***
На утро следующего дня, как и сказал Киллуа, ребята встали рано. Минут десять осталось до их остановки, поэтому уже готовые сидят на кроватях. Парни о чем-то разговаривают, но их слова даже не касаются Киры — она сейчас в своем пространстве, в своих тревожных мыслях, которые мерзко по спине ползают. Она так и не решилась рассказать об этом парням по нескольким причинам: первая — не хочет, чтобы они волновались из-за нее. Порой их волнение и так все рамки превышает, а если вдруг они узнают, что она кашляет кровью, вовсе на руках носить будут. Конечно, с одной стороны это очень мило и приятно — принимать заботу от них, но она убеждена в том, что они, в свою очередь, будут многое от нее скрывать, чего ей не нужно. Девушка сейчас и в будущем будет уверена в том, что ее проблемы — это только ее проблемы, и вмешиваться в них она не позволит. А во-вторых — это сильно затруднит использование нэна, чего ей тоже не нужно. Без нэна она не сможет даже драться, а что-то внутри подсказывает, что в будущем придется драться много. Ей просто надо за кратчайшие сроки найти способ контролировать нагрузку на сердце и тогда все будет хорошо. В небе прозвучал затяжной гудок, что означает их прибытие на станцию. Парни тут же вскочили, забрали багаж и направились к выходу, а следом за ними Кира. Кстати, после вчерашнего дня Киллуа стал вести себя слегка иначе. Конечно, его поведение кардинально не изменилось, но в некоторых моментах можно легко это заметить. Он стал более внимательным к Кире, часто девушка ловит его взгляд на себе, а после того, как его поймают с поличным, его румянец. Даже после того, как они позавтракали, он отдал ей свой десерт под предлогом, что уже наелся, хотя до этого никогда никому не давал сладкое, даже если его слезно умоляли. Стойкий аромат дуба — вот что первое их встретило в этом городе. Слегка раздражающий и крепкий аромат древесины исходил от полностью деревянной станции железнодорожной дороги. Разные виды древесины встретились в этом здании, создав собственную неповторимую композицию искусства. А ведь это один из самых красивых городов этой страны, поэтому на создание проекта данного вокзала ушло уйму денег, сил и времени, но это того стоило. Гон, которому нравится все в подобном стиле, нравится, когда все дышит буквально природным здоровьем, находится в детском восторге от увиденного. — Я хочу жить на этой станции! — крутит головой туда сюда так быстро, что обоим кажется, что она вот-вот и открутится, подобно болтику. Чтобы избежать этого, Кира ладонями схватила его лицо, глазами проверяя шею, — Кира, ты мешаешь мне! Дай мне… Кира! — Ты сейчас открутишься! — ворчит на него, руки не разрешает убрать, и вообще она уже разозлилась, из-за чего шагу не дает ему ступить. Сейчас они выглядят как два разозленных рака, которые двигаются туда сюда, клацая своими пальцами, — Этот город специально такой, не будешь же ты на каждом шагу голову свою крутить! — Буду! Дай мне насладиться своим путешествием, — резко Гону надоело, что Кира мельтешит у него под ногами, поэтому он просто положил свою большую ладонь ей на голову и повернул на 180 градусов, — Киллуа, забирай ее, она вредная! — Сам ты вредный, я просто не хочу привлекать лишнего внимания! — А что ты сама сейчас делаешь? — Киллуа, который молча наблюдал за всем этим бардаком, даже не знал как реагировать на такое. Они в обычное время не ссорятся, а тут из-за такой ерунды. Ситуация казалось такой нелепой, что аж смешно, — Кира, пошли уже, я разрешаю Гону обнюхать каждое бревно. — От души, Киллуа, — парень загорелся от радости, кинул весь багаж своему другу, но резко его озарило, — В смысле ты разрешил?! Я похож на собаку?***
