***
А между тем, в доме Поттеров нарастало нервное напряжение, грозя вот-вот полыхнуть взрывом семейного скандала. — Джей, я этого больше не вынесу, — Лили, бледная и осунувшаяся, как после тяжелой болезни, подняла на мужа несчастные глаза, сжимая кружку с чаем так, что побелели пальцы. — Я устала. Я устала постоянно врать и притворяться… — Прекрати, Лилс! — Джеймс раздраженно взлохматил волосы, отворачиваясь к окну, чтобы не смотреть на нее, но хрупкая, сгорбившаяся на стуле фигурка жены отразилась в оконном стекле, словно в насмешку. — Ты же понимаешь, это необходимо! Так нужно для нашего благополучия. Лили вздрогнула, услышав его последние слова, и неверяще качнула головой. — Мерлин… ты хоть слышишь себя? Ты же говоришь прямо как он… его словами. — Что? — Джеймс с досадой дернул плечом. — О чем ты? — Ты знаешь, о чем. — О, умоляю, только не начинай… — Нет, послушай меня! — Лили резко поднялась и, положив руки ему на плечи, заглянула в глаза. — Неужели ты не видишь, что происходит? Он же манипулирует нами! Мной, тобой, нашими детьми… Ты помнишь, зачем мы поехали тогда в Хогвартс? А что получилось в итоге? Мы ведем себя, как послушные марионетки, делаем то, что хочет он… — Но он хочет, как лучше, — Джеймс накрыл ее руки своими. — Неужели ты думаешь, что Дамблдор может желать нам зла? Или Гарри? Ведь он спас его! — От чего спас? От его собственной семьи? Да очнись ты! — Лили с силой оттолкнула мужа, зеленые глаза лихорадочно блестели. — Дамблдор не святой! И никогда не был! Нам всю жизнь внушали, что он — воплощение добра, но то, что он делает… это отвратительно! — Лили! Замолчи! Ты сама не понимаешь, что говоришь! — Нет, я, как раз, прекрасно все понимаю! Это ты ведешь себя, как безумец! Оглянись вокруг, во что превратилась наша жизнь? Мы забыли о себе, забыли об Анне, мы только и делаем, что лжем и изворачиваемся! Живем в постоянном страхе, что правда откроется! Разве об этом мы мечтали когда-то? — ее голос сорвался. Джеймс потрясенно молчал, словно не желая верить своим ушам. Несколько секунд в уютной кухне стояла глухая тишина. Наконец, Лили вытерла текущие по щекам слезы. — Это не жизнь, — очень тихо сказала она, и в ее словах было столько горечи, что у Джеймса болезненно сжалось сердце. — Это какой-то непрекращающийся кошмар. И виноват во всем этом Альбус Дамблдор. Ты можешь считать его кем угодно… святым, мудрецом, хоть воплощением Мерлина… Можешь убеждать себя, что он все делает ради общего блага, ради добра… Но то, как он заставляет нас поступать с этим ребенком… — она до боли закусила губу. — Джеймс, если это — добро… я не хочу иметь с ним ничего общего.***
— Все готово, — Люциус Малфой придирчиво оглядел комнату, подготовленную для ритуала. Четыре рунных круга, отмеченные соответствующими символами, в центре на возвышении безжизненное тело Лорда, накрытое специальной тканью с вытканной на ней руной Уруз, по краям — каждый на своей позиции — стихийники и рядом с ними специалисты. — Давайте еще раз все проверим, — Нарцисса нервничала так, что тонкие руки предательски дрожали. — Натаниэль и Пьер — руны и воздух… Гринграсс и стихийник из Франции кивнули почти синхронно. — Северус и Мари — менталистика и вода, Регулус и Анастасия — кровь и огонь… Андрей, стоявший на своей позиции в одиночестве, вопросительно посмотрел на Долохова и что-то быстро произнес на русском. — Спрашивает, где некромант, — перевел Антонин и так же быстро ответил гостю, а затем повернулся к Малфою. — А действительно, Люциус, где мальчишка? — Здесь, — раздался внезапно голос у него за спиной. Все резко обернулись ко входу и увидели Беллатрикс и Кристиана, сопровождавших темноволосого мальчика. Северус невольно вздрогнул, увидев на знакомом лице абсолютно спокойное, расслабленное выражение. Он хоть и знал о предстоящем участии Поттера в ритуале, и понимал, что другого выхода нет, но собственная совесть царапала изнутри острыми коготками, напоминая о том, что использовать ребенка в таком опасном эксперименте — мягко говоря… Успокаивало лишь то, что по всем расчетам мальчик не должен был пострадать. Не должен… — Ты помнишь, что должен делать? — прошептала Беллатрикс, впиваясь полубезумным взглядом в безучастное лицо Гарри. — Ты хорошо все помнишь, маленький Поттер? — Да, — ровно ответил тот, глядя в одну точку. — Держать за руку мистера Крылова и повторять за ним слова. — Прекрасно, — резко выдохнул Люциус, за руку подводя мальчика к Андрею. — Вставай здесь. Главное — не бойся. Все будет в порядке. — Люциус… — Ты тоже успокойся, Нарси, — Малфой ободряюще сжал плечо жены. — Идите с Беллой и Кристианом наверх. Здесь не должно быть посторонних. — Но… — У нас мало времени. Ну же! Когда дверь за ними закрылась, Люциус повернулся к остальным. — Итак, господа. Начнем.***
Да, по зрелищности и сокрытой в нем мощи древний ритуал превзошел все, даже самые смелые ожидания. Люциусу, который взял на себя роль дирижера этого мистического оркестра, стоило больших усилий удерживать внимание на произносимом тексте и не отвлекаться на завораживающую красоту слаженной работы всех участников. И действительно, колоссальная концентрация магии внутри рунных кругов производила впечатление. А величественные проявления четырех стихий, знаменующие окончание каждого этапа, рождали подозрение, что древние, создавшие этот ритуал, уделяли форме едва ли не больше внимания, чем содержанию. Чего стоил только локальный ураган, разбушевавшийся внутри кругов после первого этапа… А феерическое водное шоу, после второго? Или огромный огненный дракон, при виде которого даже Анастасия казалась слегка ошарашенной… Впрочем, нужно отдать должное стихийникам — со своими обязанностями они справлялись на «превосходно», в противном случае, как предполагал Люциус, к концу ритуала от Малфой-мэнора не осталось бы камня на камне. Однако, несмотря на все происходящее великолепие, все, затаив дыхание, ждали последней — самой важной части. — …elementa autem vis habentes curavit! — охрипший от напряжения голос Малфоя отразился эхом от стен. Стройный хор голосов повторил за ним слова, и в ту же секунду каменный пол угрожающе задрожал. Андрей резко опустился на одно колено, уперевшись ладонями в пол, и едва слышно зашептал что-то, плотно закрыв глаза. Но едва внезапное землетрясение начало затихать, как стоявший рядом Гарри вдруг выгнулся, запрокинув голову. Полыхнула, окутав фигуру мальчика, мертвенно-белая вспышка, а затем все стихло. Бледный, как мел, Гарри покачнулся и упал в руки подхватившего его Андрея, будто тряпичная кукла, снятая с руки сказочника. И в этот момент глаза Лорда медленно открылись.