Sentinel

      Фрегат «Воркута», что не удивительно и почти не внезапно, оказался забит русскими, украинскими и около того военными, куда пальцем случайно ни ткни. Матом здесь говорили, а не ругались, троллили зарубежных сослуживцев стереотипными и старыми, как мир, шутками из двадцать первого века про медведей с балалайками и горланили «Катюшу» на пару с этими самыми зарубежными сослуживцами. На борту было шумно, весело, пахло естественным антисептиком, то бишь его, спиртом, а дисциплина и устав исполнялись ровно по минимуму, чтобы от ухмыляющегося в усы капитана по шее не прилетало. «Мелкую пигалицу» же с порога, пардон, с шлюза встретили как родную. И чтоб провалиться местным шутникам! Здравствуйте, я теперь Баба Зоя. Та самая, что ворчит на молодежь, сидя за стеной в техническом лазе, словно барабашка. Мне так-то уже 28 лет, а духовно так вообще все 39! От нытья про старческий склероз и цвет моих волос спасало только постоянное пребывание в инженерном, куда не пускали простой люд. Хотя, и там хватало своих причуд. Этаж матерных конструкций повышался с военным рангом и близостью поста к ядру. Некоторые панели и провода реально держались на синей изоленте, а водку прятали в вентиляционном и техническом лазе!       Не взирая на бардак, местную модель ядра я облазала вдоль и поперек, узнав у главного инженера, попеременно икающего и поминавшего такую-то мать, парочку интересных вещей и лазеек. В отпусках медитировала в парках, пила любимые коктейли и мучила бедного Статика, склепав ему в «гарем» подружек — блинчики-турели. Маленькие, шустрые — висят в основном на поясе и, шифруясь под ремонтных дронов, вместо меня соединяют провода в труднодоступных местах. Очередные ебаки на четырех тоненьких ножках тыгыдыкали по всему отсеку и отгоняли от меня шокерами не в меру амбициозных мужиков. Вообще, я тихо шизела с творившегося здесь балагана, привыкнув к тихим и чопорным американцам, и на третий месяц на меня резко накатила ностальгия. Нет, от родных пенатов я устала, спасибо! И запросила перевод.       Следующий фрегат вернул мне веру в покой и принес несколько полезных знакомств. На этот раз ядро было старое, но все еще бодрое, прям как моя самооценка. Фрегат висел у станции «Арктур» и вообще был в составе Первого Флота, но его отдали Пятому на диагностику и обкат, где я и осталась до конца года, изучая нюансы старика «Делавэра». Этот случай полностью изменил мое представление о кораблях. Для меня было открытием, что попавшие в одинаковые условия борты с, казалось бы, идентичными техническими составляющими выдают абсолютно разные показатели! Из-за моего наивного недоумения пришлось сделать еще два перевода с интервалом в полгода, чтобы подтвердить свои наблюдения.       На этом я решила, что фрегатов с меня достаточно, и перешла на дредноут. Новенький, толком не обкатанный, с тонной проблем и оттого являлся лакомым кусочком для моей любопытной натуры. На нем я с головой ушла в плотное изучение мелочей до самого упора. Тем временем, самозабвенные медитации по чуть-чуть выправляли мой долбанутый в край контроль за каждую неделю отпускных, и однажды удалось-таки «перелить» силу в запас, заодно вправив мозги на место. Могла теперь магичить как средненько и долго, так и мощно, но на один-два пшика. В общем, идеально, чтобы больше не трогать биотику, забыть о ней и спрятать блокиратор до ближайшей попытки ебнуть очередной планшет. Ох, как местная магия в такие моменты спасает мои кривые руки от небесной кары… От интенданта, етить их еврейских родственников!       Год тянулся за годом, подходил к концу третий. Из-за увлеченности новыми знаниями и умениями последние шесть месяцев я не тратила отпусков, вернувшись к жизни сыча-меломана из железной коробки. От того время и пролетело мимо. Потому, решила, наконец, потратить с пользой скопившиеся дни в общей сумме в три недели. «Загорать» и выгуливать свою бледную аки вампир-вегетарианец тушку я отправилась на Элизиум, пропитавшись к планете особой привязанностью после первой, не особо удачной попытки. Вместе со мной решили свалить еще двадцать девять человек, видимо, поддавшись стадному «а чо б нет?». Я планировала в этот раз посидеть в том же кафе, что и шесть лет назад. Просто потому, что других не знала, кхм. Вообще, планета достаточно быстро оклемалась, обрастая зеленью и новыми домами, но часть заведений коварно поменяли свое местоположение! Пока я сражалась с навигатором в новом унике (не пожалела жаба денег), путь до курорта, а после — и до отеля проходил под военные байки и чужие мечты об азари в купальниках. Как раз сезон, можно будет расслабиться в бассейне…       Подскочив на кровати, уже сидя в светлом номере-кубе, поняла, в конце-концов, одну вещь. У меня же нет купальника! Две пары джинс, три футболки, похожая на обвязанные шарики модная куртка с эффектом голограммы, три комплекта белья и одна пара бессмертных кроссовок с неоном. Все, на этом список моего гардероба обрывается, скромно занимая одно отделение в рюкзаке. О-ох, сюда бы Энн с ее модными советами… Как выбрать купальник, если сисек нет и показывать нечего?.. Так, стоп! Для всплеска гормонов поздновато