Sentinel

      Иден Прайм продолжает оправдывать свое название даже после того, как я уже успела впечатлиться райскими пейзажами и климатом в первое пребывание здесь. Видные даже от самых дальних зон раскопок белоснежные небоскребы все так же поблескивали стеклами, утопая в зелени и мареве жаркой погоды на горизонте, и чувство футуристичности не отпускало даже в фермерских районах и на дне котлованов с современными подъемниками. То и дело пролетали, мягко шумя двигателями, аэрокары, громыхали знакомым фырканьем тракторы за высокими заборами, словно я вновь оказалась на давно позабытой даче, слышался лай собак и пение птиц. На первый взгляд, тихо и мирно.       Или мне просто так кажется после того, как я успела испугаться здесь во время первой боевой миссии? И на самом деле здесь все как обычно, как на том же Элизиуме или современной Земле?       После нападения Сарена и гетов, после безжалостной зачистки целого поселения и попытки взорвать космопорт, люди, работающие и живущие здесь, относились к нам, а в особенности к Найлусу и Лиаре, с подозрением. И если на Первой точке местный босс с моржовыми усами побухтел, но оставил нас без наблюдения в хранилище, улепетывая от ментальных щупалок Лиары куда-то по своим делам, в других зонах раскопок, близких к населенным пунктам, нас все время держала в поле зрения охрана, выделенная Альянсом. Их было мало, но солдаты оказались расставлены так, что просматривались ими и камерами не только карьеры и окна блоков, но и все закутки и проходы между зданиями. Пару вояк отсылали и в хранилище, когда мы таковые посещали. Один вооруженный человек снаружи, второй — при нас. Знали бы они, что Найлус — ученик Сарена (бывший, но все же)… И на пушечный выстрел к планете не подпустили бы.       Не то чтобы мы прилетели сюда, чтобы сделать что-то плохое, но осадок неприятный. Пока удается заниматься тем, что нам удается лучше всего, не отвлекаясь от основной задачи, то есть, вести тщательное исследование малейших зацепок о нахождении капсул. Лиара первое время походила на чокнутого коллекционера, пока мы не перебрали достаточно древностей и пустых «гробов», чтобы ее энтузиазм иссяк. На самом деле, море времени ушло именно на ожидание, когда синенькая наиграется с артефактами, запишет это все себе под шумок, присядет нам на уши, делясь впечатлениями, словно у нее прорвало словесную трубу, и лишь сорок процентов времени, затраченного на поиски капсулы, в общем-то, и были потрачены на эти самые поиски. Да, Лиара рассказывала много полезного и интересного, с этим, честно признаюсь, я даже соглашусь, подпишусь и присоединюсь. Вот, только недавно я нахулиганила, сперев старый и странный кинжальчик, меня поругали, попытались объяснить, почему нельзя так делать, а я только глазки подняла тогда и тоненьким голосочком выдала: «Не тратьте силы, я глупая, все равно трогать не перестану». А Лиара стояла рядом и поддакивала, потихоньку тот кинжал сканируя. И вот как Спектрам с любопытными и двинутыми девочками жить?       Благодаря Шифру я вижу многое из послания маяка, естественно, у меня растет интерес, однако с каждым днем хоть и идет привыкание к кошмарам, но меня беспокоит, что от информации я не могу отгородиться вообще никак. Даже случайное прикосновение к руинам вызывает ассоциативную цепочку к ночи, обязательно заканчиваясь кровавой резней.       Разрушенный космопорт на Первой точке посреди озелененного поля. Обвалившиеся колонны галереи на Второй, где раскинулся густой лес на многие километры. Ушедший под весом жнеца в землю медицинский комплекс на Третьей, протянувшийся вдоль горного хребта. И дальше, дальше, дальше… Все больше и больше образов и, словно вишенка на торте, давление жгучей тоски, порождающей желание засунуть в задницу Предвестнику ядерную боеголовку в форме, кхм, того-самого кроганского. Империю это не возродит, но душу бы отвело и перестало давить, словно назойливое, одержимое желание, заложенное программой — нет — разумными, чтобы за них отомстили.       Остальные замечали, что я иногда умудряюсь переводить строки с мигающих на последнем издыхании консолей, бурча себе под нос на незнакомом языке; что иногда я перебивала Лиару, поправляя ее, а затем сама же ошеломленно затыкалась, пережидая водопад радости от осьминожки, у которой вопросы почковались в геометрической прогрессии. Вместе с Шифром мне достались выборочные, минимальные даже, знания для понимания технологий, языка и культуры протеан, потихоньку умещаясь вместе с памятью не-меня, оставленные когда-то далеко позади. Ощущение, словно в переполненную коробку еще что-то положить пытаются: в целом, впихнуть-то возможно, но что-нибудь рано или поздно вывалится. Однако, приказа от Найлуса «обняться» с Лиарой я так и не получила. Во всяком случае, если