Dummy boy

      Память нашпигована не теми людьми и событиями. Прокручивая в голове что-то важное, не находишь вообще ничего. Что было хорошего? А плохого? Может быть, человека просто нет, когда вспомнить нечего?       Загоняясь нелепыми размышлениями, Чимин пропускает автобус, второй по счёту, породнился со скамейкой на остановке, наблюдает за пузырящимися под ливнем лужами. К тому же, последняя сигарета добивается особенно вкусно рядом со знаком «курить запрещено».       Чимин не любит новомодные течения, он мало читает и предпочитает фильмы доступные для ума. Он пьёт кофе разбавленным наполовину водой из-под крана и прячет под подушкой фотографию актрисы, похожей на мать. Это смягчает тоску в периоды, когда та берёт над ним верх. Хотя у него есть семейный альбом, поклоняться прошлому он не намерен. Ему думается, что он вполне способен на убийство на почве ревности, что роднит его с пониманием тонкостей, которых бабушка так и не смогла объяснить.       На работе Чимин не снимает медицинской маски, и уже который день все сочувственно вздыхают на его ответы о том, как отвратительна простуда. Он собирает и выдает заказы в конуре интернет-магазина косметики, и владелец, явившийся впервые на неделе, после пятничного обеда говорит:       — Не нравишься ты мне. Иди-ка домой, подлечись, я твоему сменщику позвоню, потом за него отработаешь.       В другой раз Чимин бы возмутился. Но сегодня не ропщет и идёт. Только не домой. В спортзал. Там все свои и можно не прятать оставшиеся следы. Мало ли, где потасовка была? Упражнения снимают напряжение, и потихоньку Чимин отрывается от ощущения, что жизнь на дне. Делая жим лёжа на износ, слышит следующее, произнесённое приятным голосом:       — Помогу?       Чимин чувствует облегчение: кто-то перенимает штангу и кладёт на место. Явно из новеньких. Крепкий молодой парень. Взгляд уверенный и чистый, эдакого верного воина, как если бы они столкнулись в эпоху Чосон, и принцесса-Чимин переборщила с грузами.       — Спасибо.       — Много взял, это был шестой подход.       — Ты считал? — Чимин садится и снимает перчатки. Дыхание частое, грудная клетка горит, и руки отнимаются.       Парень кивает на занятые тренажеры.       — Ждал, пока освободишь, поэтому и взялся считать. Не спецом, так вышло. Извини, если лезу не в своё дело, и ты пытаешься себя угробить.       — Надо же, опять не вышло, — саркастично подыгрывает Чимин и поднимается.       Он оказывается на две головы ниже. Между ними внезапно меньше сантиметра, и Чимин чувствует запах его пота, видит влагу, скопившуюся в яремной ямочке. Больше десяти секунд он смотрит ему в глаза, прекрасно зная, что в собственных поволока, покрывающая скулёж, начавшийся ещё утром. В тренировках Чимин спасается, прося несуществующих богов отвести от греха.       — Ты постоянно сюда ходишь? — парень задерживает его вопросом.       — Да. Меня зовут Чимин, если что.       — Чонгук, — он мило улыбается, пожимает ему руку. — Значит, увидимся?       И Чимин невольно облизывает губы.       — Возможно.       Расценивается, как гарантия. Но Чимин не видит заинтересованности. Он предполагает, что это истинно мужское единение без подоплеки и уходит в душевую со спокойной душой и всё ещё не зажившим телом. Благо, его не видно под спортивным костюмом.       Потухший взгляд и замороженные мысли. Он будет вести себя тихо, чтобы какое-то время не привлекать внимания и не увлекаться. Пострадавшим зверям необходимо время на зализывание ран.       По пути к метро Чимин заходит в магазин, где покупает бутылку пива, пьёт её в ближайшей подворотне и со смешком заходит в тату-салон. Не будет ли угодно набить хреново имечко? «윤기» на правом предплечье, пожалуйста, в память о былом, чуть выше тонкого запястья. Так уморительно, что Чимин хохочет, и у мастера создаётся впечатление, будто он налажал, как непутевый новичок. Даже комплимент о привлекательной внешности не котируется сегодня, как приглашение к знакомству. Чимин абсолютно не расположен.       