Оказывается, найти свободные комнаты в отелях оказалось не так уж и легко. Уже пятый по счету отель полностью забит клиентами и даже каморки на крышах и то заняты, что сразу же насторожило компанию. Помозговав вместе, они пришли к некоторым выводам: первый — так, как город недавно стал известен, возможен наплыв туристов, но сезон сейчас не тот; второй — в городе ожидаются какие-то мероприятия, но нет никаких вывесок или даже предпосылок к этому; и последнее — аукцион. Третье, конечно, очень сомнительное, ведь данное мероприятие закрытое и знают о нем малое количество людей, но все же это единственный вариант такого наплыва людей. Спустя несколько часов они нашли комнату, и даже не дослушали какая это именно комната, а сразу ее забронировали. Уже плевать где и как спать, главное не под открытым небом, поэтому, но когда они зашли в комнату, то слегка удивились: была одна двухспальная кровать, а на противоположной стенке узкая односпальная. Кира, смекнув что к чему, ловко прошмыгнула мимо парней и заняла односпальную. — Кто первый встал — того и тапки, — улыбается им по лисьи, ладошкой хлопая по подушке, и с такой довольной мордашкой плюхается на кровать, вовсе не замечая недовольные взгляды парней. — Я не буду спать с Гоном! — Киллуа тут же запротестовал и уверенным шагом пошел к Кире, чтобы ее вытащить с нее, но та крепкой хваткой вцепилась за спинку, — Ты хоть представляешь каково это спать с ним? — Эй! Совесть имей! — Гон аж ногой топнул от возмущения и бросил все сумки. — Так выхода больше нет! — держится за спинку еле-еле, пока парень пытается оттащить ее, держа за ногу, — Со мной ты вряд ли спать будешь на одной кровати, но если ты так хочешь, я буду спать с Гоном, только прекрати дергать мою ногу, сейчас вырвешь же ее! — Пусть будет, как ты хочешь, — он мигом отпустил ее ногу и вовсе отвернулся от нее недовольный. На секунду Кире даже показалось, что ее слова задели его, только вот именно какие не поняла. — Киллуа, а сейчас объясни почему со мной спать настолько невозможно, что аж истерику устроил?! — подходит к нему близко, практически лоб в лоб, и в глаза смотрит. Мало кто осмеливается так смотреть в глаза убийце, но это Гон, и смотрит он в глаза своему лучшему другу, поэтому дерзит максимально. — Да ты постоянно пинаешься, говоришь во сне и обнимаешься! — кулаки сжимает, а потом машет ими до жути недовольный. Эта сцена напомнила девушке о их былых временах, когда парни были еще мелкими. Тогда Киллуа максимально сильно походил на очень вредного белого кота, а Гон на послушного щенка, из-за чего даже при ссорах у обоих вылезали ушки. Из-за таких смешных, но теплых воспоминаний девушка рассмеялась, благодаря чем остановила их спор. — На лису похожа, — Киллуа слегка зажмурился, когда посмотрел на нее. — Ты тоже заметил? — Гон тут же подхватил его мысль, будто недавней ссоры не было, — Особенно когда она улыбается ехидно, то вылитая лиса! — Да, да! А еще когда врет или насмехается над нами! — в итоге оба парня пришли к согласию и теперь стали обсуждать и сравнивать девушку с лисой, — Теперь я буду звать тебя Лисой. — А мне тебя котик или как? — уже заливается в смехе, катаясь по кровати, как неваляшка. Она особо не приняла свои слова всерьез, просто сказала в тему, но Киллуа тут же вспыхнул, подобно огоньку на спичке, и отвернулся от нее. — Как хочешь.***
Время подходило к ночи. Ребята были настолько измотаны дорогой (а точнее Кира, просто из-за солидарности они сделали вид, что тоже устали) все остались в своих апартаментах. Поначалу делать была нечего, из-за чего Кира искала какие-нибудь лазейки, чтобы подразнить одного из них и чаще всего под руку попадался именно Гон. Она выдумала какие-нибудь истории, которые, конечно, никакой смысл не имели, но парень так увлеченно все слушал, постоянно задавал вопросы и углублялся все больше и больше. В один момент ей даже стыдно стало, что она так его дразнит, из-за чего призналась стыдливо, но тут же получила по макушке, а следом выслушала лекцию о том, как плохо врать. Следом все решили сыграть в карты на обычного дурака. Тут, если признаться честно, Кира думала, что имеет явное превосходство, ведь мухлевать она научилась уже очень давно. Девушка знает сотни вариантов как обмануть соперника в азартных играх, обвести вокруг пальца и заставить выйди голым, даже без трусов, из комнаты. Но следовало им начать игру, как она сразу поняла, что она не одна такая — Киллуа без особых проблем подстраивал ход игры таким образом, что все лучшие карты попадали именно ему. Он словно знал, что они вытянули и чем будут ходить в следующем ходу, предугадывал все их шаги. Гон проиграл быстро, ему даже шанса не дали отыграться, поэтому парень просто сидел в сторонке, бегал от Киры до Киллуа и сверял карты в уме прямо во время