Расправь крылья свободы

      — Риа, стой!       Краем глаза увидела, как Эрвин всё же поднялся со своего места, но я уже выскочила в коридор и понеслась в сторону лазарета. Мне было очень страшно за Анну. Представить себе не могла, каково ей сейчас. Господи, да такой участи никому и никогда не пожелаешь! В голове навязчиво стоял образ капрала. Его напряжённые плечи. Взгляд. Сильно сжатые кулаки. И такие натужные, чересчур резкие движения.       Едва добравшись до нужного места, даже не успела открыть дверь в лазарет, как услышала плач. Выдохнув и смахнув подступившие слёзы, шагнула внутрь. Первым, кого увидела, был Ауруо, который стоял сразу у двери. Петра сидела с одной стороны кровати, Анна с другой, а на самой кровати лежало тело Гюнтера.       Я зажмурилась, чувствуя легкий приступ тошноты от вида крови. Статный парень был перебинтован чуть выше пояса, но некогда белая ткань была алого цвета. Одной руки и вовсе не было. Вокруг валялись другие бинты, на столике рядом с кроватью стояли разные бутылочки.       Моё появление заметили все, кроме Анны, она окровавленными ладонями сжимала запястье своего возлюбленного, захлёбываясь в собственных слезах. Девушка очень быстро и шумно вбирала воздух, почти не давая ему возможность выйти.       Приблизившись к подруге, опустилась на колени и, ухватив её за локоть, потянула на себя. Секундное сопротивление, которое почти сразу же утихло. Опустив на меня заплаканные и такие воспалённые глаза, девушка бросилась мне на шею, крепко сжимая руки на спине. Горячее дыхание и надрывные выдохи опалили ухо. Я постаралась как можно сильнее обнять её в ответ, понимая, что тоже плачу.       Понятия не имею, когда ушли остальные члены отряда капрала. Когда мы остались один на один с Анной, которую с таким трудом отвела от кровати Гюнтера. Отдалённо замечая, что другие санитары сразу же стали убирать тело парня, что вызывало новый спазм в желудке. Не знаю, сколько плакала я, сколько плакала Анна.       Когда сюда неслась, судорожно соображала, что нужно сказать. Вышло скверно. Ничего так и не придумала, а сейчас поняла, что этого и не нужно. Просто в любых словах не будет абсолютно никакого смысла. Ничего уже не изменишь, не передашь. Никакими утешениями Гюнтера не вернуть.       Ближе к рассвету девушка просто отключилась на моих коленях. Она была настолько бледная и выглядела так болезненно, будто не бывала на улице несколько месяцев. Глаза покраснели, под ними залегли темные круги. С трудом переложив Анну на кровать, укрыла её одеялом и вышла из лазарета.       С одной стороны, усталость и головная боль от рыданий склоняли меня к мысли пойти спать, но с другой… не могла перестать думать о капрале. Его взгляд — единственное, что было в голове. Стоило закрыть веки, как тут же видела глаза Ривая.       В пустых коридорах было ещё довольно темно, и я не встретила абсолютно никого по пути к… кабинету капрала. Не знаю почему, но была уверена, что он там. Предварительно посетив душевые, отмыла руки от крови Гюнтера, которая попала на меня из-за Анны. Подойдя впритык, замерла и долго рассматривала шероховатую поверхность. Едва занесла руку, как дверь открылась, а за ней стоял Ривай. С прищуром посмотрев на меня, он отступил, как бы давая добро на то, чтобы войти. Мужчина пошёл обратно за свой стол, где, к моему удивлению, не было идеального порядка. Тут и там валялись разные бумаги, а ещё стояла почти пустая бутылка из-под спиртного, рядом с ней стакан.       Я не сразу уловила запах перегара в комнате, поскольку окно было приоткрыто и через него поступал холодный воздух.       — Зачем пришла, Коинг?       Ривай устало потёр глаза, будто говорить ему было крайне тяжело. Хотя, может, это зависело от собеседника. Взор пробежал по помещению, зацепившись на книжной полке, где не так давно сидела.       — Я была с Анной, а потом хотела пойти спать, но, так и не дойдя до своей комнаты, поняла, что всё равно не усну, — слишком быстро протараторила, отчего капрал как-то странно поморщился, даже не глядя в мою сторону. — Может быть, тебе чай принести?       