меня настолько кроет, то двоих болезных дамочек Спектрам точно не надо, что мне однажды прямым текстом, без прикрас и утешений и сказали. Мол, понаблюдаем, что будет с тобой, а там уже решим. Мышка лабораторная, блин. Лиара для них инструмент, способный вычленять нужное среди древнего хлама, плюс — все еще под наблюдением из-за мятежной мамаши. Я — эдакий радар. Иногда приходилось сворачивать поиски едва ли не в начале изучения очередного хранилища. Шифр потихоньку заваливал меня намеками, будто шептал прямо в мозг, нет тут ничего рабочего, уймись. Лиара чуть дольше возилась со списками, но подтверждала, что здесь только куски обшивок панелей, ископаемые и железо на переплавку, так что время мы здорово сэкономили пару раз. Ценой моей бедной нервной системы.       Теперь меня доставала не давно, казалось бы, позабытая мигрень, а нервное напряжение, которое приходилось снимать в биотических спаррингах с Лиарой. За неделю биотика чуть-чуть приподнялась с уровня плинтуса такими темпами, и есть я стала вдвое больше, чем обычно требовалось, — раньше могла раз в день подкрепиться и закинуться вечером сладким, а теперь, как все нормальные люди и не-люди, перешла на трехразовое здоровое питание. Я не чувствовала себя плохо, наоборот, организм сказал спасибо, что его перестали эксплуатировать на рабских условиях, я выглядела нормально, просто чуть лохматее и отстраненнее, чем обычно из-за одного маленького, но важного нюанса. С поддержанием выровнившейся жизни помогал и сладкий кофе, который без следа рассасывался после недолгих, но приносящих облегчение и спокойствие тренировок с Лиарой, сияющей, как лампочка от возможности понаблюдать за моими показателями в процессе. Да, нервная система расшатана, причем давно — седой волос на ровном месте не появился бы, — однако никаких аномалий, кроме изменений, характерных, скорее, для активной умственной деятельности, чем для моего обычного состояния тупого хлебушка, она не увидела. Вреда мне это не приносит, но стабильное напряжение к добру не приведет. Говорят, что нервы не восстанавливаются, однако я себя чувствовала куда лучше, чем тогда, когда дрожала от ужаса на Элизиуме или в первую канонную миссию. То ли привыкать начала, то ли, как водится, перед ухудшением всегда легче становится, то ли еще чего. С имплантом было все в норме, но обустроившийся в моем сознании Шифр наводил в моем пыльном розовом хаосе какой-то свой порядок, медленно, но верно перекраивая под себя вместилище, что происходило весьма болезненно, однако, чуть позже почти незаметно. Если это же испытывал Шепард в каноне, не удивительно, что ему всякие мальчики снились. Мне-то хотя бы экскурс в историю проводят (с капелькой ужаса), а не давят на совесть, мол, иди спасай галактику. Давить-то не на что. Все пространство в моей черепной коробке давно забито турианскими и кроганскими ху… эм… Анатомией ксеносов и очень нужным хламом, в общем. Места на совесть там просто нет.       Но чувствую я себя, как наэлектризованная статикой, периодически укалываясь током об очередную протеанскую неведомую хрень. Издержки профессии любопытной попаданки, эх.       К концу первой недели, за которую энтузиазм Лиары поутих, оставив ей после себя только сожаление, что результатов нет, с нами внезапно связался молчащий до этого Шепард. Но как он это сделал! Будто специально просчитывая, чтобы на Иден Прайм воцарилась такая глухая ночь, что даже я после кошмаров не проснулась, вырубившись, вымотанная в ничто; чтобы именно сегодня мы все пахали, как египетские рабы, в том числе и бездельник Илларус, перебравший в одиночку «Комету» из-за нацепленной с раскопок пыли, забившейся в фильтры вентиляции, открытой по причине пребывания на планете. Ни мое гнездо на голове, ни Лиара в маечке, весьма непрозрачно вырисовывающей ее округлости, ни турианцы в подобии обтягивающих безрукавок его голограмму не смутили вообще никак. Ну, разбудил всю яхту. Ну, нагадил наставнику. Скотизм Сарена передается от наставника к ученику, что ли?.. Вампирюга противная!       Поприветствовав всех и каждого одним важным кивком, Шеп кратко, но по делу отчитался перед Найлусом, что и бровью не повел на наглость «ученика». Точно, заразное. В общем.       Обстановка на данный момент была такая. Форпосты гетов, рассыпавшихся аж на целую туманность, нейтрализовали силами флота Альянса и присоединившимися турианцами по инициативе Совета. Удивительно, но недавно скалившие пушки друг на друга расы очень эффективно сработались в сражении с синтетиками, разнеся в пух и прах натуральные такие укрепленные базы с кораблями-носителями и «Колоссами». Чуете, как запахло реалистичностью? В три хари пробежаться по системам и пешочком перебить пару десятков платформ за полчасика? Ложь, пиздеж и провокация! Флоты разделились, следя, чтобы геты не отправляли подкрепления, и напали одновременно. Нашим даже сесть не дали, наведя установленные зенитки, и потому обстрел вели с орбиты, высадившись для окончательной зачистки баз лишь тогда, когда щиты ПВО удалось пробить и уничтожить сами оборонительные орудия. Дело затянулось на несколько дней: гетов было столько, словно у них там заводы по производству платформ стояли, и лишь вчера ночью удалось зачистить скопление окончательно, найдя заныканные по планетам запасные базы.       