01:27

ренджунова гордость задета; задета безбожно. ну и что, что ченлэ ему – всего себя, не требуя ничего взамен; дарит, отдает, платы не просит. только улыбается невинно, совсем еще по-детски, и его пытливые глаза искрятся игристым вином. ну и что. отдавать – труднее, чем получать; а для ренджуна – вообще невозможно. отвечать на влюбленные взгляды ченлэ совсем не получается, улыбками на улыбки – тем более; и руки предательски дрожать начинают, стоит ченлэ даже нечаянно к нему прикоснуться. ренджун так не может. невыносимо; оно давит на голову, пульсирует в висках, вызывает легкую тошноту и чертово отвращение ко всему прекрасному. это кошмарное волшебное чувство. но ченлэ другой; он ест только сладкий попкорн, а ренджун его просто не переваривает. поэтому ченлэ всегда берет для них соленый, пускай и сам даже смотреть на него не может. всегда; когда они на последнем ряду во время какого-то тупого боевика, аки парочка идиотов с тупыми улыбками и ведром попкорна, чтобы бросаться им в волосы впереди сидящих. всегда. (потому что ренджун.) ренджунова гордость безбожно задета (поэтому последнюю неделю он ходит с кислым лицом); помогают только спонтанные поцелуи – в прихожей, на кухне, в полутемном коридоре у стены. ченлэ пахнет клубничным молоком и леденцами, ренджун частенько смеется ему в шею от какой-то непреодолимой радости; смеется и чувствует, как дрожь ченлэ становится и его дрожью тоже. спонтанные поцелуи, кислотного цвета свитер, вкус мятной жвачки и счастья; ченлэ отдает всего себя, надеясь получить лишь совсем немного искренности. ренджун может быть искренним – он знает, что может; но все становится очень сложным в моменты, когда когда ченлэ специально подстраивает все так, чтобы они остались наедине, когда берет его за руки, пристально глядя прямо в глаза, и всем своим видом словно проговаривает: «ну же, скажи это, хен, скажи…»; когда ждет нескольких искренних слов, останавливая планету и отдавая в хрупких ладошках все время мира. (потому что ренджун.) – хен? – ренджун словно выныривает из омута и осознает, что. ладони ченлэ – в его дрожащих руках; луна щекочет землю блеклым светом, ей помогают уличные фонари. маленькая лампочка домофона на двери подъезда мигает ярко-красным светом; в полных надежды глазах ченлэ – чертов метеоритный дождь. ренджун собирается с мыслями. – а… да. как будто предложение делать собирается, черт возьми. но, правда, ренджуну проще – прижать крепко к себе, поцеловать и улыбнуться на прощание, а потом весь вечер строчить глупые смски. ренджуну проще делать, а не говорить; но ченлэ хочет иначе. ченлэ важно знать. – я хотел сказать, что… – ренджун тихо прокашливается и чувствует, как пальцы ченлэ сильнее сжимают его ладони. «черт возьми, как у людей из дорам это получается так просто? какая-то чертова магия». – что… что желаю тебе спокойной ночи. руки ченлэ резко расслабляются; в его глазах падает последняя звезда, и они внезапно наполняются какой-то непреодолимой тоской. (пускай этого и не видно, но ренджун сгорает в огне.) он снова не смог. ченлэ пятится к двери подъезда и машет рукой на прощание – слабо, робко, совсем как-то безжизненно; поворачивается к домофону и шарит по карманам в поисках ключей. находит, приоткрывает дверь. вдруг слышит свое имя и оборачивается. ренджун кусает губы нервно и заставляет себя улыбнуться; в солнечном сплетении все словно крутится в спираль. ренджун не хочет, чтобы этой ночью ченлэ снова плакал в подушку и звезды из его глаз текли по бледным щекам. ченлэ всегда грустит невидимо, беззвучно, осторожно. (потому что ренджун.) тоска в глазах исчезает на долю секунды. вдох, выдох. – я люблю тебя. ренджуну хочется целоваться. в глазах ченлэ стремительно вспыхивают новые звезды.