Это было неожиданно. Чертовски неожиданно. Сама не поняла, зачем это сказала. И какого дьявола я должна ему прислуживать?!       Аккерман поднял на меня взгляд, в котором смешались удивление и некое сомнение. Я и сама резко засомневалась в своей адекватности. Ночка ни к чёрту. Нервы, как струны. Это когда-нибудь закончится вообще?..       — Зачем ты пришла, Коинг? — он вновь повторил свой вопрос, но на этот раз более серьёзным и низким тоном.       Ривай встал и медленно начал подходить. Я же со скоростью света начала слать проклятия в свой адрес. Ну могла же пойти спать, могла же сюда даже не приближаться. Вот почему сначала делаю, а только потом думаю?!       — Сказала ведь уже, что спать не хотела и подумала, что ты тоже не спишь.       Максимально приблизив своё лицо к моему, Ривай немного сощурился, внимательно глядя в мои глаза. То ли от его непосредственно сурового взгляда, то ли от того, что просто не люблю, когда вот так смотрят в мои глаза, стала заливаться краской.       — Что ты делала в кабинете Эрвина посреди ночи? — совершенно неожиданно выпалил капрал, сокращая расстояние между нами до сантиметров.       — Тебя это не касается.       Он резко подался вперёд. Слишком резко. Я даже толком не успела понять, что произошло. Просто в одну секунду попыталась отстраниться, а в следующую поняла, что зацепилась обо что-то ногой, начиная падать назад. Пытаясь всё же удержаться на ногах, ухватилась за рубашку Ривая где-то на уровне рёбер, но это не помогло. Ещё мгновение, сильно зажмурила глаза, понимая, что сейчас моя голова приложится о половицы. Удар пришелся на спину, лопатки, ягодицы, но не на голову, как ожидала. Открыв глаза первое, что поняла, это то, что мне тяжело дышать, ведь капрал рухнул на меня, выбивая своим весом кислород из лёгких. Второе — моя голова лежит на его ладони.       Немного отстранившись, мужчина не спешил вставать и блуждал каким-то пьяным взглядом по моему лицу. По телу побежали мурашки. В лопатках ощущалась тупая боль, от которой было одно желание — потереть ушибленное место.       — Встань с меня, — глухо прохрипела.       — Тц, глупая девка, ты даже отойти не можешь, чтобы не навернуться, — как-то беззлобно проговорил капрал, не намереваясь подниматься. — Доверить тебе свою спину я смогу только в следующей жизни, и то вряд ли.       — Отпусти, — хотелось сказать это уверенным голосом, но в итоге вышло невнятное блеяние, как у побитого животного.       Слегка нахмурившись, капрал резко выдохнул и на пару секунд прикрыл глаза. Даже понадеялась, что вот-вот окажусь на свободе, но мои надежды разбились в пух и прах. Мужчина резко подался вперёд, накрывая мои губы своими. Ощутила его правую руку на своём бедре, а левую, которая прижимала меня к его телу, на талии. Растерявшись, не сразу начала отпираться, но, как только вцепилась рукой в рубашку Ривая, он слегка отстранился.       — В чём дело? — совсем тихо и каким-то странным, несвойственным ему голосом. — Только тебе можно по пьяни лезть целоваться?       Я моментально вспыхнула, вспоминая свою прошлую выходку. Лицо начало гореть, но я не оставляла попыток выкрутиться.       — Отпусти, не хочу!       Кажется, наплевав на все мои слова, капрал стал целовать мою щёку, а затем скулу, опускаясь всё ниже. Во рту был неприятный вкус спиртного.       Ну, как можно было напиться от такого количества?! Готова поспорить, что это не первая его попойка!       — Ривай, пожалуйста, не нужно, — захныкала я, снова оттягивая мужчину за одежду, но стараясь поцарапать его при этом.       Отворачиваясь от поцелуев, вдруг заметила нечто на полу. Рядом со столом капрала лежали пустые бутылки. Сколько их там? Три… или четыре?!       Паника буквально обуяла меня, подпитываясь на почве того, что он сильнее стиснул моё бедро и уже опустился ниже шеи поцелуями. Забившись, как дикий зверёк, я попыталась кричать, но мой рот тут же накрыла чужая ладонь.       Я снова и снова цеплялась за его одежду, пока не услышала звук рвущейся ткани. Слегка зашипев, капрал отстранился от меня, плотно сжимая губы. Он посмотрел на меня так, словно увидел первый раз в жизни, ну, или резко протрезвел. Хлопнув пару раз влажными ресницами, я вновь надавила на грудь мужчины, пытаясь его отстранить. Он смотрел так внимательно. Изучающе. А моя неловкость куда-то испарилась. Вот в один миг. Перестав упираться, уставилась прямиком в серые глаза. Время остановилось.       