— Это только второй «открытый» омега, а я уже чувствую, как схожу с ума, — сгоряча пнув покореженную дверь, Сынми ворвался в казарму. Зрачки были расширены, кулаки сжаты до побеления костяшек, а лицо и шея покрывались красными пятнами. — И они сказали, что стабилизировать нас не будут, то есть… Теперь я верю в то, что мы можем сойти с ума!
Момент осознания точки невозврата начался с истерии того, от кого меньше всего ожидаешь. Сынми шипел сквозь зубы, хватался за голову и хмурился словно от боли — запахи омег раздражали своим влиянием. Пройдя к своему месту, Чанель ждал, когда у Сынми иссякнет запал и, может быть, в перепалку вступит Тао, но тот вел себя подозрительно — молча сел на свою кровать. Если бы не глаза, налитые животными инстинктами, Пак бы решил, что Цзы в порядке.
— От этого можно отказаться? — чуть тише спросил Сынми, накрывая лицо дрожащими ладонями.
— Пуля в лоб и ты свободен, — едко усмехнувшись, Тао принялся расшнуровывать берцы, напевая какую-то веселую песенку под нос. Ким не удержался и пульнул в него подушкой — Тао, опять же, среагировал не так, как предполагал Пак, он просто проигнорировал удар.
— Сехун? — младший, судя по всему, собирался в душ. Чанель внимательно следил за ним весь день, и среди всех них этот альфа выглядел самым волевым. Когда его вдруг ломало, он замирал: вел внутреннюю борьбу, брал верх над собой и выполнял задания дальше. Учитывая, что у него не было под боком омеги с запахом «панацеи», благодаря которому держался сам командир, Сехун поражал своей стойкостью.
— Я в норме. Нос почти восстановился, запахи чувствую немного притупленнее, но все же обоняние возвращается. И, мне кажется, тут дело в привыкании и мыслях, — распрямившись, он дождался пока на него все обратят внимание, в том числе и скалящийся Тао. — Вы вспомните. Когда мы только начинали ползать по «ароматным» канализациям, первое время тоже было тяжело дышать и тошнило, а сейчас мы не обращаем внимания на эти запахи. Все проблемы в голове.
— А как ты объяснишь действие феромонов?! Нашел, блядь, что сравнить, — зарычал Сынми, кидая моток футболки в угол кровати.
— Вспомни себя в период полового созревания, — продолжил Сехун, но Тао его прервал со смешком.
— А у тебя-то период этот закончился? — выпад был проигнорирован.
— Мало кто может удержать себя в свой первый гон, особенно если поблизости омега в фазе — там уже нет разницы друг тебе омега, сосед или просто незнакомец. Поэтому многих родители держат дома. Со временем мы учимся себя контролировать, а после этих, — Сехун неоднозначно кивнул в сторону двери, имея в виду запахи омег, — мне кажется, нам вообще все равно будет.
— Хороший ход мысли, — легко улыбнулся Чанель и следом серьезным взглядом обвел каждого. — Только по факту у нас очень мало времени. Нас выбрали как единственный способный на эту миссию отряд. Сейчас мы люди — не звери, эра инстинктов позади. И, не знаю как вы, а я собираюсь доказать самому себе, что я не похотливое животное. Завтра уже примем решение по поводу «тесных» тренировок, Се.
Рассмеявшись, Тао схватил полотенце.
— Все это, конечно, душераздирающе и сентиментально, но я хочу смыть с себя этот день. Я могу пойти в душ?
— Все идите, — кивнул Чанель, слабо скрывая усталость, — И сразу отбой, пока можем держать разум в сознании, лучше поспать, иначе могут не выдержать наши организмы. Есть несколько часов на сон, воспользуйтесь ими. Сехун, у тебя самые стабильные показатели на сегодня — ты за старшего. Если что-то будет не так, свяжись со мной. А я схожу за Крисом.
