Sentinel

      Как я и планировала, мне удалось обратиться к Арии от имени Сентинела довольно скоро. Подав запрос о встрече «парламентера» Стража с королевой секретарям, отвечающим за связи с главенствующими в районах группировками, я получила приглашение уже через неделю пребывания на «Омеге». Да, это «скоро», потому что дел у Арии откровенно дохрена — я еще помню, сколько планшетов валялось у нее на столике в мой первый визит, — и это даже быстро относительно тех же компаний на Иллиуме, любящих мариновать клиентов в их собственном соку несколько месяцев, а то и лет. На Цитадели к Совету тоже не попадешь просто так, как и к их помощникам. А уж на станции, где все время гремят взрывы и выстрелы, вообще офонареешь разгребать отчеты о повреждениях секций и постоянных сменах глав территорий, когда страдает вся система от верхов до низов.       За семь дней же до встречи вновь обретшая безопасника и снайпера группировка клиники доктора Солуса болты не пинала. Если рассказывать кратко и опуская выходки скучающих по стычкам братьев-кроганов, гоняющих на нижних уровнях живучих ворка, то выходит вот, что.       За полгода прилично расширенный штат врачей успел принять около двух десятков дреллов, откликнувшихся на поданное через Лиару объявление о лечении на обновленной станции. Местные гипножабы, редкостное прибытие которых засекла вся «Омега», заглядывали в регистратуру с опаской, но не слыша криков ужаса обычных посетителей с простудами, проходили дальше по направлению на процедуры. Дреллов мы повидали самых разных цветов и строений чешуйчатых гребней. Возраст варьировался от совсем молодых, которых приводили забавные желеобразные ханары, переливающиеся иллюминацией и передвигающиеся вне водяной среды исключительно благодаря поддерживающим масс-приборам (и вообще-то способные намертво вцепиться своими тентаклями в горло или травануть за несколько секунд природным ядом), ответственные за жизнь своих телохранителей, до совсем взрослых, уже отчаявшихся и каких-то выцветших рептилий. Застрявшие в своих страданиях и нашедшие неутешительное спасение в солипсизме еще здоровых дней со свободным дыханием, потерявшие всякую надежду пациенты были готовы подписать любые документы на «станции зла», даже если их обманули и отправили в рабство. Болезнь их совсем подкосила как физически, так и морально. На бледных и отживших свое ветеранов даже смотреть было больно — этих сразу укладывали под аппараты искусственной вентиляции легких, начиная подготовку к операциям. Прибывавшие все в большем количестве дреллы заняли задние палаты, предназначенные вообще-то для тяжелобольных, потому как те помещения являлись самыми тихими и малопосещаемыми. Однако Мордин настоял, чтобы «контрольные подопытные» находились именно в помещениях со стационарными аппаратами жизнеобеспечения. Мало ли, что случиться может. Саларианец из ГОР, конечно, не ангел, но сознательно гробить тех, для кого он разработал план лечения, он никогда не станет.       В целом, одна операция не занимала много времени — четыре часа минимум — и в один день врачи в составе четверок/троек оперировали несколько ящерок разом, сумев поставить на ноги уже десяток из них к концу недели.       Дэниел сиял лампочкой от маяка, ослепляя остальной персонал своей счастливой улыбкой во все тридцать два, и едва ли не в ноги Мордину кидался. Это он, бедняга, еще не понял до конца, каким жестоким может быть его любимый доктор, особо и не видя, как сражается старый саларианец, у которого не просто есть еще порох в пороховницах, а целая ядерная боеголовка как минимум. Но то, что Солус совершил огромный скачок в медицине, конечно же, передав итоги исследований в ГОР по старой дружбе, очень здорово. Нет, я тут ни при чем, и мое участие в этой авантюре минимально. Я много болтаю, когда мне что-то нужно, это да, кто ж спорит. Сначала работает язык, а потом уж голова. Однако слушать меня или проигнорировать зависит только от собеседника. А Мордин слушал и, что самое важное, слышал. Запоминал, что я там тараторю на эмоциях, высказывая все, что у меня выливалось с потоком сумасшедших идей за несколько лет наблюдений. И от того факта, что для старого ученого я не просто серый вояка на уровне с охраной клиники, а равная Архангелу и самому Мордину, было очень приятно и грело мое розовое сердечко. Друзья, не друзья, однако Солус входил в ближний круг тех, за кого я готова была драться до последней капли крови и до последнего вздоха.       Хрена ж с два я позволю старой лягушке закончить жизнь на вершине взрывающейся «Завесы». Я сказала!       