***
Гарри бежал по коридору второго этажа, чувствуя, как в ушах шумит кровь, и понимал, что безнадежно опаздывает на Трансфигурацию. Чертовы древние руны! Он так увлекся составлением оригинальной рунной цепочки для профессора Бабблинг, что совершенно забыл про время, и теперь его рассеянность грозила Слизерину потерей доброй пятерки баллов. И это еще, если повезет, и МакГонагалл будет в хорошем настроении. Гарри стиснул зубы, перехватил поудобнее сумку с учебниками и ускорился, едва вписавшись в поворот перед картиной, скрывавший короткий ход до кабинета. Помянув по традиции добрым словом Кровавого Барона, он отодвинул раму и нырнул в темный коридор. Оставшейся до звонка минуты должно было хватить, чтобы преодолеть его и быть на уроке вовремя. Но в тот момент, когда Гарри уже почти пересек коридорчик, замаскированный с другой стороны бархатной гардиной, в темноте под его ногами прошмыгнуло что-то маленькое и шерстяное. Чудом удержав равновесие, он наклонился и, шепнув Люмос, разглядел на каменных плитах пола белоснежного котенка, явно ищущего выход из западни, в которую угодил. — Пушистик? — Гарри присел и, подобрав низзла, выпрямился. — Заблудился, бедняга? Ну, пойдем… Он уже протянул руку, чтобы отдернуть гардину, как внезапно услышал голос сестры, донесшийся из коридора. — … она сказала, что я должна больше общаться с Гарри! — возмущалась Анна, жалуясь на жизнь невидимому собеседнику. — Представляешь? Хочет, чтобы мы проводили все свободное время вместе! Как будто у меня других дел нет! И вообще, о чем нам с ним говорить? Он дружит с этими противными слизеринцами, все время торчит в библиотеке, зарывшись в свои книжки, а мне что делать? Забыть про квиддич и нянчиться с ним? А Оливер, между прочим, обещал меня в следующем году взять в команду! — Наверное, ваши родители хотят, чтобы вы подружились, — ответил ей другой голос, и Гарри, замерший в темном коридорчике, узнал Гермиону Грейнджер. — Он же твой брат. — Ну да, — не слишком уверенно отозвалась Анна. — Но он такой странный, знаешь… Мы и раньше-то с ним не особо общались, а теперь… И потом, как я могу с ним дружить, если он на Слизерине? Меня же ребята не поймут! Слышала, что вчера говорили Фред и Джордж в гостиной? Они все мерзкие слизняки! А их родители служили Сама-знаешь-кому. — Но у вас с Гарри одни родители. Значит, он не обязательно такой же, — разумно заметила Грейнджер, впрочем, без особой убежденности. — Но шляпа отправила его к слизням, — упрямо возразила Анна. — Значит, такой же! Он не похож на нас. Мне иногда кажется, что он вообще не мой брат, а мама… — ее дальнейшие слова утонули в звоне колокола, оповещавшем о начале урока. — Ой! Мы же на Трансфигурацию опаздываем! — спохватилась Гермиона. — Бежим быстрее! Из коридора раздался удаляющийся топот, и Гарри судорожно вздохнул, только сейчас осознав, что все это время стоял, затаив дыхание. Пушистик, которого он инстинктивно прижимал к груди, наконец, вывернулся и с недовольным мяуканьем юркнул под гардину. Гарри закрыл глаза и прижался спиной к холодной каменной стене. На душе было мерзко. Значит, родители не только сами обманывают его, они еще и Анну заставляют делать то же самое… Но зачем? Почему им так важно, чтобы он поверил в их любовь? А то, что это для них важно, теперь стало ясно как никогда, иначе они ни за что не стали бы вовлекать во все это обожаемую дочь. Гарри медленно подобрал с пола упавшую сумку и, выйдя наконец в освещенный коридор, побрел к классу. Все-таки, профессор Снейп был прав. Он должен разобраться во всем, что происходит в его семье. Может быть, тогда ему станет легче?***