боя. Эту игру оба приняли как вызов, как проверку на их мастерство, и никто из них даже не думал о том, чтобы сдаться, поэтому, когда остался последний решающий ход — всем было не до смеха. В комнате царилась такая аура, подобна настоящему бою: у обоих возле шей стоит клинок и первый, у кого дрогнет рука, умрет (проиграет). Кажется, что даже стены в комнате дрожат от напряжения, воздух окрасился в холодный синий, а игроки не дышат вовсе. Гон там, бедняжка, вовсе окоченел от холода, но сказать что-то против равносильно тому, что подписать себе смертельный приговор: с одной стороны профессиональный убийца, на чьих руках бесчисленное количество крови, а с другой искусный промыватель мозгов, который в силах показать твои наихудшие кошмары в жизни и заставить их проживать сотни раз. И вот — наконец-то Кира показывает свои последние карты. В ее мыслях только одно — вряли она выиграет, потому что выигрышные карты сейчас именно у парня, но надежда всегда умирает последней. И когда Киллуа сходил, ее мысли подтвердились — она с крахом проиграла ему. — Ха! — Киллуа тут же выдыхает и волосы пушистые назад откидывает, — Даже глазом не моргнул. — Врешь! У тебя испарина на лбу, — сразу же возмущается, ладонью по кровати хлопнув, и взглядом прожигает парня. В мыслях сейчас такое дикое желание залезть ему в голову и посмотреть весь исход событий, чтобы понять на каком именно ходу она проиграла. Парень смекнул что к чему и руку тянет к ее лбу, следом делая легкий шолбан. — Даже не думай залезать мне в голову, выпотрошу прям на месте, — улыбается невинно, пока та чуть ли не на кровати прыгает от злости. С кровати встает неспеша, мысленно наслаждаясь своей победой, и тянется, разминая затекшие мышцы. Смотрит в окно, а следом на Гона. — Думаю пора, так что собирайся, — Гон кивает ему в ответ, принявши собирать все карты, разбросанные на кровати. — Куда? — голову поднимает на них, ничего не понимает, поэтому глазками хлопает. — На вылазку. Киллуа хочет раздобыть немного информации о аукционе. — О! Тогда я с тобой, — вскакивает с кровати, но тут же была отправлена назад. — Нельзя, я один пойду, — надевает на себя плащ с капюшоном, а следом смотрит на девушку, — Твои навыки тут не пригодятся, я могу и самостоятельно с этим справится, так что сиди лучше в комнате. — А кто разрешал тебе приказывать мне? Если я захочу, то пойду. — Эх, — вздыхает от ее упрямости, встает напротив и садится на кукурки, пока та сидит на углу кровати, — Пойми, что мне будет легче одному найти нужную информацию. У меня достаточно навыков, чтобы сделать это без лишнего шума, и следом не упасть в обморок, — смотрит в ее глаза, наверное, впервые за день, из-за чего Кира на секунду потеряла вообще смысл спора. Сам тот факт, что он сейчас так доходчиво объясняет ей причины одиночной вылазки, так спокойно смотрит в глаза, словно просит довериться ему, заставил кольнуть ее сердечко. — Сразу бы так объяснил, — фыркает куда-то в сторону, руки скрестив на груди, — Тогда бы я так не вредничала. — Ты всегда вредничаешь, — улыбается ей, издав легкий смешок, и на ноги поднимается. По началу Кира хотела дождаться Киллуа и не ложиться спать, но, так получилось, что из-за выматывающей дороги она устала. Гон изначально не видел смысла ждать своего друга, поэтому, как только он ушел, сразу же лег спать. Золдик профессионал своего дела, и парень давно уже знает это. В любом случае он так просто не помрет, а перед этим поднимет весь город на уши, так что можно спать спокойно. Только вот один факт все-таки Гон не учел — его бесконтрольные движения во время сна. Кто бы мог подумать, что уже через двадцать минут сна двухспальная кровать превратится в односпальную, и все попытки подвинуть его тушу ничем успешным не закончатся, вот и Киллуа даже подумать не мог. После того, как он залез через окно, он сразу заметил, что его место теперь вовсе не его, и лишь бесшумно вздохнул. Садится на деревянный стул со спинкой бесшумно, ногу на ногу закидывает и взглядом недовольным сверлит своего друга, уже в мыслях предвкушая как вынесет ему мозг на утро. Спит Гон очень смешно: позы какие-то неестественные, выражение лица всегда противное (по словам Киллуа), и постоянное громкое сопение, которое