Он всё еще мрачнее тучи, когда возвращается домой и видит раскиданные по комнате вещи, вывернутые из комода. Юнги был здесь, очевидно что-то искал или забирал оставленное барахло. Чимину сложно обнаружить пропажу вещей, которые ему не принадлежали. Возможно, стащено что-то из подаренного, возможно… Если проверить ящик с некоторыми ценностями, обнаруживается исчезнувшее.       Бабушкино кольцо. Осознав, что его нет в бархатной коробочке, где ему надлежит храниться по завещанию, Чимин цепенеет и надеется, что Юнги убрался из города.       Наверное, у него снова нет денег. «Трудные времена». Наглая псина, без стыда и совести способная утащить семейную реликвию и продать на черном рынке. Чимин бьет себя по лбу. Идиот, надо было сменить замок сразу же после его ухода, а не ждать благословения.       Обвинив себя, Чимину ничего не остаётся, кроме как навести порядок и лечь спать, завернувшись в одеяло так плотно, что и вздохнуть тяжело. Он смотрит в сумерки комнаты и вспоминает, как здесь раньше звучал низкий простуженный голос в одну из немногих ночей, когда они не занимались сексом.       — Знаешь, на контакты с людьми нужно выставить траффик. Нельзя так много, так часто… это изматывает, — Юнги лежит на полу, стащил туда матрас потому что наверху жарко.       — Не надо далеко ходить, чтобы понять: мы слишком жалкие поодиночке, — Чимину хорошо одному, раз Юнги не претендует на соседство.       — Корыстные извращенцы, — заунывно заканчивает Юнги и смеется. — Ты со мной общаешься потому, что кайфуешь с моего, блять, «внутреннего мира»?       — Нет. Зато ты кайфуешь с одной части моего.       — Мы друг другу ничем не обязаны, помнишь?..       — Отсоси, козёл.       Чимин не может сомкнуть глаз и берется за складной ножик. Лезвие тупое, и пилящие движения вверх по предплечью приносят гораздо больше облегчения, чем попытка резаться чем-то острым. Эта боль даёт ему призрачное ощущение счастья. По плёнке свежей татуировки — неземное блаженство. Чимин кусает губы и смазывает кровавые пятнышки пальцем. Одиноко в твоём болоте, дружок? Мёрзнешь? Имея козыри в рукаве и немало телефонов, чтобы позвать кого-нибудь и заполнить пустоту?       Кто-нибудь как раз и не подойдет.       Нужно немедленно разогреться, сунув руку под резинку штанов. Чимин закрывает глаза и дрочит, представляя, как растет маленькое холодное солнце в его груди, как искажаются чернила на выбитом имени, объятые огнём тех ночей, когда Он еще не выжил из ума. У Юнги сильные руки, и в его объятиях Чимин до сих пор может испытывать воображаемое удовольствие и самый настоящий оргазм. Что в нём такого, в его плутовстве и ущербности, примитивизме? Закрытая коробка, не дающая ничего взамен, исключительный подлец.       «Чим-м», — шептал тебе на ухо, кончая, заставляя ощутить то, за что не желаешь бороться.       Застонав, Чимин мнёт под собой простынь и, дрожа, размазывает сперму по животу.       Скорее бы добраться до кластера со снотворным и... не найти ни одной таблетки. Забыл заскочить в аптеку — плати бессонницей. Не так страшно, как оставшиеся шесть часов до рассвета.       Деформация. Искажение. Разрушение прошлого. Разве это та реальность, какую он заслуживает? А что, претендует на иное?       Чимин заботливо отирает влажной салфеткой тело и следы крови, немного успокаивается. Теперь всё под контролем. Кроме одной странной штуки.       Сначала он не придал этому значения. Запах. В квартире какой-то гнилостный мерзкий запах, встающий комом в глотке. В поисках причины приходится обшарить всю кухню, но там не находится продуктов, попадающих под определение испортившихся. Больше всего смрад сосредотачивается в задней пристройке спальни, какую Чимин оборудовал под гардеробную.       