***
— …и вот, когда, казалось, исход войны предрешен, несколько отважных волшебников из оппозиционного сообщества «Орден Феникса», возглавляемого Альбусом Дамблдором, собрали все силы и нанесли сокрушительный удар… — В спину, — хмуро перебил Блейз Дафну, зачитывавшую вслух отрывок из статьи «Ежедневного Пророка» от 2 августа 1980 года. — Автор этой статьи считал иначе, — Дафна округлила глаза, со вздохом сворачивая газету, — но, в общем, да. Везде одно и то же… Гарри, сидевший вместе с ними за столом в дальнем углу библиотеки, задумчиво оглядел ворох разнокалиберных книг, газет и журналов, которыми была завалена почти вся поверхность стола. В каждом из этих печатных изданий встречались те или иные упоминания о магической войне, отгремевшей в конце семидесятых, и все они, хоть и были написаны разными людьми, удивительно походили друг на друга. — Вам не кажется это странным? — Гарри поднял взгляд на ребят, рассеянно коснувшись переносицы. Хоть он больше и не носил очков, но многолетняя привычка давала о себе знать. — Все источники копируют друг друга почти дословно. Зло повержено, добро победило… — Нет, Поттер, не кажется, — неожиданно ответила Дафна. — В истории всегда так. Кто победил, тот и прав. А в нашем случае, даже если бы кто-то и попытался вякнуть против, ему бы живо заткнули рот. — Дай угадаю, так говорил твой отец? — Блейз было усмехнулся, но внезапно напоролся на ее взгляд, и улыбка сползла с его лица. — Не угадал, — холодно отозвалась девочка, весьма похоже изобразив его насмешливую манеру. — Сама додумалась. Читала много.***
Всю свою жизнь Дафна Гринграсс чувствовала себя виноватой в том, что родилась девочкой. Нет, разумеется, ее родители, искренне любящие свою дочь, никогда не высказывали своего недовольства ее полом напрямую. Но тем не менее, с раннего детства Дафна точно знала, что родители, а в особенности отец, мечтают о сыне. Она видела, как они с легкой завистью наблюдают за Драко, когда им доводилось бывать в гостях у Малфоев, слышала, как обсуждают рождение очередного наследника в семье Роули, замечала тень сожаления на лице отца, когда на ежегодных приемах в их доме, друзья семьи появлялись с сыновьями, и начинались традиционные разговоры о будущих помолвках между наследниками древних фамилий и сестрами Гринграсс. Что и говорить, они с Асторией чуть ли не с колыбели являлись завидными невестами. Древний, чистокровный род, богатое приданое, миловидная внешность… Вот только Натаниэль, в чьем роду уже много поколений первенцами становились мальчики, год от года мрачнел все больше. И Дафна, воспитывавшаяся на истории волшебников, хорошо понимала, почему. Ведь любому роду, особенно знатному и богатому, нужно продолжение. Нужен наследник, который сохранит фамилию и продолжит семейные дела. А девочки… девочки хороши лишь для укрепления союзов, они являются украшением семьи, ее «витриной», но никак не основой. А Дафне хотелось большего. Хотелось, чтобы хоть раз отец взглянул на нее с гордостью, а не с легким умилением, чтобы с ее мнением считались, чтобы видели в ней человека, личность, а не просто симпатичную мордашку… Все это, конечно, было нетипично для патриархального магического сообщества. И, наверное, для Дафны было бы лучше не задумываться о том, чего она не в силах изменить, но, увы, она была слишком умна для своих лет. И, пожалуй, излишне умна для девочки. А потому с раннего детства делала все, чтобы ее заметили — много читала, упорно занималась, изучала окружающий ее мир и училась разбираться в политике, бизнесе и прочих вещах, которым обучали ее ровесников-мальчиков. И, надо сказать, ее усилия довольно скоро начали давать ощутимые результаты, вот только к заветному отцовскому одобрению это ее не приблизило ни на шаг. Наоборот. Натаниэлю не нравилось, что старшая дочь растет столь своевольной и самостоятельной. В его понимании — главная функция женщины заключалась в поддержании домашнего очага, рождении наследников и обеспечении семейного уюта, а для всего этого острый ум и любознательность были совершенно излишни. И даже больше, подобное стремление к независимости могло привести к далеко не радужным последствиям, а Гринграсс совершенно не хотел, чтобы его дочь, повзрослев, повторила судьбу Беллатрикс Лестрейндж. То ли дело его собственная жена — Айрис — кроткая, очаровательная особа, полностью посвятившая себя семье, или младшая дочь — Астория — маленькая принцесса, росшая почти точной копией матери… Впрочем, и по поводу старшей Натаниэль пока не слишком волновался, в конце концов, Дафне лишь одиннадцать, а в этом возрасте можно позволить ребенку чуть больше, ведь вполне вероятно, что со временем это пройдет. Он очень на это рассчитывал. А вот сама Дафна сильно сомневалась, что с возрастом ей понравится вся эта девчачья чепуха, вроде жеманного кокетства, многочасового выбора нарядов к ужину или рукоделия. Ее с детства тошнило от кукол, которых так обожала ее сестра, уроки этикета и манер казались смертельной скукой, а необходимость быть милой и приветливой с потенциальными «женихами» раздражала до зубовного скрежета. Куда больше ей нравилось проводить время за чтением приключенческих романов или древних мифов, ездить верхом, а иногда даже лазить по деревьям — когда никто не видел, разумеется. По натуре очень живая, легкая и азартная — Дафна, пожалуй, в глубине души была настоящим сорванцом. Но только внутри. На людях она неизменно надевала маску хрупкой, миловидной юной леди с большими серыми глазами и длинными светлыми локонами. И, надо заметить, эта роль со временем стала для нее настолько привычной, что даже у родного отца не возникало подозрения, что дочь притворяется. И только в Хогвартсе, попав в незнакомую обстановку и получив относительную свободу действий, Дафна позволила себе слегка расслабиться, предпочтя компанию мальчиков тогда, как все девочки ее возраста в основном держались друг друга, не желая общаться с «безголовыми мальчишками».***
— Даф, он не хотел тебя обидеть, — примирительно произнес Гарри. — Я не обиделась, — фыркнула Дафна, дернув плечом. — Обида — признак слабости и глупости. Так… о чем мы говорили? — О том, что вокруг все врут, — хмыкнул Блейз, лениво листая очередной журнал. — И верить нельзя никому. — Ну, почему же никому? — внезапно раздался рядом голос Нотта, и ребята, обернувшись, увидели подошедших к столу Тео и Драко. — Мы можем верить друг другу. — Можем? — Дафна слегка приподняла бровь. — Сможем, — уточнил Малфой, положив перед ними какую-то пыльную книгу, — если принесем клятву. — Что еще за клятва? — насторожился Блейз. — На крови, — Драко прищурился, — это самый древний и надежный способ получить верных и преданных друзей. Даже магглы используют его, хотя не подозревают его истинной силы. — Я не думаю, что это хорошая идея, — сказал Гарри, скользнув взглядом по книге. — Кровные ритуалы — опасная штука, а клятвы тем более. Они нерасторжимы, а ведь никто не знает, как сложится наша судьба дальше… — Отец всегда говорил, что человек сам хозяин своей судьбы, — задумчиво отозвался Нотт. — В обычной ситуации я бы согласился с тобой, Поттер, но сейчас вокруг нас творится такая хрень, что рассчитывать мы можем только друг на друга. И мы должны быть уверены, что ни один из нас не предаст. — Не хотелось бы оказаться на месте Лорда, — поддержал его Драко и поднял подбородок, — так как? Вы с нами или испугались? Дафна и Гарри переглянулись. Блейз задумчиво потер лоб. Некоторое время все пятеро молчали, а затем Гарри поднял голову. — Нам нужно очень тщательно продумать формулировку.***
