01:27

донхек пахнет женским парфюмом и свежестью улицы, когда сбрасывает с плеч бежевый тренчкот прямо на пол в прихожей, когда поет, пока моет руки и ставит на плиту турку с кофе, пока привстает на носочках, чтобы дотянуться до самой верхней полки кухонной тумбочки. марк из своей комнаты коммуналки безошибочно определяет каждый его шаг, каждое движение – еще за мгновение до того, как донхек успевает их совершить. марк угадывает, когда донхек пролетит по коридору мимо его двери и обратно. когда забудет о кофе и громко ругнется, не боясь разбудить соседей. марк понимает, что не должен знать его так хорошо. слишком хорошо как для человека, с которым донхек только единожды разговаривал и дважды – как иронично – целовался. постучался, упал на плечо, мазнул там же губами. я слышал, ты классный господи. марк захлопнул дверь так сильно, что в комнате задрожали окна. оттащил донхека к стене, взял обеими ладонями за лицо и поцеловал до одури крепко, просто чтобы не смотреть в темные глаза, горящие какой-то просьбой. мольбой. откуда ты слышал донхек был на вкус как ментоловая жвачка, мед, девичьи коктейли. над верхней губой у него был какой-то золотистый блеск, кажется, это называлось хайлайтер, и марк сцеловал его тоже, как ему хотелось сцеловать с донхека весь его крем для тела или гель после бритья вдоль острой линии челюсти. поговаривали приоткрывая дверь, марк успевает поймать донхека, который снова вихрем носится по коридору, за запястье и затащить к себе. у марка в углу комнаты бесхозная гитара, на стенах паутина, а шторы в прожженных сигаретами дырках. донхеку должно быть противно даже просто находиться здесь. у него-то красиво. марк догадывается. там и гирлянда на карнизе, и пушистый ковер, и мебель со всяких винтажных выставок. что же ты себе студию не снимешь донхек царапает марков затылок. целует своим заткнисьзаткнисьзаткнись. здесь все равно лучше