Необъявленная война

После откровений в библиотеке Драко метался между тем, что правильно, и тем, что возможно, но чем дольше он думал о Фламель, тем больше убеждался, что к легенде их рода доверия нет. Эта дама, несмотря на боль и угрозы, провела Арахниуса с невинным лицом и завидным коварством. Она расставила для его потомков двойную ловушку, так почему и третьей не быть? Где гарантия того, что несчастная женщина не запудрила сыну мозги и Николас вольно или невольно стал орудием мести на шестьсот с лишним лет? Вопросы росли. Но что Драко знал точно — рядом с магией крови шансов на счастье практически нет. А как отличить подлинник от фальшивки, если ты пропитан чарами до самых глубин? И как ни прискорбно, у его Любви в руке не зелье и даже не нож — яд. Спасибо долбаной Фламель! Драко не очень понимал, почему судьба подсунула ему Грейнджер, но именно её выдержка сейчас смотрелась истинным даром. Если кто-то и способен полюбить Малфоя, то лишь та, чьё сердце сильнее проклятой крови. Оставалась одна проблема — дуэль, и она висела над Драко адским упрёком. А с ней дело зашло так далеко, что любое бегство почти унизительно. Малфой искал-искал-искал выход и... не находил. Потому решил, что у него нет выхода: Дорогу осилит идущий. А не тот, кто топчется на месте, как чёртов кретин. Каково же было удивление Гермионы, когда после завтрака Малфой, наплевав на липкие взгляды студентов всех факультетов, смело окликнул её у парадных дверей: — Грейнджер, стой! Есть разговор. Она от неверия даже застыла. Почувствовала, что покраснела до кончиков ушей, и, исходя маленьким возмущением, развернулась, отыскивая разумный повод для подобной наглости. Она бросила друзьям «цыц!» и, смущённо-растерянно озираясь по сторонам, направилась к Драко, едва не шипя: — Малфой, ты ж обещал!.. — Я знаю, но меня это мало волнует. Что, впрочем, известно. — Это новый способ меня достать? — не унималась Гермиона, чувствуя, как лицо пылает похлеще шапки на воре. — Своей репутацией ты мне мою уничтожишь! — Вот поэтому разумнее не шикать, а вести себя как взрослые люди, — Драко покосился на вертлявые рожи. — Ой, Грейнджер, включи мозги, лучший способ хранить секрет — это делать вид, что нет никаких секретов. — Он качнулся с пятки на носок, лениво обвёл взглядом докучные морды и съязвил погромче: — Да, мы тут обсуждаем план по захвату мира! Некоторые студенты хмыкнули, переглянулись и побрели прочь, устав от слизеринских шуток. — Не секреты вызывают проблемы, а домыслы, — хмуро просветила Гермиона, стараясь не замечать шепотки за спиной, — а ты только что дал тему для сплетен. Между ними не отношения, между ними — спор, то есть... дурь! И обнажать её никак не хотелось. Драко пожал плечами: — Мнение болтунов мне давно безразлично, — странно, но перетолки сейчас волновали меньше всего. Зато куда больше — её честность и сообразительность. — Помнится, кто-то сам говорил нечто подобное?.. — Говорила, но… — Не сбивай меня! Я просто сделаю то, зачем пришёл, а ты решай, как угомонить свою свиту. И как им это объяснить — тоже. — Драко с апломбом вручил ей книгу: — Возьми, она — твоя. Взглянув на обложку, Грейнджер невольно уточнила: — Руны? — Тебе же они нравятся. А это... что-то вроде подарка, — Малфой с трудом произнёс последнее слово, будто такой дар как намёк на магию крови. Драко считал, что Грейнджер с лёгкостью книгу не примет, даже если сунуться к её тараканам прилюдно. Поэтому порядком удивился, когда она без проволочек взяла рукопись, осторожно потянув за тиснёный край. Видимо, тяга к знаниям победила. — Ты же сам что-то в ней искал, — Гермиона открыла первую страницу и заворожённо пробежала глазами несколько строк. — Она мне уже ни к чему, — Драко, пялясь в пол, игнорировал назойливое хихиканье