На седьмой день, стоило в клинику поступить еще больше дреллов, стягивающихся со всей галактики после рекомендаций от ханаров и вполне себе живых и здоровых «подопытных», все смены заработали на полную, а Солус даже вылез из лаборатории и лично курировал запущенные случаи. За списком посетителей я не следила, всецело уйдя в почти постоянное изучение архивов Ксада, откуда накопала несколько любопытных схем для аналогов квантовых коммуникаторов, а потому так и не выяснила, появлялся здесь Криос или он решил-таки трагично помереть в расцвете сил, оставив сына у разбитого корыта, то бишь его, своего гроба. Если второй вариант, то не страшно. Почему? Потому, что я и мертвого на процедуры могу поднять, и хрен от меня убежишь. Тейн от меня после вербовки Шепардом точно ни-ку-да не денется. А куда ему бежать-то? С космического корабля. Хе-хе.       В общем, дела на «Омеге» шли очень хорошо и даже лучше. На районы Гозу и Кима, что крышевались самой королевой, прикарманившей выгодную клинику, группировки больше не совершали набегов. Дети азари и людей свободно бегали по коридорам, не боясь быть похищенными работорговцами или сожранными ворка, выступал в темном уголочке чокнутый, ну, вообще-то не такой уж и чокнутый пророк-батарианец, словно жопой чующий войну, которого никто не гнал, потому что народ развлекает, да и в целом территория кварталов-соседов все больше походила на обычные оживленные улочки маленького городка где-нибудь в ебенях. Все друг друга знают, все все слышат и видят.       И слух о некой Зои, являющейся посланцем аж самого Сентинела, разлетелся по станции в тот же день встречи с Арией, стоило мне второй раз появиться у ворот «Загробной жизни».       Ранее, до появления Архангела и Сентинела, когда за углом поджидали работорговцы, а в темных углах прятались ворка и насильники, одному шастать было опасно. На меня покушались и не раз, ведясь на невинную внешность, и одиночек в принципе любили загонять, как добычу, порою измываясь над жертвами самыми ужасными способами. Потому, вот так расхаживая в сердце станции, любой рисковал словить пулю. С репутацией союзницы Солуса угроза надо мной нависала ощутимая, однако теперь в моем сопровождении нарисовался довольный «прогулкой» Явик. От громады в тяжелой броне и кроганы шарахались, не понимая, это что такое и как это убивать в случае чего, а некоторые примелькавшиеся из отчетов нашей разведки лица вокруг резко передумывали доставать пушки. Явик — неизученный и лишний элемент. Пока он рядом, не продемонстрировавший, что он умеет в бою и каков его статус на станции, группировки не рискнут лезть к Солусу и к его помощникам.       Протеанина же, в кой-то веке выбравшегося за пределы Иллиума, до этого побывав лишь на Тессии, местные терки не волновали от слова совсем. Сейчас он молчаливо, но без своих привычных фырков недовольства рассматривал внутреннее строение «Омеги» с ее толстенными небоскребами, подвешенными каким-то чудом инженерной мысли к булыжнику, с заводами и рынками, разбросанными хаотично и совершенно несистематизированно по всем ярусам и в самых неожиданных местах. Явику, конечно, особо неконтролируемая станция не нравилась — один выразительный рык на любой ближайший бар, и все становится ясно и без слов, — однако, на Иллиуме было еще хуже, и имперцу импонировало лишь само нахождение где-то за пределами вечно контролируемого Лиарой пространства. Большому мальчику необходимо больше гулять, а то его пристрастие к серфингу по экстранету дает маловато информации и личного опыта. Тут даже я бессильна — сама-то мало где побывала в мирное время, постреляла на Теруме, поистерила на Феросе, да на Элизиуме во время Скилианского Блица похозяйничала. В моих воспоминаниях мест для изучения не больше, чем видел сам Явик после пробуждения.       С умилением наблюдая, как мой — кхм, ладно — как Явик возвышался над толпой наравне с кроганами, давила идиотскую лыбу и семенила рядом, чувствуя себя принцессой в сопровождении дракона в глухой броне. Нафиг принцев в легковскрываемых консервных банках, ага.       У «Загробной жизни» привычно встретила нас своим мрачным видом охрана в количестве двух внушительных вояк. Тяжелые винтовки последнего поколения в руках, глухие шлемы, черная броня — отличительная черта армии Арии. Стоило мне подняться на безопасные две ступени и сообщить, от кого мы, батарианец, судя по пяти пальцам, но с нехарактерной людям длиннющей шеей, без заминки впустил нас вне очереди. Толпа у входа все так же знакомо тянулась до элкора-билетера вдоль облагороженной с моего прошлого посещения площади, полной зелени, и отреагировала на прошедших «мимо кассы» крайне недовольными возгласами. Правила и законы меняются, а контингент все тот же.       