Я вообще дышу?       Глоток воздуха упорно не лез в лёгкие. Этот человек настолько пугал и притягивал, что это не могло адекватно отражаться на моём поведении.       Не думая абсолютно ни о чём, подалась вперёд, как-то неуверенно касаясь его губ, но не прерывая зрительного контакта. Почему-то во мне теплилась мысль о том, что как бы груб он не был — мне не навредит. По телу прошёл разряд, особенно ощутимый там, где по-прежнему оставалась его левая рука. Физически ощутила, как напряглось его тело, а взгляд постепенно становился каким-то более… мягким?       С ним такое реально?       Наконец, выпустив из пальцев рубашку, очень медленно переместила руку к лицу Ривая, обхватывая его, но тут же вздрогнула.       — О, Господи, — внимательно посмотрела на свои окровавленные пальцы, а после со страхом взглянула на капрала, который не спешил никак комментировать увиденное.       Он лишь встал, слишком резко и быстро. Даже опомниться не успела, как тоже стояла на ногах рядом. Комнату тронули первые лучи восходящего солнца. Тёплый свет понемногу наполнял помещение.       Отойдя от меня, капрал подошёл к своему столу, отпивая желтоватой жидкости из бокала. Я же просто стояла в ступоре, глядя, как чуть ниже линии рёбер его рубашка приняла алый оттенок.       Пройдя по комнате, Ривай открыл небольшой шкаф, доставая оттуда чистую рубашку, а из ящика рядом бинты.       — Иди в свою комнату, — отчеканил приказным тоном Аккерман, возвращаясь к столу.       Я замялась на месте, не зная, что мне делать. С одной стороны, хотелось унестись отсюда как можно дальше, с другой — чувствовала лёгкую вину за то, что и здесь опростоволосилась.       — Я… я помогу!       Сделав пару шагов к мужчине, наткнулась на его нечитаемый взгляд. Словно он оценивал, стоит ли мне доверять нечто подобное, но, как только протянула руку, почувствовала, как в неё тут же вложили бинт.       Он ловко избавился от рубашки, демонстрируя моему взору грудь, пестрящую разными шрамами, отчего перехватило дыхание.       Не произнося ни слова, он взял бокал и, повернувшись ко мне спиной, присел на край стола. Я в одночасье потеряла дар речи, а потом чуть не лишилась земли под ногами.       — Ты уснула, или моя спина настолько уродлива, что боишься прикоснуться? — немного повернув голову, капрал окинул меня быстрым взглядом, а затем отвернулся к окну, откуда уже настойчиво светило солнце.       Перед глазами была метка. Огромная метка, которая занимала всю левую лопатку и даже немного больше. Эта метка… она ведь такая же, как…       Дрожащими руками потянулась к окровавленным бинтам, пытаясь хоть отчасти прийти в себя.       Господи, Риа, ответь ты уже хоть что-то! Он ведь говорил о чём-то!       Убрав бинты, увидела порез в районе нижних рёбер, как раз там, где схватила как первый, так и последующие разы. Пыталась сосредоточиться на ране, но снова и снова возвращала взор к метке. А особенно к небольшой красноватой точке, которая, судя по всему, только появилась.       Не давая себе шанса передумать, освободила одну руку и, ухватившись за подол платья, задрала его, шокированным глазами уставившись на собственную новую точку.       — О Боже… — тихо прошептала, но капрал меня услышал, не мог не услышать.       — Просто перевяжи уже, — грубо рыкнул он, отчего я, наконец, вышла из своего транса.       — Нет, она не ужасна, — сказала я, полив немного спирта на чистый бинт и аккуратно приложив его к ране.       Всё потом, обо всём подумаешь потом, Риа!       На самом деле только сейчас заметила, что спина не меньше, чем грудь, была изукрашена шрамами, но они действительно не выглядели ужасно.       Ривай стойко терпел все мои манипуляции, которые на самом деле были искренними попытками помочь.       — Трос, — тихо, почти только губами, сказал капрал, уставившись в одну из половиц.       — Что?       