Но вместо того, чтобы сразу пойти за другом, как только все скрылись, Чанель сел на кровать и, упершись локтями в бедра, уставился в одну точку. В голове гудело так, словно где-то рядом оборвало электричество. Задавая себе вопрос за вопросом, Чанель сталкивался лишь со стеной молчания и легким треском — кажется, командир Пак Чанель попал в ловушку. Ловушка вилась сомнениями и вытягивала наружу страхи. Пак Чанель не признается никому — накрыв лицо ладонями, он резко выдохнул, — но видеть Ву сейчас было боязно. Надежда на лучшее до последнего не позволяла принять ситуацию трезво и сейчас, когда Крис пытался не слететь с катушек в лазарете, Чанель не представлял, что их ждет дальше. Не представлял, что будет с его другом после полуночи… Пока, судя по докладу Кима, его состояние было неутешительным.
И в голове раз за разом проигрывались слова Минсока: «Свяжем и закроем в душевой, и использовать стабилизатор типа «БОС» не будем — извините. Вам придется выдержать эту пытку». Скорее всего, Бэкхен не отступится и не позволит использовать БОС и, возможно утром Крис… Думать о том, что он может сойти с ума, не хотелось.
У Чанеля с самого начала были опасения, были продуманы возможные исходы событий, где его бойцы или он будут вот так валяться на больничной койке и прилагать максимум усилий, чтобы справиться с внутренними демонами и доказать себе, что ты в первую очередь человек и управляешь своей жизнью головой, а не тем, что заложено инстинктами. Реальность всегда бьет сильнее всех продуманных ситуаций.
Оставалось только сдавливать виски до боли, чтобы не сорваться и не начать раскидывать тумбы, крича от досады. Никто их не принуждал служить, они сами выбрали свой путь и каждый из них должен понимать, что рано или поздно их жизнь может оборваться.
Вся суть армейских учений складывается в простую дрессировку: «не думай», «следуй за офицером», «исполняй приказы безоговорочно». Но там, где он сейчас, использовать мозги нужно в первую очередь, особенно когда ты являешься старшим по званию. Вся ответственность за выполнения задания лежит на тебе, и именно тебе решать, какие жертвы готов понести твой отряд.
Беда была в том, что негласно командиров у них оказалось двое. И Бэкхен казался тем «видом» солдат, что нацелены на итоговый результат миссии, готовые положить на кон все, даже собственную жизнь. Что тогда говорить о других солдатах?
Чанель жертвовать жизнями готов не был.
Проект «Дурман», а, точнее, пятеро омег, казались самым сложным испытанием в его жизни. Запахи ломали, но не так, как неожиданно всплывшая Воля, в которую Чанель все еще отказывался верить, и не так, как факт того, что стимулом для Воли Вожака был запах Бэкхена, а, следовательно, и сам Бён. Чанель не любил головоломки, но сотня вопросов, домыслов и теорий ломали его, хотелось щелкнуть пальцами и получить внятные ответы, но… Увы. Бэкхен его избегал, а Чанель решил не давить разговорами, потому что не знал, что делать потом, когда одна из его теорий станет реальностью.
Оставалось ждать момента и продолжать верить, что Бэкхен внимательно слушал своего деда и хотя бы с Волей сможет ему помочь.
Медленно вдохнув, Чанель поднялся и немного пошатнулся. Из-за острого запаха вишни живот стянуло большим желанием, чем прежде. Запах Сувона усиливался, а Пак уже сейчас не чувствовал Бэкхена, и это заставляло его испытывать легкую панику. Теплые нотки Ханя ощущались явственнее, и из-за смешения двух противоположных запахов бросало то в жар, то в холод. Крепче сжав бедра и губы, прикрыв глаза, Чанель старался представить то, что это желание сбросит. Но вместо мерзких картин и запахов перед лицом предстал профиль смеющегося Бэкхена, отдающего приказ кому-то из омег. Лучистый взгляд, теплый голос и аккуратная родинка в уголке губ…
— Черт.
После разговора с Бэкхеном он смог иначе проанализировать первый день с «открытым» Лу и понял, что весь день он крутился рядом с Бёном. Всегда были причины, находился повод или в игру вступала случайность. Подойти ближе или встать на занятиях рядом, сесть напротив или пройти мимо душевой в то время, пока Бэкхен честно отрабатывает свое наказание и моет полы. Как только он оказывался рядом и чувствовал лавандовый букет в воздухе, рассудок приобретал ясность, омега словно был его таблеткой от беды, которую сам принёс. И даже во время ужина, когда Лу перешел на крайний этап — касание Бэкхена было жизненно необходимым, оно выдернуло его человеческий разум из пут и помогло заглушить зверя. А в моменты, когда запах Ханя усиливался и пытался поймать эго альфы на свой крючок, Чанель просто глубже вдыхал и цеплялся за ноты лаванды. Запах Бэкхена значил для него куда больше, чем-то, что окружало все эти годы. Он держал его на плаву, был тонкой ниточкой, соединяющей разум и внутреннего волка.
