Sentinel

      В день моего официального перевода из рядового в «инженера военно-космического флота Альянса» над тренировочной базой Иден Прайм во всю лил дождь. Стены воды урезали обзор до пары метров, обрушиваясь на землю тропическим ливнем. Грязные ручьи текли по водоотводам, булькали фонтанчиками забитые из-за стоков люки, и от влажности у меня волосы мелкими кольцами завились, порождая колтуны. Капли непрерывной дробью барабанили по стальной крыше казармы, из приоткрытого окна тянуло сыростью и запахом мокрого грунта. Мигрень, необычно острая, усиленная перепадами атмосферного давления, донимала меня с самого утра, и я была настолько индифферентна к происходящему, что привычное открытие врат Ада, случившееся в женской спальне, пропустила совсем уж мимо. Я могла только бревном (или, скорее, доской) лежать лицом вниз на поскрипывающей кровати и слушать стрекот соседок, морщась от всех звуков, даже от собственного дыхания, в пустой надежде, что через пару часов меня хоть чуть-чуть отпустит. Ладно, знала же, что весь день плашмя пролежу, но эта надежда все-таки, как говорится, умирает последней, так что я почти смирилась. И думала. Через силу.       Много лет прошло с моего попадания в девочку, что являлась местной мной. Пять с половиной, если быть точной. И все эти годы боль от прибабахнутого импланта была мне верной спутницей, ведь мигрень и в прошлой жизни приносила ощутимый дискомфорт. Другое дело, что у меня будет шанс избавиться от проблемного импланта в любой крупной клинике, ведь жалование солдата исправно капало и подползало к сумме, нужной для покупки нового «аппарата для колдунства» и операции. Вот, у всех попаданцев — аналитический ум, стратегические навыки, способность к командованию или врожденная хитрожопость… Одна я тупенькая и с упрямством носорога — петляю от одного к другому и по кругу, пока лоб не расшибу, что даже без денег сижу. Однако, в мире, где перелет в соседнюю систему — дело нескольких часов, а не сотен лет, где существует аналог магии и просто невообразимое количество инопланетян, встретить которых возможно буквально на местном международном рынке в политическом центре (и куда я позорно не дошла, ибо за три дня увала откровенно пинала болты), я все-таки поборола упрямый имплант и осуществила многие цели, выкарабкиваясь из обстоятельств.       И спотыкаюсь теперь о многозначительный подводный камень, об который ударяюсь, судя по импланту-садисту, головой. Пережить мигрень — вещь по истине великая. На ее фоне жнецы нервно прикуривают от звезд в сторонке, а нагрузки армии вообще не ощущаются. Так что лежи, мать, жди и не дергайся. Эх, L2, беспощадная ты сука…       Стон, полный мучений, сдержать не удалось. Да еще и подушка от моего тела противно нагрелась, а сил поменять положение не было совершенно. Все тлен. Где тут кнопка «выйти»? Ах, да…       — Привет, — раздался вдруг откуда-то сбоку шепот, и я едва сообразила, что обратились, вроде, ко мне.       Повернув голову в сторону звука, не без благодарности подумала, что в ухо мне не кричат, а тактично снизили децибелы. Ме-едленно разлепив глаза, я слепо сощурилась по дурному рефлексу, не выбитому привычкой к владению идеальной «единичкой», и без интереса рассмотрела визитера.       На корточках перед кроватью сидела «Синий чулок», чуть придерживая пальцами дужку узких очков и смотря на меня из-за стекол сочувствующе и понимающе. Невольно прикидывая, что коррекция зрения в нынешних реалиях стоит копейки и доступна каждому, я внимательно осмотрела линзы. Тонкие и узкие — с полупрозрачной сеткой микросхем по краю, которые не сразу и заметишь. Видимо, они заменяют ей визор или около того. У каждого инженера здесь имеется подобное изобретение, типа моего Статика, созданное от скуки, — попробуй не распускать руки, когда на фоне полученных знаний фантазия тут же начинает просить что-нибудь эдакое…       — Правду говорят: взгляд у тебя жуткий.       Я медленно моргнула сначала одним глазом, потом вторым, сфокусировав вышеупомянутый взгляд со стекол на серые глаза говорящей, и нахмурила выгоревшие на обычно солнечной планете брови. Потихоньку просыпаясь от легкой дремы и через раз переживая импульсы боли, поняла, что сходу начала анализировать увиденное и делать мысленные заметки. Мозг бывалого студента, он такой — работает в фоновом режиме, даже когда человек еще не осознал свое бодрствование. Так… А что у меня не так со взглядом?       — Кто, — я поморщилась было от очередного укола в висок, но расслабила мышцы лица и аккуратно вдохнула влажный воздух, — кто говорит?       — Да, не важно. — Девушка тихо хмыкнула, открыто потешаясь над моей мятой и совершенно тупой физиономией, и зашуршала карманами мундира. Хрустящая упаковка таблеток вскоре оказалась вытащенной на искусственный свет казармы, маня меня своим содержимым. — Обезболивающее, — пояснила на всякий случай она и протянула компактный блистер. — Выглядишь как лежалый труп. Но ты молодец, столько лет с L2 и ни одного похода в лазарет! Мария тебе по-черному завидует.       Все еще не вдупляя, что происходит, я опознала в белых маленьких кругляшках не просто местный обезбол, а специальный состав для биотиков-инвалидов прямиком из лазарета и решительно проглотила лекарство. Таблетка отозвалась горечью, оставшейся на языке, но вскоре, подобно аскорбинке, сменила гнев на милость — кислоту на сладость. Так-с, теперь включаем мозг, а не деградируем, пускай и очень хочется. Та самая старшая дамочка с лохматой подружкой-гиком… Местный «нарко-барон», как я ее прозвала. Не хотела к медикам или к ней лезть, храбро переживая приступы мигрени, а тут, видимо, я настолько плохо выгляжу, что вызвала жалость даже у такой строгой личности. Хотя, чувствую я себя, примерно, как лежалый хаск. Мда-а.       — Твоя подруга скоро придет? — с интонацией начальницы спросила меня тем временем собеседница. Она поднялась на ноги и отряхнула идеально выглаженные брюки парадной формы. Блеснули в свете ламп отполированные до блестящего черного зеркала носки сапог. — Не хотелось бы оставлять тебя здесь одну.       Современное обезболивающее, не несущее в себе излишних примесей, исправно сделало свое дело уже через полминуты: голоса вокруг перестали мучительно бить по ушам, а стягивающий затылок и виски обруч боли милосердно разжался. Вздох облегчения принес с собой запах мокрого асфальта из открытых дверей казармы, откуда виднелись свинцовые облака над горизонтом базы, сладкий флер духов соседок защекотал ноздри, и долгожданный покой накатил приятной прохладой. А без того немногочисленная казарма действительно почти опустела. Я села на кровати, растирая опухшее лицо приятно ледяными ладонями, и подняла голову к поправляющей очки девушке. Блин, почему все вокруг меня такие высокие?       — Да, — я похлопала глазками, — Энн из города едет, но я успею собраться. Спасибо за помощь…       — Нина, — милосердно подсказала собеседница и отдала честь, стукнув каблуками. — Долг медсестры выполнен!       Хмыкнув на разрядившую обстановку шутку, я поднялась на затекшие за пару часов лежания ноги и крепко пожала новой знакомой руку (ойкнув, когда стальные клещи старшей по казарме сжали мою детскую вечно холодную ладошку). Приятно, когда собрат (сестра?) по несчастью помогает. Все-таки биотики — люди, заметно отличающиеся от «простых смертных». Вспоминая миссию из первой игры с «ущемленными магами» где-то в Траверсе, передернула плечами и проводила взглядом идеально-прямую спину Нины до ее кровати в начале комнаты. На соседней койке уже развалилась, как я поняла, Мария, и девушки, видимо переговорив о моей скромной персоне, посмотрели на меня. Гляделки длились недолго — обе через секунду почти синхронно отвернулись, натянули над собой биотическую пленку от дождя и вышли на улицу.       Ладно, рефлексировать закончили, список знакомых/друзей пополнили. Время… Глянула на послушно засветившийся розовым уник, почесала в лохматом затылке, найдя там колтун, который распутывать придется исключительно пальцами. Затем скосилась на развернутый салон красоты и тройку прихорашивающихся медсестер. В общем, пара часов еще точно есть. Так что пора нарисовать лицо, отпарить форму в хозяйственном помещении… Кстати, кто-нибудь знает, в какое из шести отделений нового рюкзака, забитого купленной в увале техникой по самые… кхм, молнии, я запихала мундир?       В пустой голове ответа не прозвучало. А если бы и прозвучало, то я бы не очень удивилась.       