Я недоумевала, о чём речь, ведь была сосредоточена на поставленной передо мной задаче. Трос? Он о нём сказал?       — Я не поняла, о чём ты говоришь.       Взяв моток бинта, убрала руки мужчины, чтобы иметь большую свободу действий.       — У Гюнтера что-то случилось с тросом. И это была не случайность, — грубо, всё так же глядя в одну точку, сказал капрал.       Я едва не выронила бинт, чувствуя, как к горлу подступает ком. Банально не зная, что ответить, предпочла молчать, так как мысли далеки от слов Ривая и реальности в целом. Закончив перевязку, снова взглянула на левую лопатку капрала и, не прощаясь, покинула кабинет.       Не знаю, когда добралась до своей комнаты, казалось, что путь занял больше нескольких часов. Погрязая в своих мыслях, не могла найти ответа, даже для себя, почему не сказала ничего капралу о метке.       Он вообще знает? Не может же не знать… так ведь?       Подсознание упрямо отрицало такой очевидный факт.       Почему именно он?..       За что мне это… мы настолько разные, во всём!       Я упала на свою кровать, только сейчас осознавая, что так и не помыла руки. Кожу на пальцах неприятно стянуло, но шевелиться не хотелось. Медленно отключаясь, вдруг поняла, что кровь на моей одежде принадлежит не только капралу, но и Гюнтеру, ведь Анна обнимала меня после того, как пыталась забинтовать его раны.       Остервенело содрав всю одежду, откинула её подальше и забралась под тонкое одеяло, под которым согреться было чертовски тяжело. Когда лучи солнца добрались до моего лица через оконные стёкла, я натянула ткань на голову, почти сразу же проваливаясь в сон.

***

      Теперь, как никогда, не хотела покидать штаб. Оттягивала этот момент так долго, как только могла. Но после трёх дней отсрочки командор стал непреклонен. Все эти три дня и почти каждую ночь была с Анной, которая угасала на глазах. Моё сердце заходилось в болезненных спазмах при её виде. Некогда такая счастливая, яркая, добрая и светлая девушка сбежала из этого мира вслед за своим возлюбленным. Тут, рядом со мной, в штабе, осталась лишь полуживая оболочка.       Анна отказывалась нормально питаться, очень часто плакала и много спала. Всё время, что мы были вместе, говорила только я. Один раз заходила Петра, которая очень быстро нас покинула. В последнюю ночь я просто не находила себе места, не знала, как могу оставить девушку в таком состоянии.       Когда Анна уснула, я решила немного подышать свежим воздухом. Неспешно преодолев два этажа штаба и оказавшись под прохладным ночным небом, я стала понемногу успокаиваться. Звёздное небо и луна всегда создавали некую гармонию. Когда появилось желание забраться повыше, чтобы понаблюдать за небесным покрывалом в полном одиночестве, решила не сопротивляться.       Невысокое строение, которое напоминало какую-то смотровую башню, привлекло моё внимание. Обычно, в дневное время суток, там были разведчики, но сейчас пусто. Поднявшись по извилистой лестнице на уровень где-то третьего этажа, смогла рассмотреть крышу развед корпуса, поле для тренировок и главные ворота.       Довольно широкие выступы позволили удобно разместиться. Кинула быстрый взгляд вниз, отчего ощутила лёгкую тревогу, но желание быть как можно ближе к звёздам в одночасье перебороло страх высоты.       Прислонившись затылком к стене, я стала наблюдать за яркими точечками на небосводе, неуверенно прикладывая руку к своей метке.       У меня, наконец, появилось время снова погрузиться в мысли о своей истинной паре. Какая же шутница судьба! Кто бы мог подумать, что именно этот человек станет моей парой.       Сейчас, осознавая это, каким-то чудным образом пыталась искать в нём только хорошее. Стало до ужаса интересно его прошлое. Хотелось прийти как-нибудь к нему, сесть и поговорить. Но… о чём это я?       Пустив короткий смешок, прикрыла лицо ладонями. Поговорить с Риваем… хах, вот это шуточка, как же. И как это должно выглядеть? «Эй, Ривай, привет! Не хочешь пообщаться о погоде?» С досадой осознала, что общих тем для разговора у нас просто нет. К сожалению…       Вновь вернув взор к темному куполу над головой, вспомнила одну из своих любимых песен. Не размыкая губ, стала еле слышно напевать мелодию, отдаваясь во власть воспоминаний. В какой-то момент послышался шорох, и я замолчала. На мой тихий вопрос: «Тут кто-то есть?», ответа не последовало, а я списала посторонний звук на колыхание листвы.       