Заодно прямым приказом от Шепарда набрали более-менее целых платформ для Тали и инженеров. Счастья у них было — из ушей выливалось радугой, если судить по переданным от кварианки сообщениям, каждое в простыню длиной. На заказанный мною в начале рейса сервер загрузили ВИ для управления дронами, напихали в платформы блоки, перестроили корпуса, залатав пробоины, и дроны на коленке по моим заветам плотно забили один из отсеков под развед-зонды компактными кубиками.       Уставшим Шепард не выглядел, даже грудь горделиво выпятил, когда Найлус высоко оценил и его работу, как командира операции, так и пользу Альянса для Совета. Не далек тот день, когда человеков посчитают достойными места в их рядах, это и ежу понятно. Лишь бы Шепард нигде не накосячил. С него станется, если разнесет Вермайр — курортную планету, на секундочку, — канонным ядерным взрывом.       На Новерии же буря стихла три дня назад, и сегодня «Нормандия» как раз приземлилась на планету, попав в зону их коммуникационного буя. Шепарду позволили пристыковаться, но по прибытии его ждал сюрприз и не очень приятный. Те самые «багажные» геты Бенезии за несколько дней разнесли гараж к чертям собачьим, перебив кучу народа, и прорвались в офисы Новерианской корпорации. Охранники, кинувшиеся было на «якобы Спектра» Шепарда, о котором новости из-за бури не доходили, развернулись на сто восемьдесят и поспешили защищать имущество. Пока возник перерыв, поскольку геты умудряются выживать в диком дубаке за пределами офисов, и подтягиваются подкрепления так активно, что обороняться уже и некому. Шепард, тут же припахав дронов и чувствуя, что вполне может случиться к ним пополнение, устроился там с комфортом. Он уже доказал, что с «семерками» способен разнести небольшой отряд гетов самостоятельно, а уж с Тали-техником и снайпером-Гаррусом, да с Рексом, да с дронами… Аналитику он предоставил хорошую. Если Бенезия там вообще живая до сих пор, так и прорваться смогут к дальним лабораториям, где она и засела, уже в ближайшие пару дней, плюс — предполагаемая зачистка комплекса от ее гетов (а еще хреновой тучи рахни, о которых я точно знать не могу, а потому палиться безбожно опасно для жизни и логики) еще на день-два, если буря не поднимется. А по прогнозам она это может. На Новерии хуже, чем в Антарктиде, — темнеет быстро, пурга налетает за пару минут, что не видно дальше вытянутой руки. Перемещаться по отвесной дороге, еле освещенной сигнальными лампами, попросту самоубийственно. Весело им там, в общем.       С Вермайра же вестей не было. Разведчики ГОР пропадают, не возвращаясь, на базе торчит мрачной скалой «корабль Артериуса», не позволяя приблизиться ближе, чем на несколько километров, и глуша связь так, что сообщения уходят с планеты с запозданием, словно фильтруясь самим жнецом. Почему бы и нет. Там не то что у стен комплекса расположиться, а вообще в зоне обстрела зениток лучше не находиться! Саларианцы уже огребли по самые помидоры, приняли во внимание и умелись куда подальше, пардон, тактически отступили, отсылая отчеты о состоянии комплекса. Генераторы активно работают, геты туда-сюда летают, пока игнорируя ГОРовцев, но близок час, когда Сарену надоест терпеть шпионов под боком. Или Назаре. Хрен этих суперзлодеев разберет.       Совет Шепарда не подгонял, ГОР молчали, ограничиваясь докладами, о помощи больше не просили, когда поняли, что тут не подкрепление нужно, а целая армия для штурма крепости, но информации маловато будет. Пиздец, одним словом, но терпимый. Шепард, конечно, выразился цензурно и официально, но по его интонации так и читалось «Какого хрена я это один разгребаю, а Совет чаи гоняет». Ага, а так бы ему еще пришлось терпеть все выкрутасы послания. Ну, не может Шифр без дела в голове болтаться аж до третьей части игры — два года, то бишь его.       Шифр буквально изменяет сознание под стандарты протеан. Неприязнь к Лиаре пропала, она теперь воспринимается как вполне себе активный представитель расы азари, а не раздражающий фактор. Ее ментальные тентакли меня больше не беспокоили — где-то там на периферии мелькают периодически, но воспринимаются как часть ее организма и нейрохимии вполне спокойно и буднично. Расизм и ксенофобия во мне исчерпали свои последние ресурсы, основанные сугубо на личном опыте, а не на логике, с которой я иногда не в ладах.       