Внутри клуба, дав Явику привыкнуть к басам бьющей по ушам музыки и атмосфере, «неподобающей Империи» причем по всем параметрам от алкоголя до азартных игр, оставила протеанина у подножья лестницы, ведущей к ложе Арии. Караул — все тот же: батарианец и турианец, узнавшие меня, — подозрительно косился, а потому решение было принято разумное. Явик впечатление производил крайне опасное, и от его природного давления народ шарахался, как от чумного, потому пускай лучше подождет внизу, а то наемники народ нервный. Да и здесь к нему пьянчуги и азари-танцовщицы не пристанут. Вокруг ложи Арии запретная зона, созданная, дабы не пересекать условное личное пространство «леди Омеги» и ее гостей.       Как только я поднялась на балкон Арии и замерла в проходе, смутно знакомый батарианец, один из личных охранников королевы, что запомнился мне своим убийственным спокойствием и многочисленными шрамами на не скрытом лице, заглянул вниз лестницы. Он оценил разворот широченных плеч бдящего во все четыре глаза протеанина, его габариты и расположение. Явик стоял хмурой тучей на открытом месте, хотя мог отойти под ложу, под которой двери вели на нижние этажи клуба. Оттуда его не видно, однако в данной ситуации протеанин соблюдал минимальные рамки приличия и оставался на виду.       — Приветствую, девочка.       Сильные фиолетовые пальцы с острыми ноготками подхватили изящную ножку бокала со столика. Ария лениво отсалютовала мне слегка светящимся зеленым напитком, и ее губы с еле заметными чешуйками растянулись в снисходительную улыбку, а васильковые глаза прищурились. Азари изучала мою забавную «круглую» куртку, переливающуюся в свете мерцающего освещения клуба, соотнося примечательный образ беспечной блондинки с ее огромным спутником, которого секли камеры, и даже не собиралась предлагать мне присесть. Я ведь не наглый Шепард, которого каждый пыжак знает. Гость может и постоять.       — Давай сразу к делу, — плавно увела Ария бокал, ставя его ровно в то же место на столешнице, откуда взяла, — это ты умеешь, как мы уже выяснили. Хорошая черта, — хмыкнула она напоследок, разрешая подойти ближе.       В этот раз общение с королевой вышло почти дружелюбно. В первую встречу Ария еще не знала, чего ожидать от повстанцев, держащих в постоянном стрессе три сильнейших группировки, а ныне поняла, что нам хватает тихих и спокойных жилых кварталов, да рынков с забегаловками на территории клиники, а заводами, мол, пускай занимаются любители подышать дымом, как и потусить в шумных и душных клубах. Парламентер Сентинела внушал Арии безобидность, то есть, обеспечивал репутацию самому Карманному Стражу доктора Солуса, и обмен информацией протекал без двойных подтекстов или угроз. Сначала, конечно, Ария прощупала почву, убедилась, что пришел человек Сентинела без претензий, а из-за мотивов «босса», который был так-то специалистом по обеспечению безопасности и обеспокоенный ситуацией не только на станции, но и в галактике. Ария открыто одобряла такие амбиции, сама будучи личностью, замахнувшейся на столицу преступного мира систем Терминуса, и даже не подозревая, что Сентинел — тот самый, что печется и за ее лиловенькую задницу, — сейчас стоит перед ней. Потому мою довольную улыбку она прокомментировала как добродушие и излишняя беспечность для посланца того, «кого мечтают выкинуть в ближайший шлюз». Предупреждение я проигнорировала напрочь — не первый день в строю — и продолжила улыбаться, легкомысленно покачиваясь с пятки на носок.       Итого, результатами мирных посиделок, плавно перетекших в малюсенький план по выкуриванию остатков ворка, осточертевших королеве, стало получение утешающей мою паранойю информации. Флот «Омеги», обновляющийся согласно общепринятыми ныне излучателями, расширен и припрятан на расстоянии светового прыжка от ретранслятора. За «Цербером», которого я без задней мысли сдала одной фразой «они прислали мне приглашение, как бывшему инженеру Альянса, стоило всего-то появиться на станции», Ария тоже приглядывает, выгнав со своей территории уже с десяток наблюдателей. Мою откровенность, сказанную якобы от природной болтливости, королева оценила по-своему и в ответ дала полный карт-бланш на общение с ее службой безопасности. Вперед вышел тот убийственно спокойный батарианец, представился как Брэй низким, отдающимся вибрацией голосом заядлого куряки, и оставил контакт для связи с ним лично.       Приняв благодарности Сентинелу, я с довольной улыбкой, уже не раздражающей в общем-то приятного в общении и своей краткости Брэя, распрощалась с Арией. Еще немного мы нагулялись по станции вместе с Явиком и, разворошив с ним мелкие притоны на самых нижних уровнях чисто из природной вредности, помноженной у нашей парочки на аж на два с половиной, вернулись в клинику довольные и уставшие.       А ближе к вечеру, когда я помогала с обходом палат с выздоравливавшими дреллами и планировала уже завалиться с Явиком в закрытой комнате и перетряхнуть его забившуюся сором броню, мне пришло письмо.       