Отодвинув дверцу платяного шкафа, Чимин приоткрывает рот в немом крике, но вместо звуков паники его рвёт всем съеденным за день, пригибает к земле, и пока он сплевывает ужас, чьи-то пустые глазницы смотрят на него с неизвестного лица. И если пропажу бабушкиного кольца Чимин еще может объяснить, то выпавший из шкафа труп, чья голова вылезла из порвавшегося пакета — нет.       Отчаянные попытки дозвониться до Юнги не приводят к успеху. Кое-как взяв себя в руки, Чимин успевает сообразить, что кроме него никто не мог притащить сюда мертвяка. Будет чертовски неправильно вызывать полицию, не разобравшись в ситуации. Но еще пару часов — и эта туша начнет вонять гораздо серьезнее, тогда уже не до разбора полетов.       Чимин всегда подозревал, что Юнги занимается чем-то нелегальным. Наверное, что-то пошло не так и у него были причины прятать тело здесь. Не обязательно он убил этого человека, ведь так?       Чимин с отвращением осматривает неизвестного. Кроме того, что у него нет глаз (и это действительно выглядит ужасно), сам факт присутствия остывшего не вызывает в Чимине страха. Он видел умершую бабушку и хоронил её с достоинством. Мёртвые не представляют угрозу, если только это не зомбоапокалипсис.       Юнги не берёт трубку, не отвечает на сообщения, и у Чимина нет идей, как еще можно до него достучаться. Разве что, подождать до утра? Потом вызвать соответствующие службы.       Нацепив маску и взяв полиэтиленовый пакет с целью загерметизировать пробоину в существующем погребальном скафандре, замотанном скотчем, Чимин склоняется над трупом достаточно низко, чтобы заметить торчащий из приоткрытого рта сверток. Прощальный подарок? Не раздумывая, он достаёт его и подносит к свету, щурится, разглядывая.       Внутри не травка или порошок, как ожидалось. Внутри капсулы кристально-голубого цвета, каких Чимин, повидавший прилично наркотиков в клубах и на различных рейвах, никогда не видел. Нервы на пределе.       Почему-то это значительно меняет дело. И Чимину кажется, что он понимает посыл, читает тайную записку. За трупом Юнги не вернется. Чимину предоставили уникальную возможность проявить себя. Юнги полагается на него, на их странную недосвязь и дурацкие недоотношения. Это похоже на его почерк сумасшедшего. Юнги уверен в том, что Чимина уже ничем не пронять.       Мертвый застал Чимина врасплох. Он был свидетелем его постыдной дрочки и слишком много знает. Чимин, глянув в темное окно, считает, что это лучшее время, чтобы избавиться от него и не дать разложиться. Вывезти подальше и закопать.       Собравшись с духом, Чимин пихает таблетки в карман и берет ключи от машины. Смятение. Не мог же Юнги тащить это дерьмо так мимо камер? Чимин напряженно думает, во что поместилась бы такая ноша… И видит в прихожей походный рюкзак, который Юнги забирал когда-то, но вот он, в целости и сохранности, с тем же душком, что веял от пакета. Затем Чимин старательно запихивает труп, благо, тот совсем небольшого роста, и тащит рюкзак на парковку, подумывая, что надо будет обязательно вычистить квартиру и обработать хлоркой.       Он отъехал подальше от населенных пунктов и свернул в лес, чтобы распрощаться с проблемой. Приходится копать с усилием, земля не поддаётся, и это бесит Чимина больше всего. Юнги определенно ответит за подставу, за испорченную ночь и настроение. Потом. А сейчас Чимину еще закапывать хренову могилу и не забыть пожелать товарищу лежать смирно и вечно.       