Delizia.

Стайлз смотрит в окно: в 8:55 серебристая ауди с водителем подъезжает к общежитию. Это может значить только одно – Дерек чертовски зол на то, что по вине Стайлза им пришлось пропустить одну сессию. Он чувствует это внутри себя, злость Дерека раздирает его чувством вины и пока не поздно, он подбегает к шкафу, доставая с тайной полки кошачьи ушки и анальную пробку с хвостиком, пихая это все в рюкзак. Дерек послал за ним водителя, что значит, что волк вырывается на свободу, и альфа может потерять контроль, будучи за рулем. Стайлза трясет от страха и предвкушения, пока он сидит на заднем сидении, перелистывая скучные песни в айподе, останавливаясь на чем-то танцевальном или хотя бы ритмичном. Дверь дома открыта, но Дерека нигде нет. На часах 9:30, поэтому Стайлз заходит в ванную, находит в деревянной корзине смазку, растягивает себя, после чего вставляет пробку. Хвост касается побритых ног, и это заставляет колечко мышц сладко сжиматься. Стайлз смотрит на свои носки и устало выдыхает. Он никогда не научится стирать вещи по цветам. Благодаря красной толстовке его носки приобрели розовый оттенок. Омега решает остаться в носочках, после чего поправляет волосы, убирая челку наверх, и аккуратно надевает ободок, поправляя проволоку в меховых ушках. Он кивает сам себе и идет в комнату, где он должен ждать Дерека. Пол холодный, и Стайлз рад, что остался в носочках. Он садится на колени, кладет руки на них сверху и опускает глаза, чувствуя вибрацию напряжения по всему телу. Он сидит чертовски долго, не понимая сколько времени прошло, желая оглядеться в поисках часов, но что-то держит его голову опущенной. Он смотрит на свои руки, считает ускоряющиеся вдохи, пытается успокоиться, потому что в доме тихо до звона в ушах. Он совсем не чувствует Дерека, и это его пугает. Проходит несколько вечностей прежде, чем он слышит шум гравия под ногами мужчины внизу и не может сдержать улыбку. Наконец-то. Когда воздух касается его спины теплотой, он громко выдыхает, желая заскулить. Его колени ноют, на что он сжимает зубы и хмурится. Дерек проходит мимо него, не замечая, и садится в кресло, достаточно широко раздвинув ноги для того, чтобы там поместился Стайлз. Но омега не двигается с места. Он должен слушаться приказов и только. Его воля, желание и мнение остались за порогом этой комнаты. Спустя минуту напряжения, лишь накаляющего воздух между ними, Дерек хлопает по своей ноге, привлекая Стайлза к себе. Омега улыбается и переносит часть веса на руки, стараясь как можно мягче и грациознее перемещаться на четвереньках. Ноги затекли, так что он использует возможность, встав на полпути на мягкий ковер и прогнув спинку. После чего он поочередно вытянул ноги, размяв их, и только после этого направился к мистеру Хейлу. Мужчина был холоден, его взгляд ничего не выражал, кроме деловой выдержки, а дорогие серебряные запонки, скрытые пуговицы на пахнущей дорогим парфюмом рубашке лишь подчеркивали его высокое положение. Стайлз прикусил губу и позволил себе быстрый взгляд, но смелости лишь хватило быстро коснуться взглядом шеи, задеть адамово яблоко и прикусить щетину, ничего больше. Омега позволил запаху грозы и леса заполнить себя изнутри, позволил гормонам выплеснуться в кровь, позволил подчинить себя. Он коснулся щекой брюк мужчины, затем остановился на секунду, и, не получив отказа, продолжил тереться, просить безмолвного прощения, умолять, урчать, касаться руками, словно кошачьими лапками, колен, бедер, иногда задевая член мужчины будто случайно, потому что Стайлзу важно было знать реакцию. Он чуть царапал ткань брюк, затем попробовал лизнуть ее, на что получил легкое прикосновение ладонью к щеке. Они были чертовски теплыми и пахнущими мылом, что вызывало чувство безопасности. Если мистер Хейл помыл руки перед сессией, значит, он заботится о здоровье омеги, ведь оборотень не может инфицироваться. Стайлз сразу же ткнулся носом в ладонь, начав ее вылизывать, покрывая слюной, думая о том, как влажные пальцы мистера Хейла