Шепард в игре — вообще история отдельная и непрописанная. Наш же Герой адекватен максимально, слегка вреден и злопамятен. Глупые вопросы не задает, под Хаккета не стелется. Командир шикарный, боец страшный, да и вообще идеально подходит под миссию «устранить жнецов с третьей попытки и не сдохнуть».       Потому и не удивительно, что весь доклад он не спускал с Лиары взгляд, отслеживая ее реакцию на слова о Бенезии. Азари, конечно, растерялась, но опытный вояка сказал бы, если ему что-то не понравилось бы в ее поведении. Турианцы тоже покивали, признавая осьминожку относительно безопасной… а потом сдали с потрохами мои приступы ностальгии и знание протеанского языка. С-скотины нелетающие! Шепард, в общем-то, не удивился. Утаить не получилось бы, Спектры бдят в четыре глаза и сдали бы меня еще раньше, если бы с Шепардом можно было связаться. Меня не ругали, просто сообщили, что произошло после усвоения Шифра, что было хорошими новостями. Для нас, конечно же. Коммандер еще немного посовещался с Найлусом, получая распоряжения насчет форс-мажоров, пожелал нам удачи, дождался от нас «и вас туда же» и вернулся к своему занятию. Оттягиванию на себя внимания, то бишь, пока мы тут потихоньку подходим к концу списка.       У нас осталось еще три зоны раскопок из двенадцати действующих, две из которых мы пропустили, когда Шифр дал понять, что тут только хлам и пепел. Надежда все еще оставалась, но чую я, что только у меня, а времени — дня четыре или пять. Провиант мы всегда можем закупить в городе, сменную одежду, взамен пропыленной, Лиаре и мне тоже заказали (тролли-турианцы накупили голубого азари и розового мне, даже не расспрашивая, что конкретно нам нужно). Единственная проблема сейчас состояла в том, что от мирных построек мы к середине списка перешли к чисто военным, полупустым базам, намертво заваренным. Археологи иногда проводили нас в откопанные комплексы, зачастую расположенные под землей и обваливающиеся. Там-то нам с азари давали побегать и все обнюхать, попробовать активировать панели, осмотреть старые следы сражений и намеки, есть ли тут что, кроме пустых, оплавленных помещений. Некоторые комплексы не до конца изучили, так что была и такая вероятность, что Явика просто не откопают еще до-олгие два года.       Что ж, никто не говорил, что что-то получится. В случае неудачи полетим на Илос сразу — благо, что у нас есть все, чтобы принести доказательства. Цифровые камеры, защищенные от удаленного взлома наличием старенького USB-кабеля, и вместительные ОНД помогут собрать достаточно улик для скептичного Совета. И пусть только попробуют что-то вякнуть против! Шепард под дулом пистолета со мной заставит Тевос «обниматься», а потом устроить оргию с остальными советниками, чтобы передать и им послание тоже! Он-то может. И сделает.       Новое утро девятого дня от старта наших поисков наступило для меня не в четыре часа, что порадовало, а в целых семь. День начался приятно — хороший знак, но подозрительный. Я прищуром пялилась в близкий железный потолок, изучая швы и свесив руку, и слушала мерное сопение Лиары, раскинувшей свои синенькие конечности по всей нижней койке. Азари любит поспать подольше, если ее не будить. В отличие от меня, она даже не запыхалась, когда вчера валяла меня по гравию на «стоянке» яхты! Азари, чтоб ее. Способ укатывать себя до состояния тряпочки с помощью спаррингов, однако, помогал и отрубаться надолго, и игнорировать позывы организма проснуться, подстегнутого адреналином в крови от кошмаров. Заодно при пробуждении больше не было ни паралича, ни тряски, ни испарины. Тело слало нафиг попытки мозга проснуться раньше, чем оно отдохнет. Привычки же подскакивать ни свет ни заря у меня со времен учебки так и не выработалось. Подстраиваюсь под текущий ритм на ходу. Покряхтев так, что хрустнуло в позвонках до самой шеи, скользнула на пол и уплелась в ванную, там поплескалась всего пару минут и на завтрак спустилась с легкостью в теле. Новая футболка из современной, бесшовной, гладкой ткани — неизменно розовая, цвет которой хозяйственный Илларус подбирал с моей старой, — немного липла к телу после ленивого вытирания, но турианцы выставили на ночь кондиционеры на обогрев, для себя любимых, понемногу мерзнущих, и медленно остывающая яхта не дала бы мне простыть на ровном месте. Обсохну за время завтрака и нормально будет.       