Что такое неожиданность? Может, упавший с неба кирпич? Или выигранная лотерея, в которой ты вообще-то не участвовал? А может вообще эта неожиданность относится ко второй части фразы «детская»?       А как вам такое?       Предложение от «Цербера» возглавить проектирование корабля для «секретной миссии» в рамках контракта!       Пребывая в состоянии откровенного охуевания, я пялилась на розовый экран инструметрона, как баран на новые ворота. В тишине мыслей одиноко прошуршало перекати-поле. Мозговая деятельность снизилась до нуля. Разум откровенно заклинило, а мозг вывесил табличку «ушел на перекур». На заднем плане братья-кроганы, устроившие баттл на складе, огребали от лениво отбивающегося «броненосца», то бишь Явика, уговаривал в уголке на какую-то авантюру Дэниел Кшара, вцепившегося в поломойку, как утопающий в спасательный круг, но вакханалия вокруг так меня и не затронула. Каждая крупица внимания была сосредоточена на символике «Цербера» в окошке отправителя и строчках «возглавить проектирование корабля». Как-то поздно, не? Или… Стоп. Поздно было бы, будь это пару лет назад, ибо за последние года после исследований и обнародования протеанских архивов технологии скакнули на порядок, потому постройка кораблей класса фрегат не займет больше месяца, который и остался до оживления Шепарда.       И если это то, о чем я думаю… Если это она… Если это действительно тот самый корабль…       Мать, мать, ма-ать!       Меня сейчас разорвет от волнения на сотню маленьких Зоек!       — Гаррус! — подскочила со стула я, едва заметила в соседнем помещении появившегося турианца.       Всем нутром ощущая, как меня распирает от эмоций, грозясь вырваться потоком визга, рванула через всю «столовую» к Архангелу. Надо отдать должное мгновенно сориентировавшемуся турианцу, что поймал меня за плечи, не дав на плохо рассчитанной скорости сломать нос о его броню. Под гыгыканье кроганов, уже валяющихся в нокауте, он утащил меня под мышки в пустую операционную, когда заметил, каким шальным взглядом я на него смотрю, и, спасибо, что вопросов пока не задавал. Следом тенью скользнул просекший ситуацию протеанин, бдящий во все своих четыре фонаря, как обычно скрытых шлемом, и появился откуда-то едва ли не из-под земли Мордин, словно почувствовав рогами-антеннами что-то интересное. Любая движуха мимо «начальства» никогда не проходила: даже будучи «по уши» занятым, Солус слышал и видел все вокруг.       — Рассказывай, пока не лопнула, — хохотнул Вакариан, передавая меня в руки молчаливого Явика.       Протеанин усадил мою розовую тушку, всю трясущуюся от нетерпения, на кушетку, и встал в дверях, чтобы никто не вломился в разгар дискуссии.       Сделала глубокий вдох. Сформулировала мысль. Проанализировала, что конкретно я там надумала, и выругалась, сделав новый вдох под перекрестием чужих взглядов. Переформулировала бред душевнобольного и заговорила на выдохе кратко и по делу, вываливая на чужие плечи новые проблемы.       Начала я с того, что Лиара, опередив коллекционеров и Серого Посредника, продала стыбзенные с Алкеры остатки Шепарда «Церберу», судя по всему, таки воскресившего коммандера новейшими технологиями, вполне себе действующими и без шуток. Ведь доктор Солус сумел и легкие с кровеносной системой дреллам восстановить. Далее последовали логические выводы, что раз я участвовала в строительстве «Нормандии», что указано в официальных документах и досье Альянса, то и нынешний корабль от «Цербера», как-то касающийся Шепарда, тоже будет не менее офигительным, чем его предшественник. Закончила свой монолог я новостями о пропадающих колониях людей, явно как-то связанных с экстренным сбором тихушной организации трехголовой псины, спешащей вперед паровоза и нанимающей лучших бойцов. В том числе и давненько ошивающегося на «Омеге» Заида Массани, не раз приходившего в нашу клинику с такими ранами, что удивительно, как он вообще с застарелой дырой в башке и отсутствующим чувством самосохранения в принципе выжил. Старый вояка крыл трехэтажным матом на разных языках (и ксено-диалектах) «гребанных террористов», из-за которых он вынужден «просиживать задницу на этой ебанной станции», потому что «следят, суки, не дают по делам, блять, улететь», и не стеснялся в принципе высказывать свое мнение относительно всего вокруг, плюясь на обезболивающее и терпя копошение в его открытых ранах. Старпер как есть.       В общем.       Обстановка — пиздец.       Коллекционеров все чаще замечают, шастающими по галактике, «Цербер» зашебуршился, советуя быстрее принимать решение, и отправить письмо, дабы их агент забрал меня куда-то в ебени дали на их базу, да и в принципе жнецы-то, блять, никуда не делись, походу опять какая-то хрень происходит. Я-то знаю, что за хрень. И Явик знает. Гаррус вполне закономерно догадывается, потому что умный мальчик, они жнеца на Вермайре видели. А Мордин, ну… Это же Мордин. Сам небось допер, ГОР-то под рукой, фактически, а где ГОР — там и СпеКТР.       