01:27

его «хен» – тихое, мягкое, нежное; оно приятно ласкает слух, согревает июльским теплом, отдается тихой симфонией, далеким эхом, пылью на книжных полках, сливочным кремом на кончике языка. ренджун добровольно соглашается лезть в петлю, когда ловит себя на мысли, что засматривается на чэнлэ непозволительно часто – просто утыкается взглядом в его задумчивый профиль тихими вечерами и боится даже дышать (как будто не хочет спугнуть бабочку, севшую на цветок). – хен, – ренджун вздрагивает. чэнлэ отрывает взгляд от разложенных на письменном столе учебников и тетрадей и смотрит на него с тоской. – ты можешь помочь мне с этим? ренджун бодро кивает, садится рядом и начинает объяснять; правила, исключения, формулы, теоремы, аксиомы… где-то в промежутке между часом и двумя ночи ему приходится упорно игнорировать тупую боль в солнечном сплетении (это цветы – юные, робкие, несмелые – прорастают сквозь ребра). чэнлэ – бабочка, невесомо опустившаяся на один из шелковых лепестков. он старательно выводит цифры в тетради, зачеркивает и исправляет, улыбается победно, и его тихое, но радостное «хен, спасибо» наверняка не раз приснится ренджуну этой ночью. ренджун кивает, хвалит его, улыбается с трудом и говорит, что ему нужно отойти. закрывает за собой дверь ванной и опирается спиной на холодное дерево, прикрывая глаза. «отчего так тяжело, отчего же». ренджун знает. чэнлэ в самые мысли въедается, беспрепятственно и беспрекословно; он яд для ренджуна, но он же – противоядие. ренджун смывает в раковину лепестки белых лилий и, игнорируя острое жжение в легких, поднимает взгляд к зеркалу, рассматривая свое тоскливое отражение. точно наркоман, подыхающий от ломки. а ведь ренджун еще юный совсем – так мало видел жизни, так мало видел мира; и мир как будто – в пределах его комнаты, жизнь – в совместных ночевках с чэнлэ, в итоге которых они почти во всех случаях засыпают от скуки. но чэнлэ не жалуется, он каждый раз приходит с набитым рюкзаком – снеки, газировка, плитки шоколада и конфеты, dvd с мультфильмами дисней без субтитров (и не то чтобы ренджун против – наоборот, он не помнил прежде у себя такой искренней, сводящей скулы улыбки). у чэнлэ проблемы с математикой и, совсем немного, – с принятием реальности; искажает ее как может – придумывает несуществующие миры, королевства, красивые сказки, вселенные, галактики и планеты. рассказывает ренджуну о каждом своем наблюдении и хлопает глазами восторженно. слишком по-детски еще, слишком трепетно. – хен, – чэнлэ с усталым вздохом откладывает ручку в сторону. – я займусь математикой в другой раз, ладно? и поможешь ты мне в другой раз. ренджун кивает, мол, заметано, и больше ничего не говорит – только валится устало на кровать; чэнлэ улыбается своей самой счастливой улыбкой, когда садится рядом с ним. – я сегодня за обедом снова думал о том, что было бы, если бы в нашей солнечной системе существовала еще одна земля… чэнлэ садится по-турецки и продолжает увлеченно. у ренджуна в груди распускаются новые бутоны.