Выехав на шоссе, когда солнце уже зиждется на розовой полосе горизонта, Чимин ощущает не облегчение, но такую усталость, от которой вырубает на ходу. Докатившись до ближайшей заправки, он останавливается на парковке и, отклонив кресло, спит без задних ног. И весь сон продолжает рыть глубокую яму…       Будит солнечный свет и блик, скользнувший по салону от отражения проехавшей мимо машины. День в самом разгаре: на заправке людно, кто-то копается под капотом авто, кто-то расплачивается за бензин, молодая пара, уплетающая один на двоих рамён в кафе, смеется над какой-то шуткой, а старичок-дворник метет пыль у бордюра. Время? Что-то около десяти. Чимин включает двигатель и кондиционер, выкарабкивается из душной машины, чтобы выпить кофе, пока там проветрится.       Его помятый видок и пыльный бомбер в земляной насыпи ни у кого не вызывают подозрений: кругом полно поселений, где огородные работы как раз в разгаре. Внутри крохотного супермаркета, по совместительству — кафе с парой столиков, Чимин использует свою обворожительную сторону и очень мило просит сэндвич и стаканчик фраппе, так как какао в списке, увы, не обнаружено. С ним в очереди высокий шатен в белом тренче. Поздоровавшись с кассиром, он пространно смотрит на таблицы меню и делает выбор.       — Эспрессо, — озвучив заказ, поворачивает голову к Чимину. — Вы что-то забыли добавить, я поспешил?       Их взгляды пересекаются, и Чимин слегка обескуражен такой невинной дерзостью.       — Нет-нет, всё нормально, — вовремя улыбается Чимин, в смятении забирая с прилавка трубочку. — Просто никак не мог отыскать вот это.       Ему приходится уйти, но не поспешно. Чимин чувствует себя хуже некуда. На его плечах стопудовая ноша чужих грехов, а всё вокруг мало похоже на типичное доброе утро. Сидя в машине и доедая скудный завтрак, Чимин прикидывает, что делать дальше. Одежду и рюкзак ему придется постирать не один раз. На случай, если кто-нибудь усомнится, что он ездил в самоличный поход, разгонял тоску после тяжелой трудовой недели.       Как любопытно устроен человеческий разум! Еще вчера Чимин бы сбился с толку, предложи ему кто разыграть ситуацию с избавлением от трупа. В эту же минуту он спокоен и рассудителен, строит планы и практически не переживает. И потому, что он не убивал того беднягу, и потому, что вязать его не за что, все нити оборваны. Кроме самой важной — зачинщика торжества. Юнги. Чьё отсутствие и гудки по телефону напрягают.       …Галантный шатен выходит на залитую солнцем площадку, щурится, будто бы обеспокоенно высматривает что-то и, найдя, направляется прямиком к Чимину. Того охватывает тревога, руки на руле, нога на педали — поезжай и не оглядывайся. Нет. Выйдет тупо. Неужели он чем-то себя выдал?       Гадая, Чимин отирает пот со лба и приоткрывает боковое стекло, чтобы незнакомец мог обратиться к нему.       — Я должен сказать вам кое-что.       — Что? — Чимин сжимает руль до побелевших костяшек.       — Счастливой дороги! — выдержав паузу, он лучезарно улыбается. — Берегите себя.       — Спасибо, но… — Чимин опешил. — С чего вы вдруг?       Он хочет от него поскорее отделаться и поехать домой.       — Просто подумал, что вам будет приятно это услышать. Выглядите расстроенным, — и он протягивает сжатую меж двух пальцев карточку водительского удостоверения. — Наверное, нечаянно выпала, когда вы расплачивались.       А он умеет держать марку и интригу. Чимин невесело смеется над своей рассеянностью. Разумеется, нормальные люди не пойдут желать счастливой дороги какому-то первому встречному. Такие казусы и становятся фатальными. Надо быть начеку.       — Спасибо еще раз. Сплю в одном ботинке.       — Ничего. Бывает. Доброго дня!       Благодушная улыбка. Прощание. Чимина не оставляет чувство, что этот человек что-то знает, но не снисходит до обращения вслух. Легкая степень паранойи, которая будет спутницей Чимина еще не один день. До появления Юнги он с озверевшим миром один на один.