Пока я гипнотизировала взглядом паек через дверцу турианского аналога микроволновки, заметила, что противно поскрипывала кроссовком все две минуты. Чисто машинальное действие от нетерпения. На мерзкий звук, что неудивительно, из рубки выполз, лениво потягиваясь, словно огромный лев, здоровяк Илларус, заранее хмуря надбровные щитки от самого порога. Но намерение вызвать у меня чувство вины провалилось. В глупых черных глазах не отразилось ни тени раскаяния, кроме искреннего восторга от редкого зрелища — не скрытая одеждой сливочная кожа сильных рук турианца приковала все мое внимание, — и потому Спектр прошлепал мимо к лестнице, заодно потрепав меня огромной, с мою голову размером, ладонью по макушке, как щенка. Не даром он говорил, что я «как ребенок», когда тащил меня, заснувшую, в каюту неделю назад. Просто кто-то слишком маленький для стандартного человека, чтобы ассоциировать меня с другими людьми, с которыми Спектры имеют дело довольно часто. То же самое было, когда со мной ломались социофобные установки Энн и Кларка. Ох, как давно это было… Кто бы меня еще всерьез воспринимал? Только пару раз припомню. Когда рассказывала Шепарду, Крайку и Лиаре о Жатве и когда уверяла Джона на пороге «Кометы», что от меня проблем можно не ждать. Так и не поняла, плюс это или минус. Спорный момент.       Вздохнула, встрепенулась и прокрутила в пальцах пластиковую вилку, чуть ее не уронив. И так причесанная одними только пальцами, чтобы не заботиться лишний раз о процветающем в шевелюре хаосе, который мне продолжают наводить с подозрительной регулярностью, я с довольной лыбой и с разогретой добычей устроилась на слегка неудобном диванчике. Если уместить задницу на край, то можно откинуться на спинку и сидеть вполне себе терпимо. Турианская же яхта.       Спустя полчаса, когда я уже вовсю залипала в инструметроне, зажав между зубами одну из заныканных вкусняшек — печеньку-палочку в шоколаде, — а Илларус уполз обратно в рубку с куском непонятного то ли мяса, то ли овоща-мутанта, парящего чем-то дико острым, подошла и Лиара. Потирая сонные глазки кулачками, это голубое порождение аниме и тентаклей беспечно одергивало липнущую к груди майку. Белую. Через которую было прекрасно видно ее синенькие, круглые прелести на фоне голубой, слегка чешуйчатой кожи. Какое счастье, что меня больше не выводят из себя ее «случайные» жесты флирта и соблазнения. Раса у них такая, чтобы всем нравиться, этого не отнимешь. Подумаешь, тоже не обсохла. Спектры у нас граждане порядочные, а молодая азари на публике черту не переступает.       Вообще, общего подъема у нас не было. В рубке то спал Илларус, то Найлус, шатаясь по яхте неприкаянными духами, отвоевывая друг у друга единственную каюту. Лиара и по ночам иногда активничала, с головой уходя в данные о накопанном в протеанском хламе, а я подстраивалась под среднее время подъема, отсыпаясь по минимуму.       Азари, пока я думала параллельно две мысли о баранах и осьминогах, снова заварила свой пряный чай, от которого лично мне хотелось чихать. Дева кисло листала в унике заметки, прихлебывая напиток, и явно устала от нашего темпа поисков. На заднем плане вдруг проплыл тенью к рубке Крайк. Тихо, незаметно, ни шорохом одежды, ни дыханием себя не выдав. Во дает! Несколько секунд непереводимая турианская ругань на два низких рыка доносилась из-за наших спин, и Найлус, явно посланный и побежденный, появился на кухне, почесывая шею. Душераздирающе зевнув — во весь охрененно-ужасающий оскал, разведя мандибулы так, что длинный синий язык был виден меж рядов острых зубов (ксенофилка во мне второй раз за день взвизгнула, пустив фонтанчик крови из носа), — инопланетный птичко-кот подпер тумбу и, как я до этого, уставился одним глазом на еду в микроволновке.       Утренняя, мать ее, идиллия.       — Зои, не пяльтесь, пожалуйста, на бедренные суставы Спектра Крайка.       От ехидного замечания, прозвучавшего со стороны рубки басом Андара, я чуть не подавилась палочкой, беспомощно хрипнув. Спалили! Нет, ну, его правда. Каюсь, все дела. Но я же только что и на секунду посмотрела! Когда он меня засечь успел? Наблюдал?       — Извините, задумалась, — выкрутилась я, как могла.       Лицо и уши уже обожгло предательским румянцем, залило огнем щеки, а губы поджались в легкой обиде, как бы я не пыталась строить невозмутимую моську. Не умею держать похерфейс. Не умею.       Илларус, приблизившись, тихо, но отчетливо фыркнул, не удивленный и явно ознакомленный с моим досье, дописанным вторым Спектром. Лишь глаза лукаво щурил карие на сородича. Крайк, повернувшись к нам, только надбровный щиток приподнял. На кофейной морде лица, вопреки всем моим ожиданиям о нотациях, не отразилось и капли эмоций — турианец махнул рукой, присаживаясь с едой напротив уместившегося рядом со мной Андара. От тяжести Илларуса диван прогнулся, и я сползла в его сторону, с писком стукнувшись плечом о локоть здоровяка-турианца. Под боком большого птичко-кота было тепленько, да и поправлять меня, поначалу замершую в ожидании, не спешили, так что я, пользуясь возможностью и собственной наглостью, с комфортом устроилась на неудобном, в общем-то диванчике. Наблюдавшая за возней Лиара, до этого сонная, ожила и даже хихикнула в чашку, мгновенно замолкая, но еще несколько секунд давя смешки.       