В этот раз вручение опознавательных признаков — то бишь, погон космофлота — проходило несуразно долго и с более жутким официозом. Так еще из-за дождя перенесли все действо под крышу — в огромный серый зал здания Командования с высоченными окнами, по которым лились потоки воды, и нелепым ярким освещением. Ушедшая недавно мигрень скромно поскреблась в затылок, когда глаза наткнулись на светильники-тарелки где-то дофига высоко под потолком, людской шум и громкий гимн Альянса из динамиков за спиной раздражали слух, а я отчетливо поняла, что откровенно сплю с открытыми глазами. Это надо, а? На голой привычке гаркнула клятву и отдала салют после защелкивания позолоченных тонких пластинок мне на погоны незнакомым офицером. Новые лица я не запоминала за эти четыре года — все равно после распределения на флотской корабль еще сотню человек придется научиться различать — однако недовольную физиономию «учителя по магии» Елены де Кастос с легкостью выцепила сонным прищуром в рядах командования. Сразу после возвышающегося над их трибуной шкафа-Дерека, с стеклянным взглядом не выспавшегося человека втыкающего в противоположную стену с доской почета.       Окончательно и бесповоротно выпав из реальности следом за другом, пока всю базу (а это, на минуточку, более двух сотен человек) награждали и перетасовывали между сценой и сидячими местами, я перебирала успехи Дерека после «доучения» в биотическом центре. Уверена, Шан точно был бы им доволен. Раздолбай-Стоун подтянул свой контроль и теперь мог смело называться личинкой штурмовика, а не просто сержантом с зачатками биотики. Ему, конечно, не хватает IQ, реакция на уровне простого солдата, да и имплант слабенький, однако на него одного приходится пять-шесть бойцов. В то время как на меня — всего два. На каждую руку, так сказать. Стоун вообще за эти четыре года морально повзрослел, живя не в тепличных условиях устоявшегося звания сержанта, а снова вернувшись к тренировкам и бодрящим выволочкам от инструкторов, заняв место тех, кого сам курировал на Беннинге. Теперь вместо озорного блондина, с которым мы дружно косили под идиотов, я имела честь дружить с взрослым воякой «немного за тридцать», что успел за время службы в звании начистить парочку батарианских рож. Дерек, правда, не упоминал, где и когда он так развлекался, однако скромные боевые награды у него на мундире неоднозначно поблескивали.       Что касается Энн и Кларка… Баттери укатит на Землю — кажется, она говорила что-то об интернатуре (успела перед армией закончить университет) и бытие медсестрой в детской больнице. Война не для красавицы, она об этом не раз упоминала, будто заверяя самой себе, что пытки скоро закончатся. Смит же «перегорел на работе», еле выдержав нагрузки, и теперь, белым пятном отсвечивая на периферии где-то в начале строя, мог только смиренно ожидать отлета к семье и коситься на двери с не меньшим нетерпением, чем я.       Через неопределенный промежуток времени почуяв — имплантом, не иначе, — что конец церемонии близок, закономерно пришла к неутешительному выводу. Друзья затащат меня на рюмочку в военный бар любыми способами (честными и не очень), чтобы попрощаться как следует. В черепной коробке заскрипели натужно шестеренки, и я постаралась выбрать оптимальный маршрут для тактического съебывания, забегав глазами по залу. Ничего не имею против сантиментов, но после такого обширного мероприятия интроверт во мне, стойко терпящий дохренища людей вокруг на протяжение пяти лет, истерично попытался было самоубиться. Поэтому-то я и отключалась от реальности, неосознанно отгораживаясь от людей. А уж тащиться сейчас в бар… Поняла, что не хочу вообще и совсем. Я — трезвенник и социофоб. Убойное сочетание, в общем.       Вот, изматывающая мои нервы церемония закончилась, солдаты расходятся, нарастает человеческий гомон, а гимн Альянса в колонках, наоборот, затихает. Делаю глубокий вдох, чувствуя, что даже адреналин в крови подскочил. Шаг в проход — в толпу, скрыться от потянувшейся было в мою сторону Энн и…       Ходу!       Новый день, новая я. С такими словами я последний раз осмотрела свой худо-бедно поглаженный мундир, поблескивающий тоненькими погонами рядового, и «присела на дорожку», чтобы собраться с мыслями. Поморщилась — кровати в казарме теперь стоят без белья и матрасов, вот железная сетка и колет задорно пятую точку через одежду. Комната к назначенному времени почти опустела: только тихо переговариваются Нина с Марией на своих привычных местах — у самых дверей — и неспешно собирают вещи.       