как-то, не? Я ведь уже пережила период течки по медицинским нюдсам ксеносов! Как работает мозг блондинки, не знает даже сама блондинка. Вот, как переклинит внезапно, и все — трындец тогда. Замотав головой и выбрасывая глупые мысли из черепушки, поковыляла в душ. Первая за два с половиной года нормальная помывка с ароматным гелем принесла мне тонны кайфа. Наведя перед самым выходом легкий марафет карамельным блеском для губ, прошедшим, судя по дате изготовления, Вьетнам и Войну клонов, распустила ноющие от вечной гульки волосы и пошлепала из номера. Чтобы встать памятником самой себе перед входом в отель. Память, падла такая, не собиралась подсказывать и как-либо помогать, чтобы вспомнить когда-то найденное кафе! А потому, я в первые несколько часов еще пыталась как-то найти на карте нужное здание, но к вечеру плюнула на это изначально гиблое дело и уползла по жаре в ближайший бутик. Купальник-то я так и не купила.       Отмокала я в бассейне при отеле до самых сумерек. Тут и коктейли на любой вкус и цвет крови, и обещанные азари в купальниках, музыка приятная, да еще и солнышко меня так тепленько пропекло… И хоть костюм для пляжа и плавания я выбрала типично детский — белоснежный топик с рюшечками и шортики (даром что держатся на наетых бедрах), сгореть не успела, бдительно следя за тенью от зонта, и больше плавала или прохлаждалась в баре. Безалкогольного тут совсем мало, однако я смогла уговорить бармена-азари намешать мне более-менее безвредную бурду, которая оказалась очень даже вкусной…       — Рядовой Хилкоф? — вдруг раздался неуверенный рокот у меня за спиной.       С недоумением на лице и трубочкой во рту, я повернулась к… турианцу. Очень знакомому турианцу, что б мне провалиться на этом месте!       — Саттус! — Желтые глаза собеседника весело сощурились на мой радостный от узнавания выкрик, и я спешно спрыгнула с высоченного барного стула.       Саттус Тирд. Турианец, которого я спасла вместе с азари Иной шесть лет назад здесь же, во время Блица! Ох, правду говорят, что мир тесен. Я и не думала, что когда-либо пересекусь с ними еще раз, это ведь почти нереально в такой огромной галактике!       — Чертовски рада тебя видеть! — На протянутую мне ладонь и знакомое хмыканье, я с готовностью ответила рукопожатием, чувствуя, как губы невольно растягиваются в улыбку. Да и у турианца мандибулы разведены, привычно наводя ужас от выражаемой эмоции. Жуть же как круто! Краем глаза заметила, как тусующиеся здесь же сослуживцы вытянули лица на видовую принадлежность моего знакомого, но подходить и любопытствовать никто не спешил. — Только, я теперь капрал, — вставила я свои пять копеек, когда первая волна радости улеглась, и даже гордо задрала нос. — Как ты тут?       — Взаимно, Зои. — Саттус расхлябанно опустился на соседний стул, заказывая себе какой-то декстро-напиток. Я тоже поспешила залезть на свой насест обратно. — Работаю я здесь, — фыркнул на мои округлившиеся глаза собеседник. — И, если честно, сам не был уверен, ты ли это. Все вы, люди, на одно лицо. — Я весело фыркнула, а турианец понимающе ухмыльнулся. — Но волосы у тебя приметные и глаза черные-черные. Редкое сочетание, не встречал такого раньше, вот и под впечатлением запомнил. А ты-то как меня узнала?       — Желтые глаза, — я подняла свободную от стакана руку и загнула один палец, — темный хитин, — загнула второй, продолжая считать, — тембр голоса, длина гребня, рельеф пластин на лице. — Для пущей убедительности потрясла получившимся кулаком и опустила руку на теплую столешницу.       — Впечатлен, — только и смог выдавить Саттус, два раза моргнув, будто не веря. Батенька, да я чемпион по ксенобиологии! Так хотелось мне сказать, но я лишь не удержала в себе смешок, получив в ответ очередной фырк.       — А Ина с тобой? — внезапно вспомнила я подружку турианца, любопытно вытянувшись в его сторону.       — Разошлись. — Полный тоски вздох низкой двойной подгармоникой заставил мое сердце екнуть и замереть. — Но мы остались друзьями. Ина улетела на Тессию, а я, вот решил задержаться, помогал город восстанавливать, а теперь в охране то тут, то там штаны просиживаю.       — Оу, мне так жаль. — Искренне посочувствовав собеседнику, я аккуратно положила руку на его плечо. — Мне казалось, она сильно за тебя беспокоилась.       — Так и было, — вздохнул Саттус и подпер голову рукой. — Видимо, мой несносный характер в конец ее доконал. — Как я его понимаю… — Ладно! — Он вдруг хлопнул ладонями по коленям и заглянул в мое удивленное лицо, приподняв надбровные щитки и задорно заблестев глазами. — Как насчет прогуляться до лесопарка? Ночью будет голо-шоу с трансляцией очередного фильма Бласто, куча палаток с едой и концерт.       Надо ли говорить, что на такое заманчивое предложение я ответила согласием и выгребла ради этого пару лишних сотен кредитов? И плевать, что с утра буду валиться с ног, — от людей на флоте я пиздец как устала! А тут — целый турианец, на которого можно вешаться и клянчить бургеры за спасение жизни!       