своих однокурсников. — Но это редкая вещь, Малфой. Мне пришлось получать на неё специальное разрешение в библиотеке. А твоё издание — очень дорогое. Нет, я не могу его принять, извини... Гермиона решительно вернула подарок. — Не возьмёшь — брошу её в камин, — абсолютно уверенно заявил Драко, и он не лгал. Этот талмуд раздражал его, потому что превратил и без того слабую надежду в прах. — Я её сожгу, я серьёзно! Тут же раздалось сердитое «нет!» Гермионы. — Нет? — переспросил Малфой. — Так я тебя убедил? — Нет, то есть да, — поправилась она и, уступая, прижала книжку к груди. Похоже, хитрец её вынудил, и Грейнджер вспылила: — Прохвост! — И что, ты меня ей не стукнешь? Гермиона, подавляя улыбку, качала головой: — Нет. — Ты всегда так многословна, когда дело доходит до общения со мной? — Как — так?! — возмутилась Гермиона. — И что именно ты называешь общением? — насторожилась она. — Твою наивную попытку бросить мне вызов? — Почему наивную? Ты явно струхнула, — усмехнувшись, поддел Драко. — Ну уж нет, — оспорила Грейнджер. — Я же согласилась тебя выслушать, — отчитала она. «Согласилась?!» — Драко ощутил, как теплеют щёки от соблазна снова смутить Грейнджер: — Ты согласилась на многое, помнишь? — её лживая снисходительность его задела. — А как насчёт пари на поцелуй с Малфоем под носом у Поттера? — издевался он. — Нет! — всполошилась Гермиона. — Ты совсем свихнулся? — Тебе не говорили, что «нет» часто звучит как «да и немедленно», — Малфой умело перевирал её возражения. — Одного пари тебе недостаточно?! — негодовала она и нашла, что сказать: — В споре с девушкой, Малфой, выигрывает не самый наглый, а самая упрямая! — Нет девушки настолько упрямой, чтобы переупрямить мои поцелуи, — едва слышно добавил он. — Тебе так не кажется? — Драко явно наслаждался моментом и ответным негодующим взглядом. — Малфой, прекрати! Нашёл время... для игр. — Не смог удержаться... Только представь, как разозлятся твои дружки. Интересно, как ты оправдаешься, если ответишь на поцелуй, — Драко улыбался совсем непривычно. Искренне. — Но сдаётся, Гаррьку ты боишься похлеще Макгонагалл... — Замолчи уже! — Гермиона испугалась, что Малфой и правда устроит ей проверку на храбрость. — Спасибо за подарок. — Не за что, Грейнджер, — произнёс Драко мерным волнующим голосом. — Думаю, нам пора кое-что прояснить, — и, избегая лишних вопросов, задрав нос, удалился. На Защите Гермиона присела на вакантное место, а Гарри уже елозил на стуле от любопытства: — Что от тебя хотел Малфой? Даже представить не могу. — Н...не он, — запинаясь, начала она, — я. Просто мне понадобилась очень ценная книга, а одно из первых изданий хранится у Малфоев. И я решила, что ничего не потеряю, если спрошу. — И он тебе её дал? — не скрывая замешательства, буркнул Рон. — Как видишь. А что тут необычного? — Да всё! — выпалил тот. — Он же Малфой! — Ой, Рон, — отмахнулась Гермиона, — даже не стану ломать по этому поводу голову. Главное, книга у меня. Спасибо я сказала! А теперь позвольте мне немного почитать, пока не пришёл профессор Дамблдор. И друзья, пожав плечами, отвернулись. Гермиона пристроила фолиант на стол, и вдруг её осенило. Она принялась листать раритет в поисках того самого последнего символа. Когда Малфой так дерзко сделал «свой ход», значит, ищи продолжение. И если Ванна старост стала проявлением её смелости, то финт с книгой — его хитрости. То есть тайного плана. Направив на страницу с руной волшебную палочку, она обеспокоенно прочитала: «Это портал. Сегодня вечером. В восемь. Воспользуйся им. Надо поговорить». Надпись исчезла, но Гермиона успела заметить, что Малфой намеренно крупно выделил финальную фразу. И поняла, что солгала друзьям: теперь она будет долго размышлять над загадочным сообщением Драко.