Вчера я в числе первых слиняла с церемонии, влетела в двери казармы, чуть не забыв, что они по пропуску с уника открываются, а не лбом, распихала свой драгоценный хлам по рюкзаку что куда попало и экстренно свалила искать Кларка, чтобы с ним сныкаться у культурно празднующих техников. Только вместо пирогов и сладостей в ангаре жгло глаза от паров спирта — но не нам их судить. Дерек и Энн уже объявили на нас охоту, так что мы целый день изображали из себя шпионов на родной базе просто, чтобы добраться до спальных мест. Цирк и только. Зато впереди…       Сегодня я покидаю планету и долгие годы буду жить и служить на флотском корабле. Это не миниатюрные кубрики Арктура, где дальше полигонов нам гулять и не давали, а самый настоящий крейсер! Документ пришел еще с вчерашнего вечера, и теперь я приписана ко Второму Флоту Альянса Систем под командованием адмирала Кастани Дрешера со времен Войны Первого Контакта на ККА «Сингапур». Мне предстоит еще пять веселых лет до Скиллианского Блица, и будет куча времени, чтобы на практике проверить свои знания о местной технике в звании одного из десятка младших инженеров. Меня действительно увлекло кораблестроение, я с удовольствием создавала чертежи и планировки, вот только в симуляторах ничего это не работало, потому что тонкостям нас не учили, да и я не очень-то расстраивалась. Единственное, что у меня хорошо получалось, это конструирование дронов. Хочешь — турель, хочешь — координатор. Надо щит по откату? Сейчас напишу программу, поставлю пару генераторов и один другого будет заменять, пока другой заряжается. Собираются у меня такие вещи на коленке, а информатика после мозгового штурма уже от зубов отскакивает. Статик был главным подопытным в моих экспериментах, и на нем отслеживался мой скачкообразный прогресс. Дрон прошел долгий путь эволюции, иногда я его даже полностью разбирала и переписывала программы с нуля, и потихоньку этот малыш все больше напоминал мне хомячка. Кругленький, уменьшившийся в размерах до скромных десяти сантиметров в диаметре и голубеньким глазом-камерой. Заменив ВИ компаньона на ВИ, фактически, тамагочи, я облегчила себе жизнь. Удивительно, но и душевное равновесие пришло в норму: я перестала дергаться в толпе, когда прижимала к груди чуть теплый шарик. Мне правда не хватало какого-нибудь питомца, а то вокруг все люди, люди, люди… Спасибо, насмотрелась.       Задумавшись, уже встала с кровати и задела ногой кофр с броней и оружием, брякнув упавшим железом так громко, что стыдно стало. Личное снаряжение, честно за четыре года заслуженное. Тяжелое только. Вздохнула так, будто на моих плечах лежит судьба всего мира, и подтянула ремни, уместив сверху раздутый розовый рюкзак.       Нина махнула мне рукой, когда я проходила мимо нее и Марии. Мундир Синего Чулка гордо сиял погонами сержанта за заслуги перед местными офицерами и за поддержание порядка в нашей казарме, вторая же девушка довольствовалась все той же тоненькой полоской как у меня. Мария скупо кивнула, тряхнув лохматыми патлами, почти на меня не глядя, и потянула руку к карману брюк. Знакомо зашуршал блистер. Снова мигрень — понимаю, сама держусь на вчерашней таблетке. Дождь еще покапывал и кончаться явно не планировал, заливая водостоки и радуя фермеров, так что мне оставалось только привычно намагичить над собой голубой купол и шагнуть за двери казармы, чтобы угодить сапогом прямо в лужу.       Не сказать, что я с удовольствием покидаю Иден Прайм… Просто, привязавшись к этой райской по меркам земледелия планете, я точно не смогу без чувств смотреть, как ее жители умирают или превращаются в ужасных кибер-мертвецов. Я девочка впечатлительная. Мне хватило расчлененки на медицинских курсах и, чтобы не зеленеть лицом каждый раз и истязать желудок, приходилось заниматься дополнительно, привыкать и смириться. Подумаешь, органы. Подумаешь кости. Подумаешь, кровь. Но вот это все вместе и неаппетитно поблескивающее и размолотое в кашу, да крупным планом на проекторе… Меня мутило, брезгливость внутри кичилась в муках, да и вообще хотелось закрыть глаза и убежать из аудитории. Сложно было. Очень.       От маньячных мыслей и не картинного хлопка в обморок меня отвлек гул в паре сотен метров. На посадочной площадке, залитой на пару сантиметров не успевающей стекать в водостоки водой, количество «Кадьяков» стремительно увеличивалось, как и плотность народа. Синие с серебром корпуса друг за другом выныривали из дождливой пелены, а там — наверху, в черном космосе, что скрыт за свинцовыми облаками, висят в ожидании транспортники. Внизу же мокшая солдатня строилась кто как. Мундир высохнет быстро — ткань водонепроницаемая с внешней стороны, а вот с голов и носов под пилотками и кепками текли ручьи. На биотиков, спрятавшихся под фиолетовые/синие купола, впервые смотрели с завистью. Знали бы, сколько концентрации это занимает! Я уже пятую минуту не могу найти шаттл от Второго Флота, потому что внимательность падает в ноль — практиковаться мне и практиковаться еще…       — Рядовой Хилкоф! — раздалось громом над ухом, и я лишь чудом удержала правую руку в положении «биотика вкл», иначе быть мне намокшей, но зато с салютом у пустой головы. — Попалась, наконец! Сколько можно прятаться, а?       