Все-таки за это короткое время совместного проживания мы притерлись друг к другу достаточно, чтобы не сильно возмущаться о чужих косяках. Лиара поспокойнее стала, чувствуя, что турианцы шум и приставания не любят, я вообще существо увлеченное, мне только в радость пожить вместе с ксеносами, по началу не особо ладящими из-за нехватки спальных мест. Так я и о мелких чешуйках на коже азари узнала — игнорировала почему-то эту деталь, с упрямством не замечая на фоне схожести с людьми. А тут в спарринге повалялись по земле, так вблизи оказалось, что азари — не синяя женщина с щупалками, а ксенос ксеносом однополый. Смена обстановки и наличие приятного, в целом, общества мозги здорово прочистили.       После приятного завтрака, в конце которого меня в три пары рук выперли в каюту «уложить шерсть на голове» под мое «не-хочу-не-буду!», мы вооружились привычными планшетиками и белыми халатами, выходя «на работу». «Комета» зарылась гидравлическими опорами в гравий возвышения над пред-предпоследней зоной раскопок, которые считать я уже попросту устала. Алея на фоне лазурно-лимонного рассвета, яхта отбрасывала густую тень, что частично заползала на ближайший блок, визуально ломая прямоугольную форму белоснежного жилого контейнера. Утренняя прохлада, колыхнув подол честно стыренного с одной из точек халата, заползла под футболку по загривку, и я обняла себя руками, ежась. Найлус тоже приподнял инстинктивно «перья», но его грела родная, тяжелая черно-красная броня, и можно было не беспокоиться. Спектр на дело выходил всегда при полном параде, мы же — девочки — ограничивались пистолетами на поясе. Азари и без оружия опасна своей биотикой, а рядом со мной заряженный по самую материнскую плату парил Статик с генератором кинетики. Паранойя, она такая.       Охрана Альянса у подъемника в огроменный котлован странной геометрической формы нашу процессию проводила подозрительными взглядами, хоть и заранее осведомленная о нашем прибытии. Долг такой — из-за стекла шлема зыркать. Археологи уже работали вовсю, передвигаясь по территории бегом, звучали разговоры, иногда даже на повышенных тонах, рычали моторами экскаваторы, стуча о породу ковшами. Точь-в-точь, как на остальных раскопках. Те же блоки, те же ямы. Копировать, вставить, вставить, вставить… Возвышались знакомые шпили протеанских башен, изумрудно-мрачные, потрепанные временем и войной. Чуть в стороне, между равниной и плоскогорьем, протекала широкая, прозрачная река, в которой отражались редкие деревья и шпили руин, бликовали первые лучи солнца рябью на природном зеркале. Со стороны воды нагоняло свежим ветром, и я глубоко и шумно вдохнула чистый воздух, наслаждаясь последними днями, когда мы пробудем на планете. А не на борту с искусственной гравитацией и фильтрованным кислородом. Мы все устали копаться в пыли и грязи, да, но цель оправдывает затраченные силы. Времени и так немного осталось, можно и потерпеть чуть-чуть.       — На этот раз разделимся. — Найлус остановился неподалеку от одного из подъемников, чтобы не мешать снующим туда-сюда людям. Ученые нас почти не замечали, лишь изредка недоуменно поглядывали, но тут же отводили взгляды, шарахаясь высоченного турианца. — Обнаруженный здесь комплекс огромен, а день, увы, не бесконечен. Я займусь переучетом хранилища, список небольшой, и смогу управиться в одиночку. Лиара, — синенькая встрепенулась, послушно сложив ручки перед собой, — поспрашивайте местные умы о предназначении этого комплекса, почитайте отчеты. Допуск от имени Спектра у вас есть.       — Сделаю! — с готовностью отозвалась осьминожка, заново разгораясь энтузиазмом и забывая о недавней усталости. — А можно…       — Нет, доктор Т’Сони, руками трогать нельзя.       Разочарованно вздохнув, Лиара, однако, расстроенной не выглядела, полюбопытствовав чисто из спортивного интереса. Вон, как глазками хлопает. У меня, чтоль, научилась? Ей и так выдалась возможность законно (незаконно, в общем-то, но без последствий) накопировать новой информации о ее любимых протеанах из архивов человеческих археологов и не получить за это нагоняй. Сплошное синенькое счастье.       — Зои, займись поиском рабочих консолей, и это твое… — Крайк запнулся и неопределенно крутанул запястьем, задержав на мне взгляд.       — Считывание?       — Да, — кивнул он, невозмутимо продолжая, — оно помогло тебе на Теруме, возможно поможет и здесь. Моим приказом имеешь право защищаться, если к тебе пристанут ученые, в крайнем случае свяжись со мной. И не вздумай таскать артефакты!       