Мужики задумались, что делать дальше, окружив койку и предполагая, «Цербер» это есть хорошо или плохо, а я уже строчила письмишко организации трехголовой псины. Писала: я вся ваша на время строительства, но потом отправьте меня обратно, потому что дела, но вы там маякните, «если че». Вот, так и отправила, потому что для них Зои Хилкоф — легкомысленная и не очень умная блондинка, которой срать на их организацию и не срать на денюжки, ради которых она выклянчила и встречу с отцом. То, что папеньку я собираюсь милосердно пристрелить и изобразить истерику, чтобы ничто меня с прошлым невинной Зоечки — память тебе пухом — больше не связывало, история, конечно же, умалчивает.       На том и порешили. Я выясняю изнутри вражеского стана, что происходит и есть ли возможность нагадить и не оставить шансов контратаки. Уточняю, жив ли Шепард, и проверяю границы дозволенного. Никакого риска, только наблюдение и аккуратное прощупывание почвы.       «Призму» я оставила в верхних доках под наблюдением нашей охраны и моих синтетиков, плюс — доступ есть у Явика и Гарруса, дабы слинять успели, если что тут случится. Самого протеанина, пока я шатаюсь по условно вражеской территории, сбагрить на ручки Вакариана мне казалось нормальным хотя бы потому, что Гаррус — не Т’Сони, мозг не вынесет, а наоборот припашет Явика к делу и займет живую машину для убийств. Как раз старые вожаки «Синих светил», «Затмения» и «Кровавой стаи», свалившие во время чистки армией Арии и наточившие не один зуб на Архангела, объединились и никак не могут успокоиться. Вот, как раз имперец и поможет окончательно избавиться от вредителей, заодно отпугнув коллекционеров от «Омеги». А то что-то ворка опять лезли с нездоровым интересом туда, где написано «не лезь — убьет», тыкаясь в систему обороны кварталов. Так и тянет их в секции жизнеобеспечения, да только напрягает тот факт, что именно в наши.       Аленко или Уильямс на Горизонте в каноне? Тоже совпадение, ага. Цитадель у Земли в третьей части? Да-да.       Как говорил Станиславский: «Не верю!»       Так и собрала манатки в розовый рюкзачок одним днем, надев не броню, выдающую во мне Сентинела каждому встречному-поперечному, а привычную мне сборку куртка-футболка-джинсы, я отправилась в указанные в свежем письме доки. Провожать меня вездесущий протеанин, вопреки всем романтичным канонам и ожиданиям, не стал. Во-первых, не маленькая. Во-вторых, у нас тут не сопливая мелодрама, и рыдать, мол, «он/она так далеко!», никто не станет. Хотя сначала я по неопытности и ждала как раз чего-то подобного, однако очень быстро приспособилась к тому, что с Явиком привычные флирт и ухаживания в принципе смотрелись нелепо. Да и по частым обнимашкам и ночевке вместе, полностью оправдывающим взаимное доверие, человеческая романтика меркнет и может подождать до лучших времен, если вообще до нее дойдет. Улетела на время и улетела. Чего бубнить-то, мол. Не за меня беспокоиться надо, а за «Цербер», которому сочувствовать пора, потому что мое присутствие ломает окружающим все шаблоны. Миранда, вон, еле ушла с треснутой картиной мира и таким же треснутым железным терпением.       Хмыкнула на свои мысли, показав метафорический средний палец системе оплаты аэрокара. Зачем платить, если можно не платить? Вопрос риторический.       На причал, кипящий жизнью и постоянным движением, я вышла с парковки ленивым, шаркающим шагом. За собой тащила вереницу планов и пакостей, рой которых в блондинистой голове вписывался в царящий на причале хаос идеально. Суетились техники, бегая по стыковочным рукавам и ругаясь по связи, разгружал разношерстный народ баржи, ни разу не подозрительные батарианцы нервно косились на охрану, и в конце концов их компанию и загребли, скрутив в рогалики. Работала обслуга, таскала баллоны с воздухом и водой от терминалов, периодически громыхая телегами на масс-тяге. На Цитадели и то поспокойнее, а тут почти не протолкнуться. Нижние доки кишели обычными «смертными», посадочные площадки здесь бесплатные, но короткие. Чисто разгрузиться/загрузиться и отчалить восвояси. Это не тихие причалы верхних уровней, где «Призму» накрывал своей тенью видавший жизнь крейсер нынешней главы «Затмения» на «Омеге» с одной стороны, а с другой светился иллюминацией мобильный пункт вербовки космических гонщиков размерами с баржу.       Мимо вдруг проковылял элкор, легко пихнув огроменной лапой зазевавшуюся меня с прохода, и мне пришлось идти дальше вдоль стеночки к месту посадки шаттлов. Смотрела я не вперед, а на горизонт НЭ-поля, потому-то впилиться в кого-нибудь было как нефиг делать.       