Вернувшись к мотиву песни, посмотрела на звёзды, еле слышно начиная петь.       «Как узор на окне,       Снова прошлое рядом».       На губах появилась улыбка, а пальцами ухватилась за кулончик, подаренный матерью.       «Кто-то пел песню мне       В зимний вечер когда-то».       Именно она когда-то пела мне эту песню, окутывая нежными объятиями.       «Словно в прошлом ожило       Чьих-то бережных рук тепло,       Вальс изысканных гостей       И бег лихих коней».       Я вздрогнула и сразу же замолчала, когда непонятный шум повторился, а в темноте почудилось движение.       — Продолжай, — спокойно сказал мужчина, выходя на лунный свет.       Сердце сделало немыслимый кульбит, возвращаясь на своё место, стоило мне разглядеть Ривая. Оперевшись плечом о стену, он сложил руки на груди и даже не смотрел на меня, казался очень расслабленным и спокойным. С нашей последней встречи прошло три дня, а я всё никак не могла перестать думать о том, что сбежала, так и не сказав ничего о метке. Мне стоило просто набраться смелости и признаться, что я его пара. Он ведь наверняка знает о том, что у него метка. Невозможно не знать!       Я, как всегда, запоздало отреагировала на его слова, отвернувшись, немного прочистила горло, и, наконец, продолжила, не глядя на своего единственного слушателя.       «Вальс кружил и нёс меня,       Словно в сказку свою маня,       Первый бал и первый вальс       Звучат во мне сейчас».        В какой-то момент сознание погрузилось в пучину отчаяния. Ривай Аккерман — моя пара. А какую он ведёт жизнь? Когда окажусь на месте Анны?!       «Зеркала в янтаре       Мой восторг отражают,       Кто-то пел на заре       Дом родной покидая».       Мой голос начал ощутимо дрожать, а по щекам потекли слёзы, которые постаралась как можно незаметнее смахнуть.       «Будешь ты в декабре       Вновь со мной, дорогая….»       Я не хочу быть на месте Анны! Страх сковал горло, отчего не вышло дотянуть последние ноты, слишком резко обрывая слово.       Смотровой пункт погрузился в полную тишину. Я боялась смотреть на Ривая, упорно рассматривая маленькие точки, которые в какой-то момент начали раздражать. Им бесконечно везёт, что их жизнь не настолько искромётна и жестока. А ещё им никогда не предстоит узнать, каково это — терять свою истинную пару.       — Красиво… — от чужого голоса вздрогнула, понимая, что тело потряхивает мелкой дрожью. Ривай сделал несколько шагов, вставая напротив меня. Выдохнув, повернула к нему лицо. — Завтра рано выезжаем, лучше бы шла к себе, — спокойно сказал капрал, а после пошёл прочь, останавливаясь у самого спуска. Внимательно всматривалась в его спину, а он неожиданно заговорил: — Знаешь, у тебя очень необычные глаза.       Я осталась в полном одиночестве, удивлённо хлопая ресницами, восседая под ярко сияющими звёздами.       Ночью так и не смогла сомкнуть глаз, снова и снова прокручивая в голове слова Ривая. Едва мне удавалось провалиться в забытьё, как в ушах набатом вновь звучал холодный голос капрала, побуждая глаза открыться, а сердце биться с бешеной скоростью. Когда комнату озарили первые лучи, я сползла с кровати и пошла приводить себя в порядок, собирая вещи.       Первым делом пошла к Алесу, который снял мою повязку и после тщательного осмотра очень настоятельно посоветовал не нагружать руку.       Собравшись с духом, заглянула к Анне, которой до ужаса боялась сказать, что совсем скоро уезжаю. Мне казалось это таким неправильным. Бросать её сейчас, вот так запросто. Была бы моя воля, я бы вообще от неё не отходила. Почему-то за столь короткий срок мне удалось так сильно привязаться к этой девушке, как ни к кому ранее.       Подруга была серее тучи. Монотонно выполняя свою работу, она даже не заметила, когда я подошла. Толком ничего не ответила на все мои извинения за отъезд, но так крепко обняла, что мне казалось, что сердце разорвётся от грусти.