Когда же Лу ночью перешел на последний этап открытия запаха, его аромат вышиб все. Чанель не помнит, что было, только темноту и нечто яростное и жадное до собственного удовольствия с красными всполохами под веками… А потом вдруг стало светло и приятно. Теперь Бэкхен выглядел не таким, каким Чанель его видел раньше — его кожа слабо подсвечивалась каким-то неярким светом, он был так красив…
Проморгавшись, Чанель увидел солдата, готового защищаться, и от мысли, что на Бёна могут напасть, стало не по себе. Волк внутри залаял раньше, чем Чанель зарычал. Тогда-то Воля и дала о себе знать.
Но сколько бы Пак не пытался вернуться к тому чувству, он ничего не мог как-то по-новому охарактеризовать. Несколько раз он начинал разговор со своими парнями из Дельта, прося рассказать о других воспоминаниях, где он их подчинял, и слышать новые откровения становилось все гаже.
Постепенно на вопросы, которые задавал себе Чанель в юности — вечно окруженный толпой, но оставшийся одиноким, — появлялись ответы. Один из друзей со школьной скамьи, прошедший с ним и первые прогулы, и драки со старшеклассниками, и лагери для альф, и первую влюбленность, перед отъездом сказал: «Я не буду скучать. Мне надоело прислуживать», — тогда Чанель ничего не понял. И потом не понимал. Он никогда не требовал ничего от друзей, но они почему-то думали иначе. Его первого парня — Джуна — однажды накрыло так, что он бился в истерике, умоляя отпустить его. Чанёль не держал, но та сцена долго стояла горьким комом в горле. У него было ещё несколько парней и много беспорядочных связей, но, как правило, горделивые омеги становились похожи на послушных песиков. Двуличных и лживых. Чанёль уставал от их услужливости и уходил первым.
Менсу — его бывший муж — омега гордый, честный и расчетливый.
Возвращаясь к моментам их супружеской жизни, Чанель может вспомнить мало эпизодов, когда омега шёл ему навстречу. Менсу воевал с каждой фразой и действием, любил контролировать все даже в сексе, рычал по поводу и без, но ему редко удавалось вывести Чанеля из себя — армия дала Чанелю контроль. И в своих вспышках агрессии Менсу только вызывал улыбку у Чанеля. Его муж под него не прогибался и, наверное, поэтому они пробыли вместе порядка двух лет. Но…
— Пожалуйста, Ёль, я не хочу ломаться. Отпусти.
Он встретил его именно этими словами, когда Пак вернулся с очередного затянувшегося задания. Чанель даже не успел разуться и непонимающе поднял глаза на мужа, чувствуя, как тихую радость от встречи вытесняет неприятный страх и боль. Менсу, казалось, стал меньше в разы, утопая в огромном белом свитере, стоял ровно и хотел казаться смелым, но это ему не удавалось. Он источал слабость и вселенскую усталость, а в глазах наливались слезы. Чанель спросил, в чем дело, помня, что Менсу не первый его омега, что хотел уйти и просил так, словно Чанель держал его в неволе. Это каждый раз по-тупому резало все изнутри. Явных причин было мало: расстояния, давление, но Менсу, кажется, так боялся, что Чанель будет сопротивляться его уходу, отчего впал в откровенную истерику и кричал обо всем, что было. Тогда Чанель, все еще ничего не соображая, слышал все словно сквозь ушат воды, многое пропустил мимо, но в какой-то момент, испугавшись за Менсу, обнял его и сказал, что отпустит, если он так этого хочет. И долгое время укачивал его в своих руках, пока омега не уснул, а после ушел и больше они не виделись. Даже общались в основном через адвоката и сказать, что это было неприятно — ничего не сказать.
