Выбор

      — Да-да, мой друг, не ожидал такого поворота? — судья вздернул свои тонкие брови.       Хельгус настороженно переводил взгляд с судьи на своего товарища. Капгаруп выглядел ошалевшим.       — Ну что ж, обмен любезностями между двумя друзьями можно считать законченным, — поудобнее уселся Фролло. — Капгаруп, садись напротив своего бывшего капталя. Скажи ему то, что сказал мне. Я имею в виду ту часть, когда ты мне рассказывал про наемного убийцу, которого, как ты говоришь, нанял Хельгус.       Капгаруп подробно повторил свои показания, данные два дня назад. Хельгус побледнел и опустил глаза. Судья, продолжая эту психологическую пытку, обратился к Хельгусу:       — А теперь твоя очередь, мой дорогой московитский друг.       Хельгус понял, что дальше отпираться бесполезно. Уже успев изучить характер судьи Фролло, он понял, что для него будет лучше признать свою руководящую роль в найме убийцы.       — Да, ваша честь, — поникшим голосом ответил Хельгус, — все действительно было так, как говорит Пьер. Я просто испугался вас.       — Капгаруп, — обратился судья к бывшему каторжнику, — ты чуть было не наступил на старые грабли, любезный. Твое счастье, что ты не стал покрывать своего дружка на этот раз. Ты в курсе, что ваш бывший капталь говорил, что это вы заставили его нанять убийцу для меня?       — Как? — перевел взгляд Капгаруп на Хельгуса, — Выходит, Гизадоро говорил правду? Ты действительно зарабатываешь свободу на нас?       — Как же вы мне надоели! — зло сказал Хельгус. — Особенно ты, лысый вонючий недомерок! Вся эта каша заварилась благодаря тебе, твоей жажде мести! Так что расхлебывай теперь все это сам!       — Ты — сволочь! — Вскричал Капгаруп. — Ты же меня предал! Ты предал всех нас! Я всегда считал тебя своим самым близким другом, и вот что получил в ответ! Ну ничего, однажды мы с тобой встретимся! И тогда я сделаю с тобой то, что не успел сделать с его девчонкой!       — Ну в этом я сомневаюсь, — вкрадчиво заметил Фролло. — Теперь ты встретишься с ним разве что в аду. Скажи-ка мне, что ты знаешь о месте, про которое говорят «сто в одном, двадцать четыре на семь»?       До Капгарупа не сразу дошел вопрос судьи. Но когда дошел… Капгаруп грохнулся в обморок, что не получалось у него все эти дни. Ибо он понял, что судья собрался его упечь ни много, ни мало, как в Магонскую тюрьму. Действительно, смерть была бы для него гораздо более лучшим исходом.       Магонская каторжная тюрьма, или, в просторечии, Магонка, была самым страшным местом заключения во Франции. Если на Тулонской каторге была возможность забыться за работой, а после пяти лет примерного поведения попасть гребцом на галеру или в шахту, то попадание в Магонскую тюрьму делало возможность увидеть белый свет когда-нибудь еще немыслимой. Самым страшным было то, что заключенных этой тюрьмы не выводили на работу, и они вынуждены были все время, годами, находиться в тесном помещении, куда было втиснуто сто человек. Это помещение было похоже на яму. Через решетку на потолке заключенным кидали хлеб и опускали бачки с баландой. И раз в день поднимали ведро с нечистотами. Заключенными Магонки становились особо опасные каторжники, обычно после трех-четырех отсидок, когда становилось ясно, что преступника может исправить только смерть. Смертность в Магонке была очень высокой, и это был единственный вариант освобождения из этой страшной тюрьмы. Еще в Тулоне Капгаруп краем уха слышал про это ужасное место и эту самую поговорку, которую сейчас сказал Фролло. Поэтому, поняв, как именно судья хочет ему отомстить, он лишился чувств.       Когда охрана вынесла бесчувственного Капгарупа из кабинета, Фролло почувствовал себя полностью отомщенным. Оставалось решить вопрос с Хельгусом Новусом. Да, Эсмеральда просила судью отпустить этого молодчика. Но это было бы слишком просто. И судья моментально понял, что именно он должен сделать с московитом.       — Ну, а как поступят со мной, ваша честь? — осторожно осведомился Хельгус.       — Лично мне хотелось бы сделать с тобой что-нибудь такое, что ты делал с несчастными детьми на протяжении двенадцати лет, — ответил судья. — Но твое счастье, что ты тогда спас Эсмеральду. Теперь ты должен всю жизнь молить своих православных святых об ее здравии. Ибо именно ей ты будешь обязан тем, что скоро выйдешь отсюда.       От радости сердце чуть не выпрыгнуло у Хельгуса из груди.       — Но учти, — строго поднял палец Фролло, — если через сутки после суда я когда-нибудь увижу тебя в Париже и через неделю вообще во Франции, то даже Эсмеральда тебе не поможет. В этом случае тебе грозит участь Капгарупа — сначала Тулон, потом Магонская тюрьма. Поэтому постарайся уйти подальше от Франции. Лучше всего отправляйся на родину, в Московию, к своим престарелым родителям, которые, скорее всего, давно уже похоронили тебя. Быть может, став им, наконец-то, опорой в старости, если, конечно, они еще живы, ты сможешь замолить грехи за те гнусные дела, которыми ты занимался все эти годы. И не попадайся мне больше на глаза. Я бываю добрым с такими мерзавцами, как ты, только один раз. На этом моя доброта кончается. А теперь иди. Стража! Уведите его в камеру.