могли бы оказаться в нем. Мистер Хейл усмехнулся, пропустив влажную руку под грудь Стайлза и подхватив его, положил его животом на свои колени. - Ты выглядишь чертовски очаровательно, но тебе не избежать наказания, - мистер Хейл, казалось, впервые с их знакомства улыбнулся. Стайлз был готов вытерпеть пытку длиною в век ради этого. Заметив, как именно держится хвост в омеге, мистер Хейл провел по нему несколько раз, касаясь кожи ног, прижимая к ней хвост, двигая его вправо-влево, чем задевал чувствительные точки анального отверстия. Стайлз прикусил губу, чтобы не всхлипнуть. - Нам придется убрать это вот сюда, - мистер Хейл ласково провернул хвост, от чего Стайлз задрожал и почувствовал прилив жара к щекам и низу живота. Хвост аккуратно лег на спину, а вся филейная часть была открыта для просмотра мистером Хейлом, от чего Стайлз закрыл лицо руками. - Не смущайся, детка, - голос мистера Хейла тоже можно было бы назвать урчащим, но это было урчание волка перед тем, как напасть на лань, а не урчание кошечки. Стайлз чувствовал эту разницу своей дрожью и стоящим членом, истекающим смазкой. - Боже. Ты прекрасен в этом виде. Я даже не буду использовать хлыст. Мне хочется касаться тебя, поэтому я сделаю это рукой, - мистер Хейл погладил Стайлза за ушком, проводя по шее, от чего по тому прошлась крупная дрожь, а затем стал гладить спину, будто Стайлз и правда был котенком, лежащим на его ногах. Омега потерялся во времени, потому что ему так долго не хватало ласки, а эти поглаживания и пульсации альфа-феромонов в воздухе заставляли блаженство расплыться по телу, от чего Стайлз чувствовал себя подтаявшей на солнце моцареллой. С каждым движением рука опускалась все ниже и ниже, скользя по приподнятым ягодицам совсем невесомо, от чего Стайлз весь содрогался и сжимался внутри. Мурашки бродили по его спине и бедрам, не успокаиваясь. Руки были влажными и холодными от напряжения, висящего в воздухе. - Ты должен считать, Стайлз. Вслух и громко, чтобы я слышал, ты меня понял? – Дерек говорит это, склонившись к уху парня и останавливая ладонь на ягодице. - Да, мистер Хейл, - Стайлз говорит это дрожащим голосом. Он не осознает себя в пространстве, настолько его тело дрожит в благоговении. - Двадцать четыре, - говорит мистер Хейл, и Стайлз сжимает зубы в шоке. Этого слишком много. Он не выдержит, и тогда удары начнутся заново. Он знает правила. Стайлз пораженно кивает и опускает щеку на холодную кожу дивана. Удар происходит так неожиданно, что Стайлзу нужно около десяти секунд, чтобы осознать боль. Истеричное счастье того, что напряжению в воздухе конец, заполняет его изнутри, и он прикусывает губу, наслаждаясь. - Один, - он прогибается совсем немного, потому что колено мистера Хейла давит ему на живот, пока альфа гладит его поясницу, успокаивая. Шлепок. Стайлз прикусывает губу и прогибается сильнее, прося еще, чувствуя, как сладко сжимается низ живота и тело начинает томиться на разгорающейся свече желания. - Два, - голос Стайлза становится ниже, веки тяжелее, и ему уже сложно дышать носом, от чего его мягкие пересохшие губы приоткрываются. Снова поглаживания, теперь по всей спине, широкой, теплой и шершавой ладонью. Стайлз не может думать связно. - Три. Удар. - Четыре. Удар. - Пять. Удар. - Шесть… Удар. Удар. Удар. Стайлз слышит лишь ускоряющиеся шлепки, между которыми уже нет поглаживаний или даже пауз. В ушах звенит, а изо рта тянется ниточка слюны, отпечатывающейся на диване и щеке парня. Он крепко сжимает кулаки, глаза и зубы, лишь выдавливая из себя номер удара. Его смазка течет по хвосту и ногам, он весь в ней, скулит и безмолвно просит одновременно о том, чтобы мистер Хейл остановился и чтобы никогда не останавливался. Его трясет, он громко стонет, за что получает шлепок большей силы, его сердце вот-вот разорвет его изнутри, а легкие лопнут, заполнив все тело кровью. - Двадцать… - Стайлз слышит свой голос где-то вдалеке, будто он под водой, полный перевозбуждения и почти адской боли в члене. И все вокруг темнеет.