***
Киллуа на самом деле не спал вовсе — он попросту не смог сделать это, когда рядом с ним девушка. Он мастерски притворился спящим для нее, чтобы избежать многих неловких ситуаций, и поступил абсолютно верно. Всю ночь практически пролежал, не шевелясь, боялся, что спугнет ее чуткий сон. У него, конечно, был выбор уйти после того, как она заснет крепким сном, чтобы больше не мучаться, но он этого не сделал. В глубине души не хочет признавать настоящую причину, лишь придумывая отмазки «боюсь, что проснется, а потом мне выслушивать!», но он то знает истинную причину. «Я… я хочу полежать с ней чуточку дольше.» За несколько минут до пробуждения Гона, Киллуа все-таки встал и ушел в ванную, чтобы умыться, а когда уже вернулся, Гон бодро делал утреннюю зарядку. — Утречка, Киллуа, — улыбается задорно, мышцы плеч разминая, — Как спалось? — К удивлению, я выспался, — кивает ему, имитируя пробуждение тоже, а следом указательный палец ставит на губы, — Нам нужно поговорить, я вчера кое-что узнал, но не здесь, — взглядом указывает на Киру и следом выходит из комнаты. Солнце только-только вышло за горизонт, лишь бросило все еще холодные лучи на здешние земли, подобно холодному одеялу. На улице бродили только торговцы, спросони готовившие открыть свои лавки, и несколько бомжей, с такой дотошностью умоляющие дать хотя бы объедки с вчерашнего дня. Настроение Киллуа Гон понял сразу — его что-то тревожит. На вылазке он узнал кое-что такое, что напрямую касалось Киры, из-за чего решил подстраховаться и рассказать все на улице, а для Гона все, что касается его друзей, касается и его тоже. — Походу, брата Киры похитили, — сразу без вступлений сказал Золдик, скрестив руки на груди, — Несколько месяцев назад тут обосновалась банда, нацеленная на богатых аристократов. Все в подробностях не знаю, да и про похищение лишь догадки, но уж слишком все… указывает на семью Бейкер. — Местоположение банды знаешь? — и объяснять ему не нужно, он уже включился. В янтарных чистых глазах загорелся недобрый блеск — он уже решился спасти ее братика. На самом деле, Гон уже пропитался к нему какой-то особой симпатией, словно уже считает его своим братиком. Гон попросту наблюдал за глазами Киры, когда та с такой теплотой говорила о его рождении и грезила хотя бы издалека его увидеть, он видел чистую любовь и заботу от Бейкер, что его сильно тронуло. — Балда, нельзя так резко наступать, — ребром ладони стучит ему по макушке и хмыкает, — Я понимаю твои чувства, я тоже хочу поскорее его спасти, но мы даже не уверены точно ли это он. У нас слишком мало информации, нам ни в коем случае нельзя лишний раз рисковать. — Понял, извини, — виновато чешит ударенное место, — Тогда сначала информация? — Да, примерно после обеда встречаемся здесь, — кивает ему, зная, что Гон прекрасно понял все, и растворяется в тени угла дома.***
Никогда бы девушка не подумала, что будет сидеть на деревянной бочке, болтать ножками, кушая куриный шашлычок, в компании беспризорных детей, и слушать как они неумело и картаво пытаются рассказать о своей жизни. Пока Кира прогуливалась по площади, постепенно вспоминая все больше и больше, ее внимание привлек продавец — высокий парень, достаточно молодой и симпатичный, но без левой руки. Он так ярко улыбался своим посетителям, с некой радостью выполнял их заказы и протягивал деревянные шпачки с мясом на них. В этом, конечно, нет ничего удивительного, в нынешнее время достаточно часто можно встретить людей без какой-либо конечности, но чаще всего они прячут свои дефекты, боясь осуждения глупых людей. А он так открыто показывает ее, так еще умудрился использовать остаточную часть, что и заинтересовало Киру. — Будьте добры, одну порцию, — улыбается ему мило, подобно ребенку