Они пробыли в отношениях достаточно, чтобы вспоминать о них с улыбкой, и Чанель не таил на бывшего мужа обид. Их страсть быстро угасла, и это были не те отношения, за которые хотелось бы держаться зубами. Несмотря на отстраненную холодность, Менсу был заботливым и каждый раз, когда Чанель возвращался, отдавал всего себя и все то доброе, что было в нем. С ним было по-настоящему комфортно и хорошо. И если Чанель правильно понял, его муж нашел другого и хотел быть счастливым — Чанель не мог его в этом винить.
Омеги подвержены воле альф намного сильнее, поэтому неудивительно, если Чанель всю жизнь подавлял тех, кого любил.
Чтобы отбросить мысли, от которых становилось больно, Чанель взглядом нашел койку Тао и сжал челюсти. Поведение Цзы ему не нравилось. По показателям он был наравне с Крисом, но вел себя так тихо, словно затевает гадость. Чанель не смог бы назвать Тао хорошим парнем — надежным еще может быть, но под категорию «хороших» точно попадали Сехун и Сынми, Тао же любил действовать исподтишка. Решив еще день за ним понаблюдать, а потом в случае чего вывести на чистую воду, Чанель вышел из казармы.
Встреча с другом оттягивалась. Вместо того, чтобы пойти за Крисом, он решил войти в инженерный отсек, надеясь найти там Исина, но Чжан ждал его в капитанской, о чем сообщил по рации.
Войдя в кабинет, Чанель тихо прикрыл дверь и посмотрел прямо в спину сержанта Чжана, что молча наблюдал пейзаж за окном. Кабинет для переговоров освещался слабо, пахло здесь пылью и почему-то старым коньяком, мебель, выкрашенная в цвета дорогих пород деревьев, казалось вычурной, но силуэт Исина как нельзя кстати вписывался в атмосферу. Было в нем что-то аристократическое.
— Нашел?
Исин повернулся, переведя расфокусированный взгляд на Чанеля, и пару раз моргнул, уже более осмысленно разглядывая командира и тут же расплываясь в улыбке.
— Легенды да сказки, научных трудов мало. Да и они в основном высмеиваются. Нашел одно исследование, но оно зашифровано так, что мне не подкопаться. Видимо, нашли владельца Воли Вожака и испытывали его, скорее всего был летальный исход. Сам понимаешь — это незаконно, поэтому наверняка следы и подтерли…
— А последний известный с Волей Вожака? Король Ким Чунмен?
— Да. До сих пор спорят был ли Чунмен на самом деле: сказочный король, объединивший стаи оборотней и общины людей в единое государство с равными правами. Правящий мудро и утопично, подавляющий своей волей любого, — Исин хмыкнул. — Все, что мы знаем о Воле из сказок, сходится с тем, что я искал по твоему поручению. Отсылки идут в первую цепь эволюции нашего вида — первоволков, тогда эти огромные псины владели миром животных за счет Воли. Можно, конечно, почитать Волчью заповедь, но я, честно говорю, человек не набожный и рыться в священных писаниях не буду. А так, все, что у нас есть, — нашумевшее пророчество Альджи — фанатика-оборотня, про то, что перед Судным днем появится сын Волка и объединит или разрушит наш мир… бла-бла-бла… Альджи не нравились человеческие тела, он за животные инстинкты, — взмахнув руками, Исин прикрыл глаза. — В сказках все альфы обращаются в волков, поэтому они владеют Волей. У тебя случайно нет линьки?
— Не жалуюсь вроде. Может, все же это не Воля? — сложив руки на груди, Пак оперся о стену. Взгляд Исина говорил о том, что ему теория о Воле нравится больше; не обратив внимания на вопрос командира, он продолжил говорить.
— Может быть, раз ты не умеешь обращаться в волка, то, следуя логике, тебе надо к нему призвать. Типа… Поговорить? В какие моменты Воля прорывается?
— Парни сказали, что когда я злюсь. Я не замечал до события той ночи. Тогда надо мной взяли верх инстинкты.
— Но ты ведь пришел в себя… Что послужило причиной?
Чанель хотел назвать имя, но осекся и стал рассматривать книги на полках. Заметив его заминку, Исин подошел ближе и опершись задницей о командирский стол, хмыкнул.
— Значит, причина есть. И это кто-то из нас, да?
— Почему ты не думаешь, что причина в том, что я пришел в сознание?
