Riverdale at Hogwarts

— Хэй, Вероника, здравствуй, — произносит Джагхед Джонс, усевшись рядом с когтевранкой. — Наши родители, кажется, договорились, что часть каникул мы проведем друг у друга. Первую треть у меня, вторую у тебя, а третью у Блоссом. — Шерил знает? — вскидывает темные брови Лодж, поправляя свой галстук. — Хотя, о чем это я, разумеется знает. Нам же всем приходили письма. Кстати, что ты думаешь насчёт своей семьи? — Джей ещё мала, кузина, — вздохнул Джагхед, — Я не думаю, что стоит раскрывать все карты… С матерью. Хотя, papa писал, что она постоянно спрашивает про неё, а духу сказать правду ему не достаёт, — тут же ледяная маска воцарилась на лице Джагхеда, и тот резко поднялся, собираясь уходить, отрывисто бросив Веронике: — Увидимся позже. Пришлю патронус. — Хорошо, — кивает девушка, оглянувшись и замечая Арчи, который явно кого-то искал. Когда гриффиндорец заметил Лодж, то Джонса и след простыл. — Привет, Вероника. — виновато протянул Арчи, смотря на темноволосую девушку. — Здравствуй, если ты ищешь Форсайта, то он уже ушел. — холодно уведомила его Лодж. — И не советую его сейчас трогать, да и вообще в ближайшие лет этак десять. Потому что он до сих пор злится на тебя. — Что? — Арчи был растерян, — Но я правда не мог приехать… — Меня это не волнует, если честно. Как и Джонса. О таком предупреждают заранее, знаешь ли, — она захлопнула книгу и встала, намереваясь уйти. — Стой, ты можешь ему передать… — Ничего передавать я ему не собираюсь, — коротко сказала девушка, — Даже не мечтай об этом. — Но, Вероника! — в отчаянии сказал Арчи, — Хочешь я перед тобой на колени встану? Но Лодж, гордая Лодж даже не оглянулась, уверенно цокая каблучками по деревянному паркету, она направлялась в сторону выхода из библиотеки. — Когтевранцы, они такие, — хмыкнул рядом внезапно парень, — Их слова — это острый камень, зря связался ты с ними, Арчи. — А тебе-то что за дело, с кем я общаюсь — это не твоя забота. — огрызнулся гриффиндорец, уходя из библиотеки. В гостиной Слизерина было по-прежнему холодно, заклинания, наложенные предусмотрительными старшекурсниками, уже переставали помогать. То там, то здесь слышались приступы кашля, хлюпанье носа и унылые вздохи: «Бррр, холодно», маленьких первокурсников старшеклассники старались согреть в объятиях, накинув на них свои тёплые мантии и кофты, сами оставаясь, в тонких шелковых блузках и рубашках, что совершенно не грело ребят. — Джаг, ты себя хорошо чувствуешь? — встревоженно спросила Шерил, посмотрев на слизеринца, ужасно бледного и уже трясущегося в ознобе. — Нормально, — кивает он, улыбнувшись через силу. — Главное, чтобы младшие не заболели, когда-нибудь​ это заклинание должно же сработать! — Зуб даю, что это гриффиндорцы залезли к нам и попортили материю заклинания. Теперь профессор пытается понять как это все исправить. — Ребята, — зашедшая в гостиную женщина выглядела очень аристократично: бледная кожа, королевская осанка и черные волосы, убранные в изысканную причёску. — К сожалению, я не смогла разгадать, что это за заклинание, поэтому вам придётся переночевать в гостевых покоях Хогвартса. Надеюсь, что там не в пример теплее, чем здесь. Слизеринца собрались без излишней суеты и мельтешения. Старшие помогали самым младшим собраться, достойно одеться и шепнуть слова-напутствия. После они дружной шеренгой бесшумно покинули подземелья и направились в противоположную часть замка, где и были гостевые покои, а так же учительское крыло. Гостевые  оказались не в пример уютнее родных слизеринских подземелий, в них присутствовала та домашняя атмосфера, которая царит в семьях простых обывателей, что невольно удивило аристократию и приятно поразила полукровных и магглорожденных студентов змеиного факультета. — Располагайтесь, — устало произнесла женщина. — И, Мерлином прошу, держите лицо! «Держите лицо» — это выражение часто слышится в кругу аристократии. «Держите лицо» — неизменно повторяют величественные маман, а после непременно повторяют — «Следите за осанкой, не сутультесь». «Держите лицо» — можно услышать и от достопочтенных важных отцов, а больше они ничего не прибавят, лишь посмотрят на вас снисходительно, будто так и должно быть. «Держите лицо» — то и дело слышится от профессора Ришелье, и она-то уж, будьте покойны, непременно найдет что добавить ещё. — Да, профессор, — тихо сказал Джонс и грустно улыбнулся, — Мы будем держать лицо, ведь как говорят у вас на родине — «Faire bonne mine à mauvais jeu»[1] — Именно, Джагхед, именно. Хорошая мина всегда важна для плохой игры. А сейчас спать, дети, спать. Слизеринцы разошлись по спальням, и довольно быстро заснули. Но вот утреннее пробуждение было далеко не из приятных. Всё тело ломило, лихорадило и знобило, а голова просто раскалывалась на мелкие кусочки. Старшекурсники все поголовно слегли, заболев. Но даже сейчас они упорно пытались встать и дойти до Большого Зала, чтобы просто поприсутствовать на завтраке. Парочке студентов прямо там стало плохо, и они упали в обморок, вызвав этим смех со стола Гриффиндора. На первой паре слизеринцев снова стало меньше, однако они упорно пытались продолжать учиться. К концу дня «в живых» осталось всего трое: Стефан Нотт, Джагхед Джонс и Шерил Блоссом. Гриффиндорцам стало уже не до смеха, потому что до них стало мало-помалу доходить, что змеи серьезно заболели, и теперь простой розыгрыш грозил обернуться неприятными последствиями. Шерил уже почти не держалась, как истинная леди. Она почти опиралась ладошкой о стол, жмурясь и вздохнув. Нотт рассеянно смотрел вокруг, а потом перевел взгляд на Джонса, который выглядел настолько бледным, что его родинки выглядели созвездиями на белом небе, если бы космос сняли в негативе. Наконец последний оплот слизеринцев слёг в Больничное Крыло. А за ужином царило гробовое молчание, пока профессор Бурбон не поднялся, оглядев весь Зал. Его голос звучал довольно резко и холодно, чем обычно. — Сегодня весь седьмой курс Слизерина слёг с воспалением лёгких в Больничное Крыло. Я не буду говорить, насколько это дурной и безответственный поступок, так как уверен, что его совершил сознательный человек, прекрасно знающий все последствия этой, даже не шалости, а полноценного покушения на жизнь и здоровье аристократических отпрысков из влиятельных семей. Я крайне разочарован в вас, студенты, так как думал, что здесь учатся более взрослые люди, чем показала нынешняя практика. Тот, кто сотворил это будет отчислен из школы без права на восстановление и поступления в другие магические школы. Кроме того, его лишат права колдовать и отправят к магглам, стерев память. Я все сказал, приятного аппетита. Ужин прошел в гробовом молчании, а на следующее утро один из гриффиндорцев навсегда исчез из школы и магического мира как Нового, так и Старого Света.