Надеюсь, дурацкая привычка просыпаться с тяжелой головой не приживется? Да еще и неизвестно где! Чувство не из приятных…       Последнее, что я помню, это лесопарк, музыка, голо-трансляция самого нелепого из фильмов с медузой «Бласто», етить ее, потом мы — я и Саттус — куда-то пошли, что-то делали. Что? Не знаю. Куда? Не ебу. В ушах немного звенело, нос уткнулся во что-то горячее, и чувствовался какой-то резкий запах. А, это декстро-алкоголь… Стоп! В смысле?! Я разлепила засохшие губы и только сейчас почувствовала мерзкое ощущение насравших во рту кошек. О, нет. Нет!       — Кто-о… — в стиле Вия завыла я и попыталась подняться с того, на чем лежала, на неуверенных руках. От движения зазвенели бутылки где-то в ногах, и по ушам неприятно ударило. — Кто меня споил?.. Кому мандибулы оторвать, С-саттус-с?!       Имя нового друга я прошипела не хуже, чем змея, и почувствовала, что после моих садистских обещаний подо мной что-то активно зашевелилось. Это что-то было жестким, но действительно теплым. И ругалось оно на турианском с тактичным молчанием переводчика. Блять, мне же нельзя пить! Один хрен знает, что может натворить бухой биотик, а биотик-блондинка-попаданка — тем более! Это же можно выболтать все что угодно. Сделать что угодно… Продрав глаза на раз, сморщилась от резанувшего по ним света (уник показал три часа дня) и поняла, что нахожусь в своем номере. На кровати. Лежа на Саттусе. Что-о?! Мы же не переспали? Нет?! Мгновенно свесив ноги с края и свалив звякнувшие оглушительно пустые тары из-под лево- и право-кислотного алкоголя, быстро себя осмотрела и поняла, что вся одежда, слава Космосу, на мне. Даже кроссовки, которые я, так-то, перед входом обычно снимаю. Да и инопланетный птичко-кот в своем черно-красном комбезе, плотно облегающим костяной ворот (не такой уж и громоздкий, на минуточку). Я, конечно, ксенофилка, и Саттус мне нравится — эти его золотые глаза, будто блестящие, и низкий мурчащий голос, который хочется слушать и слушать, как и всех турианцев, — но, к своему же удивлению, все-таки однолюб и вообще монашка. Могу думать о непотребностях, однако сама — ни-ни! От наблюдения за турианцем нигде ничего не екало и не замирало в трепете, а потому, в сердце было пока пусто. Шумно и длинно выдохнула, отвалившись от Саттуса, предпринимающего тщетные попытки собрать с неподходящей ему по анатомии мебели свои длинные конечности. Снова посмотрела на виновника моего взъерошенного состояния, почесала озадаченно затылок… Взгляд бессмысленно наткнулся на свисающие на плечи светлые волосы с нежно-розовыми кончиками и одной полностью прокрашенной пряди в длинной челке. Что? Схватилась за голову двумя руками, задев уши, и, ощупав их, поняла, что в каждом по два лишних гвоздика. Что?! Ломанула в ванную, запнувшись о собственный рюкзак, брошенный посреди коридора, а там уже сползла локтями на раковину, едва увидела собственное отражение. Что-о?!       — Да какого хрена вчера было?! Саттус, костемордая ты задница!!!       — И незачем так орать, — в дверях в лучших традициях зайца из Винни Пуха подал голос пошатывающийся друг и подпер собой косяк. Один его глаз был закрыт, второй норовил присоединиться к товарищу и отправить хозяина обратно в беспамятство. — Между прочим, это ты в два раза больше меня выпила, — произнес он хрипло и более-менее разборчиво, потерев лицо четырехпалой ладонью. Затем пробурчал еле слышно: — Две печени у тебя, что ли?       Пропищав что-то даже для себя самой невнятное, в целом значащее «Да еб вашу мать», вылетела из ванной, уколовшись об локти зарычавшего Саттуса, и выудила из мини-бара в тумбочке у кровати бутылку с водой. К горлышку я присасывалась до тех пор, пока спасительный сосуд не опустел на половину. Полегчало. Я прислушалась, заметив, что Саттуса еще нет в комнате, — он, судя по звукам, решил-таки утопиться в ванной — но вскоре попыталась успокоиться и перестать паниковать. Подумаешь, чуть перебрала. Только, надо все-таки воспроизвести произошедшую ночь. Так, на всякий случай.       Я села по-турецки прямо на теплый пол и, игнорируя звон в ушах, заискрила голубой энергией, аккуратно погружаясь в медитацию.       Память потихоньку очухивалась, шестеренки заскрипели. Фильм и светопредставление в начале первого ночи прошли штатно и под хруст вкусняшек и мороженого. Мы сидели за толпой, в теоретическом заднем ряду, на мягкой траве и вполуха слушали фильм, больше травя байки из жизни. В середине фильма стало скучно, и ноги понесли нас в центр города, в ночной клуб, где звучала лучшая музыка. Там меня пробрало на дрыганье конечностями, а усталость забылась, заетая до этого сладким. Ближе к трем ночи я встретила на танцполе сослуживцев с дредноута, представила их недовольным лицам Саттуса, рассказала, как мы познакомились, а потом мы выпили за встречу… Ой-й, кажется, именно тогда я и забыла попросить бармена-саларианца, чтобы в молочный коктейль алкоголь не подливали! А потом мозг радостно отключился и понес задницу навстречу приключениям: сначала в салон красоты делать мой образ еще более розовым и кавайным. Отсюда покрашенные пряди и лишние дырки в ушах. После задремавшего ненадолго друга на стульчике у входа и моего преображения, мы продолжили бузить на улицах, шокируя парочкой человек-турианец не привыкших к такому зрелищу обывателей. Дошли до пригорода, там продышались свежим ночным воздухом, но стоило нам зайти в магазин, чтобы купить водички, как нас в тепле развезло, и купили мы еще горячительного. В итоге, пришли в отель к пяти утра, выпили, выпили еще, у меня зачесались руки, и я с нездоровым энтузиазмом полезла к турианской модели уника, за чем и уснула.       — Сама дура, — вздохнула я, открыв глаза спустя несколько минут.       Саттус за это время прибрал бутылки, застелил постель и теперь копался в своем инструметроне, задумчиво почесывая когтем нос. Уник сиял миленьким розовым интерфейсом. Я хрюкнула от зарождающегося смеха и под недовольным прищуром золотых глаз с любопытством залезла в турианские коды. По пьяни я и горы свернуть могу, а, вот, на трезвую голову пришлось попотеть с целый час. Дела-а.       Конец четвертого года закончился внезапно. Только я отмечала Новый Год и заодно день рождения (упаси вас Космос родиться в новогоднюю ночь!) на Элизиуме в компании Саттуса, продремав на диване в гостях у турианца в обнимку со Статиком, а после — заснув окончательно за перепиской с Дереком, Шаном, Энн и Кларком, как прорезался канон. Началось все с первой после бурного отпуска вахты около рубки пилотов. Стабильно в четыре дня у них слетал навигационный экран, но обычное выключить/включить перестало работать уже через три попытки. До техосмотра еще месяц, так что заменить новым никак. Но были мы — волшебники! Тьфу ты. Инженеры. На коленке ремонтировали капризную технику, от скуки ставя часть зарплаты на того или иного пилота, что пожалуется по связи в этот раз. Страдали фигней, в общем. После одного такого выпинывания моей задницы на «вызов» и окончания ремонтных работ под мои бодрые маты с пожеланием пилотам «Не трогать эту чертову панель!» и случилось… это. Уник пиликнул и засветился розовым, когда я ползла по освещенной аварийными лампами лестнице в инженерный. Устав от гогота пилотов, я выбрала самый тихий и немноголюдный маршрут, а потому писк инструметрона за тихим гулом корабля меня почти напугал. Отправитель в пришедшем сообщении значился как Командование, как обычно доставленное по зашифрованному каналу Альянса, но я не придала письму особого значения. А зря. На ходу читая входящее, предполагаемо несущее новое предложение о переводе для поднятия «экспы», я постепенно и совершенно неосознанно замедляла ход, пока вовсе не стукнулась лбом о перегородку. Да так и встала. Железо холодило кожу и стало мне опорой. Глаза все смотрели и смотрели на уник, перечитывали раз за разом строки и не верили в то, что видели. В горле зарождался визг. Ноги принесли меня в каюту быстрее, чем сообразила голова, и я уткнулась лицом в подушку, чтобы проораться. Благо, я была одна.       Сообщение гласило:       «Приказ о переводе для подтверждения квалификации и последующего ведения строительства проекта-прототипа фрегата экспериментального образца. По крайне положительным рекомендациям лейтенанта Грега Адамса и с учетом выдающихся технических навыков, с достоинством оцененных на Элизиуме, вы назначаетесь на новое место службы приказом от такого-то числа 2182 года.       Базирование: 63-я разведывательная флотилия Пятого Флота под командованием контр-адмирала Михайловича. Поток Арктура, Система Эйлер, третья планета Юкава».       Это же… Я обняла подушку и вгрызлась в наволочку зубами, даже запищав от накативших чувств. Сердце запрыгало, и я от счастья еле удерживалась, чтобы не заорать в голос. Это же «Тантал»! Это… Огромное! Ядро! В заднице! Это, мать вашу, целая «Нормандия»!!! Радость от привалившей удачи благодаря знакомству с душкой Адамсом почти выливалась у меня радугой из ушей. Грег вспомнил и исполнил мою просьбу! Чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди, я все-таки додумалась дрожащими пальцами проверить близость коммуникационного буя и, в конце-концов, принялась вываливать свой восторг и благодарности в сообщении «самому лучшему инженеру в галактике». Попутно пришла еще пара писем о том, что шаттл для перевоза на транспортник заберет меня, когда «мой» дредноут подойдет к ретранслятору в порядке своего расписания в патруле. А это уже через день! Так, мать, без паники. Сначала накатать простыню официальщины для капитана и подтвердить перевод. Чем я и занялась. Потом — дождаться подтверждения, что с учетом задержки сигнала случится в течение дня. Второе письмо, что пришло через шесть часов, значилось за самим Адамсом, содержащее пару строк о том, что он будет рад услышать восхваления в его честь лично и что он ждет моего прилета.       В общем, после привычной беготни за полтора дня, к которой я питала неопределенные чувства по причине частых переводов с корабля на корабль, я смогла все-таки перестать нервничать. С утра вся чесалась и билась пустой головой о переборку в инженерном. На обеде вообще кружку грохнула, та хоть не разбилась, но пришлось за собой убирать и помогать коку с готовкой. Под конец дня я, спустившись в ангар как в Ад, с грохотом брони уронила свои бренные кости на ближайший ящик в ожидании челнока. Глубокий вдох. Длинный выдох. Аппарель уже опускалась, сине-фиолетовая пленка НЭ завораживающе замерцала. В свете местной звезды поблескивающий серебряной эмблемой шаттл, приближающийся к нашему гиганту-дредноуту от транспортника у ретранслятора, казался мне посланником Святых. Только музыки эпичной не хватало.       