Delizia.

Стайлз просыпается в 05:00. Он неровно дышит из-за кошмара. В нем Дерек связывает его и берет с него брачную клятву. Стайлзу приходится лишь рожать детей, словно инкубатор, и заботиться о них, терпя побои Дерека. Сон до сих пор не отпускает его, из-за чего он находится в некотором оцепенении еще около получаса, плавая между сном и явью. Окончательно сдавшись и прекратив попытки уснуть до будильника, Стайлз встает и включает кофемашину. Она работает громко, от чего Айзек закрывается подушкой и мычит. Стайлз даже не собирается извиняться. Он все думает о сне, вспоминает пункты договора, которые должны не допускать такого исхода, и направляется в душ. Ему срочно нужно смыть это невероятное количество масла со своего тела. Он вспоминает, как в прошлом договоре с Девкалионом таких пунктов не было. Это снова отношения, о которых он не хочет вспоминать, но его мысли – его враги, так что это просто происходит. Он вспоминает, как почти рыдал от крика на мужчину, который годится ему в отцы, что не хочет от него ребенка, что ему надоели эти стандарты, что омеге не нужно рожать в шестнадцать лет, что они не истинная пара. Девкалион рычал, зажимал Стайлза у стены, заставляя того скулить, подавляя его своей альфа-силой. Стайлз сбежал от него в другой город, поступив в университет. Он благодарен Девкалиону, что тот не стал его искать. Потому что он бы нашел. Возможно, отец Стайлза поговорил с мужчиной, потому что омега довольно часто приезжал в Бэйкон-Хиллз и ни разу не столкнулся с альфой. Теплый душ и лавандовый гель для душа, который порекомендовала Лидия, успокоили мысли Стайлза едва ли не лучше выпитой таблетки аддеролла, а затем чашка кофе с молоком подняла настроение. Стайлз старался не трогать свои ноги, потому что его чертовски напрягало даже ощущение, когда они касались друг друга. Он использовал бальзам для губ Айзека, но уже через пять минут стер его запястьем и скривился. Когда прозвенел будильник, Стайлз уже выбирал одежду. Он бросал толстовки одну за одной на кровать, все больше погружаясь в пучину печали. Нужно было подумать об этом вчера. Черт. — Боже, какая разница?! Я все равно буду голым! — прошипел он, складывая всю одежду, заодно перебирая вещи на стирку. Он натянул на себя узкие джинсы, слишком легко проскользившие по гладким бедрам, после чего надел фланелевую рубашку, которая первая попала в руки. Уже на выходе он отряхнул свое черное полупальто и надел его, не застегивая, а затем сунул ноги в кеды. На часах было 08:52, и Стайлза ударило нервным током так, будто он опоздал, по крайней мере, на час. Он сунул в рюкзак два яблока и бутылку воды, сменное нижнее белье и телефон, заранее переведенный в беззвучный режим, и выбежал по лестнице на улицу, где буквально через минуту засияла черная камаро.