— Потому что слишком неуверенно ты об этом говоришь, — Исин внимательно рассматривал лицо командира, медленно склоняя голову то в одну сторону, то в другую, испытывая терпение Чанеля. Но Чанель был максимально сдержанным и ждал, когда омега наиграется в Шерлока. — Причину знаешь не только ты.
Не подав виду, Пак усмехнулся, а ведь и правда: Чжан решил поиграть в детектива.
— С чего такой вывод?
— Бэкхен, — щелкнув пальцами, Исин улыбнулся шире, — не спустил бы все с рук, если бы не знал ее. Я бы перерыл сотни статей и книг, взломал бы в очередной раз базу лаборатории чтобы узнать, почему один конкретный альфа вышел из-под контроля. Но я не искал. Значит, это то, что вы вдвоем скрываете, — губы Исина растянулись в предвкушении. Оттолкнувшись от стола, он стремительно сократил расстояние между ним и капитаном. Чанель не отошел, лишь вопросительно приподнял бровь, когда чужая ладонь опустилась на его грудь, скрытую обычной черной футболкой.
— Мне нравится ваш запах, командир. Не хватает только нотки лаванды, — сердце незаметно, но все же сбилось с ритма. Чанель тут же схватил его за руку, собираясь отчитать за слишком непристойное поведение. Но Исин его опередил. Взглянул с магическим блеском в глазах, словно загипнотизировал и, приподнявшись на носочки, носом провел по чужой щеке, чтобы, пока Пак не опомнился, прикоснуться к его губам и прильнуть к горячему телу.
Чжан умел заводить с пол оборота — прирожденный талант, если хотите. И видел альф насквозь, и чем ближе был контакт, тем больше он узнавал. Его не оттолкнули, в капитане Паке словно были выдрессированы джентльменские привычки — он просто сделал пару шагов назад, отцепив руки омеги со своей шеи.
— Итак, Бэкхен — причина, по которой твоя Воля вдруг дает о себе знать, — как ни в чем не бывало, сержант запрыгнул на стол, активно раскачивая ногами. Замолчав, он со вкусом провел языком по своим губам. — Раньше ты не интересовался Волей и это странно. Делаю вывод, что ты был ботаником в школе, со странностями. Ну то есть ботаники в принципе странные… Но ты, наверное, не хотел быть супер-героем, поэтому не заметил Волю. Не почувствовал силу, иначе, как и большинство, захотел бы стать новым Вожаком. Ты не хотел и…
— Мне кажется, ты тратишь мое время, сержант Чжан, — тяжело выдохнув и проведя тыльной стороной ладони по губам, оборвал рассуждения омеги Чанель.
— Тогда коротко. Причину мы нашли, причина — Бэкхен и его запах, который ты по какой-то причине чувствуешь. Теперь я понимаю, почему у меня просили доступ к другим базам. Тебе с этой причиной надо тесно поработать.
— О чем ты?
— Бэкхен стимулирует твою Волю, полай там со своим волком. Может, ты еще инициацию проходил, слышал, некоторые фанатики ее проводят?
— Я похож на фанатика? Чжан, ближе к делу.
— Эволюция — интересная штука… Сначала мы были волками размером с мамонта, после — перевертышами: хочешь, будь волком, хочешь — мешком с костями. Теперь мы люди, но в каждом из нас живет волчья сущность, — омега двинулся в сторону двери, — я со своей подружился еще в юности. Мы с моим волком одно целое, чувствуем друг друга и оказываем помощь. Я советую тебе поговорить со своим. У него точно есть все ответы на твои вопросы. И Волей владеет в первую очередь он.
Чанель молчал, мысленно прикидывая, как будет выглядеть его разговор с волком… Исин собирался выходить из кабинета, все же этим омегам протоколы и правила неписаны.
Уже нажимая на ручку двери, Исин окликнул Чанеля.
— Никто не должен узнать, что вы истинные, — Чанель резко обернулся, неверяще смотря на Исина. Тот улыбался, но уже без фальши, его глаза были затоплены нескончаемым океаном горечи. — Я очень много знаю о проекте Дурман и подобных ему. Капитан Пак, ради его и своей безопасности, держите все в тайне.