Той самой из второй части, от которой слезы на глазах наворачиваются.       Повышение квалификации проходило на орбитальной станции, скрытой в тени рудодобывающей планеты Юкавы. Там же разместили и верфи, где планировали собирать будущую «Нормандию». Экзамены принимали ведущие специалисты на пару с турианскими инженерами и они не только подтверждали мой опыт, но и проверяли навыки и знания. Первые два теста — на уровни «рядовой» и «капрал» соответственно — я прошла с привычной тупизной и медлительностью. Однако третий, отдав дань памяти урокам старика Флетчера, прощелкала как семечки и уже с энтузиазмом ковыряла на планшете четвертый, тянущий на ранг лейтенанта в виду моего опыта и истории переводов и отчетов. Только, одна загвоздка. Когда мне и еще целой аудитории торжественно объявляли результаты и уже потянулись отправлять приказ о повышении/подтверждении (нужное подчеркнуть), я собралась с духом и вякнула, пардон, отрапортовала о своем несогласии с присуждением мне звания старше сержанта по причине «безответственная и неорганизованная». И тут, нежданно негаданно, сидящий в комиссии Адамс двинул речь. Да так, что я едва не села прямо на пол. С козырей зашел, с Элизиума! Я уже поняла, что как бы не хотела светиться и выделяться, попаданец по определению этого избежать не может. Да, я не гений и корабли не строю, а чиню. Да, стреляю только из пистолетов, а не читерных винтовок или вообще с помощью турелей. Да, биотика есть, но сколько лет я потратила на ее укрощение после пыток нервной системы странным L2? Командир же из меня никакой. Герой тоже не вышел — для этого в мире есть Шепард, меня же и прикрывший. Я всего добилась путем добросовестного изучения, но лишь ради интереса, чтобы не чувствовать себя умственно-отсталой среди космических технологий на эффекте массы! Жалование и работа в армии — действительно всего лишь работа, где я занимаюсь тем, что мне нравится. Живу, с удовольствием копаюсь в железных монстрах и просто наслаждаюсь окружающей галактикой и ксеносами. А Адамс… Из-за него мне влепили младшего лейтенанта и отдали ему же в бригаду! Грег, за что же ты меня так не любишь, а? Заданный наедине вопрос остался без ответа и сопровождался утешительным похлопыванием по плечу и ехидным молчанием.       Хотела же тихо-мирно, а в итоге засветилась! Не к добру это. Ой, не к добру.       Последующие будни активно потекли на линиях сборки. Народу разных рас кишело уйма: от Совета Цитадели (Спектров, пристально следящих за поведением техников) и Турианской Иерархии до родного Альянса. Бригаду Адамса, нас, то бишь, приставили к финальной стадии, и пока мы занимались подгонкой мощностей аппаратуры под темп работы, сканеры по всему огромному доку синхронизировали и поддерживающие манипуляторы-захваты держали в тонусе. Попутно следили за общей исправностью и целостностью компонентов, которые проверяли по сто раз, чтоб наверняка. Полное погружение в атмосферу сотрудничества рас и мандраж от осознания, что это та самая «Нормандия» (та самая, Карл!), накрывали меня теплыми волнами, от чего я едва не светилась лампочкой на 220 вольт. От станции круглые сутки туда-сюда летали к Тайру и Юкаве груженые металлом и ресурсами корабли, ездили погрузчики по ярусам, работа не останавливалась даже по ночному времени Беннинга, и верфь все время пребывала в движении. Однако, к середине третьего месяца, когда еще голенькая блеклая «Нормандия» стояла пустой, но гордой и невероятно потрясающей (и без двигателей и задницы, куда еще ядро не втащили), наша бригада сдала позиции последними в очереди. И лишь потому, что являлась скорее группой поддержки и нагрузок особо не было. Но почти круглые сутки на ногах дали о себе знать — мы стали клевать носом и начальство дало добро на трехдневный отпуск.       Отправилась я не в выделенную тесную каюту на десятерых, а, как можно догадаться, на родной этому телу Беннинг. Просто потому, что до Элизиума далековато лететь.       Порядком выцветший номер «1099» на когда-то белых, а сейчас пожелтевших стенах жилого контейнера зарос лозами из горшков соседа-индуса сверху. Он как всегда что-то заунывно напевал, что было слышно из открытого окна, и я даже почувствовала легкую ностальгию, едва прибыла на планету. Здесь началась моя вторая жизнь. Здесь исчезла блондинка Зоя, и появилась инженер Зои Хилкоф. Вздохнув и почуяв острые специи из ларьков этажами ниже, поправила рюкзак и активировала систему безопасности через сканирование сетчатки. После характерного шипения дверей светлая, чуть покрытая старой пылью гостиная-кухня встретила меня мигающей, а потом и вовсе сдохшей лампочкой. М-м, скачок напряжения. Класс. Спальня с пустым матрасом на кровати, покрытое песком и грязью окно… И цифровая фотография обнимающихся Зои и Александра ровно по центру комода. Которой до моего отъезда однозначно не было! Резко стало неуютно и немного страшно. С приступом паранойи оглянулась на входную дверь. В голове заиграла музыка из скримеров, но ни спустя секунду, ни через минуту, ни через две ничего не произошло. Фух. Хилков возвращался сюда, оставил полную воспоминаний вещь, будто зная, что я тоже сюда вернусь. Точнее, его дочь. Следов пребывания человека в блоке я не нашла, вероятно, это было очень давно. Однако, расслабляться рано — в этом доме я себя в безопасности однозначно не чувствую. Придется поковыряться сейчас в системе, чтобы кроме меня, никто не зашел. В этом-то я шарю, да.       