Дерек, а это был именно он, удерживал над собой и висящей на его руке Энн «волшебный зонт» и как всегда давил лыбу во все свои тридцать два. Как он меня — хоббита среди эльфов — в толпе нашел — загадка века. Еще подозрительнее, почему Стоуна первым делом не забрали обратно в командование Беннинга?       — Кларка так и не увидели. — Баттери состроила грустную моську, как бы намекая, чтобы я сдала своего сообщника, но я лишь упрямо замотала головой и свободной рукой показала рот на замке. Девушка надула намалеванные клубничным блеском губки. — Партизан!       — Трезвенник! — возразила я, чуя от друзей вчерашний перегар. — Культурный отдых это не ко мне. А Кларка-то того — уже шаттл забрал. Вы бы хоть почту проверяли.       На меня и мой укор откровенно махнули рукой, а потом и вовсе загребли в общие обнимашки, пока на нас кто-то из старших не рявкнул и не оттащил сержанта в шаттл со знакомой эмблемой Беннинга. Баттери, лишившись укрытия, ожидаемо, нырнула ко мне под бок, согнувшись при этом в три погибели, но вскоре забрали и ее. А-а, нумерация флотов идет с конца! Только сейчас заметила, что на других шаттлах тоже цифры стоят: пятые улетели, вот четвертый-одиночка «лапами» зашевелил, третьи на пузе стоят полупустые, вторые еще только подлетают, а нулевой гражданский с Энн на борту уже корму показал. Первого вообще не предусмотрено — не тот набор, десант на базе не обучают почти, только технические специальности.       Наконец, «Кадьяки» в количестве трех штук с арабской «2» на двери совершенно не синхронно опустились на полметра над площадкой, и из ближайшей гостеприимно отъехавшей вбок двери высунулась морда немолодого офицера. Словив мокрую дробь по орлиному носу, вояка благоразумно втянулся обратно в темноту челнока и попытался хоть как-то навести порядок. Народу так-то было человек тридцать-сорок, и опять пошла толкучка по габаритам, при чем сбавленная щедро жуткой неорганизованностью, присущей толпе. И не скажешь, что это — обученные военные. Только я собиралась отойти в сторонку, чтобы не растоптали, как меня почти привычно кто-то за шкирку вздернул, уточнил место назначения и, дождавшись моего испуганного писка «Да, сэр!» закинул в транспорт. Приземлилась я по инерции в самый угол, еще и прижало могучим плечом одного из рядовых к железной стене. От возмущения вышел не то ик, не то бульк, а не нормальный вдох. Да что такое? Опять маленькую обижают!       В этот раз родному транспортнику серии «Коулун» потребовалось всего десять минут, чтобы долететь впопыхах до ретранслятора. Среди экипажа царил раздрай. По общей связи то и дело раздавались требования явиться кого-то туда-то. Отстают от расписания, сразу видно. Нас — инженеров, техников, электриков, алкоголиков, хулиганов и тунеядцев в тридцать с чем-то рыл — оставили прямо в широченном ангаре дожидаться перехода, потому я, не стесняясь, уселась на пол, подложив под пятую точку кофр, и уткнулась в уник. Этому доисторическому монстру опять не хватало памяти, и приходилось чистить его периодически. В этот раз в утиль отправились аудиозаписи лекций, что были перед экзаменами. Сейчас-то они не нужны, а тогда разлетались как горячие пирожки по цене этих самых пирожков или за дополнительные порции за обедами.       От мыслей о том, что вся учеба позади, я скисла. Корабельные старожилы душу вытрясут, если посметь нарушить их привычную жизнь кучкой молокососов из учебки, а тут еще и биотик среди них затесался, при чем с пометкой «безопасный». И «имплант L2». Отличное сочетание, правда? Вздохнула и шуганула, отвернувшись, от себя заинтересовавшихся «ребенком в форме» вояк. Может, здесь и не игра, но я не раз говорила, что просто не будет, и, на мой взгляд, уровень сложности все растет и растет и останавливаться явно не собирается.       Транспортник чуть тряхнуло после двухчасового пенделя в неясную для меня точку, предположительно, базы Второго Флота. Из динамиков разрешили подготовку к высадке, замедлился ход, и створки ангара медленно обнажили НЭ-поле, готовясь выпустить шаттлы, а за ним… Я икнула и округлила глаза, замечая, что за спиной, где кучковались вчерашние курсанты, стало тихо-тихо, а собственное сердце пропустило удар.       Армада.       