Альбус Дамблдор сидел за столом в своем кабинете, расслабленно откинувшись на высокую спинку кресла, и старательно удерживал на лице выражение безграничного понимания и скорби, делая вид, что внимает стенаниям своего неожиданного посетителя. Сириус, напросившийся к нему на «очень важный разговор», уже битый час мерил шагами пространство перед его столом, активно жестикулируя, повышая голос и всем своим видом выражая крайнюю степень возмущения. Потому что… — …не можем сидеть сложа руки! Джея убили, Лили в коме, эти пожирательские ублюдки опять взялись за старое! Почему мы ничего не делаем?!.. Дамблдор в ответ на исполненные праведного гнева вопли Блэка только вздыхал и терпеливо ждал, пока его запал иссякнет. Все же бешеный темперамент и излишняя резкость суждений — бич этой благородной семейки. Блэки всегда отличались буйными характерами, чем изрядно осложняли жизнь себе и всем окружающим. Что Орион, который мог очень долго сдерживаться, но когда у него срывало резьбу — спасайся, кто может. Что Вальбурга, славившаяся своей упертостью и бескомпромиссностью, что Беллатрикс… впрочем, тут почти клинический случай. Вот и Сириус, хоть и открещивался всю жизнь от родни, был совершенно таким же. Разве что, слизеринской хитрости, присущей остальным Блэкам, в нем не было ни на грош. Да, Шляпа, определенно, знала, что делала, распределив его когда-то на Гриффиндор. Взрывной, безбашенный, совершенно не способный мыслить стратегически, зато в погоне за целью готовый прошибать лбом стены — истинный последователь Годрика. — …фессор! Профессор, вы вообще меня слышите?! — Конечно, мальчик мой, я внимательно тебя слушаю, — вымученно улыбнулся Дамблдор, посмотрев в его негодующее лицо. — Тогда ответьте мне, почему мы до сих пор ничего не предприняли? — потребовал Блэк, скрестив руки на груди. Альбус вздохнул. — Сириус, я понимаю тебя, ты потерял друга, и твоя горячая натура требует мести… — Не мести, а справедливости! — И в чем же, на твой взгляд, она заключается? — вкрадчиво поинтересовался Дамблдор, опираясь локтями о столешницу и переплетая пальцы. — Пожиратели, напавшие на Поттеров, мертвы. Тех, кто напали на Лонгботтомов и Боунсов, найти не представляется возможным. И что, по-твоему, я должен предпринять? Сириус, казалось, на мгновение растерялся. — Как что? Нужно снова собрать Орден! Провести расследование! В конце концов, вы сами говорили, что эти нападения могут означать возвращение Сами-Знаете-Кого! — Да, я так говорил, — не стал спорить Альбус. — Но здесь ключевое слово «могут». У нас нет доказательств, что за теми Пожирателями стоял именно Волдеморт. Увы, на данный момент, его местоположение, как и жизненный статус, по-прежнему неизвестны. — И что? — снова завелся Блэк. — Мы просто так все это оставим? И плевать, что Джей мертв, что моя крестница осталась практически сиротой, так, что ли? — Сейчас это будет наиболее разумным решением, — спокойно сказал Дамблдор. — Но это не значит, что мы просто забудем об этой страшной трагедии. Я уверен, рано или поздно тебе представится возможность восстановить справедливость… — Не собираюсь я ждать какой-то там возможности! — рявкнул Сириус. — Не хотите мне помочь — отлично! Справлюсь без вас! Вот увидите, я найду тех, кто стоит за этими покушениями, и выведу их на чистую воду! — он резко развернулся и направился к камину. Дамблдор только покачал головой, глядя, как он исчезает в языках зеленого пламени. Да, все же, наследственность — страшная штука. Особенно дурная. Вот она — хваленая чистокровность древних родов. Блэки через одного безумцы, у Малфоев уже десять поколений рождается лишь один наследник, Нотты насквозь больные, на Уизли клеймо предателей крови, а Гонты вообще выродились. Но нет, этого почему-то никто не замечает. Как и того, что волшебному сообществу жизненно необходимо вливание свежей крови. И дело уже даже не столько в толерантности, сколько в банальном выживании. Жаль, искренне жаль, что повальная зашоренность благородных семей не дает им осознать эту простую истину.