В первый день отпуска, ближе к вечеру, я написала Дереку, коварно хихикая с того, как тот реагировал смайликами с большими глазами на мои мгновенные ответы. Ведь коммуникационный буй у ретранслятора фильтрует потоки и сортирует их по приоритету, создавая приличную задержку. Через несколько минут переписки до парня дошло, что я нахожусь в пределах Системы Эйлер, от того связь работает как обычная сеть, а еще чуть позже я созналась, что стою на парковке базы. Спустя пять минут из ворот почти вывалился взъерошенный и заметно возмужавший Стоун. Форма как всегда помята, рукава закатаны. Волосы отросшие и собраны в низкий короткий хвостик, будто джедай какой.       — Ну, мелкая! — Дерек распахнул ручищи, и я с готовностью влетела в раскрытые объятия. Ох, медведь же, а! Меня подняли над землей на добрые полтора метра и оставили сидеть на плече и визжать. — Ты глянь, как выросла! Это что, розовая краска? Пирсинг? Испортилась ты, эх!       Голубые глаза сержанта весело блестели, и я заметила, что в их уголках собрались первые морщины. Мне физически двадцать восемь лет, а Дереку уже под сорок — взрослый мужик с вечной молодостью в заднице. Как-то стало даже немного грустно. Мы ведь так давно не виделись, хоть и регулярно переписывались, только это же все не то.       — Опусти младшего лейтенанта Хилкову туда, откуда взял, — вдруг раздался тихий голос с ленивой угрозой, не услышанный за моим кряканьем. От ворот к нам неспешно приближался высокий мужчина в форме. И лишь темный самурайский пучок и способность подмечать детали подсказали мне, что это Шан! Он отрастил бакенбарды и бородку — еле узнала! — Сержант Стоун!       — Ну, Ша-ан! — Дерек знакомо заныл, как в преддверии шипперской ссоры, и я самостоятельно скользнула с широко плеча на асфальт, давя лыбу. Началось!       Пока я качалась с носки на пятку, разворачивающееся действие стремительно поменяло свое настроение. Сильный и высокий Дерек возмущающегося Шана, что завел поучительную шарманку, заткнул просто и непринужденно. Притянул за тонкую талию брюнета одной рукой, будто тот ничего не весил, и — поцеловал, придержав пальцами лицо парня за подбородок. Честно — пищала я так тихо, как только могла, старательно мимикрируя под окружающую среду.       — Кхе-кхе, — покашляла я, привлекая внимания. Парочка мгновенно отлипла друг от друга, успев забыть о моем существовании на добрые две минуты. — Дерек проговорился, что у вас сейчас отпуска. Прогуляемся?       Стоун довольно гыгыкнул на предложение, а Оруэл стремительно терял бледность, бурно краснея аж до ворота формы.       Что ж, тут все отлично!       Утром второго дня меня разбудил сигнал улучшенной мною системы безопасности. Отработанным за годы армии подъемом я с испугом подлетела к входной двери и, вся искря биотикой, выскочила босиком на улицу. Все, что я увидела, это убегающего за угол блока мужчину в черной толстовке, но сказать, Александр это был или еще кто, решивший, что нежилой двенадцать лет контейнер можно разнести, — не могу. Однако, охрана его — кто бы это ни был — здорово должна была встряхнуть. Удар током это вещь мерзкая, я вам скажу. Опыт есть, да. Честно говоря, как самостоятельная девушка с душой сорокалетней, способная дать отпор, страх был всего лишь реакцией на неожиданность. Мда, говорила ведь, что все происходящее не к добру.       Вернувшись в дом, я перевела дыхание и посмотрела на часы. Шесть утра. Пожалуй, надо проветриться, а то чувствую, что больше не усну. После такого-то происшествия. Следом за тем, как ополоснулась в душе, я со смехом глянула на розовую прядь, когда проходила мимо зеркала. Задумчиво намотала челку на палец по детской привычке. Подергала. Красавица, капец. Кончики выцвели, а эта прядь стойко держит цвет уже который месяц. Хороша краска! Фыркнула и поплелась к кухне. Скромный завтрак состоял из яичницы и коробочки сока, но ела я без аппетита, все время отвлекаясь на уник и ленту новостей. В процессе даже идея появилась. Чтобы сгладить впечатления о недавнем инциденте, я решила, что можно прогуляться по кромке леса, а ближе к девяти утра найти инструктора по вождению. Бронетранспортер и шаттл водить умею, вообще без проблем, а кар — нет. Стыдоба-а!       Третий же день я бессовестно продрыхла, заранее отсыпаясь на полгода вперед. Проснувшись в позорные три часа дня, я прямо из кровати заказала пиццу и засела в комке тонкого одеяла мучить Статика и турели. Пора их в отдельную сеть соединять, только без доступа к унику, чтобы не взломали. Надо будет — в ручную подключусь, а то не дело это. Все-таки, я больше по механике. Вот, если бы мне в гете покопаться дали… От открывавшихся мне перспектив в таком случае потекли слюни. А от представления, в каком именно, блять, случае я столкнусь с гетом, аж поплохело.       