Десятки, сотни, может, тысячи кораблей в сине-серебряной гамме, прибывающие и отбывающие через ретранслятор за нашей спиной. Сосредоточение этого упорядоченного хаоса, все время движущегося, облепленное истребителями и фрегатами, — огромный и колоритно неподвижный дредноут ККА «Керинчи», отбрасывающий на наш сизый корабль густую угловатую тень. Я остро ощутила себя очень-очень маленькой и бесполезной, тихо радуясь, что слишком тупенькая для роли героя.       А можно мне обратно на планету, а?..       В шлюз с дезинфекцией влезало человек по двадцать, ибо крейсер — не фрегат, ютиться как команде Шепарда не приходилось. Однако, из набора на «Сингапур» попало только пять человек, включая меня, и маленькое помещение показалось даже относительно просторным. Под так раздражающее нудное «Идет процедура дезинфекции» нашу группу лениво опшикали быстросохнущим облачком из «пор» в стенах и поставили игрушечными солдатиками пред очи капитана и его старпома, поджидающих процессию в широком коридоре с охраной. Внушительной такой охраной в тяжелой броне. Занятно, что капитанский мостик находился гораздо выше, так что с точки зрения безопасности крейсер вот так с шлюза не захватишь (сравнивая все с той же «Нормандией»). Дядьки, представшие нашим глазам, как и все бывалые вояки посмотрели на наши цыплячьи морды с выражением лица, кое бывает, если лизнуть лимон, и подозвали нехотя подошедшего старшего инженера. Тот еле отлепился от ближайшей консоли с неизвестными мне пока показателями (что-то с напряжением, вижу зависимость энергопотребления от щитов и системы жизнеобеспечения и еще куча каких-то циферок) и с тяжелым вздохом воспитателя в яслях отдал честь сопровождающему нас офицеру, а затем, развернувшись через левое плечо, затянул официальщину. Я стояла чуть за спинами высоченных сослуживцев, а потому позволила себе сморщиться и трагично свести брови. Общаться теперь только уставу… Кошма-ар!       — Капитан Томпсон, я, лейтенант Гордон Флетчер, вверенных мне младших инженеров принимаю под свою ответственность! Разрешите начать процедуру расселения и дальнейшее курирование нового технического состава?       Капитан с безучастным бесцветным взглядом и проседью под фуражкой милосердно кивнул «Разрешаю» и приказал старпому вызвать к каютам инженеров интендантов. Старпом — с темной кожей и неопределенного возраста от сорока до семидесяти — энтузиазма не выразил, да и вообще испускал ауру «не лезь — убьет», смотря на новые рты из-под тяжелых бровей и кривя уголком губ. Неприятная личность, если честно. Вот, то ли дело такой же темнокожий интендант! Белозубо улыбнулся, едва встретил нас из лифта, заверил старпома, что все сделает в лучшем виде, и на буксире потащил своего бледненького коллегу в сторону складов. Там на руки каждому выдали постельное белье, обменяв свертки на наши кофры с броней, и ткнули пальцем в схему на униках, куда вообще добро тащить и где окажутся шкафчики со снаряжением. Инженеры следуют своему расписанию, когда дело касается боевых операций, так что броня хранилась рядом с инженерными помещениями на случай неприятностей. Рядом оказались и дополнительные спаскапсулы, так сказать, в шаговой доступности — прямо под ядром, нужно лишь по лестницам спуститься или даже по техническим тоннелям съехать, если что-то пойдет не так. Это ведь не прототип, где из шлюза попадаешь сразу и в рубку пилота, и на навигационный мостик, и в командный зал… Здесь еще надо постараться пройти посты охраны в серых коридорах. В общем, с безопасностью и логикой здесь все было на высшем уровне.       И да, обеспокоенная в первую очередь своей жизнью и комфортом я со скрипом и борьбой с топографическим кретинизмом вызубрила планы крейсера, расположение орудий, энергетических узлов, технических лазов, ветви вентиляции и вообще попыталась успокоить свою паранойю. Мать, ты заперта внутри железного монстра на долгие годы, это да. Но это не значит, что он прямо сейчас развалится!       Один голос разума спорил с паникой, пока второй намекнул, что раз уж разложились в каюте, где вместе со мной было еще три девушки из десанта, пора на ужин — время. Вот — о еде думает! Не то что некоторые.       «Сингапур» назначен патрульным кораблем в системе Ветус, которая, в свою очередь, находилась в Туманности Петра. Зависая у ретранслятора или на границах системы, крейсер в свободное время от проверки торговых и пассажирских судов то и дело «брали на абордаж», то есть, гоняли по учебным тревогам, имитируя столкновение с противником, поломки, разгерметизации и прочее веселое. Впрыгивать в свою броню я наловчилась даже с закрытыми глазами, а уж способность ориентироваться на незнакомом корабле не потому, что умею, а потому, что надо, в таком хаосе оказалась просто жизненно необходима. Типичные такие будни, от которых в инженерном корпусе я даже немного отвыкла.       