Совершенствуя мир

– Ну, в общем, тут я и живу, – пожал плечами Малик, пропуская Хорана в комнату. – Ничего особенного. Найл в восторге закружился по помещению, похлопал небольшой обеденный стол по щербатой крышке, заглянул под каждую кровать, где скопились комки пыли, влез в ящики рабочего стола со всяким хламом, в равной степени принадлежащим каждому, кто жил в комнате, и даже попытался разворошить единственный шкаф со смятой в ком одеждой. Окна в комнате Зейна, Пати и Тони не было. Равно как и других предметов роскоши. – Как тут славно! – искренне восхитился Найл, продолжая дотрагиваться до перепачканных глиной и землей стен и скромных предметов убранства с толстенным слоем пыли на них. – А где же твои чудесные соседи? – У моих чудесных соседей чудесная вторая смена в чудесной шахте, – насмешливо сказал Зейн, плюхнувшись на свою кровать, которая была застелена коротковатым стеганным одеялом. – Собственно, поэтому мы и здесь. Иди-ка сюда, – Малик приглашающе похлопал место рядом с собой. Найл еще раз повертелся в разные стороны, бросая взгляд на недоделанное кольцо на столе, и пристроился рядом с Зейном, забираясь на кровать с ногами. Зейн все еще не очень ловко управлялся с пальцами правой руки, но уже вернулся к работе над ювелирными украшениями. Работал, правда, медленнее, чем обычно, зато еще более тщательно. – У тебя тут очень мило, – заявил Хоран, продолжая вертеть головой из стороны в сторону. Он будто пытался запомнить место расположения каждой вещи, чтобы потом в деталях пересказать Лиаму и другим друзьям, которые в подземную часть города и носа бы не сунули из соображений личной гигиены — уж очень здесь было пыльно и темно. Конечно, воздушного мага нельзя было обвинить во лжи — Найл был честным и очень искренним, но сам Зейн не считал эту комнату милой, равно как и бесполезный хлам, валяющийся в ней. Периодически Тони, конечно, устраивал уборку, припрягая работать и Зейна с Пати, но все это сходило на нет, когда они усталые и голодные возвращались домой и вместе искали еду и чистую одежду у себя в закромах, разбрасывая хлам в разные стороны и принося с собой землю и сажу из шахты. А уж если кто из шахтеров заходил в гости, комната вообще выглядела так, будто произошло землетрясение или нашествие диких зверей. – Здесь темно и даже не очень чисто, – отмахнулся Малик, медленно устраивая свои руки на талии Хорана. Найл вздрогнул, но, примеряясь, медленно положил ладони на его плечи, и у него из груди вырвался нервный смешок. – Зато никто не помешает, – вкрадчиво шепнул Зейн. – Не помешает чему? – спросил Найл, округляя глаза. Они даже сверкнули в сумраке, и Зейн подумал, что ему явно померещилось. Все-таки у воздушных свои особенности, но светящиеся глаза — это водное, исключительно водное. А он просто перевозбужден. – Ну-у... всякому, – уклончиво проговорил Зейн, подталкивая Найла спиной ближе к подушке, так что Хоран невольно уперся в мягкий, выпуклый мешок поясницей. – Тебе удобно? Найл осторожно примерился к своим ощущениям. Пожалуй, он мог бы посидеть так некоторое время, хотя ноги уже начали немного затекать, и Хоран предпочел бы их немного расставить. – Пока да, – неосторожно согласился он. – А что мы будем делать? – начал было Найл и внезапно изумленно ойкнул. – Ой-ой! Ой! Это делать? Хоран весь вспыхнул и так и замер с открытым ртом, не мигая. Малик засмеялся, скорее от неловкости, чем от веселья, и нежно погладил Найла по голове, успокаивая. – Как-то это не так выглядело в моей голове, – вырвалось у Зейна с нервным смехом. – Но выражаясь твоим языком, да: «это делать», – хихикнул он, продолжая медленно гладить воздушного мага по боку другой рукой. Он пока не заходил дальше, чувствуя напряжение во всем теле Найла, как будто Хоран внезапно стал каменной статуей или заледенел. – Ох, – Найл очень сильно покраснел. – Я даже не знаю, – неуверенно пробормотал он. – Я такого никогда не делал. А разве можно? – наивно спросил он, сильно виноватым голосом. В нем сквозило истинное доверие, будто он поверил бы, даже если бы Зейн сказал ему откровенную ерунду. – Мы даже Инициацию не прошли, – Найл смущенно закрыл лицо руками. Похоже, он искренне считал, что собирается заняться чем-то очень развратным, за что его будут порицать, и даже Зейн, относившийся к соитию куда проще, почувствовал себя неловко. – Ну ты и смешной, – Малик рефлекторно засмеялся. – Инициация обозначает магическое взросление. А вот Церемония — физическое. Так что, можно было сразу после нее, от заката и до рассвета, сколько душе угодно, – Найл выпучил глаза. – Поэтому и снимают юношеский браслет — семья отныне не несет за тебя ответственность, и ты можешь создать свою, – объяснил огненный