Необъявленная война

— Давай полетаем сегодня, — предложил Драко, когда он и Гермиона, не обращая внимания на косые взгляды студентов, прогуливались по территории Хогсмида. — Я не очень люблю летать, — почти извиняясь, призналась она и повернулась к Малфою. Он ни разу не попытался взять её за руку, словно наказывал за что-то. Стыдился? — Если честно, не вижу в этом жизненной необходимости. Тем более, есть аппарация. Только Драко не привык сдаваться, когда дело касается девушек: — А если я тебя чем-нибудь заинтересую? — Это чем же? — с предвкушением чего-то особенного спросила Гермиона и покосилась на руку Драко. Он заметил. Как замечал и неловкость между ними. Теперь-то с чего? Подумаешь, куча свидетелей!.. Для него самого это было необычно: хочешь дотронуться — и запрещаешь себе. Ждёшь. Представляешь... Но оттягиваешь этот момент ради самого момента и испытываешь незнакомое до сих пор удовольствие. Мазохист. — Мы посоревнуемся над озером, — не может без поединков. Мальчишка. — Победитель спрашивает, что хочет. Или делает, что хочет. И случится, поверь мне, именно это. Глаза Драко блеснули, и он осторожно, прервав «самоистязание», провёл пальцами по руке Гермионы. У неё чаще забилось сердце, но не столько от долгожданного сближения, сколько от заманчивого предложения. — Это очень подкупает, — созналась она. — Хотя похоже на шантаж… Типичный малфоевский шантаж! — Тогда проще поддаться ему, не правда ли? Иначе ведь не отстану. — Я не знаю... — сомневалась Гермиона. — Практики у меня маловато, — а выиграть-то хочется. — Я презентую тебе свою новую метлу. На время, — искушал Драко, уравнивая шансы. Соблазнительно. Бесспорно. — И ты за этим позвал меня сюда? Озеро же не в Хогсмиде. Это нелогично. — Куда же без логики, да, Грейнджер? Я не был уверен, что ты согласишься. Ты непредсказуема. А Хогсмид — это способ дать понять ещё сомневающимся, что мы вроде как вместе. — Другого способа не нашёл? — значит, не стыдится — по-доброму издевается. — Ну... сначала я хотел написать это на главных воротах Хогвартса, — отшутился Драко, — но решил, что ты сочтёшь мою выходку вандализмом, — он прищурился. — Всего лишь хулиганством, — игриво уточнила Гермиона и легонько толкнула Малфоя бедром. Он демонстративно отшатнулся — сильнее, чем следовало бы. — Какая ты сильная! — театрально продекламировал Драко, изо всех сил стараясь не улыбнуться. — Ты точно меня обгонишь! «Кому-то очень хочется выиграть?..» — Гермиона поняла, что у неё в руках маленький козырь: — Малфой, я соглашусь, если ты ответишь на мой вопрос. В библиотеке нам не удалось поговорить, так что я хочу наверстать упущенное. И да, это тоже шантаж. — Условия ставишь? А ты мне, между прочим, должна, — у Драко всё записано! — Я дождусь, когда долг приобретёт колоссальные размеры. И вот тогда... — Гермиона улыбнулась. — А если серьёзно, пожалуйста... Нам надо поговорить! — Это не по правилам, Грейнджер, — на мгновение он остановился, предчувствуя, что этот день, судя по всему, будет тяжелее, чем ему хотелось бы. — Так ты хочешь полетать или нет? Малфой молча кивнул и стал разглядывать окрестности: — Тогда давай найдём более уединённое место, а то я тебя знаю, мисс Я-так-просто-не-отстану-со-своими-вопросами. Гермиона нашлась первой и, смело взяв Драко за руку, быстрым шагом направилась в сторону Воющей хижины. Как только укрытие было найдено, она разжала пальцы и сразу выпалила: — Это о твоих предках. — Разве мы ещё не всех обсудили? — ступая на опасную территорию, нервно спросил Малфой. — Не до конца, — Гермиона понимала, что встала на скользкий путь, но недомолвки сводили её с ума. — Тогда задавай правильные вопросы. И не жди слишком многого. — Я тут кое-что проверила, — Гермиона рассматривала узор из собственных следов на снегу. — Я не могу понять, если твой предок причинил Кларисс столько горя, по-видимому, убил её мать, вероятно, и мужа тоже, то почему она никому ничего не сказала? Это как-то не вяжется. Ни одного упоминания! Ни слова о