ее возраста, и протягивает монетку. Продавец сразу закопошился, из-за чего-то занервничал и уже той уверенности в себе не было. Смотрит на него с любопытством, не понимая почему он так себя ведет, пока не увидела за его спиной целую толпу мелких: где-то пять беспризорников тихо сидели за его спиной и смиренно чего-то ждали. Одеты в странную одежду, которую, видимо, они подобрали где-то на улице, потому ни по размеру, ни по цвету она никак не подходила уличным бродягам. Они заметили ее взгляд в их сторону, из-за чего скукожились в одну массу, — Можно еще пять? На оставшуюся сдачу. И еще у меня вопрос, детки ваши? — Ах, да, да, конечно, — кивает ей, но с вопросом подскочил на месте, — Нет, нет, они не мои, но я за ними присматриваю. Видите-ли, тут недавно произошло кое-что, из-за чего они остались без родителей. — Ох, мне жаль, — взгляд вниз опускает и губу слегка прикусывает. Такие маленькие, а уже без родителей… хотя не в ее стиле придаваться сожалению чужим людям, но это дети… самые беззащитные существа, которые еще никакого зла не сделали. — Держите, ваши шесть шашлычков, — протягивает ей сначала три одной рукой, а когда Кира потянулась их забирать, парень заметил ее шрамы. Сочувственно смотрит на нее, но Кира лишь улыбнулась. Благодаря такой легкой улыбке, ему стало намного легче со своим недугом, ведь она одна из нас, из простых людей, а не из лицемерных аристократов, которые постоянно упоминают ему о бракованности. — На работе получила по неосторожности, — забирает оставшиеся шпачки и заранее пять из них берет другой рукой, — Надеюсь Вас не смущает, — вновь улыбается ему, из-за чего продавец слегка покраснел. — Да что Вы! Я сам-то! — машет рукой, точнее ее отсутствием, из-за чего Кира тут же рассмеялась, — Работа у Вас слишком опасная, не думали бросить? — Нет, я всегда стремилась быть хантером, так что не брошу, — следом протягивает пять шпачек детям и с улыбкой просить взять их. — Ты хантер?! — мальчишка, лет десяти на вид, подскакивает с места, своими большими зелеными глазами смотрит на Киру, — Настоящий хантер?! Врешь! Ты же девчонка! И такая хилая! Точно врешь! — Как грубо с твоей стороны, — обходит прилавок и присаживается на кукурки перед ним, — Разве мой пол определяет мою профессию? Кто тебя научил таким плохим вещам? Его следует наказать, — раздает всем детишкам по шашлычку, но порцию зеленоглазого держит при себе, — Я самый настоящий профессиональный хантер с лицензией и, даже не смотря на свою слабость, могу победить самого большого медведя в мире, и не только. Так что выкини эту дурь из головы и возьми шашлычок. — Все равно не верю, — пробубнил про себя, отвернувшись в сторону, и выхватил свою порцию, — Хантеры всегда большие и очень сильные! Они почти как герои из комиксов! — И то верно, — взгляд ненадолго опускает на землю, плечами пожимая. В один момент в голове всплыл вопрос: «А имею ли я право называться хантером?». — Не говори ерунды, Келс! — продавец хлопнул его по макушке рукой, — Тебе подарили еду, а ты еще вредничаешь, ни стыда, ни совести! Извиняйся давай, бестолочь, — мальчишка сразу же занервничал, сам хлопнул продавца по ноге и яростно по земле затоптал в знак протеста. — Пошли тогда со мной на те коробки, — указывает пальцем на груду деревянных кейсов возле жилого дома, — Расскажешь мне какие должны быть настоящие хантеры, а я в свою очередь расскажу тебе про свои приключение, идет? — Кира тут же встает на ноги, хлопает в ладоши и созывает все детей с собой. Вот таким образом она сейчас проводит свое свободное время в присутствии нескольких детей. На самом деле, она не особо понимает зачем она вообще позвала их поговорить, но почему-то ей хотелось чего-то простого — того, чего ее лишили в их возрасте. Она