маг. – Ну, в теории, конечно, – уступчиво добавил Зейн, снова пробегаясь по талии Найла пальцами. Его тело по-прежнему было сковано. И слова Зейна, похоже, не сильно убедили его. Точнее, не ликвидировали его страхи. – Я даже и не знал, зачем это нужно... – со стыдом признался Хоран и испуганно уставился на Малика. – Но, Зейн, нам же сняли браслеты шесть лет назад. Разве это не слишком рано для того, чтобы начать... спать с кем-то? Или это мы очень опоздали? Мы что-то делаем не так? – Да нет, – качнул головой Малик. Он и сам уже начал смущаться. До этого момента он не сильно придавал значения слову «переспать». Но, похоже, для Найла это было очень серьезно. Зейну даже стало интересно, все ли маги так относятся к соитию или Найл снова отличился. – По изначальной задумке, ребенок возвращается из инкубатора как раз к Инициации родителя, – пояснил Малик, пытаясь припомнить занятия по истории, которые он в большинстве своем просыпал. – Но это опять-таки, в теории. Так-то, конечно, Старейшины этого не одобряют. Говорят, чем позднее, тем лучше, чтобы и стихию успел познать, и другие нюансы жизни. Но нам-то это не грозит, в любом случае, – хмыкнул Зейн, игриво двинув бровями. – Можно хоть сутками с кровати не вставать. Краска стыда так и не сошла с лица Найла. Он опустил голову, сильно вжимая её в плечи, словно хотел исчезнуть, и неловко поболтал коленом, будто пытался отогнать волнение, но становилось только хуже. Зейн попытался обнять его, чтобы немного успокоить, но, кажется, на Найла это не действовало. – Если тебе хочется... – уступчиво проговорил Хоран, сжимаясь под прикосновениями Малика, и замолк, даже не сумев договорить. Малик откинулся назад. – А тебе не хочется? – он остановился. Между ними появилось подобие расстояние, немного напугавшее Хорана, который тут же попытался подсесть ближе, и чуть не упал с кровати. Видимо, в этот момент он был слишком не в ладу с собой, но Малик успел придержать его. – Вроде хочется, но что-то мне очень-очень страшно, – признался Найл. По его подбородку сбежала капля пота. – Я ничего не умею. И не целовался даже ни разу, пока мы с тобой не попробовали. Может, мы поближе познакомимся? – с надеждой спросил он, округляя печальные глаза, преданные, как у морской коровы. Такое паршивое сравнение, конечно, взбрело в голову Малику из-за Стайлса, которого теперь было не вышвырнуть из огненного сектора в Плато Четырех Стихий. – Еще ближе? – фыркнул Зейн, отгоняя глупые мысли. – Я тебе предлагаю самое близкое знакомство, – ехидно добавил он, обольстительно улыбаясь. Секунду Хоран пытался понять, серьезно ли Зейн говорит, а после, когда губы Малика уже откровенно расползлись в улыбке, рассерженно толкнул его в грудь и отвернулся. – Тебе все шуточки... – Найл опустил глаза и весь сжался, будто Зейн мог его ударить или обидеть, но на самом деле сжался он от себя. – Извини меня. Просто я не такой, как ты. Не... раскрепощенный. Он вложил в это слово столько тепла, будто «раскрепощенный» обозначало «самый лучший», и Зейн невольно почувствовал себя польщенным. – Все в порядке, – Малик поднял руки вверх, как бы сдаваясь. – Принуждать я не собираюсь. Ты, правда, что ли думаешь, что я возьму тебя силой? Не бойся меня, ты же знаешь, я хороший парень, – сказал он. – По крайней мере, стараюсь, – задумчиво добавил Зейн, вспоминая, как Старейшина выгонял его поганой метлой с городской часовни, когда они с Пати пытались перевести городские часы, чтобы они перебудили весь город. Им пришлось три недели ходить в позорных перчатках и сапогах. – Ты не в обиде? – спросил Найл, отрывая его от мыслей. Малик покачал головой. То, каким он себе представлял Найла, в принципе подтвердилось. И, если Хоран долго раскачивался и придавал большое значение мелочам, он готов был подождать. Раньше у него в принципе не было никакого шанса. А тут он вроде как намечался, и Малик не собирался все портить. – Я подожду до Инициации, – фыркнул Зейн и снова засмеялся, глядя на наивное лицо воздушного мага. – Да нет, конечно, я подожду и еще дольше, если ты будешь не уверен. И я даже шутить не стану, что ты меня боишься, потому что я из огненных, – добавил он, хитро прищурившись. Конечно, это обозначало, что он будет шутить и, скорее всего, очень много, но Найл уже был благодарен за то, что Зейн не собирался настаивать и склонять его к близости, пока он не готов. Ему очень хотелось, чтобы все было правильно. А правильно в его голове, это после Инициации. Или, по крайней мере, после того, как они в полной мере ознакомятся с традициями друг друга. – Спасибо, – искренне проговорил Найл, бросаясь к нему на шею. – Ты лучший. Правда, лучший. Прости, что все так получилось. Малик поцеловал его в висок.