— С чего ты взял…
Исин в три шага преодолел расстояние между ними, Чанель не успел среагировать и вот Исин крепко держал его лицо ладонями, а губы нагло накрыли его второй раз.
— Пусто, да? — Чанель хмурился, смотрел, требуя ответов, и только теперь понимая, что ощущает только пресность и странную горечь. Пришлось вытереть губы. — Пока вы не признаете или не разорвете связь, так будет со всеми.
***
В лазарете атмосфера была густой, напряженной. Минсок заканчивал рассматривать взятую на анализ кровь Криса, что-то тихо нашептывал себе под нос, сверялся с данными компьютера и тяжело дышал. Бэкхену не нравилось состояние Криса, его давление стремительно поднималось и не собиралось спадать, вспышки агрессии сменяла полная апатия. Спрогнозировать, как поведет себя Ву после полуночи, когда запах Сувона предстанет во всей красе, было невозможно. Прежде чем дверь открылась, Бэкхен почувствовал чужую неуверенность, соединяющуюся с его опасениями и создавая жгучий коктейль. Но на лице вошедшего командира не было и капли сомнений, только немного раздражительности — и ее легко можно было списать на то, что его застали врасплох.
— Ву, ты как? — оглушая и отвлекая омег от мыслей своим голосом, Чанель прошел к одной из кушеток, отодвинул занавес и тут же нахмурился. Крис не открывал глаза, грудная клетка ходила ходуном от частых вдохов и выдохов, а губы от них же были пересохшими и покрытыми белесой корочкой. Все лицо было алым, желваки по лицу и рукам были вздуты. — Выглядишь паршиво, приятель.
— У него высокое кровяное давление, — Минсок подошел ближе, в пятый раз укладывая прохладную ладонь на мокрый лоб альфы, — я не стал пока применять бета-блокаторы, потому что у Ву не была замечена гипертония, пока обошелся седативными средствами… Это должно снять напряжение и чувство тревожности, но пока они не помогают. Он будто бы не позволяет себе расслабиться, — доктор показательно сжал предплечье старшего сержанта, демонстрируя налитые свинцом мышцы. — Если так будет продолжаться, у него могут начаться сильнейшие судороги, возможны панические атаки, самый худший исход — кровоизлияние или инсульт, они уже могут понести за собой смерть. И это только то, что может быть со стороны физиологии.
— Что будем делать? — свистящее дыхание Криса Чанеля волновало куда больше слов врача. — Бэкхен?
Бэкхен встретился взглядом с командиром и чуть повел плечом. Уже заведомо зная, что Пак надеется на передышку для Криса. И сейчас он готов был на это согласиться — состояние Криса ухудшалось, и если так будет продолжаться дальше…
— Я предлагаю его стабилизировать, — сухо проговорил Минсок, смотря с холодной строгостью на обоих капитанов. — Риски слишком велики.
— Это ставит нашу операцию под угрозу? — Бэкхен скорее озвучил свои мысли вслух, нежели на самом деле спрашивал, и, конечно, он увидел, как после его слов помрачнел Чанель. Наверное, признавать, что его отряд оказался слаб к воздействию химических запахов омег, было выше его сил. — Чанель, как себя чувствуют остальные?
Альфа едко усмехнулся.
— Вы разве рассчитывали на другие результаты? Сами ведь пугали вот этими, — он кивнул в сторону Криса, — последствиями. И вы твердили, что никто из альф не выдерживает ваших пыток дурманом!
— Не выдерживал, — твердо исправил его Бэкхен. — Командир, хочу напомнить, что сегодня третий день испытания вас на прочность. Вы три дня находитесь под гнетом запаха Ханя и первый день Сувона — вы первые, кто может хотя бы адекватно мыслить и не кидаться на любого омегу, лишь бы утолить свои инстинкты. Как себя чувствуют остальные альфы? — чуть жестче потребовал ответы Бён.
— Лучше, чем Ву, — поумерив пыл, ответил Чанель, но Бэкхену требовался более развернутый ответ, и он подчинился. Сам ведь попросил Бёна взять командование на себя на время этих пыток, о чем Бэкхен напоминал крайне редко. Даже сейчас он намеренно обратился к нему по должности. — Сехун отлично, Сынми срывается, Тао тоже. Я в норме пока что. Подумать только — третий день…
— Бэк, у нас есть время, чтобы сделать передышку? Хотя бы в один день, — нетерпеливо прервал Пака Минсок. Не так давно твердящий, что они должны четко следовать инструкциям и протоколам, сейчас первым просил послабления.