Вопреки всем моим ожиданиям, жизнь на корабле мало чем отличалась от прежнего времяпрепровождения. Все так же копаюсь в проводах и железе под присмотром старшего инженера, любящего раздавать подзатыльники (а особенно мне, потому что я как всегда до мысли дольше других дохожу), узнаю еще пару тонн новой информации, на практике убеждаясь, что симулятор и реальность — вещи разные, и большинство времени просиживаю задницу в четырех стенах каюты, лазая по экстранету. Ах, да… И раз в десять дней стою вахту по двенадцать часов в разных частях инженерного, чтобы сорваться по зову аппаратуры на поломку или профилактику. Раз на дцатый уже даже не раздражает, и начинаешь искренне волноваться, что один косяк может потянуть за собой еще что-нибудь.       Могу сказать, что разбираться в ядре — сложно и легко одновременно. Достаточно понимать что его окружает и что подключено, да посмотреть на циферки на инфопанели. Если соответствуют нормам, то даже дергаться не надо. Если же начинают отклоняться в большую или меньшую сторону, то самое время звать старика Флетчера и даже не пытаться лезть в провода и коды самому. Чревато. Только за первые три недели мне прилетело пять нарядов за невнимательность, где я медитативно чистила картошку в камбузе вместе с отпускающими ехидные смешки другими штрафниками! А потом лейтенант почесал в затылке, пытаясь найти причину моей тормознутости… И, удивительно, но нашел.       Флетчер выдернул меня, сонную, с вахты посреди ночи, протестировал в инженерном, погонял по практике, а под конец так осуждающе посмотрел сверху вниз, что я вся запунцовела, абсолютно убежденная, что провалила все что можно и нельзя.       — У тебя, Хилкоф, — лейтенант устало потер глаза, и я вжала голову в плечи, — все ответы и результаты правильные, но времени ушло в два раза больше, чем выдает инженер с твоим стажем и того же уровня образования.       — Простите. — Я шмыгнула носом и едва слезу не пустила, желая мимикрировать под обстановку.       Не виновата я, что тупенькая! Ну, может немного.       — Не за что тебя прощать. — Лейтенант чуть повысил голос, и я заскулила. — Ай, бабы! Не разводи сырость, рядовой! — Меня активно встряхнули за плечи, и пришлось хоть как-то справляться с эмоциями и вытирать потекшие было слезы рукавами инженерной формы.       Да, мне обидно. Только обижена я не на Флетчера, а на свою дурость. Кроме меня, никто не виноват, что для меня мир вокруг воспринимается испытанием. Всего лишь игровая реальность, где мои действия направлены исключительно на получение знаний. В этом плане я на редкость ленива, вот и разгребаю теперь. И огребаю.       — Ты — умница, Хилкоф. А вот те, кто тебя учили — идиоты.       Я икнула и с недоумением посмотрела на лейтенанта, захлопав мокрыми ресницами. Удивление полностью вытеснило обиду — собеседник сел на обшитую металлом панель напротив меня и скрестил руки на груди. Только сейчас я заметила, что ему хоть и лет шестьдесят, выглядит он всего на сорок. И в глазах зеленых — спокойствие.       — Беру тебя под свое крыло. Чтобы не стояла столбом, ожидая моего появления, а действовала по первому зову аппаратуры как квалифицированный специалист. Самостоятельно.       — Но сэр, я же накосячу! — впала я в панику, готовая заново расклеиться. Я знаю, на что способна, нельзя так!       — Если, как ты выразилась, накосячишь, то так же и исправишь. — Флетчер ткнул мне пальцем в лоб и пару раз постучал. Звук сообщил, что в голове-таки пусто. — Тебе надзора не хватает, вечно у себя в мыслях плаваешь, и глаза у тебя пустые. Знаю я, как в учебках дела делаются: нагрузят информацией, а на экзаменах времени дают вагон и маленькую тележку, когда в реальности все происходит куда быстрее и может привести к печальным последствиям. Так что, младший инженер Хилкоф, перевожу тебя под личную ответственность к себе в помощники.       Сердце было готово разорваться от радости, а о слезах я и думать забыла. Практика! Не просто подай-принеси, а работа! Прямо по-настоящему, всерьез, на целом крейсере. Однако, что-то мне как-то слишком везет. Чем я могла заинтересовать инженера с Второго Флота?       — Почему я, сэр? — задала я терзающий вопрос, скромно сложив лапки на коленях и потупив глазки.       — Угодить и выслужиться не пытаешься как другие. — Флетчер ухмыльнулся, и на его щеках неожиданно появились милые ямочки. Мужчина лениво поднялся, явно устав к наступающему корабельному утру после дня активной беготни, да затарабанил пальцами по планшету. — Вижу, что тебе нравится то, чем ты занимаешься, — от панелей не оторвать, пока идеально не сделаешь, а когда сделаешь, еще что-то ковыряешься, наблюдаешь. Не хочу талант губить.       Подскочив на ноги, будто кто пружины приделал, я ощутила небывалый прилив энергии и практически увидела открывшиеся передо мной перспективы. Чем больше знаю, тем больше шансов, что смогу выкрутиться из любой ситуации! Целый старший инженер в наставниках, целая ходячая энциклопедия и просто очень хороший человек, пожалевший тупенькую блондинку!       — Спасибо, сэр! — только и смогла выдавить я, растянув губы в широченную улыбку… и зевнула.       — Иди спать, помощничек. — Флетчер взъерошил мне волосы и прежде, чем придать ускорения в спину, вдруг ехидно ухмыльнулся. — Достоишь вахту следующей ночью.       Лишние шесть часов?! Не-ет!       Учитель мне попался зверский, но справедливый и въедливый. На половине забросить дело не даст, даже если уже все горит и стопроцентно не заработает. Нет уж, мать. Со стариком Флетчером такой трюк не прокатит, и ведь методика-то действующая! И каким-то волшебным образом и такой-то матерью чинится все, что я умудрялась ломать в попытках починить до этого. Действительно, моей тупой заднице не хватало мотивирующего пенделя от настоящего профессионала, и с уверенностью в работе у меня теперь было получше. По крайней мере, я перестала отмалчиваться и ныне сходу выдавала все возможные предположения, а не тянула до последнего и не выбирала лишь одно. Потому, что в тридцати процентах случаев выбранный вариант на деле бы не подошел. Не симулятор-с. В инженерии расчеты — хорошо. Однако, на одних расчетах далеко не уедешь — надо уметь и ручками активно шевелить, чтобы на ходу решения щелкать, исходя из меняющихся условий. А условия в аппаратуре крейсера на месте никогда не стоят: попробуй не изобрести новые методы, когда тут поломка на одном месте, — а искрит уже на другом конце корабля!       Благо, что ровно через четыре месяца к бедному «Сингапуру» подползла такая гадость как плановый техосмотр, так как предписано правилами, и вообще старик Флетчер заметил, что показатели скакать часто стали. Какие показатели, где и как часто, — он с редким ехидством умолчал. Мол, в доках и разберемся, нечего языками сейчас тереть почем зря, а то накаркаем. Знаем мы таких: просто хочет как следует пройтись по системам любимой железки, что на ходу сделать проблематично, вот и выдумал предлог. И ведь его послушают! Старший, чтоб его, инженер! Царь и бог по технической части, и плевать, что на время простоя в доках, из-за хотелок Флетчера которое увеличится в два раза, вместо крейсера на нашем месте придется колесить фрегату. Выдернули коллег, судя по слухам от девчонок из десанта, с Тайра. Планетка та — первая от Ветус, горнодобывающая, и там же, на минуточку, на орбите и космические верфи.       Бедный «сменщик». Это вам не безмятежное зависание над каменным шариком, а патруль близ ретранслятора на крупном торгово-туристическом пути. Тут-то горазд всякая мерзость в «тишине» шнырять: только за три месяца грузового-контрабандиста изловили, два угона, и даже пиратов. Однако, эти таки умудрились додуматься слинять на сверхсвете, почуяв, что с крейсером не потягаются. Ну, шмальнули по ним в след так, что весь корабль дрожь от залпа пробила. А пилоты у нас меткие… Нету больше пиратов, в общем. Жуть.       У нас же, инженеров, перед геморрным заходом в доки работы было непочатый край. Пока экипаж собирал манатки и ждал транспортник с «планеты для отдыха», название которой я уточнить даже не почесалась, мы собирали в кучу отчеты по предыдущим поломкам. Почему-то в Альянсе не принято все это добро хранить в одной электронной папочке, надо обязательно распихать каждый параметр по разным местам и рассортировать не по типу, а по затратам. Потому, что — внимание — интендантам так удобнее! А как же копии? Какие копии? Нельзя!       В общем, над панелью мы не разгибались часа три точно, оформляя накопленные за четыре месяца данные в отчетный вид. Потом — еще час Флетчер все это добро проверял. И еще полтора часа, за которые корабль задним ходом заруливал в магнитные захваты, а мы щелкали туда-сюда энергоузлы, мешались под ногами… И, в конце-концов, желторотую молодежь выпнули нахрен в сторону шлюза.       Не то чтобы мы были против.