На десятую минуту ожидания у поста охраны, залипнув в типичной такой игрушке-кликере про котиков, я наконец увидела, как из обманчиво алого от света Сарабарик космоса на забитую посадочную площадку подлетал светлый челнок. Последние модификации, за которыми легко угадывался «Кадьяк», так и говорили о вложенных в закуп передовой партии миллионах кредитов…       Но.       Я распахнула глаза и проморгалась, но мираж не исчез. За спиной щелкнули затворы оружия вояк в черной броне.       На белом боку шаттла провокационно сияла символика «Цербера». На весь борт. Ярким. Оранжевым. Глянцем.       Естественно, это привлекло внимание, и только самый ленивый не потянулся рефлекторно к оружию. Подобралась охрана. Скосорылило ксеносов и людей. Разом суетливая атмосфера причала потяжелела до вязкого, густого киселя из ненависти, враждебности и желания убивать. Родное предчувствие скорого боя. Бровь в скептическом жесте на подобную наглость со стороны «секретной» террористической организации приподнялась сама собой. Да-а. Секретная. Конечно. Ага. Или это они так репутацию создают? Типа, «смотрите все: мы тут открыто присутствуем и абсолютно точно ничего не замышляем»? А тот факт, что десяток крыс со станции Ария выгнала, их вообще не беспокоит, не?       — Вы не террористы, вы клоуны, — беспечно прокомментировала я вид пилота из открывшейся вбок двери, когда подошла к шаттлу.       Мужчина в черно-белой форме, ни разу не похожей на альяновскую, замер, моргнул. Очень громко вздохнул, когда не нашел на моем улыбчивом лице ни единого признака смущения, и нервно поправил маленький пучок волос на макушке. Высокая фигура чуть ссутулена, кожа бледная, и видно синюшные вены на оголенных от закатанных рукавов предплечьях. Из какого гроба тебя достали, бедняга? И что такого Призрак тебе наплел, что именно ты, болезный и вызывающий желание как следует накормить пирожками с мясом и уложить спать, явился пред мои темные очи?       — А у тебя, Хилкова, мозгов так и не прибавилось, — покачал головой собеседник, в личности которого я ныне не сомневалась ни на йоту.       Карие раскосые глаза, один из которых являлся протезом, выдавая себя кольцами фокусировки вокруг зрачка и белесыми шрамами на веке, выражали крайнюю степень разочарования. Будто церберовец ожидал увидеть что-нибудь более впечатляющее, чем мелкая пигалица, разбрасывающаяся легкомысленными оскорблениями, и не испытывающая ни грамма угрызений совести.       — Иллиум и дружба с Т’Сони? — продолжал мысль мужчина, потирая переносицу, — «Омега» и девочка на побегушках у Сентинела? Ты бы еще в Гегемонию заявилась. Чудо, что ты вообще еще жива.       — Чудо, что жив еще ты. — Улыбнулась шире совершенно невинно и указала пальчиком себе за спину.       Оттуда недружелюбно косились на нас охранники, предупрежденные Арией, что человек Солуса следит за «Цербером» изнутри, а потому это была единственная причина, почему гостя еще не пристрелили. Потому что вокруг, кроме армии королевы, следили за каждым нашим движением еще и недружелюбно настроенные ксеносы, обвешанные оружием по самые уши, гребни, рога и отростки, только и ожидая решения местной полиции. Мужчину, взирающего на мир из-под густых темных бровей с печально нависшим верхним веком, не колышело ничего, кроме моей откровенной и не скрытой насмешки.       — Полетели уже, Шан. — Оруэл, ни капли не изменившийся «за лето», молча развернулся. Пришлось договаривать ему в спину нудным капризным тоном, не обремененным логикой, шаркая подошвами сапог по настилу причала. — «Цербер» мне денег должен! Чем быстрее прилетим, тем быстрее начнем контракт!       — Хоть бы поздоровалась, — покачал головой давний знакомый под мой фырк позади.       — Ты не Дерек, не буду я с тобой дружить, ты противный!       Ни разу не рада его видеть. Совершенно. Потому что «Цербер», не стесняясь и не видя никаких границ, пытается меня переманить, раз отправил именно Шана, а не ту же Лоусон, с которой я уже знакома. Давят на то, что маленькая девочка доверяла своим инструкторам, не зная, что от розового инженера теперь не поток глупостей получить можно, а пулю, а то и пулеметную очередь?       Что дальше? На линию сборки папашу отправят с букетом цветов? К Шану Дерека добавят, шантажируя жизнью его парня? Или они уже не вместе? Или что? Или где?       Нет, нет, мне не любопытно, вовсе нет.       Просто моей паранойе требуется выяснить, на какие болевые точки необходимо надавить, чтобы как следует исказить о себе впечатление конкретного разумного, миссия у которого — навешать лапши на чьи-то розовые уши, секущие малейшие перемены в хриповатом голосе заебавшегося экс-инструктора.       