Поджав губы, Бэкхен отошел к окну, стараясь абстрагироваться от окружающих его людей и подумать. Одного дня в запасе у них не было. Каждый раз рапортуя перед генералом Ли о ходе их операции, он только и слышал, что им нужно торопиться, что времени все меньше и меньше, что враг может начать действовать раньше, и им нужно быть готовым к этому. Генерал Ли даже предлагал открыть запахи всему Альфа одновременно, не обращая внимания на закадровые возгласы лаборанта До, который убеждал в опасности такого абсурдного и неразумного метода. Впрочем, Бэкхен с генералом не соглашался и отстаивал тот план, что у них был составлен заранее. Правда, и с ним сейчас были заминки. По-хорошему им бы сесть с Минсоком и Паком, в крайнем случае подключить До, и со всеми данными лаборатории и решить, как правильно действовать дальше. Только Воля командира путала карты. Нужно было понять, как она работает и сработает ли еще раз, учитывая, что сам Пак о ней не догадывался до недавнего времени.
— Мы сможем сделать перерыв? — повторил Минсок.
Обернувшись, Бэкхен внимательно посмотрел на альфу.
— Нет. Считаю, что нужно пережить эту ночь, завтрашний день, чтобы принять все решения: о перерыве, о более тесном взаимодействии с открытым омегой, об изоляции капитана Пака от остальных альф. Как ты говорил, Пак, у нас нет систематики, чтобы о чем-то судить и принимать поспешные решения. Времени у нас нет, генерал Ли, наоборот, требует ускориться. На данный момент показатели альф лучше тех, каких мы ожидали изначально — мы вообще не верили, что затея выгорит, — эти слова были адресованы Чанелю, как ответ на один из его недавних вопросов. Альфа хмыкнул, сложив руки на груди. — Ночью мы в любом случае справимся с вами, в критической ситуации действовать будем по протоколу.
— А если моя Воля, — Чанель все говорил об этом неуверенно и с легкой насмешкой, до конца не веря в то, что может обладать такой силой, — сработает не так, как позавчера? Следуя логике, я могу просто всех вас подавить.
— Минсок, подготовь дротики со снотворным — перестрахуемся, — вместо ответа отдал распоряжение Бён, не отводя глаз от встречного, крайне тяжелого взгляда Чанеля. — По поводу Ву. Помню, мы убеждали, что не будем так поступать, однако предлагаю его стабилизировать на ночь, чтобы успокоить организм.
Хмурость на лице Чанеля немного сползла, и он, кажется, благодарно приподнял уголки губ, но тут же удивленно повернулся к Крису, что резко взревел:
— Не посмеете! Чанель — нет! — он сел в кровати. — Не позволяй им меня стабилизировать. Я хочу справиться, победить э-это, — его откровенно трясло, он совершенно не мог контролировать свои движения, что даже в какой-то момент чуть не свалился с кушетки. — Ппо-жалуйста. Свяжите меня, бросьте в душевую, но дайте время на борьбу. Я не собираюсь так просто сдаваться. Чанель!
Накрыв лицо ладонью, Чанель устало ею же потер шею и вопросительно посмотрел на медика.
— Рискованно?
— Рискованно, — поддакнул Ким, — если давление будет продолжать повышаться, утром у нас может оказаться первый труп.
— Крис, дружище, лучше тебе дать передышку.
— Да слал я ваши передышки! Не смей, Пак, не смей! Я собираюсь бороться!
Зарычав, Крис закашлялся и согнулся на кушетке, вдруг стихая. Комкая в руках покрывало, он крепко сжимал веки и Чанель, понимая его как альфа альфу, кивнул, вновь задвигая штору и скрывая чужие слабости от омежьих глаз.
— Свяжем его и оставим в душевой ближе к вам. Минсок, по возможности следи за ним. Если не будет справляться его организм — ты знаешь что делать.
Минсок не был доволен решением, но перечить не стал. Став еще мрачнее, он начал хаотично перебираться по комнате, а Чанелю удалось наконец-то полноценно завладеть вниманием Бэкхена.
