Одержимость

Это было наваждение. Всю рабочую неделю он будто грезил наяву: постоянно вспоминал детали знакомства, разговоры, смех, то, что Оливия рассказывала ему о Маркусе до этого, то, как рассказывала. Неужели он не помнит первый раз, когда она упомянула «познакомилась тут с одним», интонацию, улыбку в голосе? Нет, что-то его отвлекло. С трудом сдержался, чтобы не позвонить Оливии и не поговорить о Маркусе поподробнее. Он был натянут как пружина и будто вибрировал в непонятном напряжении, которое не имело выхода. Был рассеян, не собран, постоянно витал где-то мыслями. - Ты что, влюбился что-ли?- спросила его Элиза, утром пятницы. - Ччто? – вздрогнул Маркус, выныривая из своего зазеркалья. Элиза приподняла брови. Они стояли в учительской, вдвоем, она без пиджака, в одной майке, грудь вот-вот выпрыгнет наружу. Для детей она наденет скромный пиджак, а сейчас - раздолье глазу и мыслям. Легкий флирт так и не перерос у них во что-либо криминальное, оба были окольцованы, и для обоих это не было пустым звуком, но радовать и бодрить друг друга, держать в тонусе, особенно по пятницам, они не переставали. Он даже автоматически надел «ужасно узкие джинсы» и футболку «в облипон» с самого утра, но совсем не помнил почему. И впервые за долгое время знакомства Томас не среагировал на ее роскошную грудь: та распростерлась перед его взглядом, высокая, упругая, соски обвиняюще просвечивают, не вызывая никакой реакции. Ноль. - Влюбился, спрашиваю?- вздохнула Элиза, надевая пиджак, уже меньше вопроса в голосе, больше утверждения. Томас сглотнул. А вот это было страшно. Плохо дело, очень плохо. Надо исправлять. Он пошел к директору и взял свой первый отгул за все время работы в школе. Директор, от удивления видимо, без вопросов отпустила. По дороге он купил большущий букет роз, и перед дверью дома волновался, как мальчишка. Давно он не устраивал жене таких сюрпризов. А стоило. Он тихонько открыл дверь, зашел крадучась, знал, что жена будет дома. В обеденный перерыв она всегда приходила – готовила еду на вечер. За это его мать смирилась с ее ранним выходом на работу и «скидыванием» детей няням и иногда бабушкам. Вот и сейчас на кухонном столе лежали нарезанные овощи, мясо, а самой Луизы не было. Какие-то звуки доносились из спальни и поперву, пару мгновений, Томас думал, что она забрала детей из сада. А потом замер, как оглушенный: стоны, скрип кровати, мужской хрип. Он пошел к двери, проверить, удостовериться, ведь разное в жизни случается, но там была она, его жена и какой-то мужик с ее работы. Он отчетливо видел их в дверную щель, как грубо мужчина, точнее парень – лет на десять младше Томаса, вбивается в его жену, как утробно она стонет от этих движений. А он всегда так старался быть нежен с ней… Томас сделал осторожный шаг назад, еще один, попятился, стараясь не врезаться ни во что по пути, выскочил на улицу, задыхаясь, отошел к своей машине, которую припарковал так, чтоб не было видно из окон, старался. Не видя ничего кругом поозирался по сторонам, подышал в коленки, трясущимися руками достал телефон. В конце концов, у Оливии тоже должен быть перерыв. На второй гудок ему ответил мужской бархатный голос с легким английским акцентом: - Томас? Томас попытался опереться спиной обо что-нибудь, но сзади ничего не было, он медленно, как в замедленной съемке опустился на асфальт. Букет роз приземлился рядом. - Маркус? – всхлипнув, выдохнул он.- Ты.. Где Лив? - В ванной. Долго. Что у тебя случилось, Томас? Он открыл рот и не знал с чего начать, стоит ли. Опять получился всхлип. - Томас,- голос встревоженный, мягкий, чистый мед. - Мне надо с кем-нибудь поговорить. Очень надо. Сейчас. Маркус телефон взял сразу же. Он скучающе листал глянцевый журнал, когда трель звонка Оливии привлекала его внимание, а потом фотография на экране – широкая улыбка и смеющиеся глаза. Он схватил телефон без раздумий. Уточнил местоположение Томаса, по своему айподу нашел ближайший бар, четко объяснил Томасу, как туда добраться. Стер звонок, постучался в душевую кабинку, быстро сказал «Прости, срочно по работе вызывают» и быстро вышел из квартиры Оливии.