расследовании. Но ведь она должна была узнать, что это работа Арахниуса, иначе не поддалась бы на угрозы. А как по-другому?.. Я понимаю, случился выкидыш, а это — страшный удар, он отбирает силы и веру, но потом-то у Кларисс была масса времени. Так почему?.. Гермиона подняла глаза, увидела бледное лицо Драко и услышала его растерянный голос: — А мне-то откуда знать… — Арахниуса наказали бы, поса… — она вдруг замолчала и заходила из стороны в сторону. Драко с ужасом следил за Гермионой. Он попытался схватить её за рукав: — Грейнджер, может, пойдём? — Боже, какая же я дура! — вскрикнула она. — Это же очевидно! Кларисс никому не сказала, потому что... Потому что сама уже это сделала! И боясь мести Арахниуса, она, наверное, придумала нечто особенное, потому что считалась необыкновенно умной женщиной. — Чёрт! — только и смог выпалить Драко. «Интересно, можно запретить Грейнджер думать?» — Кларисс наказала преступника. По-своему... — и кому, как не Малфою, знать правду. — Ты тысячу раз собралась это повторить? Сдались тебе мои предки! Малфой едва сдерживал себя от побега, от желания заткнуть Гермионе рот, отвлечь её, приказать не думать о тайнах, не строить догадок. А она не замолкала, не собираясь сдаваться: — Но как? Скажи мне! — Зачем сейчас это ворошить? — Драко от волнения замер, поймав вопрошающий и задумчивый взгляд. — Прошли сотни лет! Забу... Малфой увидел это: она догадалась. Истина блеснула в глубине зрачков, подчинила себе и взорвала реальность. Почти убила... — Драко, — тихо произнесла Гермиона, подойдя совсем близко, — ваша семья… проклята? От тона её голоса, от заглядывающих в самую душу глаз ему стало совсем плохо. Он молчал, но это молчание звучало убедительней слов. Драко отвернулся и отошёл в сторону: — А ты догадалась гораздо быстрее Арахниуса, — играть в непонимание и изворачиваться почему-то не хотелось. — Он так ничего и не понял до самой своей смерти. Дурак! — Но он не мог столько лет умирать и не чувствовать этого! — воскликнула Грейнджер. Догадки сыпались на голову сами: — Кларисс отыгралась на детях, — тише прибавила она и с ужасом вздохнула. — Должно быть, она была слишком раздавлена. И напугана. И озлоблена. Такие утраты непросто перенести. Наверное, Кларисс лишилась здравомыслия. Гермиона крепко обняла Драко. Потом взяла его лицо в ладони и поцеловала. Очень легко и нежно. В первый раз Малфой не ответил на поцелуй, а просто стоял, как статуя. Смотрел своими серыми глазами и будто ничего не видел перед собой. Застывшее лицо. Маска. Он пытался осознать, что тайна его рода раскрыта вот так... Почти запросто. И нужно решить, что делать дальше. Гермиона испугалась собственных мыслей, такой непривычной отрешённости, поэтому отстранилась и спросила о самом страшном, что могло случиться: — Драко, ты что, умираешь? Она ждала и боялась ответа. Сердце отсчитывало секунду за секундой. Мучительно. Тяжело ударяясь о рёбра. Молчание, казалось, длилось вечно. — Нет, — выдохнув, наконец сказал он. Радостные объятия не смогли заставить Драко пошевелиться. — Тогда что? — спросила Гермиона снова. Но Малфой всё молчал и молчал, и она понимала, что сейчас не время давить. Наконец, с его лица сошло мрачное выражение, и он сменил тему: — Пойдём лучше полетаем. — Так ты мне не ответишь? — доверие бесценно. — Не бесплатно, Грейнджер, — Драко, похоже, тоже так считал, поэтому и вспомнил про поединок, цепляясь за крохотный шанс избежать «допроса». Она сама потащила Малфоя за руку: — Я настроена по-боевому, учти! — А мне-то что? Я выиграю! — он бросил взгляд в безоблачное небо. Ища благословения? — Это мы ещё поглядим! Малфой вдруг остановился, и рука выскользнула. Он снова задумался, очевидно, прикидывая в уме возможные последствия. Гермиона подошла ближе: — Не важно, кто выиграет. Ты сам решишь, что можешь мне рассказать. Прошу тебя. Я никому не скажу. — Я это знаю, — увидев тёплый и любящий взгляд, он сдался. — Хорошо, но пощады не жди, Грейнджер! И они поспешили в Хогвартс, но не ради учёбы...