вот-вот и перейдет в храп. Раньше у него такого не было, видимо, как только подрос, сразу начал храпеть, из-за чего Золдик бесился дико. А вот насчет Киры Киллуа не помнит, поэтому посмотрел на нее. Она вовсе зарыта в одеяле и видна лишь одна макушка. Спит девушка так тихо, словно мертвое тело сейчас на кровати лежит, лишь изредко можно увидеть как поднимается одеяло от ее дыхания. Она даже не сопит и не шевелится. Киллуа даже подумал, что она училась такому искусству, хотя, если сложить все буквы, понятно, что не от хорошей жизни такой навык. Неожиданно под одеялом что-то зашевелилось, Киллуа аж в ступор встал от этого, а потом вовсе глаза округлил — сонная, еще даже глаза не открывшая, Кира поднялась на локти, с прищуренными глазами пробежалась по комнате и остановилась на парне. — Почему не спишь? — шепчет тихо, пока садится на кровать, и глаза протирает. — Гон занял всю кровать, — выпаливает на автомате, почему-то смущенным этим. Яркие, даже в темноте, глаза посмотрели в сторону Гона, а потом опять на Киллуа, — А ты чего встала? — Почувствовала, что на меня кто-то смотрит, — слегка зевает, пока смотрит в одну точку и двигается ближе к стенке, вовсе к ней прижимаясь, — Ложись со мной. — Я могу без сна неделю, так что не обязательно, — губы поджимает, чтобы не выдать свое смущение, хоть без понятия как именно это поможет. — Мы уже спали вместе, просто расслабься, — ладошкой по кровати хлопает, подзывая к себе, а когда видит, что он все-таки упрямится, то руки к нему выставляет, — Киллу, пожалуйста, мне будет неудобно спать, когда ты сидишь всю ночь на неудобном стуле. И все, теперь даже не спасает поджимание губ, он весь красный. При виде ее вытянутых ручек, взъерошенных ото сна волос и такого сонного личика, Киллуа вовсе обомлел. На язык даже слово «нет» не лезет, он словно заколдованный встает со стула, снимает с себя плащ и медленно подходит к кровати, в это время пока Кира готовилась ко сну. — Давай, давай, я тебя не съем, — одеяло приподнимает, чтобы он залез под него. Аккуратно садится на край, глубоко вдыхает и следом ложится солдатиком. Забывает дышать, вовсе язык проглотил, когда Кира приподнялась, чтобы укрыть его со всех сторон, и он увидел ее лицо так близко. У нее действительно очень красивые глаза… — А теперь не вредничай, — голову кладет на его плечо и руку закидывает на талию. Ерзает, чтобы удобнее устроиться, даже не смотрит на него, чтобы в конец не засмущать. Она уверена на все сто процентов, что Киллуа сейчас ушел в мир иной от смущения, но шанс поспать с ним в одной кровати, тем более так близко, выдается раз в жизни (!), и пропускать она его не собирается! — Мне кажется… так будет удобнее, — шепот возле ушей буквально обжег ее, из-за чего она рефлекторно поднимает голову на него, тем самым позволяя ему поменять позу. Парень аккуратно ложится на бок, почти лицом к лицу с девушкой, руку свою кладет ей под голову и сам на подушку ложится, прикрывая глаза. А вот теперь самой Кире не до кислорода. Кто бы мог подумать, что он САМ ляжет в такую позу, когда они максимально близки к друг другу, что даже чужое дыхание чувствуется на коже. С ярким румянцем смотрит на его лицо и понять не может: играется ли он с ней сейчас? На самом деле, Кира уже давно забросила ту мысль, чтобы как-то развивать их отношения, ведь каждый раз она встречалась с холодом с его стороны. Да, парень смущался с ее слов каждый раз, но от этого пропасть между ними не уменьшалась. Но сейчас, может ли она рассчитывать на то, чтобы она хоть чуточку уменьшилась, да же? Сейчас буквально все его лицо сканирует, каждую частичку запоминая и откладывая в далекий ящичек воспоминаний: реснички у парня длинные, подрагивают каждый раз, когда он выдыхает; кожа болезненно белая, от нее даже лунный свет отражается, но даже так, сам по себе он не выглядит больным, даже наоборот; волосы белоснежные, подобно белому пуху на ветру — живут своей жизнью и направляются туда, куда подует ветер. Смотря на него так беспардонно, Кире захотелось одного — поцеловать его. Но… позволить себе это не может. Чтобы пропасть не стала только глубже, чтобы он вовсе не отвернулся от нее, ей нельзя делать такие необдуманные поступки, ведь он только только начал ей доверять.