* * *

Гермиона волновалась сильнее, чем прежде. Она не раз ловила себя на мысли, что пытается додумать тему грядущего разговора, и направление было весьма определённым: невозможное, светлое, тёплое завтра. Их завтра — одно на двоих. Невероятно, но факт: у самой умной студентки Хогвартса абсолютно не получалось объяснить своему непутёвому разуму, что голос тела — сущий пустяк; что Рон ближе и, наверно, надёжнее; что выбирать нужно достойных; что некоторых лучше никогда не любить; что бабник по определению зло — в общем, миллион всяких «что»... Но чувствовала иное. Что душа парит, если он рядом. Именно его непохожесть с Крамом, с Роном, с Гарри и ещё доброй половиной волшебного мира притягивала как большой опасный секрет. Конечно, Драко отнюдь не ангел, и благородство в нём размером с напёрсток, только в Малфое есть нечто более притягательное — доспехи злодея. Которые он носит далеко не всегда. Гермиона вдруг ощутила, что ей хочется забыть об идиотском споре и узнать, что скрывается за этой нахальной своенравной физиономией, насколько неразумны его желания, и главное — на что способно его сердце. Плохо, что нет ничего глупее, чем мечтать о Малфое. «Этого просто не может быть!» Ведь где Малфой и где романтические стремления?.. И Гермиона, перестав гадать, отправилась выслушать его. Делая вид, что идёт вместе с другими оценить тренировку новой команды факультета, она спряталась в укромном уголке и в намеченное время расчехлила портал. Как только Гермиона оказалась в небольшой, но уютной комнате, она осмотрелась: камин, милый резной деревянный стол, несколько стульев, старинный диван — довольно скромно для знатной обители. Видно, Малфой не такой уж сноб и пижон. Который поджидал её на французской софе. Примостив книгу на каминную полку, Гермиона начала с самого безобидного: — А что б ты делал, если б я была не умнее Гойла? Он поднялся с места под взглядом Грейнджер и шагнул навстречу: — Если б я так подумал, то это я не умнее Гойла, — с серьёзным видом доложил Драко, гордясь своей выходкой и тем, что Грейнджер обо всём догадалась. — Так что меня выдало? — съёрничал он. — Как и всегда, любовь к спецэффектам, — отчиталась Гермиона. — Устроил целое представление. Пригласить девушку человеческим языком ты не пробовал? Да и совы на что? — она обернулась на портал: — И ты сам вернул свой подарок, — заметила Гермиона, чувствуя облегчение. Столь широкие жесты обычно обязывали. — Вернул, — с ухмылкой подхватил Малфой, — вместе с тобой. А с книгой я что-нибудь придумаю, — он не дождался её привычного «нет» и выпалил: — Передарю! И кстати, насчёт камина я не врал. Гермиона почти зарычала: — Р-р-ради всего святого, Малфой... — она часто заморгала, выдавая смятение, и лишь мельком взглянула на книгу: — Что происходит? Ты звал меня ради ритуальных сожжений? — она уставилась на Драко наивной школьницей и ринулась в бой: — По-моему, нам... — Пора поговорить, — закончили они одновременно и прыснули. Звёзды сошлись, и их мысли тоже. — Ты первая, — сдерживая волнение, подтолкнул Малфой. — И давай без долгих вступлений! — Я, конечно, подозревала, что ты можешь выкинуть всякое... Но у нас договор! Держи слово, если хочешь хоть толику уважения. — Мне не уважение от тебя нужно... — Драко задержал дыхание. — И даже не секс. Она растерялась и невольно отвела взгляд, словно боялась новых признаний: — Считай меня ненормальной, но ты ведёшь себя… хм… не совсем обычно. — Что, будет приятнее, если я обзову тебя как обычно? Ты как предпочитаешь? — Перестань, — одёрнула Гермиона. — Я серьёзно. Ты, конечно, далёк от идеала, но к такому Малфою я как-то привыкла. А ты то бегаешь от меня, то провоцируешь, а то и проверяешь на прочность. Допустим, ради развлеченья, ты всё-таки задира и плут. Но зачем было тащить меня в... свою... — она замешкалась, — ...