Да, мать. Канон — он ближе, чем ты думаешь.       Конец 2182 года медленно, но верно подходил к концу, что означало и конец постройки «Нормандии». Темп работы все это время был бешенный — народу к совместному проекту двух рас, да под надзором Совета Цитадели допустили не так-то много. Выбирали лучших из лучших, от чего на всем протяжении сборки мое самолюбие то и дело приподнималось на локтях от уровня плинтуса и даже иногда чуточку выше. С нагрузками и круглосуточными вахтами я справлялась так же, как во времена учебы в инженерном, — то есть, вместо трех дней отпуска вскоре стала брать один и просто отсыпалась в тесной каюте, от чего могла наработать в три раза больше. Усталости я не чувствовала и с почти ощутимой гордостью провожала плавные изгибы фрегата за стеклом с самого верхнего яруса каждый раз, как уходила спать. Иногда, правда, казалось, что я просто рухну там же, где мне доставалось место в круговороте рабочих, однако начальство не зверствовало, кормило хорошо и даже поощряло, когда кто-нибудь ябедничал на коллегу с красными глазами или дрожащими руками, отправляя нарушителей режима отсыпаться. В таком темпе работа была все же завершена. Ну, процентов на девяносто точно.       В один день станцию над Юкавой накрыл своей густой тенью космоносец, и началась процедура перегона целого дока с «Нормандией» от верфи в колоссальных размеров ангар дредноута-переростка. Столь массивное действо развернулось по причине перевозки фрегата к «Арктуру», где будет проходить испытательный полет. И, вот же, везение! На тесты взяли только три инженерных бригады из полных двадцати: первая — смотрители электроники, вторая — настройщики новой системы маскировки и третьи — укротители «Тантала» и ядра-гиганта в целом. Группа Адамса как раз была приписана к последним, но нас немного перетасовали и расширили состав. Мою скромную тушку Грег всегда держал при себе, зная, насколько мне важно присутствие близ столь грандиозного фрегата. Многим же мое существование не нравилось, как, например, двум старшим коллегам Адамса из первой и второй бригады. Ну, как же — мелкая блондинка трется рядом с лейтенантом, небось, ничего сложнее уника в руках не держала! Внешность — она обманчива. Никого не интересовало, какие у меня способности и каким именно путем я оказалась на одном уровне с лучшими. Однако, я не обращала внимания на таких высокомерных снобов. Потому, что у меня были весомые доказательства и честность перед собой. На шепот за спиной я ухмылялась и закатывала глаза — и молчала. Я не обязана оправдываться. Только не перед теми, у кого мозгов проверить результаты тестирования не хватает, а только сплетничать горазд. Зато, в один день Адамс, наблюдая за моим веселым лицом прямо за спинами очередных сплетников, признался, что рассмотрел, наконец, то, что когда-то увидел во мне покойный старик Флетчер.       — У тебя глаза блестят от восторга, когда ты смотришь на нее, — сказал лейтенант, когда мы с утра остановились в коридоре с большими окнами, выходящими на перенесенный док с «Нормандией». Адамс тормознул внезапно, и я, семенящая следом, едва не вписалась в его спину носом. — Сначала я думал, что ты просто способный техник, однако этот огонь, — он повернулся ко мне всем телом и по-отечески улыбнулся на мою удивленную физиономию, — этот свет я заметил только с началом строительства. Она действительно важна для тебя, верно?       — Я… — Я прокашлялась и несмело сплела пальцы, пытаясь подобрать слова на такие откровения. — Я чувствую… знаю, что «Нормандии» предстоит стать великой и пройти множество трудностей. Это не просто корабль, — переведя взгляд с собственных сапог, я подняла голову к хищному силуэту за стеклом, — это — величественный феникс.       Адамс привычно похлопал меня по плечу, прекрасно поняв из моих иносказательных речей всю суть. Фрегат являлся той самой соломинкой, в которую я вцепилась всеми силами, чтобы не струсить перед лицом страха. Ради нее, ради ее истории я готова рискнуть. И пускай, что ей суждено разбиться. «SR-2», воскреснет из ее пепла — еще более грандиозная и сильная.       — И пилотировать ее будет самый достойный и умелый, — прошептала я, глядя из бронированного окна людного коридора в ангар космоносца. Внизу, на посадочной площадке, прибывшего второго турианского генерала из шаттла сопровождал хромой парень. — Только он.       Широкая улыбка сама вылезла на лицо.       И никто другой.       За невероятным угоном фрегата — канонным же! — я наблюдала из открытого и защищенного пленкой НЭ ангара с искренним любопытством. К моменту прохождения полосы препятствий за рекордные сроки и уклонению от обстрела безопасников (эй, нельзя так работу портить!) даже успела вовсю присесть на уши трущему переносицу Адамсу. Тот стоял с охраной в компании лейтенантов первой и второй бригады, ожидая, когда цирк в вакууме закончится.       — Если это не бог пилотирования, то я не знаю, кто это! — радостно прокомментировала я происходящее, с неимоверным усилием давя зарождающийся в груди смех.       