не могла так спокойно разговаривать с местными детьми о придуманных подвигах, а своих мечтах и идеалов, не могла с такими эмоциями реагировать на обычное «ба-бах!» от нелепого рассказа мальчишки про его приключения в будущем. В конце концов, в своем отрочестве она слепо искала «идеального мужчину», того самого Избранного, слушая лишь сердце Девы, а не свое. Все, что принадлежало когда-то ей: чувства, желания и мечты, все это стерлось и подмялось под болью Девы, ее крики и терзания. Интересно, что же осталось от нее самой? Сквозь разговор, а точнее восхваленные оды зеленоглазого мальчишки всем хантерам, Кира кое-что заметила — бабочки. Практически невидимые, такие легкие, словно их и нет, с ощущением чего-то… тяжелого на душе, летали от угла в угол. Сколько себя помнит, но таких бабочек в природе она не видела, поэтому они сразу привлекли ее внимание. По какой-то причине они тянули к себе, но опасности не представляли, подобно тому, что видишь до чудесности прекрасный цветок посреди груды мусора и грязи. Тянули неимоверно, практически гипнозом к себе манили, и Кира поддалась — пальчиком коснулась пролетавшее мимо насекомое. — Нашел, — эхом отдалось где-то впереди и девушка резко повернулась на источник звука. Прохожие, которые когда-то оживленно о чем-то разговаривали, совершали покупки и просто гуляли по улице, застыли. Все они превратились в безликие тела, остановились в своем движении, и со стертыми лицами смотрели куда-то в пустоту, словно всю жизнь из них высосали. Небо, которое когда-то ярким синим полотном лежало, превратилось в густую серую массу, а воздух сжался настолько сильно, что даже вдох удавалось сделать с трудом, — Мой лучик, я наконец-то нашел тебя. Тихий мужской голос отзывался прямо в голове, звучал по всему телу и мурашками по коже выходил обратно. И без того хлипкое тело началось трястись, отзываясь на загадочный, но до боли в груди знакомый голос. Она слышала уже этот голос — что-то внутри кричит с такой болью, буквально разрывается в слезах, но она не понимает кто там. Лишь мутным взглядом видит мужской силуэт перед ней: белая одежда, руки, которые тянутся к ней, теплая улыбка и черные волосы. Из всей общей массы именно его волосы светятся ярким черным цветом и вызывают боль в груди. Она хочет коснуться их, погладить по голове и обнять, но в один момент руку убирает, протянутую к нему. Это не Она! Это не Кира тянула руку к нему, совсем не она! В глазах все плывет, Кира уже не понимает где она находится, будто вот-вот упадет в обморок или заснет, а незнакомец продолжает смотреть и улыбаться. — Кто… кто ты? — буквально выдавливает из себя, после чего кашляет. — Твоя судьба, твое солнце и твое все, — удушающая аура с каждым его словом давила ее, а он только улыбался блаженно, растягивал гласные и получал удовольствие. Руку свою тянет к ней и кладет на макушку, нежно поглаживая, а ее словно током бьет. Что-то лезет в голову, жутко мерзко и больно проникает внутрь и копошится в мозгах, а закричать она не может — лишь немой ужас на лице, — Теперь мы будем вместе всегда, Лучик. Одна вспышка в глазах и все вернулось обратно: люди вновь ожили, небо вернуло свой оттенок, а дети продолжили восторженно делиться мыслями. Словно время на тот ужасный момент остановилось и… момент? В голове резко полная каша — абсолютный туман и… про какой момент идет речь? Весь мир идет вверх дном, все кружится, искажается и вопит в мозгах, но она не понимает какой момент, а было ли это? Все же не изменилось — горожане также радуются приятному теплому дню, в руках она держит уже пустую палочку, а дети рядом совсем разыгрались, уже устраивая сценку битву. «Походу, резко голова закружилась… наверное, из-за того, что забыла выпить таблетки.»