нору? — Держу пари, у тебя с десяток версий, включая похищение, — от её типичной тирады язвил он нескладно. — Лучше давай присядем, — вполголоса предложил Драко. Оба опустились на диван, и Гермиона, вдавив руки в мягкое сиденье, вся обратилась в слух. — Я отвечу, — негромко заверил Драко, накрывая ладонью вжатую в обивку ладонь. — Только сначала… — он приблизил своё лицо к её лицу, не оставляя простора для разночтений. Малфой надеялся, что такое поведение послужит достаточным намёком. Ведь что в этом случае надо говорить, он и понятия не имел. Он столько раз был с девушкой в постели и ради постели, но... никогда не желал большего. Тем более с Грейнджер. — Нет, — качая головой, она упёрлась рукой ему в грудь, — ни за что. Если ты решил поиграть в свидание, то ошибся адресом, — Гермиона всё пыталась понять, ради чего Малфой так расстарался. — И если бы я хотела с тобой целоваться, то встретилась бы не здесь, а в тёмном чулане. — В чулане? — он хмыкнул. — Это предложение? — Нет! — Нет? — Драко не нападал и не бахвалился, а положение оставалось недвусмысленным. — Опять твоё неоднозначное «нет»... Он не отводил взгляда от полуоткрытых губ, изучая неповторимый рисунок из линий и чёрточек. Малфой ловил неровное дыхание и погружался в его теплоту жадными мыслями. Такими понятными... И для Гермионы тоже. Оттого душа её встрепенулась, и в венах застучало бархатным молоточком. — И всё-таки можно… я тебя поцелую? — прошептал Драко, уже почти касаясь губами её губ. Гермиона не поддавалась соблазну и откровенно терялась: — Ты что, спрашиваешь у меня… разрешения? — Да, — низко, ласково, и вдруг: — Гермиона… Они испугались. Оба. Оба замерли. Её имя на губах — немыслимо. Странно. Не вовремя. Оно просит и приказывает. Зовёт. Гермиона смотрела на Малфоя, ища хоть какой-то подвох. Но не видела. Его робость, волнение, просьба обнажали не слизеринские проделки, а сокровенные мысли. Драко поднял глаза, встречая вопрошающий взгляд, полный влажной россыпи. Гермиона, не в силах спорить с искушением, провела пальцами по его губам, боясь спугнуть неповторимость момента. Она отвела руку, что бессовестно стёрла границу между ними, смежила веки и вложила всего в одно слово всю свою слабость: — Нет. Гермиона была уверена, что Малфой уже целовал её раньше… До этих мгновений. Его едва уловимый стон, его вздох — всё стало иным. Драко не просто касался губ — он искал в них утешение, счастье, надежду. И Гермиона чувствовала их на вкус. Как и его желание. Такой восхитительный вкус, приближённый к любви… Потому что — о, боже! — так похожий на неё. Гермиона не представляла, почему Драко целует её так... Мягко. Беззащитно. Честно. Он пробует её, будто впервые. С невинностью. Со страстью. Это были невероятные и единственно ценные минуты. Так казалось. По тому, как трепетно Драко прикасался к лицу... Как гладил по волосам... По тому, как он целовал ладонь Гермионы, когда она кончиками пальцев тронула его скулы... По тому, как Драко вернулся к её губам... И вдруг он, словно нашкодивший