Он чувствовал его.
Бэкхен смотрел хмуро, исподлобья, голубые глаза все также обжигали льдом, но в них читалось нежелание разговаривать сейчас на любые темы, кроме рабочей. Поджав губы, Чанель отвернулся, рукой потирая шею. И незаметно для омеги медленно и глубоко втянул воздух, наполняя грудную клетку омежьим ароматом. Запах Бэкхена снимал блоки и перебивал чужие ароматы.
***
Заранее отследив передвижение Минсока и Бэкхена с помощью датчиков, которые сам же и впаял в рации, Исин направился в лазарет. Да, Бэкхен просил не устраивать бордель в части, но Чжан видел, в каком состоянии уносили Криса, и собирался помочь так, как может.
Внутренний волк подозрительно фыркнул и омега замедлил шаг, чтобы почесать нос и вдохнуть поглубже. От сильного запаха Криса пробирало изнутри, сомнения мелькнули лишь на секунду, но, отмахнувшись, Исин поправил челку и толкнул дверь.
В помещении было настолько сильное напряжение, что Исину захотелось все проветрить, хотя все окна были открыты нараспашку. Ву был скрыт от его глаз белой шторой, выдавало его болезненное, клокочущее дыхание. Почему-то захотелось сбежать. Резко одергивая ткань шторы влево, Исин усмехнулся, наблюдая за чужим недоумением.
— Ч-что ты тут… — сморщившись, словно от судороги, Крис согнул колени и начал дышать сквозь зубы часто-часто.
Крис был красив, по-настоящему красив и привлекателен не только внешне, сейчас же он был обезображен собственными пытками. Алая кожа, покрытая потом, всклоченные, мокрые волосы, вздутые вены, красные глаза и сухие губы — этот вид совершенно не возбуждал Исина, и это ему не нравилось.
— Пришел помочь тебе расслабиться, — он пробежался пальцами по голени альфы, делая дурашливый пирует, замечая, как от частого дыхания заходила чужая грудь. — Минсок говорит, ты не хочешь помогать себе сам, и, что еще немного, и твои яйца могут лопнуть, а у меня, знаешь ли, планы на них.
— Проваливай! — рык Криса был настолько грозным и звериным, что Исин потерял улыбку и неуверенно замер. Мысленно извинившись перед Бэкхеном, Исин заскользил ладонью по бедру Криса, спускаясь к ремню. — ЧЖАН! Не смей, блядь, — Крис тряхнул рукой, и цепь, которой его пристегнули, предупреждающе брякнула.
— Расслабься, Ву.
Исин не стал больше медлить, даже если и хотелось поиграть еще чуть-чуть — запах Криса обретал непонятную горечь, и Исин желал скорее от нее избавиться. Инстинкты альфы были на его стороне — несмотря на сопротивление Криса, омега быстро справился с ремнем и ширинкой, как раз в тот момент, когда Крис замахнулся, чтобы слепо отбить от себя навязчивого парня, Исин обхватил ладонью горячий член, и Ву потерял над собой контроль. Просто обмяк на кушетке, подаваясь бедрами навстречу чужим движениям.
— Мне нравится твой член, Ву. Надеюсь, орудуешь ты им хорошо, я бы не хотел разочароваться.
Вряд ли Крис его слышал, из его глотки вырывались глухие звериные звуки и оборвались ревом.
— Какой ты быстрый, — разочарованно вздохнул Исин и поводил еще пару раз вдоль члена, ожидая, что этого будет недостаточно, и оказался прав — эрекция Ву не спадала. На второй заход потребовалось куда больше времени, но когда новая порция спермы покрыла ладонь, Крис уже находился в отключке.
Небрежно вытерев Криса и затолкав его достоинство, ради которого он ломал драму почти сутки, в трусы, Исин почувствовал, как время остановилось. Улыбаться не хотелось, но внутри грело ощущение того, что он смог помочь этому человеку. Губы Криса все еще были сухими — Исин наклонился и медленно обхватил верхнюю, слизывая соль и наслаждаясь мягкостью. С горечью оторвавшись от альфы, он прошептал ему на ухо:
— Ты должен мне, Крис Ву. Надеюсь, ты не любишь быть в должниках.