Осьминожка синхронно со мной закашлялась, чудом не хихикнув, когда мы случайно пересеклись взглядами, породивших бы новую волну веселья. Два фаната протеанской культуры, увлекшиеся исследованиями, на одного Спектра. Илларус так-то за яхтой следит и не командует даже, оставаясь на подстраховке.       — Так точно, сэр!       На салют к пустой голове и придурковатое стуканье пятками Найлус невозмутимо прикрыл глаза. Знает, что на нас можно положиться, поскольку в уникальной находке, повлиявшей бы на всю галактику, заинтересован каждый. Главное, что свои приказы мы поняли, неприятности не доставим, но тут уже зависит от людей. На прошлых заходах нас пытались выгнать, однако Крайк знал, что сказать, чтобы агрессоры подавились собственными обвинениями и запугиванием Альянсом. До угроз оружием, что удивительно, не доходило, однако после одного-единственного предупреждения вокруг нас едва ли не мертвая зона образовывалась. Спектры стра-ашные.       По окончанию «совещания» наша троица разошлась кто куда. Найлус, цепким ядовитым взглядом оценив расположение охраны, навострил свои длиннющие ноги к хранилищу у берега реки. Лиара с обольстительной улыбкой уже от бедра направилась к кучке ученых у главного блока, якобы случайно проведя рукой по талии, обтянутой костюмом азарийского ученого. Мне же оставалось только потерянно вертеть аки сова головой в поисках подъемника. Занимать своей тушкой грузовой и тратить чужое время чисто по совести не хочется, какой бы вредной бякой я не была. Пускай люди работают. Приметив парочку вполне себе компактных платформ, расположенных рядом друг с другом, и с которых сошла группа археологов, зашуршала сапогами по грязи и гравию в сторону ближайшей. Моя маленькая фигурка почти не отличалась от остальных благодаря халату и практически не привлекала внимания. Предупрежденные о спутниках Спектра местные, конечно, сверлили меня взглядами, но недолго, и пока никто откровенного недовольства не проявлял.       Я с легким предвкушением сошла на утоптанное дно котлована, холодное, погруженное в утренний туман и тень, разбавленную прожекторами, и сразу отошла в сторону от рванувшего вверх подъемника, чтобы осмотреться и никому не мешать. Снизу карьер смотрелся… Охренительно огромным. И я вся такая маленькая испытала приступ паники, ровно противоположный клаустрофобии, — такое ощущение, что сейчас нырну головой вверх, в голубое, слегка облачное и светлеющее небо. Хочу обратно в маленькую, уютную «Комету»! Там хоть потолок есть! Потихоньку успокаивая себя изучением расположения техники и пока не вывезенных в хранилище кусков породы и даже каких-то больших костей местного доисторического зверья, я нога за ногу поплелась напрямик к ближайшему обломку стены с отчетливым контуром протеанской консоли. За те разы, когда нас с Лиарой пускали в подобные комплексы, я уже успела одним только взглядом находить почти сплошные стыки панелей. Не всегда они оказываются рабочими, конечно. Удивительно вообще, что протеанские руины, например, на Теруме, сохраняли энергию в течение пятидесяти тысяч лет. Да любой генератор уже давно бы заржавел, развалился и сдох! Фантастика!       Пристально изучив попавшийся мне терминал, затылком чувствуя, как на меня, коснувшуюся пальцами холодного сплава, подозрительно покосились, ничего не ощутила. Сломано. Разочарование не испытала — дело почти привычное. Чуть-чуть поковыряв бледные, а когда-то золотые стыки ногтем, записала в планшет описание стеночки и поставила напротив прочерк. Дальше мой маршрут прошел по касательной к внешним панелям комплекса, мимо огромной, тарахтящей техники, иногда внезапно поворачивающей свои огромные манипуляторы, что приходилось с писком отскакивать под мат археологов о посторонних на раскопках. Короткими перебежками, то и дело пропуская погрузчики и телеги, мне удалось-таки доковылять до огромных ворот в комплекс. Потоптавшись у группы ученых, наперебой рассуждающих о странной выемке в стене, — как инженер, я сразу определила, что тут сорвали турель из гнезда, но промолчала, — обошла шумную компанию и потыкалась в рабочий изумрудный терминал. Однако рябь голограммы была такая сильная, что разобрать написанные глифы в принципе было нереально. Вглядывание и постукивание по воображаемой в сознании дверце, за которой сныкался Шифр, тоже не помогло. Бесполезно и все тут. И не поймешь — дело в главном компьютере, самом терминале, в проекторе или провода повреждены. Лезть все равно не буду, а то Найлус об этом узнает и голову откусит. Судя по его разинутой в зевке пасти, сделать он это вполне может. Мы же обещали ничего не лапать, вот и не буду. Хотя очень, ну, очень хочется.       