ребёнок, сполз к её ногам и, огладив через одежду покатые бёдра, уткнулся лбом в сжатые колени. Их близость длилась так-мало-так-долго, однако он ни разу не потревожил более чувствительных мест. Ни разу. Но именно теперь Гермиона очень ясно почувствовала, что готова отдаться этому Малфою. То было нетерпение сердца, а не тела. Гермиона бездумно выдохнула: — Я… я не знаю, — сквозь пьяный туман. Сквозь желание. — Но я хочу... Он сразу поднял глаза, и в лице читалось не столько возбуждение, сколько отрицание. Гермиона похолодела, и сердце её сжалось. — Очень отчётливое «хочу», — без хитрых ужимок заявил Драко, ощущая себя болваном. — Блин, я ещё пожалею, но что бы ты там ни имела в виду... — он ляпнул почти инстинктивно: — Одного раза достаточно. А то я забуду про всякие правила и... привет! В его лихорадочной болтовне не было и доли сомнений. У ног особенной девушки, в шаге от близости, запретные для Малфоя слова пытались пробить кровавую стену. А он к ним ни хрена не готов! — Что значит «привет»? — Грейнджер словно не уловила смысл. — Да всё! — выпалил Малфой. — Я ж не откажусь, если ты просишь... Гермиона вскочила и, запрещая себе слёзы, заголосила: — Так это очередной тактический ход? — всё произошедшее слилось в один подлый спектакль. — Какой-то паршивый предпостельный раунд? И всему причина проклятое пари?! Сбитый с ног неожиданным движением Грейнджер, Драко поднялся и, смягчая голос, произнёс: — Проклятое?.. Интересное замечание. Об этом нам и надо поговорить. О споре. — Не о чем тут разговаривать! — не смолкала Гермиона. Ей было больно, потому что вдруг показалось, что между ними не только дуэль. Очень жестоко сначала дать ей надежду, а потом цинично отнять. — Я ухожу. Попробуй и с этим поспорить! Она бросилась к выходу, но Драко опередил беглянку. Он стиснул Гермиону в объятиях и, стараясь сохранять спокойствие, пытался достучаться до неё сквозь обиду: — Грейнджер, да дослушай ты меня! Я говорю за себя. И про себя. Считай, что я проиграл! — громко воскликнул он. И уже тише: — Теперь никакого пари. Никаких дуэлей. Но тебе… придётся изменить своё условие. Поражённая до глубины души, Гермиона не могла произнести ни слова. И она перестала наконец вырываться. — Я не трону тебя больше, только скажи, — тяжело дыша, прибавил Драко. Конечно, он не мечтал услышать нечто подобное, но он снова не лгал. Малфой сплоховал, когда оттолкнул её, поддавшись душному страху. Несколько минут назад он вполне сознавал, что ещё чуть-чуть и случится… всё. Включая признанья. — Хочешь уйти? Но Гермиона молчала. И Малфой решил обезоружить её искренностью: — То, что я чувствую к тебе, сложнее пары избитых фраз. И лучше я буду жалеть о том, что сделал, чем о том, что даже не попытался. Я думаю, стоит дать нам шанс. — «Ушам своим не верю: нам!» — И так уж вышло, что мне он нужен больше, чем тебе, — говоря это, Драко надеялся на чудо. Больше надеяться было не на что. Гермиона всё ещё не могла уловить суть. — Мне было непросто остановиться, поверь. Но этого не должно случиться сейчас. Сегодня. Чёрт, Грейнджер! Ещё совсем недавно я бы... Но теперь… давай рискнём! — Рискнём в чём? — робко переспросила она. — У «дать нам шанс» есть другое значение? По-моему, лучше строить отношения, чем их выяснять. Я тут, идиот, подвиг совершаю, — он прятал страх за иронией, — звезду с неба ей обещаю, а Грейнджер предпочитает всё однозначно и в лоб. — Если звучит нелогично, то — да! — Так, Грейнджер, не заставляй меня повторять всю эту романтичную чушь! Да и вру я лучше, чем пишу валентинки. Просто представь, ты и я... Я и ты... Драко ненадолго прикрыл глаза и беззвучно задвигал губами, силясь произнести «вместе». — Поверить не могу... — её фантазии вдруг стали явью, и это выбивало из колеи. — Так мы с тобой что, встречаемся? — Не для всех, наверно... Мне с плохой репутацией жить легче, вот только… — Драко замолчал, выпуская её из объятий. — Что «только»?.. — Если наша связь всплывёт, то сплетни — меньшее из зол, — Драко не мог произнести «папа тебя не похвалит». — Да и ты сама в курсе, чем обернутся… Гермиона вдруг поняла, к чему он клонит. — Мнение близких для меня важно, да... Но моё мнение они не меняют. И чтоб ты знал, Малфой, я не боюсь ни Гарри, ни... — Дай мне закончить, — одёрнул он. — Есть ещё кое-что… Прозвучит не заманчиво, но по непонятной причине я плохо контролирую себя, когда ты со мной. — В каком смысле? — Гермиона разволновалась. — В нестрашном, — Драко изобразил улыбку. — Можешь считать меня ненормальным, но порой мне кажется, что я одержим. — Одержим? — Гермиона насторожилась. — А разве мечтать о нас не одержимость? Отказаться от этого я не могу, потому что... не могу. Я не святоша, и я буду приставать к тебе, Грейнджер, но ты должна тормозить меня любыми способами. Я ведь Малфой, — его взгляд слегка потускнел, понимая, что вряд ли Гермиона уловила скрытый в этих словах смысл. И он был. В проклятой крови. — Думаешь, ты один здесь далеко не святоша? — Не один. Но ты — особенная. «Малфой что, сделал мне комплимент? Что происходит?» — Ты ошибаешься, — с упорством ответила Гермиона, ведь ещё совсем недавно была на грани. — По крайней мере, я так считаю. Ты ведь мне… — Драко неожиданно прервался и молча гипнотизировал Грейнджер с одной-единственной мыслью: «...не отдалась». — Просто не позволяй мне спешить... в главном. А я буду, я такой... — Не могу понять, это угроза или предупреждение? — Это возможный сумасшедший сценарий наших отношений, — Драко ухмыльнулся и хмыкнул. — Конечно, он не самый романтичный, но зато без сомнительных достижений. — Хочешь сказать, теперь пари перерастает в любовную игру? — Я бы сказал, в маленькую войну, — иронизировал он. — Мне надо во всём разобраться. — И как долго ты собираешься разбираться? — Гермиона внезапно смутилась. — Я думаю, ответ тебе известен. Мне необходимо услышать от тебя только три слова. И надеюсь, к этому моменту я избавлюсь от мысли, что дело лишь в том, что я — Малфой. — Звучит как-то спутанно... — Грейнджер, я не оратор! Он малость не собран, потому что влюблён. — Гермиона, — поправила она. Ей захотелось хоть иногда слышать своё имя, а не сухое «Грейнджер». — Если ты не против… — она понимала, что в данный момент для него это слишком, но надеялась. На чудо. — Даже так? Ничего не обещаю, но постараюсь, — Малфой срисовал очередную нервную улыбку. — Тогда и я не астроном, не ловелас и не юбочник, — подшучивал он. Сказать полуправду далось нелегко, но стоило того. — Если ты скажешь «да». — Ничего не обещаю, но постараюсь, — Гермиона заметила, что Малфой смотрит на неё с горькой нежностью. — Я говорю «да и немедленно», — тихо припомнила она и объяла его руками за шею. Гермиона сама поцеловала Драко, забыв обо всём: о его просьбах, о предостережениях, о споре… Она целовала его и была уверена, что сегодня сдерживать Малфоя не потребуется.