Как обычно раскачиваясь с пяток на носки, я совершенно не испытывала волнения. В отличие от встревоженных мужчин. Ну, да, они-то канон не знают, и что угон — всего лишь косяк системы прототипа, то бишь, косяк тех, кто стоит выше нас и чхал на логику. Сама я, если честно, не сразу вспоминаю детали — двенадцать лет это все-таки серьезный срок и тяжелое испытание для памяти. Но я прекрасно помню и даже без мозгового штурма могу объяснить, почему вообще какому-то калеке удалось захватить фрегат. Начну с того, что Морро с шлюза попал сразу в коридор между навигационным мостиком и рубкой пилота. И вот тут-то начинается то, о чем я упоминала давны-ым давно. На нормальных кораблях шлюз ведет в коридор-переборку и до рубки пилота нужно в большинстве случаев подниматься или прорываться через охрану. А здесь — Джокер просто зашел, найдя дыру в системе, и закрылся в рубке! Отгородился кинетическими барьерами от остального экипажа, да принялся лихачить. В будущем, конечно, эту дыру закроют (а иначе и никак). Так что сейчас я полностью уверена в том, что история потихоньку набирает обороты и готовится развернуться на полную.       — Весело тебе? — буркнул Грег, не разделяя мой настрой. — А если бы действительно угнали? Помолчите! — прикрикнул тут же на стушевавшихся коллег. — Ну, чего ты смеешься?       — Сэр, при всем моем уважении. Угнать корабль прямо на «Арктуре», пройти испытание и уклониться от выстрелов в упор, а потом вернуться в рекордные сроки и выйти на покаяние мог только гений или безумец! — Я повысила голос на втором предложении, когда услышала шум дверей, но поворачиваться даже не планировала. Оттуда в ангар Спектры-турианцы втащили под локти веселого парня, как я видела боковым зрением. И практически почувствовала, как после моей речи внимание подошедших ближе генералов и охраны прикипело к моему затылку. — Только это две крайности одной и той же сущности. За такие навыки на руках носить надо! А если бы истребители попали, то пришлось бы эту красавицу заново перестраивать. Не достанься же ты никому? Вот за это действительно надо руки отрывать! Просто свинское отношение к годовой работе лучших инженеров и к проекту в целом!       — Ой, я прямо покраснел, — просипел в относительной тишине, давясь смешками, сам Джефф Морро, от чего я все-таки повернулась к двурасовой делегации.       — Зато честно! — Вякнула я уже менее уверенно. — Генералы, контр-адмирал… — И бочком, бочком спряталась за Адамса.       — Интересные у вас специалисты.       Заговорил угрожающе-лениво генерал Инвектус, потекли разборки. Длинный язык у меня, ой длинный! Враг блондинки! Страшный враг! За честность — меня под руководством Адамса приписали к «Нормандии» окончательно. Я так и замерла на месте, сыпя уставными благодарностями и — позор! — рыдая от счастья и смущая мужчин. Турианские генералы вообще от проявленной мною эмоции малость в ступор впали. Джеффа — за мастерство и наглость — в пилоты на нее же посадили. Этот от радости попытался было вскинуть руки, но его надежно держали Спектры и упасть не дали. Костыли-то где потерял?.. В общем, окончание года завершилось сумбурно, но просто невероятно и потрясающе. Турианская Иерархия имеет свои принципы, и именно благодаря генералу Инвектусу, пристально сверкающему голубыми глазами из-за ворота тяжелой алой брони, нашу странную парочку обсуждали со всех сторон по всему «Арктуру». Человеко-турианское сотрудничество… Да-а.       Мы почти одного возраста, только Джефф на год младше — двадцать семь лет, а мне двадцать восемь. Оба маленько двинутые на своих увлечениях и готовы на многое ради «Нормандии». Естественно, нам было о чем поговорить. Стоило командованию оставить двух странных лейтенантов ожидать официального назначения в коридоре, мы оба, заговорчески переглянувшись и полностью проигнорировав охрану у дверей зала совещаний, скользнули с разных концов скамейки на ее центр.       — Ангел снизошел до угонщика, не иначе! — Джефф поиграл бровями, сощурив голубые глаза, и я прыснула в кулак.       — Черт ты хитрющий, а не угонщик. Это надо было устроить? Прямо на «Арктуре»! Какова наглость! Я восхищена. — Даже поклонилась сидя, и теперь Морро сдерживал смех, чтобы не шуметь особо.       Мы распинались друг перед другом, шутя и переругиваясь, и оказалось, что у нас даже очень много общего. Ничтожная разница в возрасте, помешанность на «Нормандии» и протекция генерала Инвектуса — лишь верхушка айсберга. У Джеффа синдром Вролика, по которому его, не смотря на знания и умения, судят и ограничивают. У меня же это внешность подростка и цвет волос — мнимая неопытность и глупость, хотя я могла бы ядро «Нормы» разобрать и собрать, да так, что оно работать будет. Может, чуть хуже, но сам факт. Недооцененность и ложное суждение — вот наша напасть. Однако, мы смогли пробиться и победить систему! Да еще и вовремя турианский генерал под руку попался. Что у меня — судьба попаданки, то у Джокера — судьба канонная. И ведь не отвертишься! Я пыталась, а что вышло? Свечусь все ярче.       На этом я подвожу итог 2182 года, ведь дальше меня ждала одна участь — канон. Андерсон. И Шепард. Снова.