Небольшой ветхий домик, густо увитый диким плющом снаружи и паутиной изнутри, был, пожалуй, самым старым и невзрачным в Годриковой Лощине. А уж его обитательница — одинокая старушка, которой, по самым скромным подсчетам, должно было уже перевалить за полторы сотни лет, и вовсе давно стала героиней деревенских баек. — Ты должен хорошо себя вести, сынок, а не то придет старая Батильда и утащит тебя в свой страшный дом! — пугали мамаши своих непослушных чад, едва те начинали капризничать. — Не хмурься, дорогая, а то к сорока годам будешь выглядеть, как мисс Бэгшот, — шутили мужчины над своими сварливыми половинками, делая страшные глаза. Но все они, так или иначе, побаивались мрачную, нелюдимую пожилую женщину, и невольно переходили на другую сторону улицы, едва завидев вдалеке ее согнутую, замотанную в темные тряпки фигуру. Нельзя сказать, что саму Батильду — в прошлом, начальницу отдела образования министерства и автора множества трудов, в том числе и знаменитого учебника по истории магии — такое отношение окружающих не радовало, но и не слишком огорчало. Говоря откровенно, ей было наплевать, что думают о ней соседи, особенно их маггловская часть. Она была слишком умна и слишком стара, чтобы придавать значение подобным мелочам. На самом деле, всерьез Батильду беспокоило только одно соседство — с семьей Поттеров, чей дом находился через улицу, но и это неудобство можно было стерпеть ради того, чтобы дожить свой век в уединении и покое, в домике, с которым она давно срослась, и который являлся неотъемлемой частью ее самой. В общем-то, пыльный, полусгнивший домик, пара шкафов с книгами и стопка старых колдографий, с которых ей улыбались лица давно покойных родных — все, что осталось у нее в этой жизни. Ни друзей, ни родственников, ни даже приятелей… Вот уже лет двадцать, как магическое сообщество словно забыло о ее существовании. Перестали заглядывать редкие визитеры, не приходили больше поздравления с праздниками от бывших коллег, порой Батильде казалось, что ее и самой уже давно не существует, так… жалкая тень, непонятно для чего так долго задержавшаяся на этой земле. А может, все правда? Может, она померла, да и не заметила, как малохольный Катберт Биннс — вот уж редкостная зануда, дай Мерлин ему здоровья! Да нет, вроде скрипит пока потихоньку. Встает по утрам, обходит запущенный дом, на уборку которого нет ни сил, ни желания, поливает единственный цветок на окне, да кормит кота Грина… Кормила. Батильда с грустью посмотрела на небольшой холмик мерзлой земли возле ног и взмахнула палочкой, опустив сверху плоский камень. Теперь вот, и Грина нет. Хорошее было животное, умное. Даром, что обыкновенный помойный котяра, хоть Батильда и подозревала, что кто-то из его далеких предков согрешил с низзлом. Резкий порыв ветра заставил Батильду вздрогнуть и, отвернувшись от могилки, поковылять в сторону дома. С хмурого неба сыпалась мелкая морось, оседая на голове, закутанной в темный платок, и опущенных плечах. К вечеру, небось, снова заноет артритное колено, и как завтра за продуктами идти? От невеселых размышлений Батильду отвлек смутный силуэт человека, стоявшего возле ее калитки. Она прищурилась, в попытке разглядеть сквозь пелену колкого дождя лицо незваного гостя, но подслеповатые глаза подводили, не давая увидеть ничего, кроме старомодной шляпы-цилиндра и темной мантии. — Эй, там, — хрипло крикнула Батильда, выходя на лужайку перед домом, — чего надо? — Кхм, — незнакомец прочистил горло, приподняв над головой шляпу в знак приветствия, — прошу прощения, мадам, могу я увидеть госпожу Бэгшот? Батильда негромко хмыкнула, пытаясь припомнить, когда в последний раз у нее бывали гости. Не получилось. — Можете, молодой человек, — собрав остатки аристократического воспитания, произнесла она, по мере сил выпрямляя спину. — Посмотрел? Всего хорошего. — Мадам, постойте! — воскликнул незваный гость, заметив, что она направилась к крыльцу. — Мне необходимо поговорить с вами. Это крайне важно. — Да неужели? — Батильда даже не пыталась скрыть сарказм. — И для кого же, позвольте спросить? Для вас? Кстати, а кто вы такой? — Меня зовут Джонатан, мадам Бэгшот, — учтиво представился тот, проходя в заросший сад, — Джонатан Фоули. — Бонд, Джеймс Бонд, — буркнула Батильда, вспомнив вдруг свое давнее увлечение маггловскими кинофильмами. — Простите? — Ничего, — Бэгшот вздохнула. — Ладно, проходи уж, раз пришел. Только у меня не прибрано, я гостей уже давно не жду, — и она скрипнула дверью, скрывшись в глубине дома.