Совершенствуя мир

Зейн старался не смотреть под ноги, чтобы не занервничать, но волей-неволей любовался окрестностями. С высоты птичьего полета их прибрежный городок был прекрасен. Волны набегали на берег с одинаковой частотой, показывая, как образовали бухты и пещеры в отвесных скалах несколько сотен лет назад. Все это плавно переходило в песчаный пляж. Люди внизу копошились, словно муравьи. Площади, часовни, Дом Старейшин и другие здания складывались в причудливый ансамбль, который можно было рассмотреть только находясь так высоко. Плато Четырех Стихий напоминало причудливую разноцветную двенадцати-конечную звезду. Найл держал его под мышками, периодически пыхтя. По его словам, он много тренировался, чтобы не только быстро лететь самому, но и еще нести с собой что-то, похожее на Зейна по массе. Малик не то чтобы был против — он немного побаивался высоты, особенно, когда его нес кто-то хрупкий, вроде Найла. Но Хоран попросил ему довериться, и Зейн уступил. И вот он поднимался к облакам, и его сердце переполняло неведомое ему ранее чувство полета. Ветер ласкал его, развевал волосы на воздухе, который становился все более разреженным. Малик расставил руки и почувствовал себя легким, как куриное перышко. Они приближались к Облачному городу, напоминавшему огромную платформу, зависшую в небе. Эта громада потрясала своими размерами и ослепительно белым цветом, далеким от серого, присущего тучам. Город был построен из облачных кирпичей много сотен лет назад, поэтому так ценился, ведь сделать что-то из облака — невероятно большой труд. Найл пролетел немного над краем облачной платформы и опустил Зейна прямо на нее, падая рядом. Он очень устал. Рядом с ним возникли трое, у которых уже были посохи от Инициации. Зейн сразу понял, что старше они максимум на год, иначе бы так не светили свои посохи. Более старшие товарищи точно уже наигрались. Парень в грубой рубахе и светлым жилетом сверху имел посох с полумесяцем на конце, повернутом уголками наверх. Девушка в мешковатых штанах, чьи плечи были укрыты накидкой, а косая челка прикрывала глаз, опиралась на посох, будто бы оплетенный лозой, заканчивающийся так и не соединенными побегами. Третья представительница воздушного племени с длинным хвостом, высокими сапогами и перчатками почти по самые плечи держала в руке посох, заканчивающийся чем-то похожим на птичью лапу, заключенную в кольцо. У всех троих на бедрах слабо болтались пояса. – О, Зейн, знакомься, это мои друзья, – сказал Найл, радостно вскакивая, хотя получилось не очень резво — он весь выдохся. – Это Майкл, Джей и Мэл. Они... – Мы все стихийники, но почти научились понимать животных, – важно пояснила Мэл, тряхнув волосами, и стукнула посохом рядом собой. Над их головами стремительно пронесся воздушный змей, громко клацнув зубами, и нырнул в соседнее облако, полностью скрываясь там. Все животные, живущие на облаке, умели летать. Иногда до облачного города добирались и земные птицы, но все-таки для них это было высоковато, и воздушные маги довольствовались общением с воздушными животными, умеющими летать. – Что Вы тут делаете? – спросил Найл с беспокойством. Более старшим товарищам он почти заглядывал в рот. – Разве Вам не нужно быть на тренировке по полетам сквозь грозовые облака? Накануне Хоран сказал, что у воздушных магов, помимо учителей и старейшины, есть еще и старосты — более опытные воздушные маги, старше на год или два, которые могли научить каким-то вещам по собственному опыту, и двое из этих троих — Зейн точно не помнил кто именно — были старостами для Лиама и Найла. Судя по тому, что Зейн знал про Лиама, староста ему был не особенно нужен, но Пейн с готовностью внимал абсолютно все знания, полезными они были или же нет. – Мы опять опоздали, – зевнул Майкл, размахивая пальцем, так чтобы вокруг него закружилось облачко. Зейн тут же вспомнил слова Луи — выпендрежники, самые последние выпендрежники. – Пойдем попробуем полетать там сами. Вряд ли случится что-то непредвиденное. – Например, молния Вас поджарит, – ехидно улыбнулся Зейн. Найл толкнул его локтем. По всей видимости, Хоран немного побаивался упасть в грязь лицом перед более старшими товарищами или высказать неуважение, даже несмотря на то, что, по мнению Зейна, особенного доверия они не внушали. – Что-то я слишком устал, – признался Найл, выгибаясь. У него даже руки и ноги начали отниматься, и он искренне не понимал, что с ним происходит. Вроде, поел с утра, как следует и все время провел на воздухе, а все равно было тяжело и неудобно. – Иди выпей кислородный коктейль, – посоветовал Майкл, указывая большим пальцем куда-то за спину. Все здания в Облачном городе были почти одинаковыми. – А потом поведешь экскурсию. Сегодня в городе почти никого — выводят воздушных животных на прогулку — так что, летать можете сколько душе угодно. Хоран буквально просиял. – Спасибо, отличная идея! – воскликнул Найл, захлопав в ладоши, и повернулся к Зейну. – Я быстро — туда и обратно. Не подходи без меня к краю платформы, тут периодически ветер — это очень опасно, – Хоран быстро чмокнул его в щеку. – Я не ребенок, – фыркнул Малик, провожая Найла взглядом. Тот с усилием