Шан сел на место пилота, проследив, как я невозмутимо уронила свои кости в кресло рядом. В светлом салоне на десяток мест, выглядящего на две наши хари довольно пустынно, однако, освещения не было. Лишь горела одинокая световая точка над местами пилотов. Пахло резко антисептиком и пластиком. Зашумели движки шаттла, и дверь сдвинулась по белому боку, с шипением герметично отрезая шаттл от суеты на пирсе. Противный оранжевый интерфейс под пальцами Оруэла оживал, вывел графики: проценты заполненности топливных и кислородных баков, навигация, состояние систем. Путь предстоял достаточно короткий. Как сказал Шан, лететь через ретрансляторы всего четыре часа — обнародованные архивы протеан позволили модифицировать движки кораблей на улучшенную синхронизацию с масс-реле. Для гордости добавлю, что двигатели «Призмы», нафаршированной куда более передовыми и полностью расшифрованными схемами, донесли бы нас до точки назначения вдвое быстрее, да. В общем, пункт назначения: скопление Вояджера. Именно там находились верфи. «Цербер» предпочитал базироваться в подобных необитаемых системах, куда не заглядывает патруль Альянса или других рас, потому-то основную базу — «Кронос» — никто так и не находил вот уж как лет тридцать.       Слушая с глупым видом обманутого моей закрепившейся со времен учебки репутацией Шана, я нагло закинула ноги на приборную панель и придирчиво осматривала ровные розовые ноготочки. Конечно, было слегка стремно вот так отправляться в один из рассадников экстремистов, имея лишь пару пистолетов, проделывающих хорошие такие дырки в черепе крогана, однако я девочка теперь взрослая, могу напакостить так, что «Цербер» еще жалеть будет, если как-то меня обидит. К сожалению, в блаженной тишине после монолога церберовца долго сидеть и продумывать коварные планы по взлому чьих-то серверов, мне не дали.       — Вот скажи мне, Хилкова, — привлек мое внимание Шан, оставляя автопилот в покое. Я лениво отвела взгляд от собственных коленей, похлопав ресницами в ответ на серьезный взгляд мужчины. — Ты получила отличные оценки в инженерном корпусе, участвовала в постройке «Нормандии SR-1», но как в твоей блонд-голове вообще появилась мысль отправиться сначала на Иллиум, а затем и на «Омегу»?       — Магазины, Шан, магазины! — важно подняла я пальчик под вздох собеседника, когда уник замерцал розовым, ловя связь информационного буя после выхода из тоннеля ретранслятора. Не жди от меня искренности, двуличная ты задница. Получишь только то, что я считаю нужным. — Сколько барахла я напокупала в разных концах галактики! Курточку мою зацени! — протянула я переливающийся рукав под нос отпрянувшему собеседнику. — У меня их уже три, с разных мест…       — Не продолжай.       Давя смешки за широченной лыбой, от которой болели скулы и перекашивало Шана, я наблюдала, как на экранах с внешних камер выплывает из-за ближайшей планеты небольшая вертикально (горизонтально?) отстроенная станция в пустом пространстве темного космоса. Ряды иллюминаторов тянулись лентами света, кажущегося ослепительно белым в густой пустоте, и засвечивали парящие в невесомости патрульные фрегаты, скрывая их безо всякой маскировки на контрасте яркости и мрака. Ближайший необитаемый шарик, полный ресурсов, но совершенно непригодный для жизни, выглядел жалко относительно новехоньких бортов и издевательски светлой постройки.       Честно говоря, я с трудом могу сказать, где я, ибо само скопление огромно. Слинять, естественно, проблем не составит — навигация мне в помощь, но названия планет я без этой самой навигации назвать бы не сумела в любом случае. Это пилоты по щелчку пальцев определяют, где они, с академии помня всю карту галактики, а мне остается лишь надеяться на технику и под шумок отслеживать траектории движения охранного флота.       Мимо нашего малыша-шаттла неожиданно незаметно проплыл внушительный крейсер, накрыл густой тенью белый борт, отсекая место для маневров. Патруль внушал, но где ж наша не пропадала? Пока Шан проходил идентификацию, я скопировала сигнал свой-чужой, якобы залипая в легкомысленной игрушке, потыкалась в общий канал, пробуя защиту на зуб. Пригодится, даже если они меняют коды доступа каждые несколько часов или дней.       Громада корабля после обмена любезностями и связью с диспетчером станции величественно отплыла в сторону, более не перегораживая нам проход. Пролет. Дорогу.       Тьфу ты.       Путь.       Космос, етить его.       Шаттл влетел в огороженное НЭ-полем пространство ангара, гостеприимно открывшего минимальную щель для габаритов челнока. Хитрожопые, а. Тряхнуло борт под приглушенное шипение гидравлики магнитных захватов, передавшееся легким гулом по корпусу. Дверь шаттла отъехала в сторону, и меня на несколько секунд ослепило — настолько ярко было внутри дока. Верфи выглядели… Безобидно. Обыденно. Светло, почти стерильно — мой маленький пунктик на чистоту коридоров после грязной «Омеги» здорово подкупал. Шан с приподнятой бровью наблюдал, как я с открытым ртом осматривала огромный ангар, где между рядов челноков оставили дохренища места для главного Проекта, поставив строительные леса и подтащив механические манипуляторы и краны. Да, с большой буквы. Ведь этот Проект — «Нормандия SR-2». Точно ею будет моими стараниями.       — Перевод средств осуществят в течение дня, как только мы разберемся с твоим положением в Альянсе…       Стоп, стоп, стоп, сто-оп! Не дав договорить наипротивнейшую фразу, грозящую мне адской жизнью до конца своих дней, я пихнула Шана локтем под ребра — так больно, как научилась за время спаррингов с бронированным Явиком, — и якобы с невинным видом на шипение потирающего пострадавшее место мужчины только надула щеки.       — Я не хочу в Альянс! — наигранно закапризничала я, привлекая внимание снующих вокруг людей с раздражающей оранжевой символикой организации на черно-белой форме. Оруэл был готов сожрать меня на месте, судя по нахмуренным бровям. — Я хочу денег и спроектировать самый лучший корабль в этой гребанной галактике! Дайте мне команду инженеров, спонсирование, и будущую красавицу не переплюнет никакой азарийский крейсер, будь он хоть трижды передовым! С вами лучший инженер человечества!       Послышался шепот, смешки и разговоры. Мелкую пигалицу, конечно, всерьез никто не воспринял, а мне и на руку это было. Стрессировать трехголовую псину, так по полной. Сбоку вдруг раздались эхом по всему притихшему помещению неспешные хлопки, медленные, нарочито пафосные. Я обернулась на звук с самым невинным выражением моськи, когда увидела знакомую точеную фигурку Мисс Идеальность, заранее заслышав цокот ее шпилек. Все та же перчатка на тело, все то же декольте, от которого проходящие мимо мужчины выворачивали шеи, словно совы. Беда-а.       — Похвальное рвение, мисс Хилкоф. — Лоусон элегантно (словно лошадь) тряхнула густой копной кудрей, перекидывая волосы с плеч за спину. — Доктор Оруэл, вы свободны. Я обеспечу нашему главному инженеру и команду, и ресурсы. Предпочитаете каюту с видом на умирающую планету или пустой космос? — поинтересовалась относительно дружелюбно Миринда, тьфу ты, Миранда, стоило Шану с видом сутулой псины скрыться в неприметной двери технических помещений за нашими спинами.       — Предпочитаю вид на полный кошелек, — фыркнула я, скрещивая руки на груди, и нервный тик Миранды постучался к ней родимым дерганьем века. — Время — деньги, мисс Лоусон! Готова приступить хоть сейчас!       Как говорится, приехала Зоя Хилкова, и в «Цербере» начался разврат.       Следующие несколько суток меня на станции никто не видел и не слышал. Выделенная мне команда инженеров в количестве двадцати человек получала инструкции и корректируемые Мирандой («Как ваше прежнее место службы, мисс Хилкоф, но гораздо лучше, помните?») чертежи с наставлениями и расписанием исключительно сообщениями, совещания я проводила из своей просторной каюты, откуда из большого «окна» было видно ретранслятор и выходящие из него и в него корабли «Цербера». После маринования «коллег» я могла нежданным ураганом влетать в ангар раз в день, где у большой голограммы фрегата техники готовы были уверовать в Ктулху, перепуганные и не подготовленные к бешенному начальству размером с наперсток, будто злобная чихуахуа, кроющая матом кривые схемы и расположение палуб.       Оружейная на уровне с боевым информационным центром?! Медотсек рядом со столовой?! Главная батарея на жилой палубе?! Вы охуели там, что ли? На хуй! Просто на хуй! Все в ангар с переборками, оснащенными против абордажными орудиями и щитами, дабы не тащить истекающие кровью тушки через весь корабль, как и грязь после миссий!       Лоусон любовалась на меня с верхнего уровня, листая с стиснутыми зубами отчеты о планируемых затратах, покуривал рядом с ней Шан, шизея, насколько быстро меня разгоняло с капризули-блондинки до капризули-инженера, придирающегося до миллиметра к расположению точек освещения и ширине кожухов кабелей. Все вопросы в стиле «почему такой инженер, как ты, вообще отправился на Иллиум» у Оруэла отпали мгновенно, стоило мне за рекордные сроки выставить на обозрение сырой чертеж целого фрегата, в два раза превышающего по размеру своего предшественника. Работать я умею. И люблю. Раз платит «Цербер», то почему бы и не раскошелиться не только на несколько миллиардов на тушу Шепарда, так еще и на корабль ему в подчинение? Все наилучшее Герою!       За чужой счет.       Хе-хе.       Эта «Нормандия» будет самой-самой. Самой быстрой. Самой непробиваемой. Самой убойной. Самой лучшей.       Возродится из пепла, словно прекрасный огненный феникс, вновь взлетев в черный космос. Свои слова я еще помню и обещание сдержу.