По стеночке, в обход работающих машин и протоптанных дорожек, я по грязи протиснулась ко входу. Здоровенная, толстая створка была расплавлена стоящим тут же лазером и вывернута из пазов тяжелой техникой вбок, вскрытая, словно консервная банка. Хмуря бровки, заглянула внутрь, останавливаясь за порогом. После улицы зрение не сразу подстроилось под темноту — проход освещался прожекторами, но высокий потолок утопал во мраке, тяжело нависая над головой. Поежилась. Принюхалась. Пахло, словно тут прошлись чем-то антисептическим, но стойкий запах гнили все равно остался. Затхлым воздухом тянуло изнутри, гоняло ветром мелкую пыль по крупным плитам с проросшим по стыкам мху. То ли рабочие грязь занесли, пока бродили тут, то ли она скопилась за многие тысячелетия. Не поймешь уже.       Я почти не видела, что находится за линией освещения фонарей, и отошла к стене, подслеповато вглядываясь в темноту. Пока искала линии терминала, все никак не могла понять, почему панели показались мне странными. Расчерченными кругами, точнее, овалами.       Овалами?       Замерев с протянутой к стене рукой, я, ни секунды не раздумывая, сорвалась с места и одним рывком добежала до участка коридора, куда не доставали огни прожекторов. Из-за неприспособленности зрения к перепадам освещения я и не заметила, что коридор не был пуст. Да, стояли ящики, наши, современные, мелкая техника и сканеры. Но кроме этого всего, пол был усеян черными капсулами размером заметно большие, чем человеческий рост. Открытые, сломанные, искореженные, сожженные и разодранные на куски. Попадались и закрытые, опрокинутые к стене, словно взрывом. Стены. Все они были заполнены ячейками. Криокапсулами. Выдвинутые ли или утопленные в пазы.       Тел не было. Не было и праха.       Только пыль.       Вопреки всему, страха я не испытала. Мозг в кой-то веке работал, анализируя, что именно я вижу, холодные руки благоразумно спрятала в карманы джинс, чтобы ничего машинально не трогать. Лишь ма-аленькая надежда оставалась, что это именно тот бункер, который нам нужен, не считая оставшихся двух зон и возможности, что Явика откопают в недалеком будущем. Дело в том, что я просто не помнила, что и как выглядело в игре. Ни пейзажа, ни зданий. Все лагеря археологов похожи друг на друга, ведь строятся по одному стандарту безопасности, и даже сейчас я не смогла бы по фото определить, какую именно из посещенных ранее точек я вижу.       Бункер же огромен. Пройдя с включенным с инструметрона фонарем и Статиком, попискивающим с пояса, больше пяти поворотов, что потребовало почти час, я поняла, что работать здесь несколько месяцев. Минимум.       Однако, это если не знать, что именно искать.       Археологи, убедившись в результатах со всех раскопок, начатых со времен высадки на Марс, и не подозревают, что раз они всегда находят пустые капсулы, то найти уцелевшего протеанина им все равно не светит. Это являлось неоспоримым фактом, доказанным многочисленными поисками, о чем твердила часто Лиара. Но в этой реальности есть я. А у меня есть Шифр.       Вышеназванный подлец вдруг зашевелился, сделал «трынь» ниточкой единственной извилины, вызывая тянущее чувство где-то сбоку под затылком. Я не успела вернуться к прожекторам, остановилась почти в полном мраке на третьем перекрестке, ловя на уник связь с ретранслятора у входа. Шифр пытался что-то до меня донести, настолько аккуратно, насколько это мне не навредило бы. Ну, или насколько опасно высасывание мозга через ухо, судя по ощущениям. Сморщилась, зашипела и потерла замерзшими пальцами висок. Цыц там! И замерла.       Консоль. Нужна консоль.       Искомая техника нашлась на углу коридора, стоило мне просто мазнуть по стене пальцами, пускай и случайно. Голопроектор слегка рябил, но работал. Глифы различались отчетливо. Оставив Статика висеть на шухере, затаила дыхание и коснулась символа, что означал столько всего сразу, что одним словом не объяснишь. Активатор? Не знаю, курирование? Нет, тоже не то слово, и близко не стоящее. От консоли пошел отчетливый нейрохимический сигнал, как от поверхностного влияния азари, слабый совсем, такой же неровный, как свет от голограммы интерфейса. Мне этого хватило более чем.       Отшатываясь от исчезнувшего экрана на шаг, почувствовала, что еще немного, и сорвусь на визг. Или хлопнусь в обморок. Или сначала то, а потом другое, в любой последовательности.       Это оно. Это, черт побери, оно! Это тот бункер! И я знаю благодаря крохам уцелевшей информации ВИ с именем, наиболее близким по значению к «Победа», где сейчас находится единственная активная криокапсула среди тысяч и тысяч пустышек.       — Спектр Крайк, вы не поверите!       Именно с такими словами, сказанными появившемуся на экране уника турианцу, я пулей вылетела на свежий воздух, чуть не попав под гудящий мне вслед экскаватор.       Осталось четыре дня, но мы успеем. Не можем не успеть. Прости, Шифр, была не права! Признаю!       Все у нас получится.