поднялся в воздух и полетел в сторону какой-то арки, вскоре исчезая за поворотом. Зейн даже удивился. Вроде весь выдохся, и все равно вместо того, чтобы пойти на своих двоих, продолжат летать через силу, еще сильнее себя утруждая. Видимо, это что-то болезненное, как с магией огня — когда долго не пользуешься ей, начинает вырываться наружу изо рта, из ноздрей, ушей... Трое приятелей Найла подошли к краю платформы и стали разминаться. Вообще-то посохи им были не шибко нужны, но они позволяли делать в воздухе всякие трюки, к тому же восстанавливали силы, когда энергия приближалась к нулю, и молодые ребята всегда не могли побороть искушение, забывая о побочных эффектах постоянного использования таких атрибутов. Именно поэтому все возвращалось на круги своя спустя год или два. Зейн увидел на поясе одной из подруг Найла фигурку голубя, чем-то напоминающем ту, что Хоран для него сделал и, не сдержавшись, подошел ближе. – Красивый голубь, – сказал он. Девушка встрепенулась, невнимательно покосилась на фигурку и вдруг улыбнулась. – Ах, ты про это? – Джей потянула за шнурок, и голубь заколыхался, как маятник. Казалось, он пытается оторваться от пояса и взлететь. – Мне его Майкл подарил. У нашего народа голубь — символ искренней, чистой и вечной любви, – пояснила она. – Так что, когда тебе дарят фигурку, это считается признанием в любви. Зейн чуть не закашлялся. – И, если ты её берешь..? – с замиранием сердца уточнил Зейн. – Это значит, что ты принимаешь чувства этого человека, – объяснила Джей, поправляя челку, скрывающую глаз. – А если фигурка еще и своими руками сделана, это обозначает, что человек вроде как просит твоей руки и соглашается ждать твоего ответа до скончания времен! – торжественно заявила она и, выпрямив спину и ударив посохом о платформу, поднялась в высь. – Ну, не до скончания времен, это я загнула, конечно... пока ты ему в ответ голубя не сделаешь! – крикнула она напоследок. Следом за ней за облаками скрылись и её приятели. Малик остался стоять у края платформы очень обескураженным. Ай, хитрец! Маленький проныра с наивным взглядом. Голубя ему сделал! Вот, значит, что за «подарок на День Рождения», сделанный из ниточек перьевого облака. Так все-таки он первым признался. По-своему, конечно, ничего толком не объясняя, но признался в искренней, чистой и вечной любви. Зейн чуть не закричал от радости. При таком раскладе он согласен был ждать и до Инициации, и после нее, и традиции друг друга узнавать до бесконечности. Все его тело наполнила эйфория, будто он внезапно стал бабочкой, настоящей, с огромными крыльями за спиной. У него странно сбилось дыхание. Все-таки, одно дело, когда Вы говорите друг другу: «ты мне нравишься», совсем другое — настоящее признание в любви. Он чувствовал себя таким влюбленным, таким радостным и счастливым, что ему захотелось расцеловать Найла. Окрыленный он побежал прямо по кромке платформы, шлепая по ней босыми ногами. Радость. Счастье. Эйфория. Восторг. Внезапный порыв ветра с силой ударил его и сбил с ног. Малик попытался уцепиться за край платформы, но поток воздуха уже столкнул его с платформы, и Зейн почувствовал, что начинает стремительно падать вниз. Паника захлестнула его с головой, и он неловко стал барахать руками и ногами, сопротивляясь тянущей его вниз силе, но только больше набирал скорость. Это конец. Облачный город завис над скалами, вырывающимися прямо из океана. Он разобьется насмерть. Краем сознания он вспомнил предупреждение Хорана не стоять на краю платформы. Глупец! Какой он глупец! Зейн закричал, но никто не отозвался — бесполезно. Друзья Найла улетели достаточно далеко, чтобы не слышать его крики. Зейн почувствовал, что начинает успокаиваться. Это все. Наверное, им с Найлом все-таки не суждено быть вместе. И он умрет, не пощупав Хорана за все выпуклые места и даже не поцеловав в последний раз, на прощание. Зейн перевернулся на спину, расставил руки и ноги, словно звезда — пусть так. Хоть погибнет красиво, полностью продуваемый токами воздуха. Сверху донесся оглушительный вопль. – Зе-е-е-ейн! – истошно закричал Найл, бросаясь следом за ним. Но Малик все быстрее и быстрее падал вниз, увеличивая расстояние между ними с каждой секундой, по мере приближения к земле. Найл, летящий за ним так далеко, напоминал точку, и Зейн не сомневался — догнать его он уже не сможет. Наверное, Найл очень напуган. Конечно, напуган — он же любит его. Как же глупо умереть сразу после признания. Жаль, что Зейн теперь не сможет сказать Найлу, что его чувства взаимны. Теперь не будет уже ничего, что он запланировал. Бедный Найл. Его маленькая воздушная пушинка. Зейн протянул руку наверх. Дотронуться бы до него всего раз, тогда и можно умереть с чистой совестью, подумал он, и внезапно завис в воздухе. Малик замер. Он не падал вниз, и все его тело будто лежало на мягкой воздушной подушке. Зейн испуганно помахал руками, а его тело заколыхалось в разные стороны — неустойчиво, ведь не было опоры, и вместе с тем как-то... необъяснимо безопасно. Он выпрямил спину, переворачиваясь через себя. Все еще пребывая в полнейшем удивлении, принял вертикальное положение. Он держался в воздухе. Он летел.