам, то опускаешься к самой земле. взлеты, падения, взлеты, падения, взлеты, падения… и так до бесконечности. недалеко от тэеновой улицы есть старый заброшенный парк аттракционов – хансоль иногда приводит его туда; они вместе садятся на какие-нибудь скрипящие детские качели и взглядами провожают закат. к вечеру, когда духота спадает, а на небе уже виднеется молодой месяц и загораются первые звезды, в воздухе сильнее пахнет летом. хансоль находит тэенову ладонь и переплетает их пальцы. тэену хорошо и тепло, тэен боится завтрашнего дня, потому что, черт возьми, ему так сильно хочется растянуть это призрачное и почти умершее вместе с закатным солнцем сегодня, но он понятия не имеет, как это сделать. хансоль учит его любить простые вещи; по правде говоря, этот парк аттракционов – не самое светлое место, здесь отовсюду веет чем-то зловещим и жутким, но тэену тут порой комфортнее, чем дома, потому что. потому что рубашка хансоля пахнет сигаретами, и его ладони – тоже; потому что рядом с хансолем у тэена внутри разбиваются вдребезги тысячи маленьких комет, которые летели из ниоткуда в никуда, понемногу сгорая на своем пути. потому что тэен – тоже – сгорает. из ниоткуда в никуда; проклятая вечность вместо какого-то простого земного расстояния. – здесь похоронено чье-то детство, – вздыхает хансоль, и качели (ржавые, с облупившейся краской) скрипят, будто бы в подтверждение. тэен чувствует на себе прожигающий взгляд и поджимает губы. его так пугает это чертово завтра. (здесь похоронены мы?) самая нелепая и грустная история любви – взрослый рассудительный хен и мальчик, потерявшийся на одной из неровных жизненных дорог. у хансоля каждый день – последний. у тэена – ближайшие несколько недель расписаны до мелочей. жить, жить, жить, продолжать жить… (но что такое жизнь по сравнению с этим моментом?) ночь укрывает город, дым тэеновой сигареты устремляется куда-то ввысь, к ночному небесному светилу; слышно только сверчков из пятен темно-зеленых кустов чуть поодаль; так ото всех сбегает день. хансоль целует в шею, когда прощается. тэен цепляется пальцами за рукава его рубашки, окольцовывает запястья и боится дышать; немного приподнимается на носочках и мягко касается губами кожи за ухом. бережно, смущенно, со стороны – возможно – нелепо. ночной ветер треплет тэеновы волосы. хансоль едва слышно смеется в шею и обнимает, крепко прижимая к себе. – не совершай слишком много ошибок. хансоль – та самая большая и светлая. и тэен не верит, что так бывает в реальной жизни, ведь свою главную ошибку он уже совершил. слишком много точности, правильности, расписаний и дневников, разноцветных стикеров на холодильнике и над письменным столом. среди старых скрипящих аттракционов (где догорает день) они вдвоем похоронены. хансоль с улыбкой машет рукой на прощание и устремляется прочь, а тэен после до самого утра чувствует запах его сигарет. и не пишет, и не звонит, и контактов/справок/наводок не оставляет. спускается к завтраку в идеально выглаженной рубашке, за обеденным столом правит пункты в сегодняшнем расписании. до одури правильный мальчик. хансоль – та самая большая и светлая, оставшаяся во вчерашнем дне. а вчерашний день – мертв.